(Not)St. Rainbow. Бог создал Адама и Адама

После весёлой ночки-дрочки с коллегой и своим любимым маленьким ебланом Курах проснулся со звоном в башке и спермой в глазах. Собственный муж оставил его бессовестно наедине с постелью, а сам ушёл куда-то на слёт главных токсиков Чечни. С трудом разлепив засоленные глаза, Ромка обнаружил на себе тёплый плед, а на прикроватном столике тазик ебачо и миску бухито. «Какой же у меня мужик заботливый» — подумал богомольский, поглаживая сребное кольцо на безымянном пальце. Лучи Солнца ебашили в окно термоядерным поносом, а суровый ветер срывал уже пятую форточку. Обматывая свой обед туалетной бумагой, Курах подошёл к холодильнику. Большими красными буквами на поверхности двери светилась надпись «Made in Dagestan», под ней красовалась мозайка магнитов из разных путешествий. Вот здесь, вспоминал пресвитер, я учился в Польше, в Люблине, тут мы на водочку африканцев подсаживали, а тут — воевали за Афган. Молодость душпастыря, где душ — это душный, а п — пидарас до мозга костей, была ярче эпицентра ядерного взрыва. После получаса разглядывания сувениров и тоски за Сталиным, Ромка всё же соизволил своим зорким взглядом крота выцепить снизу висящее письмо-приглашение в суд. — Оксаночка, пуссиджусичка моя, как я мог забыть о твоём горе, — пискнул святоша в сторону холодильника, — я же обещал молиться за спасение твоей чести и напитков божьих. Он взглянул на приглашение, затем на часы, снова на приглашение. Проведя сложные математические вычисления, свитерок таки осознал, что в суде он должен появится ровно за минуту, и, словив силу реактивной медузы, помчался в погреб с криками «Где моя сатана».      * * * —Встать, суд идет! — из зала слышалась тихая музычка ложек и крики повара. Видимо, подозреваемых не покормили, и теперь процесс узнавания правды проходил под характерный харкаючий звук. —Два эспрессо мне за счет заведения, — кричал что было силы Лимонов, немного потерявшись в реальности. —Ты кем себя возомнил? Какое эспрессо? Здесь только соки! Ограждение сломалось под натиском нежных чувств Легенды Соков и она вышла к временному дому Лимонова.  Выглядела женщина, так скажем, не очень. Казалось, будто ее кожа позеленела от злости и вся она стала Халком. Что уж говорить про волосы цвета болота, что напоминали болото? Этим она и нравилась Сане, ее вкусы, в общем-то, очень нетрадиционные (в любом смысле этого слова). Коби же явно не понимал, что он здесь забыл. Во-первых, с минуту на минуту должен был придти какой-то мужик, что участвовал в тройничке между Саной и Легендой Соков. Уж очень нравится ему ломать семьи других, да самому получить удовольствие. Во-вторых, да, украл, но это же не уголовное дело. Чуть не убийством 5 почки грозят, а он то ниче и не сделал. Глупо было бы свалить всю вину на Лимона, уж слишком он юркий в плане... Ну, того самого... Как там его? Ах, да, в процессе образования детей, вот. В-третьих, ну а как же без новой дозы рофла в крови? Чувство наркомании преследовало его, но он был быстрее. Поэтому, вместо теплой постели, кхм, у себя на улице, он, опираясь на дверную решетку руками, осматривал рычащую женщину и, немного клоунистого, Лимонова. Суровый выбрал вариант "нас или их", то есть на предложение побыть подозреваемым согласился. Ну а че тянуть хвоста за человека, а личность за лапу? —Соки? — все не унимался Лимонов и тянул отсылку с "дог он зе би" до последнего. —Те самые? —Закрой свой рот! — слезы из щек Оксаны уже текли вовсю, прям как мужчина, появившийся в дверном проеме. —О, я кончил, — не успев войти, молодой человек по имени Ромочка уже получил наслаждение и теперь разглядывал это как компенсацию за моральный ущерб. Ведь только так можно назвать вид Легенды Соков, что в данный момент шипела от злости. —Котик, милый, ты пришел! Я не знаю, что делать. Оксану обижают, а я не могу и слова сказать, — Сана прижалась к телу то ли дрыща, то ли накаченного, но не до конца, Романа, и тот обнял ее в ответ. —Ну-ну, милая, это же вовсе не проблема. Я не дам этого молодого человека за решеткой в обиду. Да, курАх заметил его еще тогда на улице. Статный бомж, известный своим ароматом свежих овощей, сумел акцентировать внимание 42-43-го мужчины, что уже не обходился без мастурбации каждый день. #Дрочитправаярукадрочитлеваярука встречался теперь на каждом шагу. —Так он против нас, — косо посмотрев на не очень привлекательного бездомного, Сана присела на колени своей девушки и все думала почему же он ей не нравится. Возможно, из-за того, что он не представитель прекрасного пола? Да ну, вряд-ли... —Igne natura renovatur integra, INRI, INRI, Abracadabra! — заорал чей-то адвокат, уловив слабый взгляд судьи. Услышав сатанинский обряд, все замолчали и долгожданный процесс начался. —Спасибо! Ну что ж, начинаю дело "Кража соков в Альма-матер". Подозреваемые группы А, прошу вас выйти к середине и рассказать нам что произошло. Первым вышел Лимонов, успев напугать голубя, который нечайно суициднулся с крыши прям в открытое окно. Увидев, что он мертв, брюнет поклялся себе занятся каннибализмом животных прямо-таки во время перерыва. —Здравствуйте, меня зовут Лимонов и это программа "Давай по...". Ой, не то. Как же называется моя программа? Дайте вспомнить! — кареглазый преподнес сутану, которая валялась на земле, к ухо-горло-носу и начал мять ее в руках, пытаясь вспомнить название чего-то... —Бах! — в зале тут же воцарилась "Токката и фуга ре минор" в исполнении клоунистого, что теперь так фальшиво пел во все свои неполные 32. —Успокойся сейчас же! — вскрикнула Сана, впервые за сегодняшний день заговорив с мальчиком. Ей было противно общаться с подлецом, чьи выходки так сильно влияли на психику ее второй половинки. —Добра, добра, бобр, курва, все расскажу. Стою я в коридоре, никого не трогаю и тут ко мне подходит собака и топчет пчелку. С этого все и началось. —Май дог он зе би? Дог он зе би? — заорала болотистая и, почувствовав успокаивающее поглаживание, тут же успокоилась, продолжив спокойным голосом. —Ай гейт ю, мен, ай гейт ю! —Ваш хейт это просто мой пиар, ваш хейт, это мой пиар! — победно улыбнувшись, пропел Лимончик. —Так вот... А вы знали, что точно такая же пчелка есть на фантике конфеты Рошен?! —ЕЕЕЕЕЕ, Порошенко, випусти мене звідси! — подыграл Коби, и свидетели, со знанием дела, выпрыгнули из окна, испугавшись того, чье имя нельзя вспоминать. —Не ври, лгун, пчел нельзя убивать в Германии, моя любимая прекрасно знает это и поощряет даже за границей фашизма, — воскликнула Сана со всей страстью в голосе. Всё-таки, когда речь шла про Немецию, смолчать невозможно. — К тому же единсвенная би, которую я знаю, это Оксана и на нее никто не наступал! —А как же Аквамен? — фыркнул свое Коби и опять удалился, продолжая трахать Ромочку за решеткой. —Когда вы только успели? — прошептал Лимонов и продолжил свое шоу, стараясь не тревожить синих-пресиних Смурфов. —Да, подтверждаю, а как же Аквамен, судья? —Какой Аквамен? Какая би, какой дог? Вы совсем уже? Отпускаю вас на перерыв. Может, воздух положительно повлияет, и вы перестанете молоть чепуху. Все благополучно съебали из зала заседания. Лимонов, что никак не унимался с вещанием анекдотов про Штирлица, шёл впереди планеты всей. За ним бодрячком-огуречиком шагал Ромка с хуем наперевес, болотная с болотом на лице, что образовалось от смешения слёз, тоналки сексовой тётеньки и кислотного дождя. Просвещая красотой своего мейка умы сатанистов-суицидников и темноту калидора, шагала следом за ними и Саночка Ганке. Из её рта, прям как из пизды при виде Оксанки, текли маты на гитлеровском, кажется, в сторону россиян под проводом Пашки Дурова. Коби Фархи шнырялся где-то в хвосте вместе со своим адвокатом. Постойте... Вся шайка свидетелей клубнично-персиковых резко обернулись на восток. — А ты как из вольера выгрызся, окаянный, — подал голос Роман святой отец, — мне так понравились прутья клетки в нашем сексе. —  Так я дверь пнул, оказалось, что там открыто было, — отвесил Коби, подтягивая ненавистные легинсы. Крик уборщицы о каком-то сбежавшем орангутанге-преступнике растворился за захлопнутой входной дверью, компания покинула стены городского суда.