Стотысячекрылым

      Вернувшись в Хогвартс на повторный седьмой курс, Гарри был уверен, что найдёт исцеление где-то в пространстве между пыльными камнями стен школы. Что рутина позволит ему заново познакомиться с собой. С тем собой, которому не нужно подрываться среди ночи и отчаянно пытаться вспомнить своё имя, как это было во время войны.       Веру в умиротворение, спокойствие смахнули с края стола. Осколки надежды разлетелись по полу. Гарри собирал их, видя, как острые края впиваются в подушечки пальцев, как бордовая кровь оставляет пятна на белоснежном фарфоре.       Прошло две недели с того момента, когда Поттер прошёл через ворота школы. И этих двух недель ему хватило, чтобы понять, что ничего не выйдет.

***

      — Страница триста девяноста четыре, — проговорил профессор Слизнорт, разворачиваясь спиной к классу.       Гарри поднял голову, всматриваясь в затылок преподавателя, обдумывая, сможет ли он попросить у него хотя бы одну склянку с зельем сна без сновидений. В больничном крыле после войны вели подсчёт отданных студентам флаконов, и Поттер свой лимит за неделю уже исчерпал.       Глаза щипало после бессонной ночи. Одиночество сдавливало грудь. Рон решил прийти на помощь брату в магазине «Вредилок», а Гермиона отправилась в Австралию, чтобы вернуть родителям память. Как удивительно чувствуется потеря поддержки, которая всегда была рядом, а теперь исчезла.       Дрожащие пальцы рук и ноги мешали выживать в изменившейся реальности. Как бы Гарри ни пытался стереть из памяти омрачённую войной юность, тремор вырывал из его хватки стирательную резинку, перманентными чернилами вводя под кожу ядовитые воспоминания.       Сжав челюсть, Поттер старался сфокусироваться на строчках в учебнике, когда тяжёлая ладонь легла ему на колено и слегла надавила.       — Эй. — Тихий голос Теодора Нотта, сидящего рядом, заставил Гарри повернуть голову. Внимательные голубые глаза слизеринца были направлены на кулак Поттера, в который тот сжимал пальцы. Нотт склонил голову и медленно поднял взгляд к лицу. — Будь милосердным к себе.       Убрав ладонь с его колена, Тео вернулся к чтению материала, пока Гарри медленно разжимал кулак. Белые следы от коротких ногтей отчётливо виднелись на коже.

***

      — Возьми, — шёпотом произнёс Нотт через неделю на том же уроке зелий. Гарри нахмурился, а потом опустил взгляд под стол. В руках слизеринца поблёскивала склянка с пурпурной жидкостью. Непонимание отразилось на лице Поттера, когда он посмотрел на Теодора. — Оно тебе нужнее, — всё, что он сказал.

***

      Через месяц Гарри увидел Нотта у озера, когда туман опустился на землю. Поттер тихо подошёл, точно не зная, о чём заговорить с тем, кто уже несколько недель носит ему свои порции зелий сна без сновидений и обезболивающего. Продолжая смотреть на мирную гладь воды, Тео тихо спросил, где у гриффиндорца болит. Наученный прошлым Гарри вспомнил о предупреждении, что ударят именно туда, так что промолчал и опустил взгляд на мокрую почву.       Через мгновение Нотт вдруг повернулся и, взяв Гарри за плечи, склонился и мягко подул в область сердца. Пытаясь осознать произошедшее, Гарри почувствовал, как тёплое дыхание коснулось шеи и заботливо обволокло полупрозрачной пеленой сердце. До этих пор обёрнутое в Силенцио, оно чуть слышно отозвалось в ответ. Вначале робко, неуверенно, но с каждым ударом всё отчётливее. То был звук осыпающейся с сердца беспросветной корки тоски.       Теодор «ударил» Гарри в самое сердце, чтобы оно забилось вновь.