***
Фэй Сы упала, едва не пропахав носом лесной сор. У нее больше совсем не было сил бежать, а боль и паника вместо чащи привели ее почему-то на самый край леса. Хорошо, что она все-таки упала в какие-то кусты, здесь можно было принять облик маленького зверя и отлежаться. Она принюхалась: от дороги, просматривавшейся за кустами, пахло людьми, но это был старый запах, здесь уже дней пять никто не проезжал и не проходил, да и дорога была — едва намеченная колея по краю дикого луга. Значит, она все-таки убежала достаточно далеко от людского жилья. Вот бы еще те двое — проклятые заклинатели! — были достаточно серьезно ранены, чтобы ее не преследовать! Несколько сяоши спустя Фэй Сы едва не застонала от досады, учуяв в воздухе запах ян-ци. Такой сильной, чистой, девственной... О, ее рот сам собой наполнился слюной, а лоно набухло, запульсировало и засочилось влагой. Она была так голодна! Так слаба! Но Фэй Сы совершила уже довольно ошибок, чтобы сейчас суметь собраться и сперва заглянуть в грядущее, вынюхивая, как лучше поступить. Этого мальчишку — похоже, едва получившего свой серебряный гуань и зан, — обуревали нешуточные страсти, его ци так и кипела, а уж запах вожделения, еще ни разу не реализованного, может быть, проливавшегося жемчужной росой лишь в простыни по ночам, Сы-Сы не могла не узнать. Его разум был затуманен, и она не преминула этим воспользоваться, выпуская сперва легкие усики-щупы своего морока, осторожно коснувшиеся его ауры, проникшие в нее, одурманивая чуть больше, принося своей хозяйке образы, что занимали его мысли. План сложился едва ли не мгновенно, стоило ей различить в этих образах тех самых заклинателей, что так жестоко и обидно потрепали ее великолепную шкурку! Она легко примет облик одного из них, о, она даст этому глупцу то, чего так жаждет его сердце, но не станет его убивать. Когда он очнется, то, сам того не зная, послужит орудием ее мести! Фэй Сы переменила облик, приняла нужную позу, дожидаясь, пока этот заклинатель приблизится достаточно, чтобы услышать, и тихо, хрипло застонала. Прошло довольно много времени — миновал рассвет, разгорелся день, солнце почти добралось до полуденной отметки, когда Фэй Сы насытилась. Заклинатель, пребывавший в ее мороке и собственных грязных мечтаниях, в одежде — раскрытой, сбитой и запачканной в лесном соре, земле, семени и кое-где крови, лежал, похожий на нефритовую статую юного божества, поверженную и оскверненную. Сы-Сы принюхалась к нему, удовлетворенно облизнула губы: будет жить, хотя проболеет, наверное, долго. В нем едва-едва теплилось высосанное мало не досуха золотое ядро, его окружала дымка темной ци — она будет долго травить его тело, если только глупый мальчишка не воспользуется какими-нибудь мерзкими заклинательскими штучками, чтобы очиститься. Но это уже будет совсем не ее проблема. Сы-Сы покачала роскошными хвостами, осматривая их. Мальчишка был очень силен, она практически восстановилась, хотя и не до самого конца, но теперь ей хватит сил уйти от погони и затеряться в Цзянху, а лучше — в Поднебесной, где императорские заклинатели совсем не ловят мышей, натасканные воевать с себе подобными. Да, так она и сделает! Фэй Сы поправила привычно роскошное ханьфу и шагнула к дороге. Спустя всего пару мяо на нее сверху обрушилась отчаянно жгущаяся золотая сеть.***
Память возвращалась медленно и с такой дикой болью в голове, что оставалось лишь удивляться, как та еще не лопнула, рассыпая содержимое, как переспелая тыква. Он вспомнил все вплоть до того момента, как шагнул в светящийся массив печати, но воспоминания уже этого мира запаздывали, и потому он поспешил осмотреться, кое-как разлепив склеившиеся ресницы. Он ожидал увидеть их с братом палатку, тогда еще не так потрепанную непогодой, своды залов исцеления Нечистой Юдоли, если его как-то перенесли туда, на худой конец — разгромленную крышу того надзорного пункта, в котором они в прошлый раз встретились с Вэй Ином. Но «узнал» палату в цаоши Облачных Глубин. Сердце подскочило к горлу, он попытался сесть, но лишь беспомощно забарахтался, путаясь в одеяле, и наверняка нарушил сигнальную печать. Двери стремительно раскрылись, впуская целителя, дядю и Сичэня. На всех трех лицах была написана четкими иероглифами тревога пополам с облегчением, а вот его собственная уняться никак не хотела. Что-то пошло не так? Создавая печать, что повернет вспять реку времени, он знал, что в прошлое переместится лишь его душа хунь, та, что хранит в себе память. Знал, что пробуждение памяти должно будет случиться не само по себе, и причиной, спусковым крюком того процесса, что его запустит, сделал присутствие вокруг большого количества инь-ци. Он прошерстил всю свою память и нашел самый первый такой момент — встречу с Вэй Ином в надзорном пункте, где были убиты Вэнь Чао и Вэнь Чжулю. Его это устраивало. Пусть даже без золотого ядра и отравленный тьмой, Вэй Ин все равно был бы им любим, а повторения многих ошибок, совершенных ими всеми во время войны и после нее, он попытается избежать. И вот он очнулся, но... почему в Облачных Глубинах? И... разве они не сожжены? Цаоши — их ведь до начала войны еще не отстроили, а палата не выглядит совсем новой... — Ванцзи, ты очнулся, — сухо и с очевидным неудовольствием под тревогой прозвучал голос брата. — Я рад, что это так, но скажи на милость, почему ты ослушался моего запрета и покинул Облачные Глубины?! — Я... что? — опешил Ванцзи, пытаясь собрать мысли в подобие порядка. Именно этот момент выбрала его здешняя память, чтобы вернуться, погребая под массой образов, звуков, слов и поступков.