/«Я принимаю свои таблетки, и я всегда счастлив»/
Венти думает, стоит ли просить переключить. Потому что…/«Я всегда счастлив»/
…это то, что он говорит себе сам каждый день. И ему не особо нравится слушать её с кем-то. Не то, что он вообще часто слушает музыку с кем-то, но… когда ты находишь в песнях себя, то слушать такое с другим человеком почти как открыть душу. Музыка же может быть чем-то личным, да?/«Я всегда счастлив»/
Поэтому у Венти она закрыта во всех возможных соцсетях. И поэтому сейчас он чувствует напряжение. Но старается не вслушиваться в текст. Венти не привык ходить в одном наушнике, но сейчас это только на руку. Он оглядывается по сторонам, и… вечерами на улице так веет жизнью. Поющие люди на площадях, шумные компании, сигналящие машины. Мир вокруг него такой… большой. Не ограничивающийся университетом и квартирой. И было бы интересно его посмотреть — правда. Венти когда-то думал, что сможет покорять с гитарой стадионы, сможет объездить разные города и, может, страны. Он бы хотел петь с ним. С целым миром. Но того, что он в университете достиг, уже заставляет ощущать ноющий укол вины, раз за разом напоминающий, что он не достоин вообще хоть кого-либо. Он нехороший человек. И он не заслуживает внимания, признания и всего подобного. Венти чувствует себя самозванцем — он более чем уверен, что на его месте должен быть кто-то другой. Кто лучше. Кто проще. Кто более честен. Венти пробовал писать песни несколько раз. И все несколько раз он выплёскивал свою неискренность на бумагу, а потом рвал её. Он никогда не знал, о чём писать. Но знал, что не заслуживает быть услышанным. И он никогда не ждал, что будет услышанным — ему это не нужно. Он просто хочет прожить эту жизнь как-нибудь, не испытывая острую вину и страх. Этого более чем достаточно./«Моя жизнь самая заурядная, это очевидно»/
Венти точно находит себя в этой песне. Когда они сворачивают во дворы, приходится смотреть под ноги. Кругом грязь и лужи — как минимум, за такие моменты Венти и недолюбливал осень. На центральных улицах чище, конечно, но так быстрее, чем идти в обход. Венти думает, что, наверное, осень была бы куда лучше, если бы состояла только из падающих пёстрых листьев. А не из ветров и дождей, когда те сбиваются в слякоть под ногами. Сейчас заканчивается период, который называют золотой осенью, но… на золотую она не тянет. Хотя в центре всё выглядит в разы лучше, чем в переулках. Венти думает, что такие дворы, как этот, и есть сердце города. Центральные улицы скорее фасад, прячущий районы из однотипных многоэтажных зданий, успевших поблекнуть и пойти трещинами, но упорно заслоняющих собой значимую часть неба. Такие дворы больше походят на что-то, что можно назвать «настоящим». Не намеренно выстроенным ради красоты для приезжих туристов, а самые простые дома, в которых живёт большая часть людей. Венти думает, что люди чем-то похожи на города. Позволяют прибывшим пройтись по центральным отделанным улицам, но не пускают к ветхому разваливающемуся сердцу. Его прерывает чей-то оклик. А потом Венти отдёргивают за плечо резко и настойчиво, вынуждая сделать шаг назад и едва не упасть. Он бы вскрикнул, но голос оседает где-то в горле и не пробивается. Венти жмурится, невольно дёргаясь в чужой хватке, не ожидавший, но назад его тянут куда сильнее. В шаге от него пролетает машина, почти цепляясь боковым зеркалом его предплечья — он её больше слышит, чем видит. И Венти замирает в оцепенении испуганно и растерянно. — Как им права дают, блядь. Венти до конца не успевает понять, что произошло. Его, кажется, чуть не сбили. Сяо хмурится, и Венти впервые видит, как он ненадолго утрачивает самообладание, матерясь под нос и вздыхая. Венти хотел увидеть его другим — без прижившейся под сердцем безмятежности, но… не уверен, что таким. Сяо, кажется, выглядит испуганным — не за себя, а за него. Но его пылкость держится лишь несколько секунд, после чего затихает, и только глаза выдают мерцающее беспокойство. — Всё в порядке? — Да? — Его ответ звучит как вопрос. Сяо поднимает руки в примирительном жесте, отпуская кофту из мёртвой хватки, и… Венти не может объяснить, что чувствует — что-то между неловкостью и смущением. Смотрит, всё ещё слегка опешивший, как Сяо идёт к наушнику, упавшему в паре шагов от него. — Я не поломал?… — Он тянется рукой, вздрагивает и замирает. А после бросает скомкано и немного отчаянно, — Извини. — Ты так переживаешь из-за наушников? — Сяо смотрит, и солнце в его глазах впервые неприятно жжётся, — Серьёзно? Венти сдавленно смеётся. Сейчас он осознаёт ситуацию чуть лучше, но кроме лёгкой тревоги она ничего не приносит. И тревога эта скорее от того, что Сяо беспокоился. Венти чуть не сбили на переходе около полугода назад, но тогда он больше переживал за гитару. И, судя по реакции Сяо, эту историю рассказывать не стоит. Венти не знает, что говорить. Просто это нормально — переживать за других. Но Венти не слишком-то сильно печётся за свою жизнь. И поэтому, ну... должно ли быть оправдано беспокойство других? Если ты сам не хочешь себя спасать, то почему другие всё равно это делают? Может это и считается апогеем добродетели, но Венти временами думает, что подобное — эгоизм. Если человек не особо настроен сам себя вытаскивать, то люди спасают не другого человека, а себя от его потери. Хотя может ли он судить об этом, если.../— Пожалуйста, уходи./
...его кругозор ограничивался своими проблемами. И дальше он не смотрел, не увидел, не догадался. Слишком далеко заходит в своих мыслях. Венти хотел бы вычеркнуть из памяти своё навязчивое прошлое — не получалось. И было бы справедливо перечеркнуть эхо тех ошибок, которое ты самолично создал? Венти не знает. Но если бы его сбили… заслужил, значит. «Зато умер бы под хорошую музыку», — отшучивается он про себя, только вот даже в мыслях получается не смешно. Венти не уверен, что так думать правильно. Но какая разница? — Целы? Наушник чудом минул лужи, упав на асфальте в опасной близости к одной из таких. Всё равно неприятно, но не так критично. — Они с третьего этажа летали, — Равнодушно отзывается Сяо, протирая наушник о джинсы. Он включает что-то на телефоне, прижимая к уху и проверяя, всё ли в порядке, — Так что не думаю. — Каким образом? — Ну, — Сяо потирает затылок, не оборачиваясь, — Забыл у друга. Подниматься к нему не хотелось. Не поймал немного. Он встаёт с асфальта, спешно копаясь в карманах. Венти смотрит на него, на кейс от наушников в его руках и… он только сейчас замечает, что на нем нет чехла, и он весь в царапинах, с небольшим сколом и потёртый. Венти никогда не предавал внимания мелочам. А это, оказывается, бывает полезно — видеть мир вокруг себя, и примечать детали — не только общую картинку… — Я очень бережно отношусь к своим вещам, — саркастически улыбается ему Сяо, небрежно возвращая наушники в кейс, — Идём? — Да. — Ты точно в порядке? Венти кивает утвердительно и старается на него не смотреть лишний раз. Не хочет найти в чужих глазах утешения или переживания. Он не должен был заставлять Сяо беспокоиться. Даже не касаясь других, он вызывает слишком много не самых хороших чувств. И это отвратительно. До общежития они добираются быстро — задерживаются только, когда Сяо что-то объясняет вахтёрше, а после поднимаются на третий этаж в переплетение одинаковых блоков. Комната у Сяо оказывается тесной, как, видимо, все комнаты общежития — с двумя кроватями по разные стороны, общим шкафом, столом у окна, неудобно расставленными тумбочками. Серьёзно, здесь вообще можно нормально пройти? И пока Сяо собирает вещи, Венти мысленно пытается угадать, что из вещей его, а что — соседа по комнате. Над кроватью у Сяо оказывается полка с книгами, но, как поясняет Сяо, большая часть принадлежит его сожителю. Они с соседом сошлись на том, что он может занимать всё оставшееся место в комнате, если не против, что Сяо будет брать его книги. Кисти, скетчбуки, тетради, которыми завален стол, снимки, развешанные над ним. И… практически каждый предмет в комнате оказывается соседским. Сяо будто и не старался обжить комнату. Просто въехал с самым необходимым. Хотя со слов Сяо, о переезде он ещё тогда не думал. Венти вообще планировал помочь ему с вещами, но у Сяо всё уместилось в спортивную сумку. Венти оглядывает его ношу, говоря как-то больше самому себе, нежели обращаясь к первокурснику: — Это… всё? — Да, — Сяо застёгивает сумку, присев на корточки. Он, кажется, чувствует чужой неозвученный вопрос, поэтому добавляет колюче, — Что-то не так? Да. Не так. Каким образом он вместил все свои вещи… в спортивную сумку? Нет, она больше обычного рюкзака, конечно, но, эй, это вообще законно? Просто Венти раньше думал, что это он весь из себя минималист. Теперь он так не думает. Потому что у Сяо в руках сумка со всеми его вещами. — Нет, просто… мало как-то. — У тебя тоже вещей не особо много, — отзывается Сяо. Закидывает длинный ремень сумки через плечо, мельком бросая взгляд на неё, — В любом случае, мне хватает. Если что, докуплю. Венти хочет спросить, как ему может хватать… одной спортивной сумки. В плане, у него одна гитара бы заняла место всех сложенных вещей Сяо. Хочет, но не успевает — потому что вопрос раздаётся раньше. И вопрос не от Сяо. — Сбегаешь, засранец? Но явно для него. К дверному откосу прижимается высокий парень, которого Венти, кажется, видел в университете, но припомнить не может. Сяо ухмыляется тихо, смотрит выразительно на притихшего Венти и, ничего не поясняя, проходит к выходу. И разница в росте между этими двумя сейчас ощущается очень… значительно. — Ага, — Сяо хлопает его по плечу на выходе из комнаты — ради этого он нарочито потягивается вверх на носочках, пытаясь компенсировать их расстояние, — Счастливо оставаться. — Предатель. — Каким вырос, — говорить это снизу вверх иронично. Сяо показывает ему язык, ухмыляясь, а после небрежно дёргает замершего у двери Венти за толстовку, спешным шагом поддавшись в сторону выхода из кампуса. Венти растерянно следует за ним, чувствуя чуть ослабевшую хватку на предплечье. Смена настроения происходит резко, и этот Сяо совершенно не похож на того, с которым он познакомился в аудитории. До этого выглядел расслабленным, даже немного меланхоличным, а здесь внезапно оживает — не как тогда на дороге, а в хорошем смысле. И от Венти не укрывается, какой радостью и задором переливается янтарь его глаз. — Надеюсь, мы больше никогда не увидимся, — кричат в спину, и адресовано это явно не Венти. А Сяо оглядывается через плечо, предостерегающе остановившись и развернувшись. — Взаимно, — Он хитро щурится, бросая так громко и ехидно, что, кажись, его ответ слышит весь блок, если не весь этаж, — Наконец ты больше не будешь пиздить мою еду. А после подталкивает Венти в сторону лестницы, выбегая следом. — Конченый, это не я был. Ответ прилетает громким, но дверь за спиной захлопывается. Сяо спешно тянет Венти за собой, остановившись только когда они выскакивают на улицу. Он сутулится, прижимая руки к себе и пытаясь отдышаться. Венти смотрит, каким же удивительным Сяо выглядит, смеясь и явно довольствуясь свершенной маленькой местью. А потом ловит его торжествующий взгляд. — Я мечтал это сделать когда-нибудь, — ликующе поясняет он. Голос немного прерывается от сбитого дыхания, но искрится радостью за проделанную шалость, — Хорошее прощание, скажи? Венти кивает, усмехнувшись. Он не совсем понимает, кто тот парень, но Сяо, кажется, хорошо к нему относится. Почему он так думает, сам объяснить не может — просто они не похоже на врагов, а это… ну, это чем-то напоминает их с Синь Янь взаимоотношения — иногда помочь друг другу, а иногда утопить в подколах и дурацких шутках. — Ты… с ним жил? — Нет, — Сяо поудобней накидывает ремень сумки через плечо, посматривая в небо. Венти следит за взглядом. Осенью небо свинцовое, но обычно выглядит не таким… тяжёлым что ли? Кажись, скоро начнётся дождь, — Он через комнату. Мы блок делили. На улице стало холодней. Или Венти попросту успел привыкнуть к теплу комнаты. Он потирает предплечья и следует за Сяо, пытаясь нагнать. — Он только с виду грозный, а так душевный. Только громкий очень, — Сяо замедляет шаг, позволяя поравняться с ним. Умолкает, что-то обдумывая, а после дополняет, — У нас чувство юмора похожее. Венти идёт сбоку, пытаясь обдумать его слова — просто наконец-то Сяо стал что-то говорить. И он уже не кажется таким непостижимым, как во время знакомства — он ощущается обычным человеком. Разве что, внимание Венти до сих пор привлекают перчатки — иногда Сяо начинает немного жестикулировать в разговоре, и тогда он никак не может оторвать от них взгляд. Венти непривычно — он как будто смотрит в омут воды и видит в ряби своё искажённое отражение. И если сначала это казалось чем-то забавным, то сейчас… ему не нравится находить себя в другом человеке. Потому что люди не закрываются от других просто так — по своей незатейливой прихоти. Зачастую за этим стоит что-то весомое, что-то ломающее и постылое. Но Сяо не похож на человека, в жизни которого могла случится трагедия или что-то в этом духе. Хотя ему ли об этом судить? До квартиры Венти — уже, по видимому, их общей — они добираются на метро. И Венти рад этому — там не тихо, и там не нужно пытаться быть разговорчивым, скрашивая тишину. А когда выходят, то до подъезда почти бегут — начинает моросить, а под проливной ливень им обоим попадать не хочется. Сяо скидывает сумку в прихожей, снимает обувь, стараясь не натоптать — коврик был маленьким и серо-белым. Жалко пачкать. Венти помечает мысленно, что стоило бы поменять. Этот постоянно чистить становится чем-то надоедающим и невыносимым. Ну серьёзно, кто стелет белый ковёр в прихожей? Хозяйка квартиры, видать, решила поиздеваться над жителями. Или из интереса ждала, когда постелют другой. Не постелили. Он обитал здесь дольше, чем Венти. Гостиную сложно назвать гостиной, это скорее с привычки — она больше походит на комнату, только проходную, перетекающую в кухню. В углу есть шкаф, у дивана небольшой столик, над ним полки. Венти смотрит за действиями Сяо, оглядывающим, что куда можно было бы пристроить, предлагая скомкано: — Я могу уступить комнату, если в гостиной тебе не очень… — Всё хорошо, забей, — прерывает Сяо. Он не выглядит так, будто его что-то не устраивает — видать, после общежития такое кажется идеальной альтернативой. Парень забирается на подоконник, скрещивая ноги и глядит за стекло, — Ничего, если буду здесь курить? — Окей. Венти не знал, что он курит. И только сейчас осознаёт, что от его одежды немного отдаёт табачный запах, на который он не обратил внимание, но почувствовал тогда, на дороге. Венти и сам курил когда-то, но денег у него последний месяц было не особо много, чтобы тратить их ещё и на сигареты. И, если честно, это скорее было для позерства. И удобства. Удобства в плане… вот просто выйти куда-то с человеком было неловко. А если на перекур, то можно и пообщаться наедине, и предлог отойти есть. Возможно, ради таких перекуров и были придуманы сигареты. — А друзей водить? — Он оборачивается на Венти, даже не скрывая нотки задора в голосе. — Ну… можешь, конечно… — И девушек? Венти молча кивает. Сяо смотрит на него озадачено, склоняя голову к плечу — промокшие волосы забавно топорщатся. — У тебя нет никаких требований? Сяо уточняет с любопытством, но вглядывается с серьёзностью. — Я, если честно, удивлён, что хоть кого-то нашёл, с кем жить можно, — потирает затылок Венти, признаваясь честно, — У меня не самая лучшая репутация. Сяо пожимает плечами, никак не реагируя на последнюю часть фразы. Спрыгивает на пол, склоняясь над сумкой — когда он успел притащить её из прихожей? Скидывает одежду на диван, ноутбук ставит на небольшой столик рядом с ним, и осматривается. — Тебе помочь? — Да здесь не с чем, — отказывается Сяо. Венти не знает, нужно ли что-то говорить или нет — поэтому разговор первым, на удивление, теперь заводит не он. — На кого ты учишься? Сяо не похож на человека, который просто пытается заполнить тишину. Ему правда интересно? Венти невольно чувствует себя виноватым за то, что… у него не так. Он всю дорогу заваливал Сяо вопросами и рассказами, боясь нагнетающего молчания. И это… неправильно как-то. Несправедливо по отношению к другому человеку. — Менеджер по продажам. Сяо смотрит на него оценивающе, но ничего не говорит. Продолжает небрежно складывать вещи, расталкивая их по полкам — выглядит так, будто он хочет поскорее с этим разобраться и забить. — А ты? — На журналиста. Венти скептически оглядывает его — смотрит на хеликс в ухе с двумя колечками, чёрное худи с принтом незамысловатых узоров, складывающихся “Thirty second to mars”, рваные тёмно-синие джинсы, полыхающие солнцем глаза… Сяо чувствует, видать, его долгий взгляд. Потому оборачивается и усмехается. Венти не знает, нужно ли что-то говорить — ответ вырывается сам собой: — Ты не похож на журналиста. Сяо пожимает плечами, и его сверкающий взгляд задерживается на чужом лице, одежде, мельком падает на руки и возвращается к глазам. — А ты не похож на менеджера. Резонно. И Венти безмолвно с ним соглашается. Он поступал для галочки. Ради хорошей работы ведь нужно высшее образование и… ну, он не особо придирчив. Ему просто нужно было поступить — куда-нибудь поступить, а там уже разберётся. К тому же, ему нравились университетские будни. Даже в те дни, когда пары тянулись нескончаемо долго, его всё устраивало. Так ведь у всех. Если бы Венти знал, кем он хочет быть, то это бы повлияло на его выбор. Но он не знал. И сейчас не знает. Венти никогда не задумывался о будущем. Ему бы просто прожить эту жизнь — найти стабильную работу, пару друзей, возможно, завести собаку… Так ведь живут все нормальные люди, верно? Это ведь и считается жизнью? — Иди ты, — Венти вспыхивает больше наигранно, хотя в груди от чужого комментария всё равно неприятно покалывает, — Смотри, смог же найти жильца. — Так. Сяо скрещивает руки в безмолвном вызове, и добавляет наигранно высокомерным тоном: — Будь осторожен, товарищ. Я ведь ещё могу вернуться в общежитие. Венти на это только пренебрежительно фыркает. — Ты попрощаться с соседями успел. — С одним человеком. — Ты уже забрал вещи. — У меня нет ничего ценного, — парирует Сяо, — Я могу даже не забирать их. Ноутбук, наушники… ничего ценного, значит? Сяо прослеживает за его взглядом, добавляя ехидно: — Просто сбегу и куплю другие. Ага. На этот ответ у Венти нет аргументов. Он не знает Сяо, но тот говорит об этом так уверенно, что Венти более чем уверен — может. — Но ты ведь не сделаешь так? — У всех шуток есть грань и… Венти пытается звучать весело. Но вопрос всё равно выходит слегка поникшим и беспомощным — совсем чуть-чуть. Вот знаете, когда по глазам человека реакцию понимаешь лучше, чем по всему остальному? У Сяо в глазах буквально зарождается смешок, который тот сдерживает внутри. — Не сделаю. Как Сяо может сочетать в себе и свою пылкую задорную искристость, и ледяное спокойствие, Венти не знает. Он снова переводит взгляд на футболку с принтом знакомой его группы, почти игнорируя спрятанные под тканью перчаток руки. — Ты играешь на чём-то? Если у них совпадают музыкальные вкусы, то, может, здесь тоже совпадёт? С другой стороны, если бы он играл на гитаре, он бы, вероятно, взял её с собой. Хотя кто знает. — Если я скажу, что на нервах, — он потирает шею и смотрит на Венти,— Я буду выглядеть, как придурок? — Будешь. Сяо склоняет голову, красноречиво улыбнувшись. — Вообще, я учился когда-то в музыкалке, — начинает он, — Но всех задрало моё поведение. Не доучился. Если честно, Сяо не выглядит как человек, которому могло влететь за поведение. Но Венти глядит на него заинтересовано. Не доучился в плане… его серьёзно выгнали? Венти совершенно не знает Сяо, но по нему не скажешь, что он может настолько кого-то довести. В любом случае, это же было давно, верно? — Мне больше нравится слушать, чем играть самому. Все вещи уже нашли место в небольшой гостиной — или проходной комнате, Венти до сих пор не определился, как лучше называть это помещение. И Сяо разваливается на диване, облегчённо выдыхая и прижимая к себе попавшуюся под руку подушку. Венти смотрит на это с улыбкой. — Какой инструмент? — Он заминается, уточняя, — В плане, на каком инструменте учился? — Угадай, — Сяо закидывает ногу на ногу, откинувшись назад и облокотившись на подлокотник. Вскидывает подбородок, выразительно показывая, что ждёт предположений. И молчит, улыбается надменно и… У Сяо улыбка всегда самодовольная и нахальная. Из таких, которой пытаешься уколоть человека, а не утешить или выразить радость. — Ну, гитара? — Ему бы подошло. Но навряд ли — Венти почему-то кажется, что он не прав. — Мимо. — Пианино? — Окей, всё возможно. Тем более, этим можно объяснить, почему парень не таскает инструмент с собой. Сяо глядит на него со скучающим видом. — Ты даже не близко. — Скрипка?… — Венти неловко улыбается, потому что идей нет никаких. На чём вообще учат играть в музыкальных школах. То есть, у них же какой-то конкретный перечень инструментов… или на всех? — Флейта, — Ещё и журналист. Почему-то Венти кажется, что всё, что он делает, идёт врознь с тем, как он выглядит. Не то, что по внешности можно судить об увлечениях… Но Венти отчего-то кажется, что ему это не подходит, — Терпеть её не могу теперь. — Я не буду тебе мешать? Венти спрашивает на всякий случай, хотя подсознательно знает, что будет. И Сяо прекрасно понимает суть вопроса, он просто не может его не понимать. Но всё равно выжидающе молчит. Либо не выжидающе. Он может просто не знать, как ответить? С его прямолинейностью навряд ли. — Я просто на гитаре играю… — Венти добавляет нерешительно. Он уже говорил об этом на улице, и Сяо видел гитару, когда они только-только пересеклись в университете, но всё равно озвучивает это. Сяо безразлично пожимает плечами. — Я в курсе. Краткого ответа оказывается недостаточно, и Сяо улавливает дальнейший неозвученный вопрос раньше, чем Венти решается его задать. — Знаешь, — Отзывается он, — Мне кажется, когда люди живут друг с другом, они в любом случае будут чем-то друг другу мешать. Венти не совсем знает, как на это ответить. И Сяо, кажется, видит его секундную растерянность. — Об этом не стоит так волноваться, окей? — отмахивается он, подключая ноутбук к зарядке. На лицо светит монитор с каким-то текстом — с журфака же, вероятно, задание? — У тебя кофе же есть? О, союзник по сбитому режиму. Им прямо-таки суждено делить квартиру. — Ящик над раковиной. Сяо шарится по полкам, а Венти глядит на него с мыслью, что они точно уживутся. Сяо не надоедливый, не расспрашивает его о личном, не пересекает грани, в которых чувствует подвох и нежелание, чтобы их затрагивали. Именно чувствует. Венти замечает это не сразу, но у Сяо незримый талант ощущать людей без прикосновений. По деталям, по едва-едва заметным изменениям в голосе и жестах. Он будто… вообще никогда не снимал перчаток. Он снова возвращается к этому. И Венти почти корит себя за то, что попросту не может об этом не думать. — Ты вообще ешь? — спрашивает Сяо, закрывая холодильник и щёлкая чайником. Венти не отзывается потому что, ну, ест, вроде как... Просто не особо много и не всегда, — Это не риторический вопрос, если что. — Ну… доширак? — Он слабо улыбается, когда Сяо смотрит на него долгим нагнетающим взглядом, и Венти чувствует себя ребёнком, который нашкодил в чём-то, — …И кофе. Ему, наверное, стоит купить продуктов. Потому что холодильник выглядит заброшенным. Там, в основном, пополняется только запас молока. Зато чая много. И… печенье, вроде как, ещё есть. — Я плох в готовке, — оправдывается Венти. Сяо прикусывает губу, вздыхает и отворачивается. Снова мельком оглядывает содержимое холодильника, доставая пакет молока, пока Венти чувствует себя пристыженно. С другой стороны, какая ему разница? — Удивительно, что ты ещё жив, — он выдаёт это колко, только в голосе сквозит то ли грусть, то ли разочарование, и Венти невольно чувствует себя виноватым и неправильным. — Ты худой. — Спасибо. — Это не комплимент, — Сяо мрачнеет, и у него отчего-то в глазах мелькает огонёк, не предвещающий ничего хорошего. Такой, когда либо думаешь о чём-то плохом, либо вспоминаешь что-то, что тебя явно не радует, — Это… просто факт, окей? Венти не совсем ожидал резкости в ответ, поэтому просто растерянно кивает. Он понимает подсознательно, что для Сяо это не самая приятная тема, но не может узнать причин. И спрашивать, если честно, не настроен. Но Венти не считал себя худым или стройным — обычное телосложение. В любом случае, ему говорили, что он выглядит стройным или изящным и, ну, это же хорошо, разве нет? Если ты можешь расположить к себе человека внешностью, характером и поведением — это ведь здорово? К тому же, это банально приятно, когда тебя считают симпатичным. Сяо рыскает по шкафам, пытаясь сориентироваться, что где лежит. А Венти поглядывает на него и… это так странно — он будто видит себя со стороны, когда Сяо заливает кофе кипятком. Потому что он также берёт кружку — другие люди обычно обхватывают осторожно и за ручку, чтобы не обжечься, а он как раз так не делает. Венти правда пытался не придавать этому значения, но… — Почему ты носишь перчатки? …всё же срывается первым. И спрашивать о таком до жути неловко — сам устал от извечных вопросов на эту тему. Но теперь он чуточку лучше понимает всех, кто при знакомстве ухитрялся спросить его о перчатках. Потому что Сяо не выглядит как человек, который может избегать касаний. Потому что Сяо такой расслабленный, уверенный и… да, ему идут перчатки. Только вот Венти не может понять, часть образа это или же тот прячет руки. Потому что если второе, то… зачем? — Ну, — Сяо смотрит на него, улыбаясь. Молчит некоторое время, собираясь с мыслями, и начинает нарочито беззаботно, — Я несчастный мальчишка с комплексом неполноценности, — он прерывается на мгновение, выдохнув, и продолжает, — И очень боюсь, когда какие-то смазливые парни хватают меня за руки. Так. Погодите. Что? Венти смотрит на него несколько секунд, пытаясь осознать… он сейчас всерьёз или просто... отмазался? Сяо вглядывается в его лицо, задорно разводит руками и — его глаза правда будто светятся: — Шутка. А. Венти смотрит непонимающе куда-то мимо и слышит… смех? Его смех бархатистый и короткий, но Венти хватает, чтобы подумать, что тёплый. Тот, который мимолётом разливается внутри, щекочет меж рёбер, и Венти почти чувствует его самолично, улыбнувшись уголками губ. Сяо глядит на него из-под ресниц, и вот сейчас Венти тоже кажется, будто у него глаза точно два солнца, смешливо обжигающих и греющих. Сяо, кажется, дожидается дальнейшего расспроса, но Венти сдаётся. Только улыбается, потирая затылок, и уходит в комнату. Он всё ещё в уличной одежде, но переодеваться пока не хочется. Гитара валяется на кровати. Венти садится рядом, проверяя телефон — несколько сообщений от Синь Янь, на которые он, пожалуй, ответит позже. Сейчас как-то настроения нет. И сил. Когда Венти выходит на кухню вновь, уже ближе к ночи, Сяо устраивается на диване с ноутбуком в коленях. Ощущение, что его новый сосед всегда жил в этой квартире — настолько он вписывается в обстановку. Хотя в гостиной почти ничего не изменилось. Разве что на стеллаже прибавляется несколько книг и подушки на диване сбиты. Сяо чем-то напоминал Синь Янь. Только у девушки голос громкий и командирский, одевается она более ярко и броско но… Сяо тоже уверенный и прямолинейный — пускай второе у него граничит с надменностью. Только Сяо не такой открытый — Сяо, кажется, переводит в шутку всё, о чём не хочет рассказывать. Это не что-то ужасное, и воспринимается куда лучше, чем отказ — по крайней мере ясно, что настроение затронутой темой ты не испортил. Но… это как-то грустно. Венти не привык, что кто-то вокруг него так делает. Венти не привык видеть перчатки на чужих руках — он встречал многих людей, конечно, но с такими близко знаком не был. А Сяо здесь, рядом, в шаге от него и они стали соседями. И Венти хотел бы узнать его лучше, правда. Но Сяо держит удобную для себя дистанцию — кажется, расстоянием в пропасть. И Венти пытается примириться с этим фактом. Потому что он сам был бы не готов открыть ему душу. Потому что он сам не собирается быть взаимным — он искал соседа, но не друга. Он не хотел бы сближаться с ним. Ему бы хватило просто его... понять. Без ответного шага навстречу. — Раз ты спросил меня про перчатки, — елейно тянет Сяо. На лицо отсвечивает ноутбук, который тот отодвигает с колен, — Я задам встречный вопрос? Сяо успел переодеться в длинную футболку, которая больше него на пару размеров, мешковатые спортивные штаны и… он без перчаток. И Венти нравится, как выглядят его руки, обхватившие кружку. Кофе выпито наполовину, и, вероятно, успело остыть, пока стояло поодаль от него на столике. В перчатках это не так заметно, но пальцы у него длинные и более худые, чем казалось. Если до этого Венти про себя решил, что перчатки ему идут… Что ж, он ошибался. Без перчаток выглядит куда лучше. — Почему ты их носишь? Признаться, он ожидал этого вопроса. И понимает прекрасно, что с Сяо заготовленное «привык» не прокатит. Поэтому он откликается беспечно, ища по ящикам сок или газировку, не оборачиваясь на собеседника. — Мне не нужны прикосновения. Отчасти звучит убедительно. Но касания считаются потребностью. Не базовой, конечно, но… это способ регулирования эмоций и взаимодействия с другими людьми, и... — Вообще? Сяо вглядывается в него — Венти чувствует опаляющий взгляд на спине, и от этого становится неуютно. И может же ответить, что нет, что есть люди, с которыми он не против делить чувства... — Ну… — Венти мнётся, засмеявшись, — Получается, что да. ...но отвечает как есть. Вернее, ближе к тому, как всё на самом деле. Сяо перевёл все в шутку, показывая прямо, что отвечать не планирует. Но Венти не до конца с ним честен. И от этого ему гадко, но изливать кому-то душу он не хотел бы — и история долгая, и это никого не должно касаться, так что... Так просто лучше. — Всё ещё не понял, — Венти буквально рассыпается на осколки от того, каким проницательным взглядом на него смотрят, когда оборачивается, — Ты же… всё равно можешь касаться других. Венти пожимает плечами и робеет. Внутри неприятным осадком оседает горечь, покалывая холодком в пальцах. Он не хочет продолжать об этом говорить. — Ты же обладаешь какими-то вещами или навыками, в которых не испытываешь нужды, — дополняет Сяо, и вглядывается. —Извини. Венти отрицательно качает головой, и чувствует, что необходимо или смолчать, или быть честным. Он не знает почему — он никогда не испытывал доверия даже к тем, с кем знаком долгое время но… Сяо он знает день. И он хотел бы ему открыться, правда, он хотел бы открыться не только ему… Только Венти не вправе. Только Венти знает, что ничем хорошим это не кончится. — За что ты извиняешься? Тот фасад, который он выстраивал так долго, может рухнуть меньше чем за минуту. И за этим фасадом окажутся сплошные ветхие обломки и зияющие дыры. Это никому не понравится. Это не нравится даже самому Венти. Поэтому нужно держать в себе. Поэтому он мягко улыбается. И всё же прямо лгать не решается. — Можно я не буду отвечать? Он спрашивает почти с жалостью. И беспомощно замирает — он в любой ситуации улыбается, потому что теряется и не знает другой ответной реакции. — Как хочешь. Сяо даёт ему выбор. Было бы куда легче, если бы он просто ответил «можно» или «да, не отвечай» — по сути, ответственность за чужое молчание он взял бы на себя. Но Сяо так не делает. Он чуткий даже в мельком сказанных словах. И нет, он не тихий. Венти задерживается на кухне, и диалог завязывается сам собой — не поймёшь, кто первый его начал. Сяо шутит, вставляет цитаты из книг, знает сотни интересных фактов в духе «thirty second to mars назвались так из-за одного научного исследования» и «в Ведьмаке, кстати, на «Доктора Кто» есть отсылка». Они успевают договориться, что Сяо на выходных притащит подругу, которая, с его слов, чуть ли не с рождения умеет готовить. И они могут арендовать приставку — Венти надеется, что они не забьют на это следующим утром. И Венти понимает, как ошибся — Сяо разговорчивый, даже очень, если начать с ним говорить и расспрашивать на интересные для обоих темы. Если поймать с ним одну волну. Он просто больше любит говорить о другом, меньше — о себе. О себе он почти ничего не говорит. Но если он и не разбирается в чём-то, то становится хорошим слушателем. Обычно, когда только-только узнаёшь человека, то прощупываешь почву. И начало общения скованное и неловкое, но… с Сяо этот этап проходит за один вечер. Сяо ощущается как приятель из прошлого, как человек, которого узнать довелось ещё давно. Может из-за того, что у них общая… схожесть? Поэтому Венти надеется, что его просьба прозвучит мягко. И надеется, что Сяо его поймёт. — Извини, мы можем кое о чём договориться? — Он спрашивает напрямую, никак не подводя к этой теме. И Сяо одаривает его заинтересованным взглядом — вопрос неестественно выбивается из всего предыдущего диалога, особенно из-за того, как у Венти поменялся тон, став более робким. — Я весь во внимании. Венти смотрит на него нерешительно. Он не знает, как сказать это так, чтобы не обидеть. Он не умеет подбирать слова именно к этой просьбе. Стук секундной стрелки в полнейшей тишине давит на виски и начинает раздражать. — Ну? Сяо притягивает к себе одну ногу и облокачивается на неё выжидающе. — Я дома не ношу перчатки, — собирается он с мыслями, начиная тихо, пряча взгляд от чужих пытливых глаз. И следующая часть даётся с непосильным трудом, но... сказать об этом необходимо. — Можешь… пообещать, что мы не будем друг друга касаться? Сяо смотрит на него проницательно, и его глаза похожи на два янтарных всепоглощающих омута. Венти совершенно не может понять по его лицу, о чём он думает. Мгновение между двумя ударами сердца, ощущается целой вечностью, пока Сяо не пожимает плечами, снисходительно улыбнувшись: — А если от этого будет зависеть твоя жизнь? — Например? — Например, сегодня тебя чуть не сбила машина, — Сяо одаривает его ухмылкой и скрещенными руками, развалившись на диване, а потом наспех подхватывает чуть не полетевший на пол ноутбук, неудачно расположившийся рядом, — Если припоминаешь. — Я про… прикосновения кожа к коже, — Сяо собирается что-то добавить, но Венти перебивает его раньше, — Не ищи лазеек, пожалуйста. Просто… пожалуйста. Венти заминается. Венти искренне не хочет его обидеть. Но Сяо не выглядит обиженным или обделенным — он выглядит нейтрально. По нему невозможно ничего прочитать, даже глаза блещут скрытно, а не пытливо, как минутой ранее. И отвечает спокойно: — Хорошо. Только это не то спокойствие, которое Венти видел в Сяо весь день. Это скорее неестественная призма — та, что заслоняет искренние мысли и чувства. Та, которая не даёт понять человека, не даёт прочитать. — Спасибо, — Сяо уже на него не смотрит, и Венти сглатывает, затихая возле двери. Парень собирается ложиться спать или нет? Судя по кофе, нет, но Венти говорит больше из вежливости, — И спокойной ночи! — Взаимно, Венти. Он производит имя так мягко, словно пытается распробовать, и у Венти щемит в груди. Сяо впервые называет его по имени — до этого обращаясь на «ты» или просто начиная разговор. И Венти не знает, как к этому относится, он не знает, почему внезапно растянутое на языке имя отзывается внутри жгучей болью. Венти прикрывает дверь в комнату. Стягивает перчатки и смотрит на подрагивающие ладони. До этого он боялся, что они не поладят. Но каким-то образом с их совершенно разными характерами Венти пришёл к тому, что с Сяо неплохо. А ещё парень оказался понимающим и… наверное, понимающим в том смысле, которого Венти никогда не желал. Он не может утверждать, они едва-едва знакомы, но всё же… Ему кажется, что через стену сидит человек, который может понять его лучше, чем кто-либо ещё. Может, если узнает Венти ближе — если разгадает, если сорвёт все маски с чужого лица. Или если Венти проколется сам. Человек, которому Венти может ненароком разрушить жизнь — как уже затоптал другую. И от этого он сам себе противен./«А если от этого будет зависеть твоя жизнь?»/
Что ж… Венти вглядывается в белоснежный потолок то ли мгновение, то ли несколько минут. Руки невольно сжимаются в кулаки, и он выдыхает, поворачивается на бок и прижимает к груди подушку. …даже если так, она явно не стоит чужой.