***
Вокруг горячими вихрями носился песок, было пусто и тихо. В воздухе пахло резиной и металлом сварки. Сидя на корточках около бочки, на которой совсем недавно играли в карты, Феликс чертил на земле непонятные даже ему самому символы подобранной веткой. «Похоже на розу…» — вдруг подумал он, глядя на неясные линии. Неожиданно позади раздались шаги. — Что ты здесь делаешь? Спросил знакомый голос. Ли поднял голову и встретился глазами с Хёнджином. Тот держал в руках гоночный шлем. — Крис не хотел давать мне твой номер, поэтому я пришёл сюда. — Зачем? Разве он не сказал тебе, чтобы ты больше не общался со мной? — Сказал, но… — Феликс замялся, слыша холод в голосе Хвана. — Я хотел поговорить с тобой. — И о чём же? Я не твоя пара, так что просто забудь о том, что случилось. — Да что вы все заладили?! — вскочив, внезапно закричал парень. — Хватит решать всё за меня! Никто из вас даже не спросил, чего хочу я! — И чего же? — Хёнджин выжидающе посмотрел на него, пока на дне его тёмных глазах плескалась грусть. — Я… честно говоря, я не знаю… — Вот видишь. — Нет, не вздумай снова сбегать от меня! — Феликс преградил собой дорогу собравшемуся было уйти Хвану. — Крис мне все рассказал, я знаю, что твои ужасные раны кровоточат, когда ты касаешься меня, но то, что мои руки чисты, не значит, что ты мне не нравишься! Хенджин замер на месте. Медленно обернувшись, он нерешительно поднял взгляд на парня. — Ты хочешь сказать… — Да. Да, ты мне нравишься, — признался Ли, нервно сжимая и разжимая кулаки. — Я не знаю, как это объяснить, ещё в тот самый момент, когда мы впервые пожали друг другу руки, я это почувствовал. Называй это, как хочешь, любовь с первого взгляда или что это, однако я не хочу, чтобы сейчас всё закончилось вот так… — он опустошённо закрыл глаза. — Хёнджин, мы можем… можем мы попробовать хотя бы быть друзьями? — Ты же понимаешь, что нет, — тихо ответил Хван. — Как ты вообще это себе представляешь? — Не знаю, я не знаю… — Ли судорожно вдохнул, чувствуя, как по щекам покатились солёные слёзы. — Даже сейчас, мне так хочется обнять тебя, чтобы сказать, что все будет хорошо, но я не могу, — горько произнёс Хёнджин. — Это будет слишком больно для нас обоих, неужели, ты хочешь продолжить эту пытку? Феликс закрыл лицо руками. Слёзы безостановочным потоком лились из глаз, будто кто-то повернул внутри невидимый кран, а по сердцу своими беспощадными когтями скребло отчаяние. Он понятия не имел, что делать. Только недавно он переехал и начал, казалось бы, все с чистого листа, как его сердце вновь было вдребезги разбито неосторожной рукой, подтолкнувшей его к обрыву. — Пожалуйста, не плачь, — прошептал Хёнджин. — Мне невыносимо видеть твои слезы. — Ты… я тебе ни капельки не нравлюсь? На самом деле тебе ведь все равно на меня, да? — Феликс всхлипнул. — Господи, да что за чушь я несу? Мы же чужие люди, я тебе никто, почему ты вообще должен что-то ко мне чувствовать? Вот же… я такой дурак! — и Феликс зарыдал во весь голос, съёжившись от яростной боли. Внутри бушевала буря эмоций, хотелось кричать и выть, но он мог только прятать лицо в своих ладонях, напрасно пытаясь унять рвущуюся наружу муку. — Пожалуйста, перестань, — раздалось над его ухом и парень вдруг почувствовал мягкие объятия. — Мне ведь даже нечем тебя утешить… — Хёнджин! — испуганно воскликнул Ли, пытаясь оттолкнуть его. — Твои руки! — Хван едва улыбнулся сквозь боль, несмотря на то, что на бинтах вновь проступила кровь, но не разомкнул объятий. — Ничего… они все равно ещё не зажили. — Не надо… — всхлипнул Феликс, в панике смотря в глаза Хёнджина. — Тебе же больно, пусти! — Ты правда дурак, — усмехнулся гонщик. — Вроде уже не маленький, а все ещё такой глупый! Если бы ты мне не понравился, эти раны бы не появились. — Отпусти! — Нет. Этот спокойный голос был тем самым островком посреди бушующего океана, на котором хотелось остаться и уснуть навсегда. Постепенно затихая, Феликс уткнулся в плечо Хёнджина. Ему было так плохо от осознания того, что он причиняет ему боль, но уютные объятия согревали и успокаивали. Он не хотел уходить, не хотел прекращать это… если бы не эти проклятые «следы шипов», между ними все могло бы быть по-другому. — Хёнджин, — тихо позвал он. — Прости, что тебе так больно из-за меня… — Видимо, ничего не поделать. — О чем ты? Феликс поднял голову. Лицо Хвана было так близко, что он невольно вспомнил прошлую ночь. — Не думаю, что смогу отпустить тебя от себя, — серьёзно сказал Хёнджин, прижимая младшего к себе. — Вот же напасть! — Прости… прости меня… — Не надо, малыш, не плачь.***
Последние лучи уже зашедшего солнца розовыми полосками слабо алели на затянувших небо облаках. Сидя прямо на траве, Хёнджин смотрел на стремительно несущиеся в своих берегах волны. Казалось, что сегодня течение реки было ещё быстрее, оно, закручиваясь на поворотах и обходя торчащие над водой камни, безостановочно летело вперёд, прямо как его мысли. Хван тяжело вздохнул. Позади, на пригорке стояла новая, выигранная у Чонина машина, но совершенно никакой радости это не приносило. Что теперь делать, как он должен вести себя с этим парнем? Ответов у него не было. А может, наплевать на все и уехать куда-нибудь подальше? Собрать все вещи и махнуть хотя бы в соседний город, чтобы больше не пересекаться с ним, не видеть его улыбающегося лица и веснушек, от которых сердце уходило в пятки, а стоило коснуться, и руки покрывались ссадинами? Нет. Он знал, что не сможет этого сделать. Рядом раздался шорох шагов. — Поехали лучше обратно, — задумчиво наблюдая за тучами на небе, сказал Феликс. — Кажется, скоро дождь начнётся. — Хёнджин посмотрел на него и снова уставился на реку. Ему не хотелось ничего. Пусть пойдёт дождь, нет, сильный, ужасно сильный ливень, и он промокнет насквозь, сидя на этой ярко-зелёной, холодной траве. Так хотя бы не будет видно противно щиплющих глаза слез. — Эй, ну ты чего? — Феликс сел рядом. — Если так подумать, то всё не так уж плохо. — Назови мне хоть одну причину, почему? — Ну… мы все равно можем быть рядом. Пусть и таким странным образом. — Звучит как-то неубедительно, — гонщик всё ещё чувствовал ужасную боль в руках. В воздухе запахло грозой. — Слушай, а если… — вдруг с волнением начал Ли. — если дотронуться через одежду, они тоже появятся? Может быть, стоит попробовать? — Даже не знаю. Хотя давай, терять уже все равно нечего. Хёнджин выжидающе посмотрел на Феликса, и тот, тревожно кивнув, протянул руку. Кончик пальца коснулся чужого плеча через куртку, потом ещё одна подушечка, потом ладонь. Хван застыл на месте, напряжённо прислушиваясь: боли не было. — Все в порядке? — с опасением спросил Ли. — Как твои руки? — Хёнджин изумлённо моргнул. — Кажется… кажется, ничего нет. Новых ран не появилось… — подняв на Ли полный смятения взгляд, гонщик недоверчиво улыбнулся, словно боясь спугнуть неожиданную удачу. — Неужели, это правда возможно? С неба упала первая капля, потом вторая, а затем начался ливень. Дождь крупными каплями лупил по плечам и голове, обрушиваясь на землю серой завесой воды, а парни радостно смотрели друг на друга так, будто больше ничего не существовало в этом мире. Ни реки, ни склона холма, на котором они сидели, ни хлещущего дождя. Только они, только их светящиеся надеждой взгляды. — Это потрясающе… — восхищённо тянет Феликс. — Можно… можно мне обнять тебя? — но Хёнджин вместо ответа только дотронулся до его рукава, сначала робко, потом уже смелее и, облегчённо выдохнув, заключил парня в крепкие объятия. — Я ведь так боялся. — Все хорошо, — парень с улыбкой гладит его по мокрым волосам, пока по лицу льются струи воды, капая с ресниц и кончика носа. — Теперь мы можем быть рядом. — обнимая Хвана, он совершенно не заметил, как пальцы случайно коснулись обнажённой полоски кожи над воротником, и у Хёнджина вырвался глухой крик боли. — Черт, прости! Прости, пожалуйста, я такой неуклюжий, боже… — Ааа… — Хван тяжело дышал, чувствуя, как кожу под одеждой разрывает невидимыми шипами. — Давай я помогу, — Ли потянулся к нему, но старший отпрянул от него, словно от огня. — Хёнджин… — Не надо, я сам справлюсь. — Ты боишься меня? — взволнованно спросил Феликс, к горлу подкатил мерзкий ком. — Извини, я больше не причиню тебе боль. Только умоляю, не отгораживайся от меня. — Как ты не понимаешь? Да само твоё существование для меня проклятие! Мы не должны были встречаться, все не должно быть так, — Хван низко склонил голову, глядя на то, как на траву катятся алые капли по его пальцам. — Если бы только у тебя тоже были эти следы… но я не твой истинный. — Пожалуйста, не говори так! — А что я должен тебе сказать? Это правда! — Тогда… — несмотря на ледяной дождь, казалось, что губы Феликса пересохли, тело била мелкая дрожь. — Ты больше не хочешь меня видеть? Сказанные шёпотом слова раскатом грома прокатились в оглушающем шуме ливня, а сверкнувшая над головой молния ударила совсем рядом в реку, заставив обоих вздрогнуть. — Пойдём, — Хёнджин поднялся на ноги, отводя взгляд в сторону. — Надо вернуться, буря слишком сильная.***
Когда машина подъехала к дому Бан Чана, дождь всё ещё лил сплошной серой завесой. — Мы приехали, — глухо сказал Хван, нарушив тяжёлую тишину. Феликс никак не отреагировал. Он смотрел на стекло, по которому, сливаясь друг с другом, катились капли воды, и ему казалось, что это его собственные слёзы, сдерживаемые сейчас с невероятным усилием. — Феликс? — собственное имя прозвучало для него, как пощёчина. — Тебе пора, — повторил Хёнджин, повернувшись к парню. Ли взялся за ручку двери. В груди будто давил огромный камень, не давая вздохнуть, пальцы отказывались слушаться. — Нет, Хёнджин, я так не могу. — Как? — Я не хочу вот так прощаться, — убрав руку, Феликс обернулся к старшему. В его глазах бездонной пустотой зияла горечь. — Хёнджин, я не смогу… — Думаешь только о себе, да? — с внезапной жёсткостью оборвал его гонщик. — Думаешь, мне хочется это делать? Да я чувствую себя так, будто умираю каждый раз, когда вижу тебя, потому что знаю, что наши отношения заранее обречены. — Но мы можем хотя бы попробовать? — Ли в отчаянии схватился за его плечо. — Почему бы и нет? — Хван осторожно убрал его руку. — Ты хочешь всю жизнь мучиться рядом со мной? Зачем тебе это? Просто найди себе того, с кем тебе будет хорошо и забудь весь этот бред про истинных. Ведь это не твоя проблема. — А как же ты? — по веснушчатой щеке Феликса скатилась горячая слеза. — А что я? Разве тебя должна волновать моя судьба? Мы с тобой едва знакомы. — Почему, почему ты так со мной?! — всхлипнул Феликс. Ему было невыносимо смотреть на такое холодное лицо Хёнджина, который выглядел так, словно ему все равно. — Почему продолжаешь так говорить, будто тебе плевать? Хван медленно выдохнул. Его кулаки с силой сжались так, что на ладонях отпечатались полумесяцы ногтей, а в следующее мгновение Ли, испугавшись от неожиданности, почувствовал внезапный поцелуй. Жадно касаясь его губ, гонщик притянул парня к себе, так что тот даже сквозь промокшую одежду ощутил катящиеся по спине дорожки чужой крови. — Нет, не надо, отпусти! — в ужасе воскликнул Феликс. — Тебе же больно! — но Хёнджин только обнял его ещё крепче. Казалось, что дождь, кровь и слезы — все смешалось воедино, в единую мучительную тоску, полную боли в этом хаотичном поцелуе. И парень сдался. Зная, что каждое его движение причиняет Хёнджину невообразимые страдания, он продолжал тонуть, всё глубже погружаясь в это отчаяние, дотрагиваясь до него, и будто чувствуя всю его боль на себе. — Вот поэтому… — Хван отстранился так же внезапно, как и поцеловал. — поэтому я не хочу привязываться к тебе. Феликс, даже если я тебе нравлюсь, ты чувствуешь всё не так, как я, и дело вовсе не в этих чёртовых ранах. Каждый раз, когда я с тобой, моё сердце будто кричит о том, что ты тот самый, я схожу с ума только от одной мысли об этом. Но для тебя я навсегда останусь просто обычным парнем. Это невыносимо. Хёнджин вздрогнул от новых уколов боли и выпустил младшего из объятий. Его кровь уже залила почти все сидение и светлую толстовку Феликса. Голова кружилась от бессилия. К горлу подступала тошнота. — Знаешь, может, это прозвучит очень эгоистично, но я не уйду, — неожиданно твёрдо сказал Ли. — Я не хочу этого, и ты меня не заставишь. — Какой решительный настрой, — гонщик усмехнулся и начал медленно оседать в кресле. — Именно, — Феликс кивнул, смотря на Хвана, который выглядел крайне истощённым. — Давай зайдём в дом, нужно обработать твои раны и тебе, наверное, следует немного отдохнуть. — старший никак не отреагировал на его слова. — Хёнджин? — осторожно позвал парень. Покачнувшись, гонщик вдруг завалился вперёд, как безжизненная кукла, и Ли с ужасом понял, что тот потерял сознание.***
Парень медленно открыл глаза. Около его кровати стояла капельница, а кожа под свежими бинтами горела, будто от тысячи раскалённых металлических игл, введённых внутрь. Сильное головокружение и слабость придавили его к кровати, не давая даже пошевелить пальцем. Тело будто опустело, в нём совершенно не осталось сил. До слуха доносились какие-то звуки, смутными отголосками отдаваясь в ещё не прояснившимся до конца сознании и, прислушавшись, Хван понял, что за дверью кто-то негромко ругается. — Это всё из-за тебя! — раздражённо говорил Чан. — Разве я не сказал тебе оставить его в покое? — Мне жаль, что так вышло. — Если тебе действительно жаль, то больше никогда не приближайся к нему. — Ты не имеешь права запрещать мне видеться с ним! — отчаянным шёпотом воскликнул Феликс. — Не тебе решать, что мне делать, понятно? — Я, кажется, тебе уже все вполне доходчиво объяснил. Хочешь и дальше заставлять его страдать? Тогда лучше собирай свои вещи и уезжай обратно домой! Я разрешил тебе пожить у меня не для того, чтобы ты угробил моего лучшего друга! — Я не хочу причинять ему вред, лишь иногда видеться. Я что, о многом прошу? — Ты совсем идиот, Феликс? — угрожающе зашипел Бан Чан. — Тебе даже подходить к нему нельзя! А если ты снова нечаянно его коснёшься, что тогда? Ты не подумал? — Клянусь, я буду осторожен! — Я уже видел твою осторожность, так что прекрати пререкаться. Хёнджин потянулся к своему телефону, лежащему рядом на тумбочке. Он понятия не имел, сколько времени провёл без сознания, однако не учёл того, что боль помешает ему нормально двигать рукой и, когда он уже почти взял телефон, запястье дрогнуло. Раздался громкий удар, телефон упал на пол. Дверь тут же распахнулась, впуская в полутёмную комнату встревоженного Кристофера. — Ты проснулся? — взглянув на Хвана, он облегчённо вздохнул. — Что это был за звук? — Я хотел взять телефон, но не удержал… — Чан поднял его мобильник, заметив огромную царапину через весь экран. — Плохо дело, кажется экран треснул от падения. Как твои руки? Болят, наверное, просто ужасно? Тут Хёнджин заметил неловко стоявшего на пороге Феликса, который переминаясь с ноги на ногу, жался к косяку. Вид у него был очень виноватый и печальный. Встретившись глазами с Хваном, он тут же отвёл взгляд. — В этот раз болит сильнее, — коротко сказал гонщик, продолжая смотреть на парня. Чан проследил за его взглядом и нахмурился. — Имей совесть! Хотя бы извинись! — бросил он брату. — Так и собираешься там стоять? Феликс судорожно сглотнул и медленно приблизился к постели. Вид бледного безжизненного лица Хёнджина и забинтованные руки пугали его, однако ещё сложнее было из-за чувства вины, тяжело лежащего на душе. — Прости, — одними губами прошептал парень. — И это твоё извинение? — казалось, злость Чана вот-вот перельётся через край. — Извинись нормально и пообещай, что больше за версту не подойдёшь к Хёнджину! Сердце Феликса пропустило удар, в груди все сжалось. Он знал, что брат прав, знал, что так будет лучше для всех, потому что это неправильно, так не должно быть. Ведь это из-за него у Хёнджина эти раны, которые никогда не заживут, если он будет рядом, потому что он не тот, кто предназначен для Феликса судьбой. И парень готов был молиться, чтобы и у него на руках появились следы шипов, благодаря которым Хвану больше не пришлось бы так страдать. Но это было невозможно. — Ну! Чего молчишь? — Ли сделал шаг вперёд, неосознанно пытаясь приблизиться к Хёнджину, но рука брата тут же преградила ему путь. — Стой! Не смей подходить ещё ближе. — Все нормально, Крис, — неожиданно подал голос гонщик. — Можно нам поговорить наедине? — Но что, если опять что-нибудь случиться? — Все будет в порядке, — заверил его друг. Тогда, предупреждающе посмотрев на Феликса, Чан вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. — Как ты? — спросил у парня Хёнджин. — в глазах у того блеснули слезы. — Разве это не я должен спрашивать тебя об этом? Из-за всего этого я чувствую себя каким-то монстром… — Иди сюда, — спокойно позвал старший, на что Феликс тут же отчаянно замотал головой. — Эй, я не боюсь тебя, все хорошо. — Зато я боюсь, что снова причиню тебе боль. — Не знаю, можно ли так сказать, но пока я был без сознания, в моей голове будто что-то прояснилось, — Хёнджин медленно поднялся и сел. — Не важно, что будет, мне не хочется потом жалеть о неверно принятом решении и знаешь… если ты не против, мы могли бы и дальше продолжать общаться. — Разве не ты говорил, что это ни к чему не приведёт? Это же бессмысленно. — Ну раз ты так считаешь… — Хван замолчал. После того, что Феликс говорил ему в машине, он никак не ожидал подобной реакции, и все мысли теперь совершенно перепутались, сбившись в кучу. — Крис прав. Я был просто наивным идиотом, который думал только о себе. Не стоило мне упорствовать, тогда бы ничего этого не произошло. — Так ты жалеешь об этом? Жалеешь о том, что мы встретились? — затаив дыхание, спросил Хёнджин. Феликс медленно кивнул и помимо ноющей боли в руках гонщик почувствовал, как внутри словно что-то рвётся, безжалостно царапая острой горечью. Он понуро опустил голову. Когда Хёнджин впервые ощутил боль проклятия, он думал, что это просто невыносимо, и ужаснее не может быть ничего на свете, однако тогда он ещё не знал, что происходит с душой человека, когда тот теряет своего соулмейта, своего истинного, предназначенного ему свыше. И сейчас, находясь на грани, он понятия не имел, что ему делать. Абсолютно все сейчас было неважно, кроме одного единственного человека стоящего перед ним. — Выходит, это конец? — едва слышно прошептали его губы. Хёнджин мог понять выбор Феликса, если бы тот сказал, что делает это ради того, чтобы никто из них больше не мучился. Но то, что он жалеет об их встрече… слышать это было слишком больно. — Что ж, ты сделал свой выбор, я не должен тебя переубеждать. Ли стоял молча, и эта тишина негласным осуждением звенела для них обоих. Хван медленно поднял голову — по щекам парня хрустальными капельками катились слёзы, падая на деревянный пол и превращались в лужицу солёной влаги. — Феликс, почему ты плачешь? Я уже ничего не понимаю… — Видимо, не я один здесь дурак, — парень вытер глаза рукавом, шмыгнув носом. — Ты правда не понимаешь? Я знаю, что должен отпустить тебя, потому что так всем, якобы, будет лучше, но не могу. Потому что лучше не будет! Ни одному из нас от этого не станет легче, или я не прав? Хёнджин поражённо выдохнул, глядя в его покрасневшие глаза, и протянул ослабевшую руку. — Я не знаю, чего ты ждёшь от меня, — Феликс испуганно отшатнулся, боясь случайно дотронуться. — Поэтому понятия не имею, что делать. — На самом деле я тоже не знаю, что делать дальше, но тебе не нужно меня бояться. Пожалуйста, подойди ко мне, Феликс, я хочу посмотреть на тебя поближе. Ли недоверчиво моргнул. Сделав маленький шаг, он замер на месте, словно прислушиваясь к тихой темноте задёрнутой шторами комнаты, потом сделал второй шаг, третий и медленно опустился около кровати на колени. Он слишком сильно боялся вновь причинить Хёнджину боль и, дабы избежать этого, спрятал похолодевшие от волнения ладони в карманы. — Как нам быть? — тихо спросил он у печально улыбнувшегося старшего. — Понятия не имею, Ликси. Но, думаю, бежать друг от друга в любом случае самое неудачное решение.