***
Он всё также сидел в кресле, умело скрываясь в тени. Одни было подумала, что даже в пасмурный день часть света всё равно должна проникать внутрь комнаты, захватывая злополучный угол. —Что скажете, мисс Флеминг?, - подал голос хозяин, —Быть может, я сегодня начну? —Месье? —Почему нет? Интересный поворот сюжета, не находите? —Не хотелось бы докучать Вам… —Бросьте. Пару невинных вопросов. Одри хотела настоять на своём, сетуя на отточенный годами профессионализм, заверить, что заминка, помешавшая вчерашней встрече - лишь случайность. Но сама того не замечая, утвердительно кивнула. Мысль, казавшаяся минуту назад такой явной и важной, улетучилась в мгновение. Странный мотив играл на задворках сознания, складываясь в поистине пленительный пассаж. —Знаете, - прежде бархатный голос Лашанса в миг стал слаще, —Один писатель как-то упомянул, что весь мир есть не что иное, как дым, испускаемый нашими разумами, незаметный для вульгарного разумения, но доступный мудрым, чтобы не затягивались им и вдыхали, наслаждаясь, как облачком дыма первосортного табака. Сладость переросла в нечто, напоминающее приторную лакрицу. Одри прижала пальцы к вискам, пытаясь унять возникшую пульсацию. —К кому бы Вы отнесли себя: к страждущим невежам, движимыми лишь жалким существованием, или пытливому уму, готовому к поистине великим открытиям? —Я не… —Думаю, ответ очевиден, мисс Эйвери. Пульсация разом прекратилась, вытесняясь оглушающей тишиной. —Помню, как Вы упоминали, что находили её статьи весьма занимательными. Она была… —Есть. Прошу, не стесняйтесь, карты вскрыты. Он поднялся с кресла, делая шаг вперед. Если Теодора и строила догадки о личности Лашанса, то за всё время ей приходилось слышать о нём разное, где большинство предположений сводилось к банальным изъянам внешности: наличии большого неуместного носа, неприглядной залысины или неправильного прикуса. Люд судачил в жёлтой прессе не переставая, выдавая сущую околесицу за правду. Он позволил ей себя рассмотреть. И первым, за что зацепился взгляд - рваный шрам, тонкой линией опоясывающий горло. Девушка непроизвольно схватилась за руку. За то место, которое однажды полоснула ножом. Сознательно. Вдоль запястья. А после интуитивно обратилась к загадочной Энергии, направив её в нужное русло. Позволить ране затянуться. —Ах, - он растянул губы в улыбке, —Должно быть экспериментировали, а после прибегнули к регенерации? Похвально, учитывая, что Вы были предоставлены сами себе. Теодора ужаснулась, встретившись с Лашансом взглядом. Чёрным, как сама тьма. —А я вот решил оставить видимое напоминание о той грани, которую нам дозволяют переступать. Мужчина подошёл к окну, всматриваясь куда-то вдаль. Уголок губ вновь дёрнулся вверх. —Может, кофе? Что думаете по поводу арабики? Вкус получается мягким, но в тоже время… —Кто Вы?, - сдавленно спросила Теодора, —Откуда эти глаза, месье… —Люсьен, мадам, Люсьен. —Хорошо, Люсьен, - она подавила истеричный смешок, —Кто, как и откуда - у меня миллион вопросов. —У нас впереди так много времени, да? К чему вся спешка. —Я не могу больше ждать!, - Теодора разгорячено стукнула кулаком по столу и тупая боль в миг отдала в руку, —Если не хотите говорить, что Вы, то хотя бы ответьте: кто я? Слабый гул звонким эхом отразился от стен комнаты. Лашанс вынул ложку, размешав сахар в чашке до приятной ему консистенции. —Будущее, мисс Эйвери. Вы - важная часть механизма самой вечности. Как и я, и многие другие до и после. —Я не просила об этом. —Хотел бы сказать - как и все мы- но это не совсем так. В момент, когда тебя покидает жизнь, ты наконец понимаешь, сколько всего не успел сделать, сколько слов не успел сказать. —В итоге я пережила всех, кого любила! Эта ли участь лучше? К чёрту слова. —И это тоже не совсем верно, ведь так?, - мужчина хитро прищурился, —Всё ещё храните его письмо? Или воспоминания - лишь враки? Тео молчала. Неужели понадобилась сотня лет, чтобы ниточка, ведущая к Джону, превратилась в целый клубок? И если так, что она готова быть глупым котом, сносящим в погоне всё на своём пути. —Вы знаете Джона? —Джон Робертс, - Лашанс словно смаковал на языке каждую букву его имени, —Небезызвестный доктор, позволивший Вам вернуться с "того света"… —Это больная для меня тема, - девушка сделала паузу, —Или Вы нарочно пытаетесь вывести меня на эмоции? —Эмоции, мисс Эйвери, прекрасны. Волнительны. —И мучительны. —Раз Вы здесь, могу сказать, что Теодора - сильная девочка. —Справилась. В груди эхом проносились отголоски душевных терзаний, ставшие её постоянными спутниками. Ровно с того момента, когда автобус… —Моей задачей было удостовериться, что Вы - та, кого мы искали. —Меня искали? Зачем? —Недостающий элемент, как ключ к замку. Стоит лишь подобрать нужную комбинацию. —Вы говорите загадками. А я было поверила, что всё будет просто. —Боюсь, не в моей компетенции посвящаться Вас в детали. Однако, мы отправимся туда, где истина станет явью. —Я вижу Вас впервые, не смотря на громкое имя, которое наверняка ненастоящее. —Важно ли это? Люсьен Лашанс так же реален, как и Одри Флеминг. —Не хочу забывать о Теодоре Эйвери. —И это верное суждение. Истоки, каким бы они не были, очень важны, - он вскинул руку, вглядываясь в циферблат. —Но как же интервью? Чтобы там не было, работа… —Подождёт, верно? А там на досуге сверстаете статью другую, журналисты обычно хорошо справляются с этим. А сейчас, нам пора. Опаздывать было бы невежливо. Теодора чувствовала себя в не своей тарелке. Ещё никогда она не была настолько близка к правде. Но верить ли загадочному Люсьену, столь внезапно решившего поделиться ответами с ней? Или вопрошать к здравому смыслу, отбросив затею прочь? Она давно не выпускала из рук руль автомобиля, предпочитая хоть что-то контролировать в своей жизни, верно прокладывая путь к магазину или редакции. А сейчас, вжимаясь в спинку пассажирского сидения позади шофёра, она невольно вспомнила поездку к гауптману.***
1914 -й В тот день экипаж, поначалу державшийся довольно плавно, принялся подминать под себя каждый камушек, периодически попадая колесом в размытую колею. Затёртая обивка сидений отдавала неприятным плесневелым запахом. В углах кабины колебалась застарелая паутина. В попытке сконцентрироваться, Теодора прижалась лбом к окну. Прохлада стекла позволила на мгновение отвлечься от мрачных мыслей. И в тот момент девушка подумала о Джоне. Доктор дремал рядом, глаза его были закрыты. По его виду нельзя было сказать, думает ли он о том, что ждёт их впереди, взволнован ли он или, наоборот, спокоен. Его лицо было неподвижно, словно высеченный умелым скульптором лик, должный быть увековеченным в камне. Но его присутствие странным образом успокаивало Теодору. Уверенное желание показать всем, на что она способна, необдуманно толкнуло её в лапы к врагу. Отчаянно набиваясь в помощницы доктора, она не брала в расчёт сложности, которые могли возникнуть в пути. Ей двигали исключительно эмоции, а решения принимались импульсивно. А стоило сердцу остыть, как страхи, взываемые рациональностью, брали верх. Вдруг Робертс открыл глаза, посмотрев на Теодору. Так отчётливо, глубоко. Будто слышал обо всех сомнениях, терзавших девушку изнутри. Однако, она различила во взгляде что-то ещё. Любопытство, нескрываемый интерес. Тео почувствовала, как долгожданный покой сменяется новым чувством. Опаляющим. Раскрывавшим суть. Сердце пропустило удар. А мужчина - улыбнулся. Не той дерзкой ухмылкой, которой он мог поделиться в редкие моменты борьбы с, казалось, извечной хмуростью и сосредоточенностью. Это был тёплый, искренний посыл энергии, будто бы говорившей, что девушке нечего бояться, пока он рядом. Будто бы обещал защитить. И Теодора не выдержала напор "нового" Джона, поверила ему. Безоговорочно и бесповоротно.