***
— Слав, ты долго ещё? Мы только тебя ждём, — Арсений просунул голову в чуть приоткрытую дверь в комнату сестры, — Договаривались же на прогулку, — напомнил он, заходя в спальню и внимательно всматриваясь в девичью фигуру. Мирослава тихо шмыгнула носом и отошла от шкафа с одеждой, перед которым всё это время стояла. Посмотрев на брата, она легонько улыбнулась, словно ничего и не было. Хотя глаза выдавали её. Прежде яркий зелёный взгляд сейчас скрыт пеленой слёз. — Я уже всё. — Ты плакала, — не спрашивал, а утверждал. Сократив расстояние, Мещеряков заключил девушку в мягкие объятья, — Что случилось? — она промолчала и лишь сильнее прижалась к нему, — Это из-за Киры? — спросил он, замечая в дальнем углу шкафа лёгкое летнее платье яркого жёлтого цвета. Как сейчас помнит, как Кира, пользуясь всеми возможными уловками, уговаривает Миру надеть её платье. — Я скучаю по кролику, — хрипло протянула Мирослава, — Но её фиолетовая прядь была последней каплей! Неужели нельзя быть собой? Что в этом сложного? — голос совсем стих, — Я пыталась держаться, когда она начала флиртовать с тобой. Но подражать героине фильма нашего папы, тем более той, которую он списал с мамы — слишком. Арс молча слушал её, понимая, что легче ей станет, когда выговориться. Знал насколько тяжёлым было для неё решение — разорвать дружбу с Воронцовой из-за чего сейчас обнимает сильнее, даря заботу и опору. Он никогда не испытывал тёплых чувств к семье Киры: она сама казалась ему взбалмышной девушкой, Марк — её старший брат — в его глазах был копией отца, которому он недавно хотел разбить лицо, а их мама… Дарья Кирилловна, по рассказам родителей и дядей, была неплохой девушкой, пока не встретила Дениса Романовича. Арсений не знал точно, что произошло, но понимал, что эта история крепко связана с их семьёй. — Останемся дома? — спросил парень через время. Аккуратно погладив сестру по волосам, немного отстранился. Хотелось посмотреть ей в лицо, чтобы знать наверняка, когда та лжёт, а когда говорит правду. Не умеет Мира врать ему, он знает её, как себя. Мирослава слабо покачала головой. — Я не Тим, чтобы пропускать прогулку. — Тогда собирайся скорее, — с коротким смешком проговорил Арсений.***
Обхватив кружку маленькими ладонями, тихо ударяя длинными ногтями по материалу, Ева старалась не упускать ни одного момента в своём рассказе. Хотелось выложить подруге всё и сразу, без всяких пропусков. Диана же, как и обычно, слушала и не перебивала. Даже не смела раскрыть рта, хотя хотелось и самой рассказать то, что беспокоит. Вся жизнь Сафроновой — одни сплошные переживания, начиная с детства. — Я не могу отпустить его, — голос Королёвой звучал надломлено. Она вроде, как и смирилась с теперешним положением дел, а вроде ей и слишком тяжело принять всё. Говорить: «Успокойся, найдёшь лучше», Ди не особо хотелось, по большей части потому, что понимала, это мало чем может помочь. Состояние не пройдёт, чувства не отступят в момент… всё будет накапливатся и сильно давить. Сафронова может только быть рядом с подругой, служить поддержкой и опорой. — Это всё его друзья виноваты, — рыкнула Ева, резко прикрыв ладонями лицо, — Я ни раз замечала, как Сменкина на него смотрит… хотя все говорят, что они лишь друзья, — казалось она сейчас заплачет, ибо послышался протяжный всхлип. — Тогда может… э, убрать Амелию? — с сомнением предложила Диана. — Хм, а это идея, — задумалась Королёва, — Спасибо, Ди.