Порой думаешь, что всё хорошо, — а уже кто-то роет тебе могилу. Ганнибал Лектер, кинофильм «Ганнибал»
8 июня 1997 года. Малфой Мэнор, Уилтшир, Великобритания. Пресвятейшие мерлиновы панталоны… Величественная громада Малфой Мэнора перед ней. Вернее, это она прямиком в каменном чреве многовекового исполина. Скажи ей кто-то, что она когда-либо переступит его порог, высмеяла бы шутника. Ну или просто бы удалилась… Она ведь Гермиона Грейнджер. Отличница Грейнджер, всезнайка Грейнджер, староста Грейнджер. Та, что всегда рассудительна, правильна, строга, та, что не вляпывается ни в какие авантюры (ну, почти не вляпывается), а вечно корпит над эссе, вставая лишь для того, чтобы перекусить и стряхнуть с себя пыль библиотек. Гермиона хмыкнула. А уместно ли настоящее время в таких рассуждениях? Скорее, прошедшее с гадкой пометкой «была», раз уж она всего несколько минут назад оказалась в семейном гнёздышке Малфоев. Да ещё и в звании невесты Драко. Пусть и в ошибочном, быстро и легко, как это подчеркнул Дамблдор, поправимом, но звании. Подобный расклад не то чтобы не мог явиться в наиболее извращённых фантазиях, он даже не имел бы места в её самых жутких кошмарах. И всё-таки святая Грейнджер тут. Украдкой обернулась и, убедившись, что в радиусе ближайших метров нет ни единой живой души, со всей силы ущипнула себя за руку. — Ауч, — от боли на глазах проступили слёзы, но даже сквозь мутноватую пелену были видны серые стены Мэнора. Значит, всё-таки не сон. Последняя надежда угасла. Вернее, её крохи, потому что основная часть сбежала следом за домашним эльфом Малфоев. Напуганный карлик с причудливым именем Волдо (или Вальдо?) встретил её у порога, быстро протараторив, что хозяева скоро спустятся, подхватил чемодан и поспешил ретироваться. Сочувствующий взгляд мутно-зелёных глаз не предвещал ничего хорошего. Оставалось только ждать. Так, как это делают жертвенные животные на плахе палача, которым вот-вот вскроют глотку: покорно, с примесью испуга и щепоткой «а что, если рвануть со всех ног отсюда подальше?» Гермиона тряхнула головой, гоня дурацкие мысли. На смену им пришли обрывки её вчерашнего разговора с Дамблдором.***
7 июня 1997 года. Замок Хогвартс, Шотландия, Великобритания. Боль постепенно сходила на нет. Именно это первым делом заметила Гермиона, забывшаяся на удивление глубоким сном в больничном крыле. И сразу же второе — мадам Помфри, слегка похлопывающая её по плечу. Склонённое над нею морщинистое лицо целительницы выражало обеспокоенность и в некоторой степени интерес. Словом, стандартный набор для той, кто впервые за многие годы работы столкнулась с чем-то не поддающимся даже древним справочникам лекарей. — Мисс Грейнджер, как вы себе чувствуете? — Уже получше, спасибо, — пробормотала Гермиона, едва сдерживая желание зевнуть и хорошенько потянуться. Всё-таки сон — почти недостижимая роскошь для студента последнего курса. Обеспокоенность сменилась явным облегчением. — Вот и замечательно. Я же говорила, что к вечеру восстановитесь, — защебетала мадам Помфри. — Значит, я пущу посетителя? — Посетителя? — Надеюсь, вы не против гостей, мисс Грейнджер, — ответил ей совершенно другой голос. А следом в дверях появился и его обладатель. Высокий рост, светло-голубая мантия, на фоне которой длинная борода казалась снежно-белой — Альбуса Дамблдора невозможно было спутать ни с кем иным. — Профессор, — пробормотала Гермиона и засуетилась. Дамблдор только отмахнулся: на его лице расцвела по-отечески тёплая улыбка, отметающая всякий официоз посещения. — Не стоит, лежи, — мгновение, и вот уже величавая фигура заняла койку напротив, почти в точности скопировав позу мадам Помфри. — Я ненадолго, только хочу кое-что обсудить. Кое-что? Память тут же услужливо подбросила Гермионе воспоминание, как месяц назад они втроём с Гарри и Роном испробовали заклинание собственного изобретения, и в процессе несколько туалетных кабинок вместе с унитазами взлетели в небо. О, или как кошка мистера Филча застала их в ночное время в коридоре, и Рон не придумал ничего лучше, чем наложить на неё заклятие остолбенения. Правда, то ли Рон ошибся, то ли палочка его проявила характер не вовремя, но бедняжка миссис Норрис осталась без доброй половины своей шубы. Или тот прокол с мандрагорами… Лицо залила краска стыда. — У меня сейчас была миссис Малфой, — осторожно начал Дамблдор. Миссис Малфой? Что бы там ни было, эта фамилия сулила неприятности побольше, чем все Филчи с мандрагорами, вместе взятые. — Возможно, ты слышала когда-то о фамильных вещах. Они наделены особой родовой магией и передаются из поколения в поколение. Довольно занятно, если не брать в расчёт некоторые обстоятельства, — морщинистая рука легла на бороду, в задумчивости поглаживая жемчужные волны, — очень занятно. — Профессор, я не совсем понимаю… — Словом, чаще всего такие вещицы используются, когда семье или кому-то из её членов нужно разрешить спор, принять важное решение. На днях как раз такое решение принимали Малфои. Не без помощи своего фамильного гобелена, конечно. Желудок предательски скрутило невидимым узлом в предчувствии чего-то очень дурного. Захотелось подскочить, встряхнуть старика за плечи, выкрикнув прямиком в лицо: «Ну же, скажи уже!» Но вместо этого она только в очередной раз кивнула, как испорченный китайский болванчик. — Гобелен должен был назвать имя будущей избранницы, — в голубых глазах мелькнул лукавый огонёк. — И выбор пал на тебя, Гермиона. Дальше последовали долгие и довольно пространственные речи о том, что Малфои, разумеется, уже ищут выход из сложившегося конфуза, что против воли в двадцатом веке её никто под венец не поведёт… Ах да, и что Люциус и Нарцисса приносят свои искренние извинения за сложившиеся неудобства и просят всего один вечер формально отыграть свою роль. На этом моменте у Гермионы вырвался истерический смешок. Развеселило её то ли сочетание слов «Малфои» и «приносят извинения», то ли мысль о лице Драко, прочитавшего перед всей знатью Великобритании её имя. — Профессор, я не буду этого делать, — наконец выдавила она. Собственный голос в этот момент показался ей по-детски писклявым, как у ребёнка, выпрашивающего свою конфету обратно. — Вы понимаете, почему. Дамблдор молча протянул ей запечатанный конверт. Мисс Грейнджер! Предвидя отказ, я хочу предложить Вам выгодное для нас всех соглашение: если Вы всё-таки решите провести несколько дней в роли невесты моего сына, на Ваш счёт в Гринготтсе будет положена тысяча галеонов, а по истечению обучения в Хогвартсе я походатайствую за Вас в Министерстве. В случае отказа я буду вынужден нанести визит мистеру и миссис Грейнджер и объяснить им, почему некоторые предложения стоит принимать.Искренне полагающийся на Ваше благоразумие Люциус Малфой.
Стоило ей дочитать последнее слово, как записка вспыхнула зеленоватым пламенем, в мгновение ока сожравшим единственное доказательство. — Я согласна, — выдохнула Гермиона.***
Из раздумий её вырвал ледяной женский голос. — Мисс Грейнджер? Добро пожаловать в Малфой Мэнор. По лестнице неторопливо спускалась незнакомая женщина. Изумительные белокурые волосы, уложенные в низкий хвост, светло-бежевое платье из струящейся ткани, сидящее точно влитое на точёной фигуре, прямая осанка с горделиво вздёрнутой головой — всё, вплоть до миниатюрной жемчужной броши, выдавало в ней обладательницу той самой голубой крови. Несмотря на немолодой возраст, её с лёгкостью можно было окрестить настоящей красавицей, если бы лицо не искажала гримаса отвращения. Гермиону передёрнуло, когда она поняла, чем, или точнее, кем была вызвана эта гримаса. По мере приближения миссис Малфой были всё отчётливее видны брезгливо поджатые губы, прищуренные глаза, смотрящие на неё как на мерзкое насекомое и (о Мерлин!) слегка подёргивающийся, как у заправской охотничьей, вдруг уловившей неприятный запах, нос. — Здравствуйте, миссис Малфой. Нарцисса наградила её уничтожающим взглядом. — Напомни заказать у Сидни несколько духов, — несколько шумных вдохов. — От тебя буквально разит бедностью. Гермиона опешила. На мгновение порыв плюнуть на всё и вылететь за дверь захватил волю, но строчки письма, всё не выходившие у неё из головы, остановили. Я буду вынужден нанести визит мистеру и миссис Грейнджер и объяснить им, почему некоторые предложения стоит принимать… Ублюдки. К счастью, Нарцисса не умела читать мысли, иначе узнала бы о себе множество нелестных и нецензурных эпитетов. Глядя куда-то сквозь Гермиону, она холодно бросила: — Сейчас завтрак в Большом зале. Объясню всё за столом. «Какая многословная», — подумала Гермиона и двинулась следом. В полном молчании они повернули налево, углубляясь в один из многочисленных коридоров Малфой Мэнора. Вдоль стен висели картины всевозможных размеров и оправ, изображавшие членов этой семейки в разные моменты их жизни. На одной, отличавшейся от других витиеватой резной рамкой и исполинским размером, навечно замер мужчина на вороном коне, впереди которого неслась свора гончих. Но привлекло внимание Гермионы не это. Небо над каймой леса было ужасающего ярко-алого цвета, будто сам ад развернулся над головой несчастного, желая поглотить его. Предчувствуя беду, гончие поджали хвосты, таращась обезумевшими глазами в разные стороны. Шерсть вздыбилась то ли от ужаса, то ли от порыва ветра, склонившего молодые ели под неестественным углом. На фоне всеобщей какофонии всадник выглядел неестественно, даже пугающе. Тело как-то странно выпрямилось в седле, будто он весь состоял из заклинивших шарниров, а голова завалилась набок, демонстрируя лишённое всяких эмоций лицо. Будто… «Конь несёт мёртвого», — пронеслась в голове у Гермионы мысль. Воздух в коридоре вдруг показался ей морозным, отчего она зябко поёжилась. — Это Арманд Малфой. Прибыл в Британию во время Нормандского завоевания в составе войска Вильгельма Завоевателя, — отметила Нарцисса, останавливаясь рядом. Она скользнула безучастным взглядом по небу и задержалась только на лице, внимательно вглядываясь в него. — Нравится картина? — Она… Ужасная, — отозвалась Гермиона и тут же спохватилась. Но реакции не последовало. Даже больше: ей показалось, что губ Нарциссы коснулась довольная улыбка. Впрочем, убедиться в этом она не успела, потому что та уже ушла вперёд. Миновав коридор, они оказались у больших двухстворчатых дверей, за которыми располагался Большой зал. Миссис Малфой вошла первая. В нос ударило обилие ароматов. Запах свежеиспечённого мяса, рыбы в цветастом разнообразии овощей, сдобные ноты ещё горячих булочек, окруживших высокий, пышущий жаром хлеб, оттенки чего-то сладковатого, шоколадного на фоне характерной занавесы крепкого кофе и имбиря. Подлинное кулинарное богатство, терзающее раздражённые голодом рецепторы. Стол, протягивающийся почти вдоль всего зала, казалось, вот-вот не выдержит веса блюд и рухнет. Меж многочисленных стульев с резными спинками сновали эльфийки. Одетые все как одна в чёрные платьица с накрахмаленными передниками, они походили, скорее, на детей, баловства ради примеривших нелепые уши, чем на полноценную прислугу. Торопясь, они то и дело с ойканьем и бормотанием сталкивались, разбегались, чтобы через несколько метров опять перецепиться о какую-то из своих товарок. Чудом являлось то, что ни один поднос, будь он полон или нет, не был сбит на пол в процессе этого безумного движения. Словом, в Большом зале царила на удивление уютная и непринуждённая атмосфера. Если бы не одно но. НО это сидело вразвалку во главе стола, облачённое в бархатный тёмно-бордовый халат поверх рубашки. Подперев подбородок рукой, оно изредка окидывало снисходительным взглядом прислугу, уделяя львиную долю внимания созерцанию окна и бокалу, наполненному вином. Впрочем, при виде матери оно слегка подобралось и как можно незаметнее сдвинуло бокал в сторону. — Доброе утро, мам. Ты как раз вовремя: уродцы уже заканчивают, — извернувшись, он, судя по всему, поставил подножку проходившей мимо эльфийке. С отчаянным писком она споткнулась, увлекая за собой поднос. Раздался звон битого стекла. — Драко, — Нарцисса поморщилась и жестом указала остальным помочь, — я сотню раз просила не делать так. — Брось, весело же. Чем-то напоминает этот магловский боук… боул. Да неважно. В прошлый раз сразу три повалились. Миссис Малфой неодобрительно покачала головой и двинулась к середине стола. Стоило ей сойти с места, открывая стоящую за её спиной Гермиону, как с лицом Драко произошли разительные перемены. Озорное выражение вмиг скомкалось, скисло, уступая целому спектру эмоций: шоку, негодованию, злости и, конечно же, растерянности. В повисшей тишине было слышно, как с клацаньем сомкнулись его челюсти. Упс, кажется, её появление стало сюрпризом для отпрыска Малфоев. Не удержавшись, Гермиона тихо прыснула в ладошку. — Мама! — дурным голосом вскрикнул Драко и ткнул пальцем в сторону Грейнджер. — Что эта грязнокровка тут делает?! Пожалуй, стоит снять шляпу пред миссис Малфой, проявившей недюжинное спокойствие: в ответ на крики сына она лишь вопросительно изогнула бровь, адресуя ему испытующий взгляд. — Не грязнокровка, а мисс Грейнджер. Я желаю, чтобы в нашем доме соблюдались элементарные правила вежливости. Это раз. Во-вторых, мисс Грейнджер прибыла сюда, чтобы ты не разводил руками на вопросы Корбана и его друзей, где твоя невеста. И в-третьих, я ещё не слепа, так что убери этот бокал с вином подальше. — И, уже обращаясь к Гермионе, добавила: — Не нужно стоять как вкопанная. Наконец Гермиона расположилась на противоположной стороне, чуть поодаль от Нарциссы, с невозмутимым видом принявшейся за завтрак. — Я лучше буду разводить руками, чем приду на приём с ней. Это, — неприязненный кивок, — настоящий позор. Почему бы не сказать, что она убилась по дороге? Гермиона вспыхнула. — Отлично. Тогда я не буду задерживаться тут. — Надумала угрожать мне, Грейнджер? — снова перешёл на повышенный тон Драко. — Катись отсюда ко всем чертям, сделаешь всем огромное одолжение. — С удовольствием. Особенно, если учитывать, что меня сюда затащили угрозами. Зарождающуюся перепалку оборвала миссис Малфой. — Закончили? — отчеканил ледяной голос. — Тогда я скажу следующее. Драко, ты, конечно, волен поступать, как посчитаешь нужным. Хочешь разводить руками? Отлично. Но объяснять свой выбор будешь отцу, который из кожи вон лезет, чтобы всё уладить с минимальным ущербом в первую очередь для тебя. — Она перевела взгляд на Гермиону. — Мисс Грейнджер, как вы выразились, «угрозы» — вынужденная мера. От вас требуется только выучить элементарные правила этикета и танца, чтобы на приёме не ударить лицом в грязь. Награда полностью окупит ваши старания. «Старания? Страдания звучало бы более правдиво», — подумала Гермиона. К её удивлению, Драко закончил протестовать. Только фыркнул и отвернулся к окну. — Миссис Малфой, мне нужно будет отправиться в Лондон за платьем. — Не нужно. Вечером с тебя снимут мерки, и наша портниха займётся платьем. Она знает, что нужно на приём. Гермиона хотела возразить, что и сама в состоянии одеть себя, но миссис Малфой опять свела на корню все попытки. — Траты мы берём на себя. Надеюсь, вы позволите нам такую вольность. Дальше завтрак продолжился без каких-либо разговоров. Уткнувшись в окно, Драко изображал оскорблённую гордость, в то время как Нарцисса погрузилась в размышления, изредка подзывая эльфиек и шёпотом отдавая им какие-то приказы. Словом, вполне себе неплохо, если не учитывать, где всё происходило.***
Окраины Лондона, Великобритания. В то время, как члены семьи Малфой и их гостья приступили к завтраку, в один из лондонских трактиров вошёл богато одетый мужчина. Расположен был этот трактир в самом сердце зловонных трущоб, так что завсегдатаями его являлись в большинстве своём местные выпивохи и воришки, ищущие временное укрытие. «Хромой Джимми» — гласила ржавая вывеска, то и дело оглашавшая улицу душераздирающим скрипом. Наверняка старина Джимми повидал на своём веку великое множество пьяниц, карточных шулеров и прочих джентльменов удачи, ибо деревянный остов его опасно накренился, грозясь в любой момент погрести под собою беспокойные души. Мужчина этот порядком отличался от привычных гостей опрятной одеждой с иголочки и неторопливой поступью, которой он пересёк комнату. Подойдя к барной стойке, он молча протянул трактирщику сложенную вдвое бумажку. Рыжий здоровяк раздражённо оскалился. — Или заказывай что-то, или проваливай. Я с тобой в фанты играть не собираюсь, белоручка. Мужчина воровато оглянулся через плечо, а затем наклонился к трактирщику и прошептал: — Вы не поняли. Я от Харона. Трактирщик смерил его изучающим взглядом. Кашемировое пальто, явно сшитое под заказ, золотые часы на увесистой цепочке, даже лента, собравшая холёные белокурые волосы в низкий хвост, и та наверняка атласная, с инициалами владельца. Зачем такому, как он, понадобился сам дьявол? — Мне сказали, вы поможете его найти, — нетерпеливо продолжил мужчина. Пальцы его беспрестанно подёргивали цепочку часов, выдавая мучившую тревогу. — Помогу найти? — хохотнул рыжий. — Передай Харону, чтобы не молол чепуху. Я не кретин, чтобы связываться с Томом Реддлом. И тебе не советую. — Просто дай адрес, — процедил сквозь зубы незнакомец. Исполинская рука схватила салфетку и быстро черкнула на ней какую-то надпись. — Бери и проваливай отсюда. Не говоря ни слова, мужчина быстрым шагом покинул трактир. И только его владелец знал, куда направился этот несчастный.***
Малфой Мэнор, Уилтшир, Великобритания. Несколькими часами позже. В задумчивости Гермиона принялась грызть краешек пера. Обычно она не страдала данной пагубной привычкой и даже с завидным упорством умудрялась отучать от неё окружающих, но сегодня дала самой себе послабление: чем ни грешишь, когда безумный коктейль из нервов и эмоций бьёт через край. Собственно говоря, по этой причине она также отложила сон, который всё отказывался идти к ней в незнакомом доме. Оставалось либо засесть за учебники, либо скоротать время за корреспонденцией. Гермиона выбрала последнее. К тому же она обещала написать Гарри и Рону, как обстоят дела дома. О да, читатель, именно дома. Покидая Хогвартс, мисс Грейнджер солгала своим друзьям едва не впервые в жизни. Сказать им, что отправляется мило погостить в доме Малфоев, да ещё и в качестве их невестки? Нет, нет и ещё раз нет. Она не сомневалась, что Рон и Гарри поймут её и наверняка приложат все силы, чтобы помочь, но признаться в подобном показалось ей чем-то… Неудобным? Глупым? Или… Постыдным. О да, именно постыдным. Гермиона, скорее, предпочла бы вновь пощеголять перед друзьями в полукошачьем образе, чем признаться, что имеет дела с Малфоями. Итак, корреспонденция. Гермиона обмакнула кончик пера в чернильницу и принялась за дело. Здравствуй, Гарри. Дома всё в порядке, оказалось, ложная тревога. Я решила… Нечеловеческий крик сотряс стены Мэнора. Полный ужаса и отчаяния, он нарушил тишину настолько неожиданно, что Гермиона машинально подскочила, опрокинув стул. Рука схватила лежащую на столе палочку, ища в ней защиты. — Что… — пробормотала она. Собственный голос показался ей жалобным писком. И вновь вопль. Но уже более приглушённый, будто кто-то зажал кричащему или кричащей рот, обрывая последнюю мольбу о помощи. Через считаные мгновения он оборвался, но Гермиона уже не прислушивалась. Не раздумывая, она вылетела из комнаты, побежав в сторону шума. «Я об этом пожалею», — вспыхнула в голове запоздалая мысль.