Мы все танцуем в темноте… Маурин Ли «Танцующие в темноте»
8 июня 1997 года. Малфой Мэнор, Уилтшир, Великобритания. Нечеловеческий крик сотряс стены Мэнора. Полный ужаса и отчаяния, он нарушил тишину настолько неожиданно, что Гермиона машинально подскочила, опрокинув стул. Рука схватила лежащую на столе палочку, ища в ней защиты. — Что… — пробормотала она. Собственный голос показался ей жалобным писком. И вновь вопль. Но уже более приглушенный, будто кто-то зажал кричащему или кричащей рот, обрывая последнюю мольбу о помощи. Через считанные мгновения он оборвался, но Гермиона уже не прислушивалась. Не раздумывая, она вылетела из комнаты, побежав в сторону шума. «Я об этом пожалею» — вспыхнула в голове запоздалая мысль. Но она покинула ее столь же мгновенно, как и появилась, на первых же метрах коридора, объятого плотным коконом тишины. Тишина давила, вливаясь через ушные раковины вязким сиропом отчаяния, разбиваемого на порции только мерным звуком ее шагов. Кто там? Что произошло? Гермиона сильнее сжала палочку, словно боясь, что она выскользнет из вспотевших ладоней. — Только посмей еще раз открыть свой поганый рот, и я тебе все мозги вышибу, — раздался чей-то приглушенный голос из-за одной из двери. Слишком знакомый голос, чтобы спутать его… Даже плотные стены не могли скрыть сочащееся в нем негодование. — Хозяин, пожалуйста, — проблеял второй голос. — Молчать! За выкриком последовал приглушенный звук удара, с которым обычно чья-то рука впечатывается в чужую плоть. Больше Гермиона ждать не могла. Действуя по наитию, она распахнула дверь и, вскинув палочку, выкрикнула на одном дыхании: — Остолбеней! Подхваченное невидимой силой, тело Драко отбросило на книжный шкаф. От удара тот опасно накренился, грозясь стать для него могилой. Но, к счастью или сожалению, передумав, в последний момент устоял. Впрочем, с хрустом несколько полок от удара преломились, обрушивая на несчастного стопки книг. Тонкие и толстые, маленькие и большие, новые и совершенно обветшалые — все они покидали свое пристанище, чтобы нанести свой удар распростертому на полу телу. Удивительно, но ни одна из них не миновала своей цели. Как по заказу, несколько особо крупных фолиантов держались на останках полок до последнего, а затем один за другим обрушились на многострадальную голову Малфоя. Увлеченная зрелищем, Гермиона поначалу не заметила третьего участника столкновения. Тем не менее, он имел место быть. Кутаясь в рваное тряпье, Волдо (а именно он кричал) забился под стол. Крохотные ладошки по-детски закрыли глаза, укрывая их столь ужасающего для бедного создания зрелища. Тельце его била мелкая дрожь, причиной которой было то ли прохудившееся одеяние, то ли пережитое потрясение. — Пожалуйста, не надо. Не надо, — как мантру бормотал Волдо, все сильнее вжимаясь в стену. Потрясенная Гермиона подбежала к его укрытию и села на колени. — Тише, не бойся, — как можно ласковее прошептала она. Пальцы слегка раздвинулись. В образовавшихся щелях мелькнул затравленный взгляд мутных глаз. — Нет, не надо! — взвизгнул Волдо и замолотил ножками на полу, пытаясь отползти. Но позади него была стена, что вызвало у него еще больший приступ паники: издав полувой-полустон, он закатил глаза, что было верным предвестием обморока. — Нет-нет-нет, не надо, — забормотала в свою очередь Гермиона. Только сейчас она заметила, что все еще сжимает в руках палочку, направленную на беднягу-эльфа. — Я не обижу тебя, обещаю. Волдо приоткрыл правый глаз, настороженно следя за каждым ее движением: вот гостья немного выпрямилась, согнула руку и, наконец, убрала в карман платья устрашающее орудие. На мгновение он замер, не дыша: а можно ли ей доверять? Но быстрый взгляд в сторону распростертого тела юного господина слегка прибавил ему смелости — левый глаз так же распахнулся. — Вы очень великодушны, мисс. Вы хотели помочь Волдо. Волдо этого не забудет никогда. Никогда, — для большей убедительности повторил он. — Но этого нельзя было делать. Гермиона едва сдержалась от негодующего вскрика. — Нельзя? Он же чуть не убил тебя. Глаза эльфа заблестели. Неужели… он плачет? Словно боясь не сдержаться, он принялся покусывать губы, но и те дрожали, выдавая внутреннюю боль. — Вы все не так поняли. Хозяин бы не убил Волдо. Он так занимается, чтобы стать сильным волшебником. Он говорит лед… лес… леги. Внезапная догадка поразила Гермиону. — Не нужно было, мисс. Хозяин… хозяин добрый, — на последнем слове что-то в его голосе дрогнуло, надломилось, как это бывает у людей, долго сдерживающих сильные эмоции. Секунда, вторая и зеленоватые омуты глаз вышли с берегов, орошая лицо ручьями слез. Она потянулась, что обнять эльфа, но всхлипывая, он подскочил и выбежал с комнаты, унося свое горе в темные закрома Малфой Мэнора. — Ле… легилименс, — закончила за него Гермиона.***
Следующая их встреча с Драко произошла поздним вечером того же дня, когда лазурный покров неба схлопнулся, обнажая свое чернильное вместимое с изюминами звезд. Не желая лишний раз сталкиваться с хозяевами, она отужинала прихваченными в Хогвартсе сухарями (их мисс Грейнджер положила в последний момент по наитию, предугадывая возможную осаду) и уже готовилась спать. Лениво прокручивая в голове все события прошедшего дня, Гермиона сонно ворочалась, утопая под тяжелым пуховым одеялом. Легилименс… Так значит, Малфой захотел научиться залазить в головы. Даже если это и было продиктовано обыкновенной шалостью (в чем она сомневалась), подобный навык был малоприятен. Интересно, как далеко он успел продвинуться. А что если… Стук в дверь вмиг разрушил нахлынувшие волны сна. Не желая покидать нагретую постель, Гермиона хотела проигнорировать нежданного гостя или гостью, но стук повторился. И в этот раз более требовательно. — Да что там такое, — проворчала она, засовывая ноги в тапочки и плетясь к двери. К ее удивлению, на пороге оказалась не чета Малфоев, а всего-навсего старая эльфийка. Злобно оскалившись, она уже занесла кулачок, готовясь снова стучать, но в этот момент дверь открылась. — Аа-а-а, — протянула она, поднимая лицо вверх. Черные бусины глаз принялись буравить Гермиону, словно пытались проделать в ней парочку сквозных дыр. Верхняя губа скривилась, обнажая острые зубки. «Как у той-терьера миссис Вудс» — пришло в голову дурацкое сравнение, — «Еще немного и зарычит». — Что-то случилось? Глаза эльфийки лихорадочно вспыхнули и опустились ниже, в область сонной артерии. Уж не расстояние ли для прыжка прикидывала? — Хозяйка хочет видеть тебя, — наконец выплюнула она. — Ждет в Синем зале. — Но я не… И прежде, чем Гермиона успела договорить, та схватила ее руку с неожиданной для такого небольшого создания силой и поволокла за собой по коридору. — Мне нужно переодеться. Я не могу в таком виде прийти. Ладонь пронзила острая боль: злобная тварь в ответ на возражения вогнала в нее парочку острых, как иглы ногтей. Инстинктивно Гермиона попыталась отдернуть руку, но только усугубила раны: чем сильнее она трепыхалась, тем более насаживалась на изогнутые крюки. Ладонь отозвалась неприятной пульсацией и (мисс Грейнджер была готова поклясться) по пальцам стекло несколько теплых капель. Бесспорно, безупречный персидский ковер Малфоев оказался запятнан. Ее кровью… От осознания, что в Мэноре навсегда останется пусть малая, но частичка ее, Гермиону передернуло. Пытаясь отвлечься от боли, она принялась разглядывать окружавший ее интерьер. Трепет заколдованных свечей, чье пламя взволнованно колыхалось от их быстрых шагов, до невозможности искажал ветвления коридоров, переходов и закутков, обращая их в дьявольский лабиринт Минотавра, путь из которого — чрево зверя. Где же он? Быть может, затаился в одном из неосвещенных «аппендицитов», изготовившись к прыжку? Или, вжав мускулистую массу в стену, следил за ними из-за угла, чтобы, уличив момент, вспороть своим жертвам глотки одним ударом острых, как дамасская сталь, когтей? О нет, вон же он, прямо по коридору. Вывернул все суставы на немыслимые для любого тела 180+ градусов, желая походить на одну из горгулий, охраняющих покой готических соборов. — Ну же, малышка Ми, подойди, зачерпни рукой зловоние смерти, — прорычал он, пытаясь пародировать голос ее мамы, — Давай, детка, смелее. Всего пару шагов. А пламя все колебалось, искривляя коридоры, стены, на которых в безумной пляске сходились их тени. Гермиона в ужасе наблюдала, как руки ее неестественно вытянулись, мотнулись на уровне колен, а затем совершили противоречащий всем устоям анатомии оборот вокруг головы. Та запрокинулась назад, а разрез рта буквально треснул по швам, исторгая немой вопль боли. Заметив ее шок, эльфийка довольно проскрежетала: — Что, нравится? Это Великие показывают, что бывает с грязнокровыми, вторгающимися в чужие дома. Меж тем тень скакнула на другую стену и уже там продолжила свою вакханалию безумства: взметнув подобие рук, она вдруг запрокинула корпус назад, непостижимым образом прижимая то, что должно было быть спиной, к ногам. Гермиона вскрикнула и, позабыв про боль, выдернула руку, чтобы зажать уши: коридор наполнил треск ломающихся костей. Ее костей… — Вот что делают с теми, кто нагло жрет пищу со стола Хозяев, спит под их покрывалами, а потом клянет их в спину. Диапазон хруста достиг отметки «невыносимо». Он легко миновал преграду ладоней, чтобы хлынуть по ушным каналам, сметая все на своем пути. Казалось, еще немного и его чешуйчатые волны захлестнут ядро головы — мозг, вылизывая тот до абсолютного обнуления. Ноги охватила странная слабость. Задыхаясь от ужаса, Гермиона сделала шаг назад. «Надо бежать» — отчаянно стучала в голове единственная мысль. И она уже было сорвалась на бег, но эльфийка вновь схватила ее. — Куда собралась? Мы уже пришли. Удивительно: этот мерзкий голос вмиг разбил пелену наваждения, возвращая Гермиону в область реалии: вот она, целая и невредимая в длинной ночной рубашке, больше похожей на одеяние одного из призраков Мэнора, вот ее руки, лишенные всяких ран, а вот и ноги в дурацких тапочках, утопающие в толстом ворсе ковра. — Но Великие… Ее спутница покосилась с возросшей долей раздражения. — Какие Великие? Ты о чем вообще? Не зря говорят, что вы все ненормальные. Возражать Гермиона не стала. Возможно, потому что произошедшее изрядно выбило ее колеи, но скорее всего причиной послужило то, что стоило им миновать дверь, как все ее внимание захватила открывшаяся пред ними комната: Синий зал оказался не витиеватым каламбуром, а настоящим воплощением всевозможных оттенков этого цвета. Кобальтовые портьеры обрамляли огромные окна в пол. В них с любопытством заглядывала луна, отбрасывая призрачную дорожку на начищенный до скрипа ультрамариновый паркет. Зал был почти не меблирован, только столик, изготовленный из лазурного мрамора с золотыми прожилками, да стоящие по бокам кресла с высокими спинками, сверху донизу сокрытые вязаными накидками изумительного оттенка «синий Клейна». Их длинные васильковые кисти ниспадали на пол толстыми змеями. Даже канделябры и свечи, увенчивающие их, и те оказались пронзительно синими, в тон комнате. — Впечатляет, правда? — раздался довольный голос Нарциссы. Желая соответствовать своему детищу, она сменила бежевое платье на сапфировое, позволив ему мягкими волнами обволакивать точеную фигуру. — Мистер Малфой когда-то вручил эту и еще несколько комнат в мое полное распоряжение. Я долго думала, как бы их выделить среди остальных, и однажды мне пришла в голову идея сделать малую Лавандовую спальню, Персиковую гостиную и Синий зал. В нем, как ты поняла, мы и находимся. Пришлось, конечно, покорпеть… столик привезли из Неаполя, кресло — Сиракузы, а вот накидки на них по моему заказу изготовили мастерицы Лиможа. — О, миссис Малфой, это восхитительно, — с неподдельным восторгом выдохнул чей-то голос. Только сейчас Гермиона заметила, что помимо Нарциссы и Драко в комнате еще была и незнакомая девушка, немногим старше ее. Миниатюрного роста, поразительной хрупкости и подвижности, она походила на изящную лань: смуглую, с присущими средне-восточному типу чувственными губами и широко распахнутыми темно-карими глазами с поволокой. Ее экзотическую красоту не портил даже широкий нос, напротив, он еще больше подчеркивал контраст ее точеного личика, обрамленного блестящей копной кудрей. При каждом ее движении многочисленные браслеты, украшавшие тонкие запястья издавали мелодичный звон, кажущийся отголоском древнего волшебства в столь необычной комнате. Не укрылось от Гермионы и то, что девушка то и дело бросала на миссис Малфой полные восхищения взгляды и в эти моменты ее лицо, хранящее отпечаток невинности, напоминало лицо дитя, увидевшее подлинное чудо. — Спасибо, Айшат, — поблагодарила Нарцисса и ласково провела рукой по кудрям девушки. Та зажмурилась от удовольствия и качнула телом, отчего комнату снова наполнил перезвон. — Миссис Малфой, так мы можем начинать урок? — Ах да, конечно, — Нарцисса растерянно кивнула, будто только сейчас вспомнила о цели этого разношерстого собрания. — Урок? — удивленно переспросила Гермиона. Взгляд Айшат обратился на нее. В отличие от многих, в нем не было ни презрения, ни оценивания, лишь простое детское любопытство. — О да, урок, — с воодушевлением подхватила она. — Хозяйка пригласила меня, чтобы к празднику я обучила вас нескольким простым танцам. Начнем, наверное, с венского вальса. Что вы об этом думаете? Что Гермиона об этом думает? Хммм… Из-за прихоти эльфийки она заявилась на урок танцев в дурацкой ночной рубашке аля-Викторинская эпоха, подол которой то и дело путался под ногами. Казалось, один неосмотрительный шаг, и она страстно поцелует полы зала. Грациозности также прибавляли ярко-розовые тапочки с огромными помпонами и элементарное осознание того факта, что ее умение танцевать находится где-то на одном уровне с умением Гарри не встревать в неприятности — то есть, со свистом пробило отметку «ноль», устремившись куда-то в самые низы. Три пары глаз выжидательно уставились на нее. — А можно сходить переодеться? — наконец робко спросила она. — Что, Грейнджер, зов красных фонарей склоняет к столь тонкому минимализму в одежде? — с ехидцей протянул Драко. Облаченный в брюки и свободного кроя рубашку, он расположился в одном из кресел, поочередно оглядывая всех участников позднего собрания. Наконец его взгляд остановился на Гермионе. Равнодушие вмиг сменилось насмешкой, когда он принялся нарочито медленно ее рассматривать: ноги, кажущиеся огромными в тапочках, мятая ткань подола, талия, едва очерченная грудь… красивое лицо исказила кривая улыбка, когда Драко остановил на ней взгляд. Залившись краской, Гермиона сложила руки на груди, прикрывая видневшиеся из-под тонкой ткани полушария. Улыбка Малфоя стала еще шире. — Хватит! — Хватит что? — изобразив искренне непонимание, протянул он, но взгляд отвел. Айшат замахала руками. — О нет, мисс Грейнджер, не стоит. Так даже лучше: вы сразу будете учиться движениям с длинным подолом. Вот только ваши ноги… я переживаю, как бы вы не запнулись случайно. Гермиона только пожала плечами и скинула мешающие тапочки. Разгоряченные ступни коснулись ледяного пола, по телу пробежала дрожь. На удивление приятная, даже с нотками азарта. Ведь раз уж она попала в западню, почему бы не извлечь из ситуации хоть немного удовольствия? — Я только за, Айшат. Вальс так вальс. Девушки наградили друг друга мимолетными улыбками, и Гермиона вдруг подумала, что они могли бы неплохо поладить. — Прекрасно. Тогда становитесь друг против друга и будем учиться. Миссис Малфой, пока без музыки. Хочу ознакомить нашу мисс с основными движениями. С выражением невыносимой муки на лице Драко подошел и показательно остановился на расстоянии метра с лишним. Голубые глаза снова впились в нее, но на этот раз Гермиона приняла игру и с ровно такой же усмешкой принялась разглядывать его. — Подбери слюни, Грейнджер, — недовольно прошипел он. Она не ответила. Только перевела взгляд с лица на грудь, а затем и вовсе опустила его в область паха. С губ сорвался издевательский смешок. — Было бы отчего их подбирать, Малфой. — Тварь, — прорычал он и шагнул вперед с явным намерением то ли огреть хорошенько, то ли и вовсе придушить (не) званую гостью. Айшат подоспела как раз вовремя. — Молодец, Драко. Я только хотела сделать замечание, что вальс не танцуют на расстоянии вытянутой руки. Вы должны быть близки с партнершей настолько, чтобы не опошлить танец, но при этом чувствовать друг друга. Хрупкие руки девушки надавили на их спины, приближая едва ли не впритык друг к другу. Гермиону обдало терпким ароматом мужского парфюма и волнами раздражения, буквально исходившими от Малфоя. — Айшат, солнышко, может быть разобьемся на пары? — он умоляюще сложил руки. — Ты могла бы поучить меня. — Ну а мисс Грейнджер? — Пусть одолжит у матери какую-то из вешалок. Все равно пылятся. Девушка со смехом покачала головой. — Никак нельзя, проказник. Драко притворно вздохнул. Хмурясь, он обхватил талию Гермионы, правой же рукой взял ее руку, приподнимая в исходную позицию. — Все верно, — кивнула Айшат. — Мисс, а вы положите левую на предплечье Драко. Вот так, да. Только немного нежнее, покажите локоток. Теперь их и вовсе разделяли считанные сантиметры. Она буквально чувствовала каждой клеточкой тела, как Малфой делает неторопливые вдохи, а после такие же выдохи, влекущие за собой мимолетное соприкосновение его торса с ее животом. А затем снова: отдаление и встречи их плоти. Впервые они стояли так близко. Слишком близко. Она бы даже сказала непозволительно. Но неприятно ли? С зарождающимся удивлением Гермиона вдруг заметила, что не ощущает ни капли отвращения. Наоборот, кровь ее слегка ускорила свой бег, разгоняя по венам смущение перед представителем противоположного пола. Ведь хоть Драко и записался с первого курса в их заклятые враги, все же он был дьявольски красив, и не признать этого Гермиона сейчас не могла. Следом за смущением пришел стыд, когда она явственно почувствовала, как при первых же шагах танца ее соски трутся сквозь ткань рубашки о его грудь. Черт… — Теперь шаг влево. Драко, веди партнершу, пусть она чувствует, что ритм задаешь ты. Словно прочитав ее мысли, он снова одарил ее той самой косой усмешкой. — Что, Грейнджер, ноги не подводят? — О чем ты? — О том, как ты прытко убежала, вывалив мне на голову половину матушкиной библиотеки, — он сделал вид, что призадумался. — Ах да, и еще о том, что ты… Вдруг при повороте Драко отвел носком туфли ее ногу назад, лишая баланса. Раздался треск рвущейся ткани — это Гермиона, пытаясь восстановить равновесие, наступила на собственный подол, одновременно поскальзываясь на нем. Перед глазами взметнулся потолок комнаты, но удара не последовало: в последний момент Малфой подхватил ее под спину, не давая упасть. Полулежа на его руках, она замерла в нескольких десятках сантиметров от пола. — На редкость неуклюжа, — самодовольно закончил он. На мгновение точеные губы замерли над ее, словно желая запечатлеть на них поцелуй. Но его не последовало. Уже в следующий момент он рывком поставил ее на ноги и отошел на несколько шагов. — Айшат, давай прервемся на сон. Я все-таки устал. Девушка вопросительно посмотрела на миссис Малфой. — Ладно, на сегодня хватит, — заключила Нарцисса. Но после завтрака жду вас всех на этом же месте. В спальню Гермиона возвращалась уже без сопровождения эльфийки. Единственным ее спутником было будоражащее сознание сплетение всевозможных вопросов и догадок. Побывал ли Драко у нее в голове, пока они танцевали? Почему не дал упасть? Из-за чего этим вечером она не почувствовала привычного отторжения? Более того, ей даже понравилась его близость. Это было эмоционально…. возбуждающе. Она замотала головой, желая вытрясти из черепа зудящий набор слов. Но покинули они ее только когда она забылась беспокойным сном. В нем Драко кружил ее в каком-то полуразваленном соборе под звуки органа, за которым музицировала Нарцисса, облаченная в траурное одеяние. — Посмотрите… Нет, вы только взгляните, — отрывисто выкрикивала Айшат, извиваясь в странном танце. — Хороша ведь сделка, а?..***
8 июня 1997 года. Замок Хогвартс, Шотландия, Великобритания. — Эй, Гарри, есть минута? Гарри поднял взгляд от учебника зельеварения. От усталости строчки плыли перед глазами, сливаясь в одно-единственное пятно. Он вздохнул: расправы Снейпа на отработках было не миновать. В дверном проеме маячил силуэт Рона. Тот уже переоделся в ночной костюм и теперь нетерпеливо переминался с ноги на ногу. — Земля вызывает Гарри, ответьте, — повторил он. — Как думаешь, каковы шансы тронуться умом и загреметь в Святого Мунго? Рон хохотнул и с разбегу завалился на кровать. — Вот уж не знаю. Хотя… если у тебя сейчас в руках учебник Ужасного и Немытого, то высоки. Гарри поднял книжку, со страдальческим выражением лица демонстрируя другу обложку. На той витиеватыми буквами красовалось «Углубленный курс по зельеварению». Рон сложил руки рупором и протяжно взвыл. — Аууууу… На соседней кровати заворочался Долгопупс. — Можно потише? Я вообще-то сплю. В него полетело одновременно две подушки, но Невилл только что-то сонно пробурчал и с довольной улыбкой подмял их под себя. — Спасибо, парни. — Спасибо, парни, — перекривлял Рон. Голубые глаза азартно заблестели, что означало одно: в рыжей головушке созрел какой-то план. — Кстати, у тебя когда отработки? — Каждую субботу после обеда. Цитирую: «мистер Поттер, я заставлю отработать вас все, до единого, разбитые сосуды, которые вы имели несчастье зацепить своим подобием рук в процессе полета, — он прокашлялся, имитируя голос Снейпа. — Каждую. До. Последней. Поттер». — Тогда у меня к тебе предложение. Гарри привстал на локтях, глядя на друга. Тот сиял, как новенький галлеон. — Что бы ты не предложил, хуже уже не будет. — А я о чем, — согласно кивнул Рон. — У тебя отработки в субботу, у меня за взорвавшийся котел в воскресенье. Так почему бы не смотаться в Нору на денек? Гарри хмыкнул: он явно что-то недоговаривал. — На денек? — Ага. Мои все равно в Египте по подарочным путевкам. А в воскресенье у Гермионы день рождения. Мы могли бы купить подарок и с сюрпризом приехать к ней. Думаю, ее родители не будут против. При упоминании Гермионы Рон заметно оживился. Руки замахали в воздухе, обрисовывая что-то большое. Наверно, подарок имениннице, который он собрался вручить ценой собственных нервных клеток. — Ты же понимаешь, что нам за это будет, — Гарри провел ребром ладони по горлу, обрисовывая их дальнейшие перспективы пребывания в Хогвартсе. — Отработки. Которые и так у нас уже есть. Что-то ему подсказывало, что даже если он сейчас откажется, Рон все равно осуществит задуманное. Даже если ему придется по-паучьи карабкаться вниз, а потом совершить забег через Запретный лес. Уж больно решительно он выглядел. — Ну так что? — Одной отработкой меньше, одной больше… Поехали.