Алкоголь — мой друг, Алкоголь — мой враг. Алкоголь всегда В чем-то виноват… Отрывок из песни «Алкоголь мой враг» группы Электрофорез
9 июня 1997 года. Лондон, Великобритания. Окраины Лондона постепенно исчезали из виду по мере того, как кабинка опускалась, готовясь вот-вот выпустить своих пассажиров. Неумолимо рос Вестминстер-Бридж-роуд, как, впрочем, и Темза. На мгновение Гарри почудилось, что он слышит плеск набегающих на берег волн, но он понимал, что это всего лишь игра взбудораженного воображения. Наконец двери разъехались, впуская в сферу поток свежего воздуха. — Что, так быстро? — разочарованно протянул Рон, выходя вместе с Гарри. — Согласна. Очень жаль, — весело подхватил позади них девичий голос. Улыбаясь, их нагнала незнакомая девушка, в которой Рон быстро узнал эффектную брюнетку, преградившую ему ранее путь к побегу. — Я Рене. А вы? Маленькая ручка оказалась протянута ему в качестве приветствия. — А я не знакомлюсь, — протараторил Уизли. Рене засмеялась, вызвав у него новый прилив смущения. Театральным движением она отбросила со лба впечатляющие кудри и протянула руку уже в другом направлении. — Ну ладно, это загадочный мистер Икс. Ну а кто ты, красавчик в очках? — Гарри, — запнулся он, — Гарри Поттер. На часах было девять и вечер в Лондоне, как и в любом туристическом городе, только начинался. В одной из квартир стоящего напротив дома кто-то включил свет и тот услужливо выхватил из глубоких сумерек трех людей: двух парней и девушку, которые, еще немного постояв, затем вместе двинулись вдоль улицы. Некоторое время они шли молча. В их малой, потревоженной инородным пятном по имени Рене компании повисло недоуменное молчание, выражаемое теперь бессловесными переглядками меж Поттером и Уизли. Вот последний в ответ на красноречивый взгляд друга сначала сильно замотал головой, а затем кивнул, указывая ему на спину девушки. Поттер неуверенно пожал плечами, тоже косясь на нее. Оба задавались одним вопросом: И зачем она с ними пошла? Нет, не то чтобы общество девушки им не нравилось. Наоборот, присутствие столь очаровательной представительницы женского пола изрядно взбодрило их: пряный, явственно отдающий восточными нотками шлейф духов разгорячил уже было подостывшее в ночной прохладе обоняние, как это делает, к примеру, аромат взбудораженной, загнанной птицы (к слову, щедро выплескивающей с последними ударами тела феромоны адреналина) с гончими псами. Охотники есть охотники. А в мужчинах, пусть только переступивших порог зрелости, тоже в какой-то мере, на ее самой древней и углубленной корнями вглубь веков ноте, заложен инстинкт охотников. Следовательно, даже столь юные Гарри и Рон вполне могли поддаться грубому, заметно отдающему мускусом и потом желанию завладеть прелестным трофеем. Вот сразу две пары глаз: яко-зеленые и голубые принялись молчаливо, но жадно, сантиметр за сантиметром, ощупывать тело незнакомки. Красивая. И красивая той яркой, крикливой палитрой, что присуща скандальным телеведущим или же самым блистательным голливудским актрисам. Даже Рон, так отнекивающийся от знакомства, с наблюдения Поттера разглядывал Рене с видимым интересом. Нет, неправильный вопрос они поставили. Верно не «и зачем она с ними пошла», а «на кой обыкновенные студенты сдались такой, как она?». Вон, мимо них, несколькими минутами раньше прошла компания молодых людей. Крикливые, шумные и разодетые в пух и прах. У таких явно в кошельках лишнего места не бывает, а возможности позволяют на денек-другой пуститься в отнюдь не классический туристический кураж. Так нет же, она выбрала их и шла с ними, уверенно чеканя шаг на головокружительной высоте шпильках. Наконец Поттер поравнялся с девушкой. — Рене, ты местная? Девушка весело хмыкнула. — И да и нет. Родилась не здесь, но три года назад поступила в ЛАМДИ, и с тех пор этот город все никак не отпускает меня, — не сбавляя темпа, она легко скакнула на бордюр и, раскинув руки, пошла по нему. — ЛАМДИ? — недоуменно протянул Рон, пробуя неизвестное название на вкус. — Лондонская академия музыкального и драматического искусства, — с видимой гордостью пояснила она. — между прочим, старейшая театральная школа. После окончания уйду в Шекспировскую труппу и навсегда свяжу свою жизнь с подмостками. — Значит, актриса, — резюмировал Гарри. — Самая что ни на есть настоящая, первосортная, — шутливо подхватила девушка, но оборвалась на полуслове: каблук ботиночка подвел ее, и Рене с вскриком пошатнулась. К счастью, Гарри быстро среагировал: подхватив ее за талию, он увлек новоявленную знакомую на землю обетованную, вызвав у нее целую порцию благодарностей. Рон поднял с земли выпавшие ключи. — Возьми, ты обронила. Девушка задержала на нем внимательный взгляд. Только сейчас он заметил, что глаза у Рене неестественно фиолетового цвета. А глаза ли? Наверняка это были линзы, но Мерлин, как же пугающе красиво, как же шло ей это дьявольское сочетание иссиня-черных волос и колдовских глаз. — Ну спасибо, безымянный рыцарь, — наконец промурлыкала она, принимая пропажу, — Ну-с, товарищи, со мной и моей актерской стезей определились. А кто вы? Ставлю сотню, что не местные. — Мы студенты Хо… — ответил Рон, но под убийственным взглядом Гарри так и не закончил, подавившись «гвартсом». — Хоршемского колледжа, — подхватил Поттер, — Я на экономических науках, а Рон… — Искусствовед, — снова встрял Уизли. Гарри едва сдержался, чтобы не расхохотаться в голос. Вот уж кто-кто, а взлохмаченный Рон, еще не до конца сжившийся с выращенными колдомедиками Мунго зубами (отчего его речь теперь частенько «зажевывалась») уж точно не походил на искусствоведа. Кажется, Уизли и сам осознал это, так как мигом стушевался и даже несколько уменьшился под взглядом Рене. — Искусствовед, значит? — девушка хищно улыбнулась и заметно придвинулась к нему. Шаг, второй. Ветер ласково коснулся вороновых кудрей, перебирая их. В неестественном, отдающем холодом свете фонаря начинающая покорительница театральных подмостков выглядела мистически и даже слегка пугающе. «Идеальная актриса для вампирского жанра», — пронеслось в голове у Гарри, но мысль эта быстро покинула его. В этот момент девушка приблизилась вплотную к окончательно оробевшему Рону и слегка потрепала его по щеке. — Ты просто прелесть, настоящее солнце. Тебе это когда-нибудь говорили? Уизли отступил назад и неожиданно твердо произнес: — Не надо. У меня есть девушка. — Как скажешь, — Рене примирительно подняла руки. На мгновение на ее лице проступило по-детски отчаянное разочарование, но она быстро поборола эту эмоцию, сместив ее куда-то глубже, в собственное нутро. Она снова улыбнулась и, мотнув головой, двинулась дальше по улице. — Мальчики, давайте сразу определимся: мне откровенно скучно сегодня, и я не ищу себе друзей до гроба. Так, компанию на вечерок-другой. Как насчет обмена: я вам показываю самые злачные места Лондона, а вы мне — свое общество. А утром разбежимся, как ничего и не бывало. Гарри и Рон переглянулась. Ни один из них не спешил отклонить неожиданное предложение, насколько бы абсурдным оно не казалось. Но, прежде чем осуждать их, скажи, читатель, кто в здравом уме откажется от бесплатного гида, находясь в Лондоне? А если этот гид еще и в придачу красавица-актриса? Верно, мало кто. В конце концов, вечер, плавно перетекающий в ночь, у них был свободен, а общество Рене уже изрядно опьянило обоих. Казалось, что тяжелый, приторный аромат сандала заполнил собою всю улицу и теперь затекал теплыми ручейками в ее менее крупные отростки, точно ставя таким образом незримые метки о присутствии этой девушки. И метки эти, вливаясь в легкие подобно тому, как вливается дорогое вино в желудок, дурманили разум, раздражая его наиболее чувственные участки всякого рода фантазиями. Парфюмерию подкрепляли и прочие не менее заслуживающие внимания факторы. Например, бодрое цоканье каблучков-шпилек: она слегка ушла вперед и с их угла обзора можно было беспроблемно подметить, как легко и соблазнительно девушка двигалась, точно бугристая поверхность мостовой вовсе не доставляла ей никакого дискомфорта. Высокая, подчеркнутая облегающим платьем привлекательная фигура настойчиво маячила впереди, одним своим видом обрисовывая все плюсы такого знакомства. Словом, мечта, а не гид. Да и кто вообще сказал, что это должна быть дородная женщина в очках и расклешенной юбке в пол? А, была не была. — Рене, — окликнул девушку Гарри. Та уже успела заметно уйти вперед и теперь замерла, дожидаясь их. — Что, экономист и искусствовед, тоже скучно стало? — Ага, — протянул Рон. — Мы согласны.***
Что такое Фицровия? Один из многочисленных клаптиков-районов, составляющих единое полотно столицы? А может, нечто обезличенное, примыкающее к Вест-Энду и из-за столь яркого театрального сосредоточия по соседству, утратившее всякий магнетизм для туристов? Нет. Совершенно, абсолютно нет. Безликой назвать Фицровую повернется язык разве что только у невежды, изучающего Лондон путем ведения пальца по бумажным дорогам многочисленных туристических буклетов. Фицровия — это о роскоши, о богеме, ласкающей вкусовые рецепторы искуснейшими десертами и пьянящей алкоголем многолетней выдержки. В ее смехе слышится шелест газеты Таймс, признавшей некогда ту лучшим районом для проживания, а в причудливом названии до сих пор разносится эхо голосов Вирджинии Вулф, Джорджа Бернарда Шоу и Артюра Рембо. Ведь это их ноги исходили там все вдоль и поперек до множества современных туристов, это их произведения рождались там, оглашая именно этот район своим первым криком. О да, Фицровия — это про богатство, про ту самую трепещущую в давно окаменевшей груди города сердцевину истории, про оглушающие взлеты и не менее оглушающие вскриками боли падения. Так думали и наши юные волшебники, впервые оказавшиеся в этом районе. Минуя улицу за улицей, они то и дело крутили головами, пытаясь рассмотреть в неясном свете достопримечательности, но Рене не давала им этого сделать: она намеренно ускорила шаг, увлекая их все глубже и глубже в ночной лабиринт. — Эй, постой, мы куда? — попытался разузнать цель их путешествия Гарри, но девушка только отмахнулась. — Скоро узнаете. Не переживай, экономист, я вас не съедение не отдам, — и, обернувшись, поманила пальчиком запыхавшегося Рона. — Поторопись, солнышко, не то все вкусненькое разберут. Вкусненькое? Так они в ресторан спешат? Вскоре (примерно спустя минут десять забега по непрестанно петляющим улицам) они узнали еще две вещи о Лондоне. Первое: все изысканные заведения, как правило, сосредоточены в центре паутины, а уже на дальних ее «орбитах» расположились их менее именитые собратья: пабы, бары и более мелкие, но не менее шумные забегаловки для таких же, как они, искателей ночных приключений. И второе, но не менее интересное — в соблазнительном яблоке Фицровии завелась парочка червоточин. И одна из них носила название «Simmons Bar Tower Bridge». По крайней мере так гласила кричащая неоновая вывеска у входа, возле которого уже собралось несколько шумных компаний. От удивления Рон аж присвистнул, и, по правде говоря, было от чего: ряды из строгих зданий георгианского стиля уже безмятежно спали и только у одного из них с покоем не задалось: часть первого этажа, по какой-то нелепой случайности отданная под бар, горела всевозможными гирляндами. Развешанные в хаотичном порядке подобно рыбацким сетям, они заговорщически перемигивались, отгоняя от бара протянутые щупальца ночи. Те колыхались на границе проезжей части, не решаясь заступить на освещенную дорогу. И только острые, шипастые концы их лизали самые края бордюра, но почти мигом соскальзывали назад, гонимые вибрирующими нотами музыки. Воздух сотрясало что-то новомодное, роковое. Несмотря на то, что все окна и двери были закрыты, изнутри доносились вибрирующие раскаты музыки, так и влекущие к себе посетителей со всех концов города. А тех было немало: только сейчас друзья заметили, как со всех концов улицы, подобно мотылькам, летящим на свет, стекаются группки тусовщиков. — Об этом месте из туристов мало кто знает, — пояснила девушка, толкая дверь и заходя внутрь. — Туристы предпочитают поближе и подоступнее, так что тут все свои. Хотя я думаю, что вы неплохо впишитесь в компанию. И, точно в подтверждение ее слова, откуда-то с глубины зала послышался женский выкрик: — О, Рене! Моя Рене пришла, — им навстречу, подобно чертику из табакерки, выскочила крохотная блондинка лет двадцати с кричащими ярко-алыми прядями по бокам. Девушки деловито чмокнули друг дружку в щечки, и только потом вторая заметила переминающихся позади парней: — Что, новеньких гусят наловила, дорогуша? Теперь понятно, почему ты пропадала. — А может и не гусят, Нэнси. Тот рыженький красавчик — настоящее солнышко, видишь, как волосы торчат? От такого сравнения Рон весь зарделся, а его щеки мигом сделались пунцовыми. — Ну я… Между тем Рене продолжала, невозмутимо водя в воздухе пальчиком с одного на другого: — Но, увы, у него есть дама сердца, так что этого мы пропускаем. А вот этот зеленоглазый — Гарри — будущее светило экономики. — Нэнси, — блондинка бойко стиснула его руку в быстром рукопожатии, — мы с тобой почти коллеги, кстати. — Правда? — неловко пробормотал Гарри, ловя на себе заинтересованный взгляд карих глаз, — Это… это очень здорово. Девушка хихикнула и, переглянувшись с Рене, кивком указала ей куда-то в зал. — Не присоединишься? Дэйв, кстати, тоже тут. По красивому лицу пробежала тень. Рон, скосивший глаза на Рене и исподтишка наблюдавший за ней на протяжении всего диалога, невольно подметил, как при упоминании имени «Дэйв» бескровные губы поджались в тонкую полоску, а глаза, наоборот, потемнели, приняв оттенок предгрозового неба. (Значит, не линзы все-таки.) «Интересно, кто этот Дэйв? Наверняка провинившийся парень. Или бывший?» Одновременно с этой мыслью Уизли почувствовал, как что-то неприятное, жужжащее зашевелилось в области второстепенных чувств и при слове «бывший» куснуло его, желая пробиться на передний план. Стоп, неужели это ревность? — Фу, Уизли, даже не вздумай! — взвизгнула совесть и назидательно погрозила ему кулаком. «Гермиона. Меня ждет Гермиона», — как мантру принялся повторять Рон. Наконец проклятое насекомое скрылось куда-то, напоследок противно пошевелив крылышками (или это Рене бросила мимолетный взгляд куда-то в зал (наверняка высматривала этого Дэйва), вызвав новый укол (никак нет) уязвленного собственничества?) Вот же черт. Усилием воли он свел фокус взгляда на Гарри. Того, кажется, общество их «гида» вовсе не волновало: с горящими глазами он что-то усиленно втирал Нэнси о борьбе за грант, мечтах о звании доктора экономических наук и усиленной подготовке к защите «черт-его-знает-какого-но-очень-важного» научного труда. Мэрлин, а в Хогварте он за ним такого таланта к словесному распинательству не замечал. А оно вон как… стоило кавалеру ордена стеснительности оказаться на вольных хлебах, как он мигом начал вязать целое макраме на ушах милашки. И завидно даже как-то… вон как Нэнси смотрит на него и кивает головой. Туда-сюда. Пресвятая дамблдорова борода, да она, судя по всему, поверила. — Меня еще со школы интересовал парадокс Базермана, но только в Хоршеме появилась возможность серьезно взяться за его исследование, — величественный пас руками. Еще бы чуть-чуть и Поттер бы вышиб у проходящей мимо официантки поднос. — Для этого я нашел добровольцев среди студентов и… Полоска женский губ разжалась, выпуская наружу многозначительный кашель. Нэнси переглянулась с Рене и отступила на шаг. — Ну, рада была повидаться, но мне уже пора: наши там наверно уже потеряли меня. Рене довольно кивнула. — Как пора? — Гарри не скрывал разочарования. — Я думал, ты останешься с нами. — Не стоит, — Нэнси покосилась на подругу. — Мне правда уже пора. Была рада познакомиться, — и, обменявшись с ней кивками, нырнула куда-то влево, теряясь в толпе. — Очень жаль, — Рене пожала плечами, — но ничего не поделаешь, так что давайте веселиться. Не отставайте, гусята. Эффектным движением откинув на спину шлейф волос, она двинулась вперед, изящно лавируя меж посетителями. Их, количество, к слову, увеличивалось в геометрической прогрессии, отчего колокольчик, подвешенный у входной двери, не умолкал, раздраженным звоном надрываясь о прибытии новых «лунатиков». Дзынь-дзынь! Смотрите, какие три крали заявились на огонек! Дзынь-дзынь! О, а вон и какая-то сладкая парочка следом пришла. Ну-ну, смотри, Ромео, как бы твоя Джульетта не поддалась горьковатому очарованию отменного абсента и не пустилась во все тяжкие. Дзынь-(да дайте вы мне покоя чертовы неспящие пройдохи!)-дзынь! А ну стоять, семейка Аддамсов! Куда с ребенком намылились? Пошли прочь! Казалось, еще чуть-чуть, и им либо не хватит воздуха, либо пространства, и оно точно треснет окнами наружу, чтобы дом наконец смог вздохнуть спокойно. Даже кислород напряженно загудел под лихой визг гитары, предчувствуя свою скорую кончину. Медленно, но верно протискиваясь через толпу, они прошли вдоль череды круглых столиков, отчаянно жмущихся к аляповатым, выполненным под кирпич стенам. Их всех до единого, подобно оголодавшим стаям гиен, окружили веселые компании. Что интересно, у большинства лакированные поверхности пустовали, будучи оседланными только многочисленными кружками да стопками, и только напротив немногих стояли тарелки с едой. Все до единого болтали, срывая голоса в попытке докричаться в общем гомоне до собеседников, кто-то, кажется, спорил, о, а вон за тем столиком возле дубовой стенки, трое мужчин (судя по виду вне состояния алкогольного опьянения тянущих через навозную кучу жизненных обязательств «почетное» звание офисных клерков), закинув друг другу руки на плечи, покачивались из стороны в сторону, напевая что-то из Queen:We are the champions — my friend And we'll keep on fighting till the end We are the champions We are the champions No time for losers Cause we are the champions of the world…
Голосил нестройный мужской хор, вызывая у проходящих мимо улыбки. Гарри повернул голову и вовремя: по правому борту от них виднелась самая главная достопримечательность «Simmons Bar Tower Bridge», эдакая Мекка всех посетителей — островок бара. За его массивной стойкой, беспрестанно крутились, как белки в колесе, очаровательные близняшки-китаянки, вмиг напомнившие ему о почти забытой красавице Чжоу Чанг. Их худенькие, подвижные руки, украшенные бесчисленным множеством браслетов, то и дело под одобрительные выкрики публики подбрасывали в воздух разнообразные бутылки, смешивали коктейли, а некоторые и вовсе поджигали, вызывая настоящий шквал восторга. Впрочем, бар окружало настолько плотное кольцо из желающих, что Поттер мигом сник. Наконец они миновали центральный зал и «уперлись» в обложенную камнем арку, служащую проходом во вторую комнату. Туда Рене их не повела. Вместо этого она свернула налево, где, к их удивлению, оказался свободный столик с угловым диваном и несколькими барными стульями. — Это — мое место. Все это знают, а кто не знает, тому объяснят, — самодовольно пояснила Рене. — Вы пока располагайтесь, а я схожу за выпивкой. — Возьми наши…. — крикнул ей вслед Гарри, доставая обменянные еще в Косом переулке маггловские деньги, но девушка уже исчезла. — Да расслабься ты, потом рассчитаемся, — протянул Рон, с удовольствием развалившись на кожаном диване. Только сейчас он почувствовал, как отчаянно гудели ноги от долгой ходьбы, но усталости, к удивлению, не было. Вместо нее в нем бурлил внезапно проснувшийся адреналин от предвкушения будущих приключений. Гарри устроился рядом и, пользуясь выгодным углом обзора, принялся разглядывать гостей бара. — Не Нэнси ищешь? — спросил Уизли. Гарри нахмурился. — Странно как-то она ушла. Мне показалось, что она хотела остаться, пока Рене не закашляла. — Я собрал группу участников и при помощи них проводил эксперименты. А еще я экономический гений и о-о-о-о, Нэнси-и-и-и, любовь моя-я-я-я, — протяжно завыл Рон, похлопывая друга по плечу. — Посмотри, тут же еще куча девушек. Поттер наградил его скептическим взглядом. — И это мне говорит мистер «О нет, не трогай, у меня есть воображаемая девушка», — проблеял Гарри, поднимая руки и изображая ужас перед невидимой Рене. — Да брось, я просто рад, что ты наконец-то смог переключиться с Чжоу. При упоминании Чанг Гарри мигом сник. Да ну черт, неужели тема когтевранской очаровашки до сих пор находится у него в разделе «не напоминай мне этот позор» секции «хочу забыть, как страшный сон»? Мысленно Рон прикусил язык. Ауч, а больно. В конце концов, ну не его это вина вовсе, что Чжоу отказала ему в свидании, да еще и сделала это публично в Большом зале. А на закуску еще и оказалось, что у нее тайные отношения с Седриком Диггори…. словом, вышла довольно болезненная и неприятная история для Гарри, у которого это была первая влюбленность. — Извини, я не хотел… Договорить Уизли не дали три высоких слинга, одновременно опустившихся на стол. При первом же взгляде бросился в глаза цвет напитка: он оказался кислотно-зеленым, совершенно не внушающим доверия, как внешним видом, так и объемом порции, доходившей почти до самых краев. В придачу каждый из них увенчивала шпажка с наколотыми на нее ягодами вишни: темно-красные бока фруктов соблазнительно поблескивали, слегка соприкасаясь с пенной поверхностью. Довольная Рене плюхнулась на барный стул. — Эмм, а что ты принесла? — Рон скептически покосился на придвинутый к нему стакан, не решаясь взять его в руки. — Это какой-то дамский коктейль? — Дамский коктейль? — девушка хохотнула. — Солнце, тебе о чем-то скажет название Зеленая фея? — Нет. — Нет? Ну тогда бери и пей. Гарри опять принялся барахтаться в собственных карманах, извлекая оттуда горы мятых маггловских купюр. Его растерянный взгляд заметался по разномастным бумажкам, судя по всему, в запоздалой попытке оценить их стоимость. Наконец он отчаялся и, схватив из общей массы примерно треть, протянул ее девушке. — Возьми, ты же заплатила за коктейли. Взгляд девушки в этот момент выражал мысль из диапазона «экономист, ты совсем тю-тю»? — Спасибо тебе, конечно, щедрый мальчик, но я так не играю. Я пригласила, значит мне и угощать, — и, заметив, что Поттер уже было открыл рот, чтобы заспорить, спешно добавила. — Но раз уж ты так хочешь отплатить, то будешь должен желание. — Какое? — настороженно спросил Гарри. Рене пожала плечами. — Пока не знаю, пока пьем, — ее взгляд упал на Рона, пытающего взглядом свой коктейль. — Эй, рыжуля, за что пьем? Уизли озадаченно клацнул челюстью, судя по всему, пережевывая какую-то зарождающуюся мысль. Наконец он полувопросительно протянул: — За дружбу? — пальцы осторожно обвили основание слинга. Будто не напиток, а змею за глотку взял: того и гляди, изловчиться и укусить. — Ну за дружбу, так за дружбу. Только я предлагаю немного по-другому: давайте выпьем за нежданные встречи, яркие ночи и легкие рассветы. Согласны? — Согласны, — с улыбкой подхватил Гарри. Одновременно три слинга взмыли в воздух и, спустя мгновение, со звоном ударились друг о дружку. Зеленая жидкость слегка расплескалась и потекла липкими ручейками по рукам, но они едва ли это заметили. Кто бы мог подумать, но в этот момент мысли обоих парней каким-то неведомым образом совпали: «Нужно будет на этом остановиться», — пронеслось в голове у Рона. «Папа говорил, что меру нужно знать», — повторил про себя Гарри, отпивая злосчастный коктейль.***
Спустя полтора часа и три Зеленых феи на***
Просыпаться было на редкость гадким во всех его серо-бурых полутонах ощущением. Вернее, в его случае пресловутое «просыпаться» можно было и не употреблять, ибо более верным и всеобъемлющим определением для возвращения к жизни тела, недавно уроненного с высоты собственного роста, было более витиеватое «воскресать». Так вот, процесс воскрешения недавно павшего в неравной схватке с зелеными и прочими дивами Рональда проходил на редкость тяжко и отвратно, да так, что сам мистер Уизли, стоило его организму сброситься до заводских и нажать пресловутое «вкл», вначале и вовсе не понял, в каком состоянии, где и (внимание, зрители! Самый главный вопрос, стоимостью в несколько сотен галлеонов) — кто он. Озадачить последним он и решил ближних, стоило языку вернуть свои утерянные где-то на полу бара вращательно-слагательные функции: — Эй, кто-нибудь, вы слышите меня? Ответом ему был звон посуды, гомон голосов, слившихся в единую безликую воронку с явственно выделившимся на переднем плане «ой, …ть», и чей-то множественный смех, так и вдаривший по и без того сотрясенному сознанию: — Хватит ржать! Вы, — тычок пальцем в никуда, — должны мне пояснить, кто я. Последняя составляющая предложения далась бедняге на редкость сложно, так как утонула в какой-то противной жидкости, отчего-то намочившей губы и, спустя мгновения, потекшей по подбородку. Стоп! Как потекшей по подбородку? Голова тяжко шевельнулась, едва ли подчиняясь командам шеи, но зато явственно давая понять своему хозяину, что поднять-то он ее забыл. «Ну и ладно, не беда», — мысленно махнул рукой Рон и… Всем костям внимание! Так, мышцы, родимые, напряглись — сейчас пилот взлетать будет. …неимоверным силовым усилием оторвал многострадальную черепушку от стола. Голова неясно качнулась из стороны в сторону, то ли примеряя подзабытые ощущения, то ли подумывая, а не завалиться ли к чертям собачьим в новую серию отключки, но благодаря Богоматери, Локи верхом на Ктулху и прочим ведающим и властвующим, более-менее удержалась в своей естественной позиции. Следом за этим действием на Рона снизошло два озарения: а) жидкость, в которой он «купался», оказалась его собственными слюнями, которые он подобно заправской собаке Павлова рефлекторно пускал на все и вся; б) с его носом что-то приключилось, потому как боль в нем начала явственно набирать обороты, а при попытке вдоха воздух заходил в дыхательные пути нехотя, точно просачиваясь сквозь плотно забитую пылью вентиляционную решетку. Что ж, по крайней мере его шевеления привлекли внимание, потому как сквозь густоту гула пробился чей-то отдаленно знакомый голос: — Ну ты как, Дон Жуан несчастный? Все на месте? Уизли повернул голову в сторону источника звука, но, как бы не старался его (ее?) разглядеть, не получалось: зрение предательски «поплыло», выдавая вместо внятной картинки беспрерывно вращающийся калейдоскоп. Так, вдох-выдох. Зажмурил глаза, потряс головой (в той что-то подозрительно щелкнуло). — А ты кто? Протяжное «о-о-о» в ответ. — Солнце, да ты совсем, я смотрю, отлетел. Ладно, напомню. Я Рене. Ре-не. Помнишь? Ты и твой друг Гарри познакомились со мной сегодня, я вас позвала выпить, но в процессе ты немного перебрал, много осмелел и пошел знакомиться с Вельзевулом. — С кем? — С Вельзевулом, главарем местной байкерской общины, — терпеливо пояснил женский голос и, предупреждая логичное «зачем» продолжил. — Ты спутал его с девушкой и подкатил к нему с комплиментом в духе «привет, принцесса», за что отхватил штрафной в нос. Ну как, припоминаешь что-то такое? Зрение постепенно стало возвращаться к Рону. По крайней мере, он теперь с горем-пополам мог различить людей и предметы в радиусе фута. Жаль только, что вместе со зрением начал все более ощутимо давать о себе знать разбитый нос. А ворох скомканных салфеток, усеявших почти добрую половину стола окровавленными цветами, укоряюще намекнул на то, что «штрафной» прилетел прямехонько в цель. — Я хоть защищался? — вышло вовсе не героично, а по-противному поскуливающе. Сидящая напротив красотка запоздало прикрыла рот рукой, скрывая ухмылку. — Ну-у, почти что. — Что, сразу? — Замертво. Мы с Гарри уже хотели скорую вызывать, но ты перед тем как отключиться, начал стонать, чтобы тебя не уносили с поля боя. Ах да, ты еще сказал, — голос дрогнул от смеха, — что когда проснешься, пойдешь и трахнешь эту красотку. Уизли протяжно промычал и поспешил спрятать вмиг заалевшие щеки в сложенных ладонях. Воспоминания возвращались мерно, нехотя, отдаваясь в сознании горьким послевкусием сожаления вперемешку со стыдом. Нет, и как только его угораздило? Пили трое, а выкинуть фортели потянуло его одного. Вон, Рене сидит себе, как ни в чем не бывало, потягивает через соломинку остатки коктейля, спинку выгибает под заинтересованными мужскими взглядами, по-кошачьи жмурится от удовольствия. Гарри рядом… Стоп, а где Поттер?! — Рене-е-е, — нехотя протянул он, седьмым чувством (или задницей) предчувствуя, что ответ его огорошит, — а ты Гарри не видела? — А как же, видела. Головушку поверни немного, солнышко, — длинный ноготь ткнул куда-то в толпу, — вон твой друг, желание отрабатывает. Ох и зря он это сделал. Очень и очень зря. В тот момент Рональд Уизли был готов поклясться, что картинка, которую он увидел (и еще долго не знал, как развидеть), будет стоять у него перед глазами до самого смертного одра… Гарри, его слегка чудаковатый, местами стеснительный Гарри сейчас находился на небольшой, едва ли не импровизированной сцене, предназначенной для гостей, относящих себя к любителям после рюмки-второй попробовать свои вокальные данные в караоке. Миниатюрные софиты, усеивающие стену позади него аркой, задорно подмигивали гостям (уже в немалом количестве стянувшимся к краям подмосток) кислотно-розовым светом, точно подчеркивая характер исполняемой композиции. Из массивных колонок, стоящих по правую сторону от сцены, доносилась какая-то визгливая попса, впрочем, по всей видимости, довольно популярная среди магглов, потому как некоторые из них весьма двусмысленно косились на начинающего певца, кто-то открыто тыкал пальцами, пока остальные подоставали телефоны, предвкушая шоу. И разрази его, Уизли, треклятый Вельзевул, если бы Поттер в этот момент испытывал хоть каплю смущения. Ни чер-та от слова «совсем». Полусогнув колени и бодро размахивая кистями, он весьма уверенно выполнял танцевальные па похлеще любой маггловской Шакиры с Бритни Спирс вместе взятыми. Нет, и где он только такой дряни нахватался? Неужто танцевальные уроки Макгонагалл так сказались? Вот Поттер перекинул микрофон с правой руки в левую, затем повторил сие действие и, залихвацки «эхнув», запел:If you want my love You gotta do what it does If you want these sweet like sugar Gucci lips You gotta give it up.
Мэрлин тебя разрази, сраный Гарри Поттер, ну вот кто тебя за язык-то тянул? Кто рот твой поганый просил открывать? Да ну черт… нет, все черти ада (да простят они Рона за сегодняшнее многократное их упоминание) оказалось, что этот самый язык не только неплохо чепуху молоть умеет, но в прибавку еще и поет-то как! Вон, Паваротти со стариной Пресли отошли нервно покурить в сторонке. А когда выкурят косячок-другой, наверняка пойдут и застрелятся, ибо такое исполнение было плевком не только в их сторону, но и в адрес всей музыки в целом.I know you think I'm cool But I ain't one of the boys No, don't be scared that I'm gon' tie you down But I need a little more.
Пел Поттер на редкость пискливо, с нотками истеричной псевдо-оперной певички, одним замечательным летним вечером вдруг ни с того ни с сего впавшей в состояние то ли климаксного обострения, то ли и вовсе маразма. И если первые строки еще можно было списать на отсутствие голоса под ручку с изрядным опьянением, то на так некстати подвернувшемся «down» его голос предательски дрогнул, а потом как взвизгнул, в явно лишней попытке приподняться вверх, что ощутимо резанул по ушам «перворядовых» слушателей: вот рыжеволосая женщина с нелепой химией на голове дернулась зажать уши, да так поспешно, что едва не уронила модный смартфон, стайка бесконечно хихикающих девушек отшатнулась, а один из представителей прайда клерков громко выругался. Кажется, он крикнул что-то вроде «заткни хлеборезку, очкастый», но Рон наверняка не расслышал. А вот самому очкастому… тому было плевать на всеобщее негодование с самой высокой колокольни: в этот момент он окончательно отдался пьяному экстазу и принялся самозабвенно изображать танцовщицу кан-кана, нелепо выпрыгивая и поочередно задирая то левую, то правую ногу. Рональду Уизли еще никогда в жизни так не хотелось провалиться сквозь землю. Рональд Уизли косился на выход и прикидывал, каковы шансы, что во время акции бесславного дезертирства кто-то из посетителей вспомнит, что явилась эта недо-Гага не одна. А затем Рональд Уизли мысленно махнул рукой, отжал у отвлекшейся Рене ее коктейль и залпом влил его. Ну вот. Так-то лучше. Так-то легче. — Гарри, сучка, жги! — заорал рыжий не своим фальцетом и даже помахал рукой другу, который в этот момент подходил-подтанцовывал к припеву.Baby, don't call me your friend If I hear that word again You might never get a chance To see me naked in your bed And I know girls ain't hard to find
Самозабвенно продолжал Поттер. Вот от общей массы кто-то отделился (или это общая масса выплюнула кого-то), взлетел на сцену … (в свете софитов мелькнули эффектные ярко-красные пряди на золотом полотне) …Рене чмокнула Гарри в щеку и, закинув ему на шею канареечно-желтое боа, спрыгнула назад.But if you think you wanna try Then consider this an invitation
«Вот теперь точно пи… (зацензурено, исправлено на капец»), — запоздало подумал Рон, глядя на летящую в визжащую толпу футболку Поттера. Закрыв глаза, он подрыгал псевдо-пародией на пресс, залихвацки намотал боа на шею и повернулся к зрителям виляющей пятой точкой, по которой на словах…to kiss my ass goodbye.
…игриво похлопал ладошкой. — Какое в задницу тебя целовать, пидор ты несчастный? — взревел на весь бар чей-то до крайней степени возмущенный голос. Правда, обладатель его долго неизвестным не остался, так как быстро прорвался через толпу и оказался на сцене, где Рон запоздало опознал