Седьмой Лорд / Lord Seventh перевод.

Цзин Ци жил в уединении целых пять лет. Всё это время он не ограничивал себя чтением одних лишь исторических писаний и наставлений мудрецов. Вкупе со своими редкими посещениями дворца, у него была довольно полная картина происходящего не только в императорском городе, но и во всей столице. Несмотря на это, народ Дацина крайне редко видел и часто вообще забывал о существовании затворившегося главы поместья Наньнин, который, по слухам, пользовался несметно огромной благосклонностью Его Величества Императора. С самого начала он относился к числу людей, недовольных своей судьбой. В первой своей жизни он пробыл в человеческом мире не более сорока лет, а остальные сотни лет его жизней были потрачены на проживание довольно скорбных судеб. После этого он только и делал, что проводил время в одиноком ожидании у Камня Трёх Жизней, из-за чего его изначальный темперамент давным-давно притупился и потерял все свои краски. Если бы это было не так, он не смог бы сидеть сложа руки в своём поместье так долго. Люди уже совсем скоро перестали принимать его взрослые и логичные рассуждения за что-то ненормальное для ребёнка, списывая это на преждевременное взросление из-за потери отца и вынужденное наследование высокого титула в столь юном возрасте, поэтому Цзин Ци просто плыл по течению, когда Хэ Ляньи пришёл за ним, чтобы вытащить на банкет. У Си тоже не подвел и принял приглашение, ухватившись за первую подвернувшуюся возможность отплатить Цзин Ци за его доброту. Если у него и была хоть одна чёткая задача за все эти годы, так это не быть должником главы Наньнина. Чай в чашке Цзин Ци ещё не успел остыть, как один из слуг сообщил о визите Юного Шамана. Хэ Ляньи улыбнулся, ткнув князя в плечо: — А твоё влияние, видимо, в разы больше, чем у моего второго брата, который не первый год ломает голову и всё не может к нему подступиться. Рука Цзин Ци, держащая чашку, дрогнула. Он украдкой взглянул на наследного принца. После того, как он понял, что тот просто шутил и не скрыл за этой фразой никакого подтекста, он сразу же успокоился и внутренне посмеялся над собой за свою разыгравшуюся паранойю. — Он просто мой сосед, — небрежно отмахнулся Цзин Ци. — Бешеные псы каждый день скребутся в его дверь. Пора бы ему уже открыть ворота и кинуть им кусок мяса. Думаю, сейчас время уже пришло. — Ну что за чушь? — Хэ Ляньи легонько стукнул его по голове подвернувшейся под руку книгой, добродушно улыбнувшись, и поправил лацканы своей мантии. — Вставай, давай уже встретимся с этим таинственным Юным Шаманом. Выйдя из своего поместья, У Си тотчас пожалел о своем решении, но он уже дал свой ответ Пин Аню. Его принципы были нерушимы, а свои обещания, какими бы они ни были, он всегда выполнял и ничего в этом мире не смогло бы ему помешать. Поэтому У Си не оставалось ничего, кроме как наскоро привести себя в надлежащий вид и отправиться в поместье Наньнин, прихватив с собой А Синьлая и еще одного телохранителя — Ню Хара. Дедушка Цзин Ци, Цзин Жуй, стал первым главой поместья неимператорского рода. Когда покойный Император подавлял восстание, между ним и Цзин Жуем царила крепкая и нерушимая дружба. Покойный Император был тронут преданностью Цзин Жуя, когда тот пожертвовал собой ради него, поэтому он лично вырастил его сына, Цзин Ляньюя, и даровал ему титул князя. Хэ Ляньпэй и Цзин Ляньюй с самого раннего детства росли вместе и оба имели совершенно несовместимые характеры, но сильно доверяли друг другу. По слухам, Цзин Ляньюй когда-то женился на принцессе, в которую был влюблён Хэ Ляньпэй. Позже Хэ Ляньпэй понял, что в сердце принцессы ему нет места, поэтому великодушно благословил их брак. Это было воспринято как запредельно глубокая братская дружба. Благодаря таким тесным взаимоотношениям, поместье Наньнин было построено полностью в соответствии с предпочтениями Цзин Жуя. Когда У Си смотрел на это здание, в его разуме преобладало лишь одно слово: "огромное". Двое громадных южных и северных ворот были настежь распахнуты, внушительная территория двора поражала своей площадью, а павильоны и дополнительные здания возвышались над и так высоким ограждением. Внутри поместья чего только не было: гигантский парадный зал, бесчисленное количество дополнительных спален, смотровая комната, восточный и западный боковые залы и огромное множество других редко используемых комнат. Если бы у У Си не было сопровождающего, он бы с легкостью заблудился в этом великом множестве коридоров и сводов. Поместье заложников Южного Синьцзяна было совсем недалеко как от поместья Наньнин, так и от Императорского двора, но из-за особого статуса заложников и неуклюжего, поспешного переселения южан в поместье, оно и впрямь выглядело довольно непрезентабельно по сравнению с дворцом Цзин Ци. Пробыв в поместье Наньнин какое-то время, У Си подумал, что внутри было необычайно спокойно. Несмотря на громадную площадь и размеры зданий, не было никакого лишнего шума и людской суеты, только лишь редкое пение запоздалых птиц и журчание небольшого ручья во дворе. По пути он столкнутся с парочкой слуг, которые неторопливо подметали крыльцо и ступеньки павильонов; они совсем не были удивлены его присутствием. Все они при виде У Си лишь останавливались в работе, почтительно кланялись в приветствии и отходили в сторону, продолжая заниматься своим делом. Всё это выглядело так беззаботно. Их провожал мальчик лет шестнадцати, тощий и маленький, но очень улыбчивый и оживлённый. Заметив, как У Си украдкой осматривает двор, он поспешно объяснил: — Тут везде разбросаны кучи листьев, упавшие с деревьев, но, пожалуйста, не удивляйтесь, господин не позволил их подмести. Из-за них стали расти сорняки, но господин велел и их не трогать, сказал, что они приятны глазу. Лицо У Си под вуалью слегка расслабилось: мальчик хоть и чересчур оживленный, но не опасный. Долго ждать не пришлось. Ему едва успели подать предложенную чашку чая, как в просторный зал, друг за другом, вошли два человека. Тот, что шёл спереди, сиял юношеской энергичностью и праведностью, на его лице сияла благородная улыбка, а красивые, величественные черты, присущие аристократии, были будто не от мира сего. Как только он заметил У Си, тут же сложил руки в приветственном жесте: — С прибытия Юного Шамана в Великую Цин прошло уже несколько лет, но я ни разу не справился о вашем здоровье. Прошу простить меня за нанесённую обиду. У Си бессознательно встал с кресла, в котором ожидал прибытия главы поместья. Замерев на мгновение, он уже понял, что это наследный принц Дацина, будущий Император. Не то чтобы он никогда не видел Хэ Ляньи, но его представление о нём было довольно поверхностным. Наследный принц не так часто выступал перед людской толпой, не устраивал никаких грандиозных празднеств, не привлекал внимания и всегда был очень вежлив с людьми, отчего исключались громкие инциденты с его участием. По сравнению с тем, как ведет дела первый принц Хэ Ляньчжао, его поведение было далеко не таким высокомерным, но от одного взгляда на него создавалось ощущение, что наследный принц уже владеет этой страной. Он кивнул, а затем вежливо поклонился по обычаю народа Южного Синьцзяна: — Ваше Высочество наследный принц. Само собой, Хэ Ляньи тоже не был знаком с ним. Он уставился на Юного Шамана и подумал, что этот юноша довольно странный и замкнутый. Он встретил столь высокопоставленное лицо, но только лишь вежливо поздоровался, даже не обменявшись и парой любезностей; просто стоял прямо и холодно, как бревно. Уголки губ Цзин Ци непроизвольно приподнялись. Он не сказал ни слова, просто сложил руки в приветствии в сторону У Си и отошёл в сторону. Вежливая светская беседа, которую пытался начать Хэ Ляньи, была со звоном оборвана деревянным и скованным приветствием У Си. Наблюдая за этим, Цзин Ци подумал, что весь этот вальс престижа в словах Хэ Ляньи был похож на игру на цине для коровы (1), а потом со злорадством отметил, что сегодня отличная погода. (1) «Игра на цине для коровы» (對牛彈琴) — эта идиома берет начало из буддизма и означает «Делать/говорить то, чего собеседник не сможет понять или не сможет оценить по достоинству». Русским аналогом будет выражение «разбрасывать бисер перед свиньями». Трое юношей взяли лошадей из конюшен, покинули территорию Наньнина и направились в поместье Великого Учёного Лу. Хэ Ляньи и У Си непреднамеренно вели лошадей плечом к плечу, а Цзин Ци отставал от них не более чем на метр (2), преспокойно воображая себя третьим лишним и молча следуя за ними, старательно делая вид, что его здесь нет. (2) Отставал от них не более чем на метр — в оригинале «behind by half a horse’s space», что означает «отставал на половину лошади». Длина среднестатистической лошади — 200-250 см, поэтому её половина будет примерно метром. У Хэ Ляньи уже было его собственное предположение относительно мотивов, по которым Юный Шаман принял приглашение. Великий Учёный Лу сейчас главенствовал над всеми гражданскими чиновниками. Несмотря на его преклонный возраст и уже поданное заявление об отставке, у него всё еще были ученики по всему миру, поэтому его влияние при дворе было неоспоримо. Этот день был днём его именин, и каждый понимал, что тот собирается покинуть столицу, вернуться в родной дом и получить должный уход в свои годы. Его подвиги на службе у государства закончились, а тело пришло в упадок — это был своего рода "прощальный привет", поэтому приглашены были все, у кого была хоть малейшая репутация во дворце. Если бы Юный Шаман отказался от приглашения, всё было бы в порядке, но прямо сейчас он не только решил наконец выйти в свет, но и шёл вровень с главой Наньнина и наследным принцем. Что же произойдёт со вторым принцем Хэ Ляньци, когда он увидит это? «И всё же... — он повернулся, чтобы рассмотреть Юного Шамана, — раз Бэйюань пригласил его, не означает ли это, что он желает сблизиться с ним?» В таком случае... почему за всё время пути он не сказал ему ни слова? Хэ Ляньи был сбит с толку, размышляя об этом. Он не понимал, чего добивается Цзин Ци. Сам же Цзин Ци же в свою очередь с первого взгляда понял, о чем тот размышляет; для этого ему достаточно было только посмотреть на изменения в выражении лица Хэ Ляньи. Он слегка опустил голову, поспешно убирая следы улыбки, которую был не в силах сдержать. Наследный принц всегда слишком много думал. Император Хэ Ляньпэй долго был озадачен поиском наставника для У Си, ведь никто не хотел быть учителем для кого-то вроде него. Все респектабельные и великие учёные не желали случайно вызвать гнев Юного Шамана, став предметом позорных событий, подобных случаю с Цзянь Сыцзуном в императорском дворце во время церемонии приёма. Только спустя долгое время нашелся известный молодой учитель из академии Ханьлин (3), готовый отправиться туда. Как только он прибыл в поместье южан, он отдал добрые двадцать лет своей жизни от страха, столкнувшись с наполняющими усадьбу ядовитыми тварями, которых держали повсюду: каких-то для еды, а некоторых даже в качестве питомцев. Когда он вошёл в свою комнату, чуть ли не теряя сознание от ужаса, с потолочной балки на него упала ярко-зелёная змея толщиной с палец. Его глаза тут же закатились кверху, и он почти отправился навстречу покойному мудрецу (4). (3) Академия Ханьлин — Высшее Китайское учебное заведение, основанное в 8 веке Императором Сюаньцзуном (玄宗; Xuánzōng) династии Тан. Учителями там была самая элитная группа преподавателей из всех существующих. (4) Покойный мудрец — он же Конфуций(孔夫子). Древний мыслитель и философ Китая, живший еще в 500-х годах до нашей эры. Он основал огромную философскую систему(религию), известную как конфуцианство. После этого никто больше не осмеливался подойти к дверям поместья заложников. Любой уважаемый наставник, в чью сторону смотрел Хэ Ляньпэй, тут же объявлял миру о своей серьёзной болезни и временной отставке. От безысходности Император только и мог, что присылать Юному Шаману огромное количество утверждённых книг и надеяться на чудо. Хотя сейчас стало очевидно, что У Си был не очень-то прилежен в учёбе, так как он не понимал и половины сложных и вежливых выражений Хэ Ляньи. Всё, что он знал, так это то, что слов было слишком много для его понимания, поэтому Юный Шаман не стал утруждать себя попытками вспомнить то, чего не учил. Но так как у слов наследного принца явно не было цели нанести ему оскорбление или разозлить, а игнорировать его было бы невежливо, У Си отвечал невнятно или неопределённо. Когда слышал вопросы или утверждения — вежливо кивал головой, а когда слышал в голосе эмоции — говорил "так и есть". Цзин Ци нравилась роль наблюдателя, его искренне занимали эти забавные попытки складного диалога, но он был застигнут врасплох обернувшимся на него У Си. Тот был предельно серьёзен: — Накануне ты прислал в поместье кое-что очень важное для меня. Я всё еще не поблагодарил тебя. — Нет-нет, это ведь всего лишь несколько безделушек, недостойных упоминания, — поспешно ответил Цзин Ци. — Если это хоть на какое-то время смогло помочь Юному Шаману унять тоску по дому, то я рад. У Си задумался на мгновение, прежде чем ответить: — Я... дома... не играю с подобными вещами. Цзин Ци замер от его слов, но в лице не поменялся. У Си, не дождавшись ничего от собеседника, закончил разговор: — Как бы то ни было, большое тебе спасибо, — после этих слов он повернулся обратно и больше ничего не говорил. Цзин Ци подумал, что это дерзкий мальчишка хоть и подрос, но всё равно остался таким же бесцеремонным и неучтивым. Вот уж действительно, истинное безобразие. Несмотря на свою репутацию, Хэ Ляньи оставался наследным принцем династии, поэтому не обязан был приходить пораньше, чтобы встретиться и пообщаться с уважаемыми гостями. Ко времени их прибытия в поместье Лу большинство гостей уже прибыли. Когда троих вошедших юношей заметили вместе, все, включая хозяина, пораженно замерли. Звук приглушенной светской болтовни на секунду стих, а все взгляды оказались прикованы к У Си и Хэ Ляньи. Наследный принц привык к постороннему вниманию и вёл себя непринуждённо, но У Си чувствовал себя предельно неудобно под столькими оценивающими, задумчивыми и странными взглядами. Выражение лица под вуалью невозможно было разглядеть, но зрачки его глаз на миг сузились, а в поступи читалась нерешительность. Лёгкая улыбка Цзин Ци растворилась. Он чуть повернул голову, притворившись, что не видит сверлящего взгляда старшего принца Хэ Ляньчжао, который, видимо, уже по достоинству оценил его шутку (5), нервно сжав свою чашу вина. (5) Хэ Ляньчжао, оценивший шутку Цзин Ци — для тех, кто не до конца понял что за шутка (а по-другому в перевод это не запихать). Хэ Ляньци пытался добиться расположения У Си кучу лет, но у него не получилось, а сейчас У Си выходит в свет плечом к плечу с Хэ Ляньи. Теперь представим, что всё это устроил Цзин Ци одной своей просьбой. Вот и шутка, которая "насмешила" и первого принца. Великий Учёный Лу Жэньцин сразу же вышел из толпы и поприветствовал поклоном прибывшего Хэ Ляньи: — Выражаю глубокое почтение наследному принцу! Какая же великая честь выпала этому старому учёному — встретить вас на банкете лично! — Я бы не посмел отправлять представителя на столь важное событие, как празднование вашего долголетия. В присутствии старшего Лу я не более чем младший ученик. Прошу простить меня за небольшое опоздание, — Хэ Ляньи заметил, как Лу Жэньцин косо смотрит на У Си, поэтому жестом позвал его подойти ближе и посмотрел на него. — Старший Лу пользуется большим авторитетом во дворце. Ты помнишь его? У Лу Жэньцина тут же разболелась голова. Репутация Юного Шамана была несколько... ну, в любом случае, он был важным гостем, прибывшим вместе с Его Высочеством, поэтому показать себя в хорошем свете не было бы лишним. Он сложил руки в приветствии и вежливо улыбнулся: — Лицезреть Юного Шамана на подобном мероприятии — отнюдь не частое зрелище. Вы скрашиваете скромное жилище этого учёного своим присутствием! У Си пришёл сюда исключительно из-за приглашения Цзин Ци, не подготовившись и понятия не имея, кем является человек перед ним. С самой первой церемонии, на которой он был представлен двору императора, он запомнил лишь несколько имён, и то все они в основном были именами членов императорской семьи. Ничего не ответив, он кивнул и положил руку на грудь, сделав жест вежливости при встрече со старейшиной так, как это делали на его родине. Лу Жэньцин расценил его молчание как надменность и грубость этого высокомерного ребёнка. Несмотря на это, ему нельзя было показывать своё раздражение на глазах у такого большого количества людей, поэтому он быстро нашёл себе альтернативу, заметив недалеко стоящего Цзин Ци: — Это... неужели глава поместья Наньнин? — Какая честь этому главе поместья, что старший Лу вспомнил о его присутствии, — тут же улыбнулся Цзин Ци. — Да как же я мог забыть о вас? Без сравнения невозможно было бы понять, что есть зло, а что добро. В глазах Лу Жэньцина сияющий улыбкой Цзин Ци рядом с холодным и отчуждённым У Си выглядел совсем уж очаровательно, поэтому его голос тут же наполнился теплотой и участием. — Этот старый учёный не встречал вас уже несколько лет. Ваш облик стал ещё благороднее и увереннее, вы действительно достойны называться истинным талантом нашей Великой Цин! Хэ Ляньи опустил взгляд, в то время как Цзин Ци продолжал праздно беседовать с Великим Учёным Лу, будто они были давними друзьями и будто сам он не изолировался в Наньнине на пять лет. У наследного принца, как и у главы поместья, в голове вертелась одна и та же мысль: "Старший Лу, неужели старость затуманила твои глаза?". Лу Жэньцин повёл их в специально огороженную для почётных гостей праздничную зону. Никто не произнёс ни слова, один только второй принц Хэ Ляньци встал со своего места на их пути с ледяной улыбкой на лице, которая с лёгкостью заморозила бы как тело, так и душу. Цзин Ци остановился, протянул руку и незаметно ухватился за рукав одежд У Си.