Седьмой Лорд / Lord Seventh перевод.

Цзин Ци сразу понял, что что-то здесь нечисто. Он тут же поднял руку и махнул перед глазами У Си, но никакой реакции не последовало. У Си просто сказал то, отчего сердце Юного Лорда тревожно сжалось, и снова впал в беспамятство. Маленький соболь встречал рассвет кверху животиком и раскинув лапки, грея место рядом с Юным Шаманом. Неподалёку от их идиллии Цзин Ци оценивал голубую мантию, которую ему доставили из Наньнина по приказу Пин Аня. "С головой, полной седых волос, сидящего перед большим камнем". Он бесцельно слонялся по Подземному Миру пару сотен лет, потому все еще помнил его законы. Итак... слишком молодые души не могли попасть туда, а все остальные выпили чай тётушки Мэнпо и ни в коем случае не могли помнить Цзин Ци, сидящего у Камня. Тогда получается, что У Си был служителем Подземного Мира, и если не Призрачным Генералом... то, скорее всего, Жнецом. В мгновение ока перед его глазами предстала картина, как человек у Озера Перерождения сказал ему "Это моя вина, что ваша судьба оказалась полна ужасов и страданий" и всякое такое... перевернуть с ног на голову естественный ход перерождений было нарушением порядков и переиначиванием всех существующих правил. Он на полном серьёзе отказался от всей той силы, что имел, ради него? Цзин Ци провел рукой меж бровей, будто там все еще был кровавый след от пальца Жнеца. Прошло немало времени, прежде чем он полностью пришёл в себя и сел у постели У Си, хмуро глядя на него. — Хоть ты и не дал мне права выбора, но я все еще в долгу перед тобой... — он нежно погладил волосы У Си и вновь подумал, что пути судьбы неисповедимы. Они встретились в Подземном Мире, где все души имели лишь временные оболочки, но он смог встретить его среди бесконечного множества людей в смертном мире. Когда Цзин Ци протянул руку, его широкий рукав упал на соболя. Зверёк тревожно вскочил, но увидев перед собой Цзин Ци, он мигом расслабился и залез в его рукав, свернулся меховым клубочком внутри и спокойно продолжил спать. Цзин Ци вздохнул, потирая переносицу. — Ты очень помог мне. Ты дал мне шанс и в этой жизни я... сделаю все возможное, чтобы ты прожил долгую и счастливую жизнь, — Цзин Ци ещё сильнее нахмурился, посмотрел на спящего У Си и раздражённо поджал губы. — Упрямый болван. Если я не пригляжу за тобой, то как скоро ты скопытишься из-за своего дурного нрава? У Си крайне редко болел. Сейчас все его кости и внутренности будто выжигала кислота, а кошмары прибывали хаотичными наваждениями и в бреду он не мог уцепиться ни за одну здравую мысль. Успел бы догореть целый корабль благовоний, прежде чем он смог хотя-бы смутно ощутить, что рядом с ним кто-то сидел. Это поселило в его сердце страх и тревогу; в моменты своей слабости он был ещё более настороженным, чем обычно. Больше всего на свете У Си сейчас хотел открыть глаза и вскочить на ноги, чтобы защитить себя от любой опасности. Но... невероятно приятный освежающий запах со сладковатым шлейфом, что исходил от этого «кого-то», успокаивал У Си. Нежные прикосновения мягкой и теплой ладони, когда этот человек менял ему компресс, укоренились в его дрейфующем сознании. У Си медленно расслабился. Может, сказалась лихорадка или усталость, но, по правде говоря, у У Си появилась некая... иллюзия безопасности рядом с этим человеком. Будто он был маленьким зверьком, пробравшимся через дикие джунгли, полные смертельных ловушек и диких хищников, а сейчас наконец вернулся в свою уютную норку вдали от всех бед. Словно теперь он мог позволить себе долго-долго вот так лежать с закрытыми глазами, полностью отдавшись этому теплу и безопасности. Когда У Си в следующий раз открыл глаза, за окном был уже полдень. Его взгляд сразу же приковался к изящной ладони, что лежала всего в цуне от него самого. Из рукава широкой голубой мантии Цзин Ци торчала меховая спинка соболя. Глава поместья так и уснул, опершись о изголовье кровати и склонив голову набок; прядь его длинных волос выбилась из незамысловатого пучка и, проходя мимо лица, упала ему на грудь. Кончик этой пряди слегка покачивался вслед за ритмом его мирного дыхания. У Си какое-то время смотрел на него таким взглядом, будто впервые увидел. Его чёрные большие глаза завороженно рассматривали Главу поместья. У Си подумал, что Цзин Ци был истинно красивым юношей, а затем вспомнил, что произошло накануне ночью. Юный Шаман учинил немало кровавых сцен, но этот светский подросток не пустился бежать в ужасе и даже сладко спал рядом. Почему? У Си казалось, что за все пять лет его пребывания в Дацине Цзин Ци стал единственным, кого он мог бы назвать своим другом, поэтому он не мог сдержать мягкой улыбки и прикрыл глаза. Когда он вновь пришёл в себя, Цзин Ци уже ушёл. Тогда Юный Лорд лишь немного задремал. Неглубокого сна как раз хватило, чтобы восстановить часть энергии, поэтому он прихватил с собой соболя, объяснился с А Сильнаем и неторопливо направился в Наньнин. В конце концов, он не мог вечно откладывать на потом одно важное дело. Пин Ань вышел к нему навстречу, всучил свиток со списком слуг поместья и сказал, что все упомянутые там люди сейчас находятся во внутреннем дворе и ожидают приказов Юного Лорда. Цзин Ци окинул список беглым взглядом и вернул его обратно Пин Аню, слегка улыбнувшись уголками губ перед тем, как молча выйти к своим слугам. Обычно неугомонный Пин Ань тоже молчал, опустив голову. Почему-то он чувствовал, что едва преступив порог поместья его господин стал совершенно другим человеком. По обыкновению царившая вокруг него сонливая атмосфера и въевшаяся в кости медлительность стала почти невидимой оболочкой, за которой скрывалась предостерегающая суровость. Лицо его оставалось тем же, так что с первого взгляда нельзя было сказать, что он так изменился, но когда его взгляд небрежно скользил по чьему-то лицу, по спине этого человека незамедлительно пробегал табун мурашек. Он был словно сонливый и тихий кот, которого лучше никогда не будить. Однажды раздражённо проснувшись, он вдруг превратился в опаснейшего тигра, холодно и презренно играющего острыми когтями со своей добычей. Пин Аню случайно подумалось, что если бы его господин всегда так выглядел, то он точно никогда в жизни не набрался бы смелости бездумно болтать в присутствии Юного Лорда. Глава поместья уткнулся взглядом в землю и сел на своё излюбленное кресло, которое Пин Ань вовремя придвинул. Цзин Ци небрежно закинул ногу на ногу, одну руку устроил на подлокотнике кресла, подперев голову, а вторую вальяжно положил на колено. С легкой улыбкой он прошёлся взглядом по всем присутствующим. — Вчерашним вечером посланник Его Высочества Наследного принца посетил Наньнин, чтобы сообщить о моем отсутствии. — Так и есть, — тихо отозвался Пин Ань, — посланник Его Высочества передал от его имени, что вы прогуливаетесь с Юным Шаманом, поэтому велел слугам поместья сделать должные приготовления к вашему приходу и как следует позаботиться о вас. Цзин Ци кивнул. Даже в обыкновенной знатной семье, коих в столице было пруд пруди, были слуги для удобства хозяина, не говоря уже о княжеском поместье. Не было ничего сверхъестественного в том, что Наследный принц послал кого-то в Наньнин, ведь никто понятия не имел о уходе Цзин Ци и он даже не позаботился о том, чтобы взять с собой сопровождающих, что совершенно не соответствовало его статусу. В аристократических кругах Дацина приветствовались исключительно мягкость, изящество и сохранность лица, а грубость и гнев всеми порицались. "Мягкость" была манерами. Она имела интеллектуальный стержень, обрамлённый элегантностью телосложения, красотой лица и приятным голосом. "Изящество" было культурным поведением. Оно означало людей с благородным сердцем и чистыми помыслами, которые неторопливо шли своей дорогой и ехали на лошади не быстрее, чем обычным шагом. "Сохранность лица" была статусом. Она означала, что при столкновении с громкими инцидентами знать должна была подавлять сильные эмоции, ни за что не показывая публике свой гнев, радость или печаль. Ещё одним важным правилом, созданным нынешним обществом, был запрет на изучение боевых искусств детьми аристократических семей, так как это считалось занятием дикарей и никто бы не хотел по собственной воле поссориться и "опуститься" в глазах знати до уровня простолюдинов. И все эти глупости, называемые "стандартами" и призывающие отпрысков знатных семей пожизненно походить на болезненные и истощённые цветы сливы, по сути были придуманы теми же людьми, отчаянно желавшими выделиться на фоне других своим происхождением. Выдумывание "возвышенных" аристократических эталонов, похоже, стало кому-то любимым занятием. Хэ Ляньи просто сделал то, что сделал бы любой другой человек из высокопоставленной семьи — встретив знатного юношу без присущего сопровождения он послал кого-то из своих собственных слуг сообщить в его поместье что он в порядке, чтобы о нём не волновались и были уверены, что он вернётся домой в целости и сохранности. Цзин Ци принял чашку чая из руки Пин Аня, сделал небольшой глоток и поджал пересохшие губы. — И чего вы все здесь собрались? Хотите, чтобы этот Лорд вручил вам по красному конверту? Всем слугам приказали собраться здесь ни свет ни заря, не сказав ни слова больше. Все присутствующие были в неведении о происходящем, но когда господин заговорил в своей привычной манере, все они, не сговариваясь, облегчённо выдохнули. Цзи Сян был проницательным и умным юношей, но даже он в этот момент не мог оценить настроение Главы поместья. В попытке прощупать почву он задал дежурный вопрос: — Господин, этот слуга и Управляющий Пин составили список полученных и отправленных новогодних поздравительных подарков. Свиток лежит в вашем кабинете, не могли бы вы взглянуть на него позже? — Не хочу, — ответил Цзин Ци. — Это просто высоченные кипы бумаг. Зачем мне всё это читать? Вы ведь знаете, что делаете. У меня начинает болеть голова, когда я смотрю на эту гору впустую потраченных деревьев. Цзи Сян кивнул и расслабился, поняв, что с господином не произошло ничего дурного и всё осталось как раньше. — Видите ли, солнце еще не взошло, как Управляющий созвал всех во внутренний двор и мы думали, что произошло нечто дурное. Теперь, раз уж вы вернулись, все могут вернуться к своей работе? — Мм... да, ступайте, — кивнул Цзин Ци. Все слуги растерянно переглянулись, но всё же медленно начали расходиться, как сразу же вновь услышали небрежную речь Цзин Ци: — Но если вы ничем не заняты, то этот Глава поместья приглашает всех остаться и послушать забавный анекдот. Вернёмся к теме. Вы знаете, с кем этот Глава поместья столкнулся прошлой ночью вместе с Юным Шаманом? Даже Пин Ань не знал этого, не говоря уже об остальных слугах. Люди из поместья Юного Шамана сказали лишь о том, что время уже позднее, и потому Глава Наньнина остался у них на ночь. Услышав эти слова тогда, Пин Ань догадывался, что произошло что-то из ряда вон выходящее, но не мог даже предположить, что именно, поэтому просто ждал возвращения своего господина. Цзин Ци улыбнулся, его всеобъемлющий взгляд снова окинул всех присутствующих, и абсолютно у каждого из слуг возникло иллюзорное ощущение «он смотрит на меня». — Я наткнулся на парочку заплутавших в столице убийц, — сказал Цзин Ци. Пин Ань тут же вздрогнул, его глаза расширились от удивления и испуга настолько, насколько это позволял его узкий разрез глаз. — Покушение?! Господин, как вы? Вы ранены? Мне послать за придворным лекарем? Цзин Ци медленно поднял свою пустую чашку, терпеливо дождался пока Пин Ань успокоится и нальёт ему чай, после чего неторопливо сделал глоток. — Не создавай много шума из ничего. Это была лишь парочка безрассудных южан, которые назвались... "Чёрными Шамнами", кажется. В любом случае, они лёгкая мишень. Когда он произнёс это "лёгкая мишень", его тон стал до невозможности нежным и мягким, но в то же время таил в себе невообразимую убийственную ауру, заставляющую дрожать до мозга костей. Почему-то в этот момент маленький соболь выскочил из рукава его одежд и забрался на плечо. Зверька накануне забрызгали кровью с лап до головы, но времени искупать его не было, поэтому половина соболиного тела была покрыта тёмными кровавыми пятнами и в совокупности с его маленькими чёрными глазами это выглядело крайне пугающе. Некоторым из слуг хватило слов господина и одного взгляда на это маленькое животное, чтобы их ноги подкосились от страха. Тайно они думали, что настроение Главы поместья менялось слишком часто и беспричинно, чтобы его можно было предугадать. Совсем недавно он был совершенно беззаботен, а уже через пару минут его окутала убийственная аура и тот стал предельно хладнокровен; никто в этом дворе не понимал, к чему клонит их господин. — Среди присутствующих здесь есть весьма амбициозный человек, — продолжил Цзин Ци. — Прознав новость о моём отсутствии, он вдруг решил, что ему выпала редкая возможность и сразу же побежал рассказать об этом своему... кхм, господину. Только вот незадача, он встретил не этого господина, а его ифу. Он усмехнулся и мягко подул на пар из своей чайной чашки, в то время как вся его публика не решалась издать ни звука. — И в итоге они ничего не сообщили, но среди подчинённых этого самого ифу нашлись те, кому на месте не сиделось, поэтому они набрались смелости испортить праздник мне и Юному Шаману. В итоге они, конечно, не получили ничего, кроме парочки убитых товарищей. А ещё... они любезно помогли этому Главе поместья набраться сил и, наконец, выдворить шпиона из собственного дома. Он вскинул голову, молниеносно устремив взгляд своих холодных глаз точно на одного одиноко стоящего в стороне человека, и приветливо ему улыбнулся: — Да ты ведь пустил коту под хвост все старания Второго Высочества, эдакий смельчак. Даже я сейчас не смогу поручиться за то, что твое наказание ограничат легкой смертью. Ты совсем не беспокоишься? Прежде чем он договорил, сгорбленный чумазый человек, стоящий в углу, внезапно изменился в лице. Он тут же остервенело кинулся на Цзин Ци, и от таких резких движений его старые кости издавали неприятный скрип. И как только этот человек мог быть тем самым худощавым, низким и вечно ежившимся дворником стариком Чжаном? Сейчас его проворность была сравнима со змеёй, а сила с медведем! От испуга Пин Ань сделал шаг вперёд к господину и решительно намеревался разбить фарфоровый чайник в своих руках о череп старика. — Покушение! — Крикнул он страже. — Защитить Главу поместья! Мужчина ловко увернулся от чайника и протянул руку, чтобы схватить шею Цзин Ци. Ситуация изменилась слишком быстро и стража просто не успела вовремя среагировать. Хотя их помощь и не понадобилась — как только пальцы старика Чжана должны были сомкнуться на шее Главы поместья, откуда-то послышался громкий воинственный писк и нападавший резко отступил назад с леденящим душу воплем, отчаянно схватившись за руку. Соболь быстро забрался обратно на плечо Цзин Ци и встал на задние лапки, агрессивно размахивая хвостом, демонстрируя свою славную боевую мощь и таящуюся смертельную опасность в маленьком тельце. Вся рука крепкого мужчины за считанные секунды окрасилась в фиолетовый цвет, от ладони до ключицы. — Ты настолько опасен? — Цзин Ци был несколько удивлён и склонил голову, чтобы посмотреть на соболя, который облизывал свои короткие лапки. Недооценённый соболь оскалил клыки и согласно запищал. Цзин Ци улыбнулся, повернувшись обратно к центру событий. Стража уже схватила мужчину, который вцепился в свою отёкшую и разбухшую в несколько раз руку и истошно кричал. Он не мог сказать ни единого внятного слова, так как фиолетовый яд уже дошёл до его шеи, и из горла мужчины вырывались только булькающие звуки, как будто к его глотке подступала вязкая жидкость, не дающая ему сделать и глотка воздуха. Цзин Ци вновь подпер голову рукой. — Как думаешь, сколько он ещё протянет? — Спросил он Пин Аня. Из-за всего произошедшего Пин Ань потерял дар речи, и прошло некоторое время, прежде чем он дрожащей рукой указал на корчившегося на земле человека. — Э-это... дядя Чжан?! Цзин Ци протянул руку и похлопал его по плечу, помахав остальным слугам другой рукой. — Всё, расходитесь, представление окончено. Пин Ань, ступай и приготовь красные конверты. Раздай их всем и передай, что Глава Наньнина желает им удачи в предстоящем году. Сказав это, Цзин Ци направился в свои покои, но Пин Ань бросился ему вдогонку. — Господин, э-это... — он указал на уже мёртвого старика Чжана, посмотрел на него пару секунд и повернул голову назад, сморщившись от отвращения и испуга, — что мне делать? Ни на секунду не задумываясь и не останавливаясь на пути к покоям, Цзин Ци приказал: — Сожги тело, но сначала сними одежду. Сложи её, выгладь и отправь гостинцем Хэ Ляньци вместе с праздничными презентами. Пин Ань так и застыл на месте, потеряв дар речи от подобного приказа. Учитывая идиотизм этого шпиона, было очевидно, что Хэ Ляньци всё ещё ошибочно считал Главу Наньнина глупым ребёнком, не способным заметить даже такого недотёпу под своим носом. Цзин Ци слегка улыбнулся. Я не хотел провоцировать тебя, но ты первый начал. На этот раз я тоже сделаю свой ход и посмотрю, что из этого выйдет...