Седьмой Лорд / Lord Seventh перевод.

У Си получил приглашение в поместье Наньнин от Пин Аня. По прибытии он услышал звуки гуциня и женское пение из внутреннего сада. Сложно забыть столь же красивый голос, который, порой, не услышишь и за всю свою жизнь, поэтому У Си сразу понял, что пела та же девушка, которая выступала в канун Нового года, госпожа Юэлиан. Прислушавшись, он даже смог разобрать некоторые слова: «С рекою в небе воедино сплетаются высокие драконьи жилища, яшмовые ветви нефритовых деревьев распускаются туманной зеленью, сколько—». Как только У Си поднял голову, Цзин Ци уже лично стоял перед ним с сияющей улыбкой: — Сегодня в Наньнин прибыл редкий гость, чтобы скрасить царствующую здесь тишь прекрасной песней. Быстрее проходи, садись рядом. Соболь тут же вынырнул из его рукава, и, завидев хозяина, тут же бросился в его объятья. Быстро же он позабыл того, кто снабжал его лучшей едой и питьём все эти дни. — Мелкий подлец, — весело выругался Цзин Ци, отпуская зверька. — Это госпожа Юэлиан? — Спросил У Си. — Зачем ты пригласил меня? — Так ты услышал ее пение аж отсюда? — Цзин Ци подмигнул ему, проигнорировав второй вопрос. — Ах, неужто наш маленький мальчик вырос и стал заглядываться на девичьи красоты? У Си плохо понял вопрос, но по вульгарному выражению лица Цзин Ци догадался, что это не самые благородные слова, поэтому пропустил их мимо ушей. — Что она поёт? — Славную песню, — Цзин Ци слегка задумался. — Это стих, который великие предки написали задолго до нашего рождения, «Мелодия павшего народа». У Си не понимал, как «Мелодия павшего народа» может быть хорошей песней, но Цзин Ци уже схватил его за рукав и потянул в сад. В центре сада сидела женщина без макияжа и играла на гуцине, а вокруг нее сидело еще несколько человек. Хэ Ляньи сидел прямо напротив госпожи Юэйлиан, а по бокам от него — кроме Чжоу Цзышу, с которым он недавно познакомился, — сидели двое незнакомцев. Один из них был одет в строгие тёмно-синие одежды и создавал впечатление начитанного молодого человека, с вытянутым, почти что белым лицом. Второй же был чуть ли не восемь чи ростом, широкоплеч и с медным цветом глаз; несмотря на деловые учёные одеяния, на его поясе красовался меч. Заметив новоприбывшего гостя, встали все, кроме Наследного принца. У Си уже пожалел, что согласился прийти, но развернуться и покинуть Наньнин сейчас стало бы непозволительной грубостью. Ему ничего не оставалось, кроме как взяться за рукав Цзин Ци и подойти ближе к этим людям. Он слегка опустил голову, обращаясь к Хэ Ляньи: — Ваше Высочество. Чжоу... — он сделал паузу, не зная, как обратиться к Чжоу Цзышу. — Великий герой Чжоу, — подсказал Цзин Ци. — Этот скромный слуга не смеет называться героем, юный Лорд, — улыбнулся Чжоу Цзышу. — Я не более чем сорняк земель цзянху. В своей семье я третий ребёнок, потому называйте меня Третьим Чжоу, Юный Шаман. У Си покачал головой и произнёс с неподдельной честностью: — Господин Чжоу, не корите себя. Столь же искусных людей, как вы, можно сосчитать по пальцам одной руки. — Все присутствующие здесь — люди безграничного таланта и благодетельной натуры. Конечно, кроме ничтожного и бездарного меня, — сказал Цзин Ци и указал на человека в синих одеждах, что выглядел как учёный. — Господин Лу Шэнь, например, получил высший балл на императорском экзамене этого года. Из академии Ханьлинь, он станет неотъемлемой опорой великого будущего Дацина и всесветным примером для подражания. Цзин Ци говорил это не из стремления расхвалить его. Он помнил, что во времена своей первой смерти Лу Шэнь уже вступил в должность канцлера династии, но сейчас этот человек большого будущего прозябал в Ханьлине, выполняя мелкие поручения, что поистине было для него огромным оскорблением. По правде говоря, Лу Шэнь был племянником Лу Жэньцина, который с юности славился своими удивительными познаниями и учёным интеллектом. Несмотря на то, что Лу Шэнь действительно заслуживал должности канцлера, ему всё равно постоянно приходилось сталкиваться с завистью других людей, что любили порицать его за спиной и кидаться двусмысленными оскорблениями. Более того, никто не допускал и мысли, что Лу Шэнь занял свое место честно, не используя положение своего дяди, поэтому завистливые люди постоянно звали его «племянником Великого учёного Лу». Именно поэтому канцлер Лу больше всего в жизни ненавидел разговоры о его дяде, но его истинные чувства были неприемлемыми, поэтому ему постоянно приходилось держать себя в руках. Услышав, как Цзин Ци похвалил его, не сказав ни слова о Лу Жэньцине, Лу Шэнь просиял от счастья. — Я не заслуживаю вашей похвалы, Глава поместья, в моих достижениях нет ничего особенного, — поспешно склонил голову Лу Шэнь. Цзин Ци не ответил и указал на мечника: — Этот господин — единственный сын Лорда Цзинцзе, юный лорд Хэ Юньсин, гений как в переговорах, так и в сражениях. В наши дни улицы столицы усеяны изнеженными лошадками, что трижды качаются на каждом шагу, да постоянно ударяются о стены и харкают кровью. Брат Юньсин полная их противоположность, стойкий и сильный, он обязательно станет прочным столпом, надёжно поддерживающим стены императорского дворца. Хэ Юньсин склонил голову в приветствии и сдержанно улыбнулся, не смея принять похвалу. — Бэйюань, прекрати болтать попусту. Пусть Юный Шаман уже присядет, — вмешался Хэ Ляньи и повернулся к девушке, которая всё это время спокойно перебирала струны гуциня в стороне. — Госпожа Су, это Юный Шаман Южного Синьцзяна. Он составлял нам компанию в новогоднюю ночь, потому тоже видел ваше выступление, но ушёл вместе с Бэйюанем и не успел с вами познакомиться. Су Цинлуань почтительно отдала благословляющий поклон. У Си долгое время наблюдал за ней и думал, что она невероятно красива и обладает естественной выдающейся грацией. Тогда, на реке Маньюэ она была прекрасна и соблазнительна, но сегодня её лицо без макияжа выглядело изящным и ювелирным, а сама она была намного более сдержанной девушкой, чем он себе представлял. Несмотря на завораживающее великолепие, У Си она не нравилась. Он не мог сказать точно, но на уровне инстинктов чувствовал в ней нечто такое, от чего кровь стыла в жилах. Именно поэтому на ее поклон он просто кивнул, не сказав ни слова. После того, как их небольшая компания снова расселась в саду, Су Цинлуань сменила мелодию. У Си сидел плечом к плечу с Цзин Ци и краем уха слышал, как остальные присутствующие бессвязно болтают о пустяках, но не понимал большинства их слов, ведь на его родине полюбившуюся девушку просто хватали за руку и женились; в Синьцзяне никогда не находили столько романтики в ивовых ветвях или цветах персика, чтобы воспевать это в песнях и стихах. На первый взгляд это было прекраснейшим проявлением искренней любви, но, послушав несколько песен, У Си понял, что большинство фраз там постоянно повторялись, одинаковые и скучные. Юный Шаман думал о том, что, коль ты действительно любишь кого-то, то мысль о ней будет постоянно греть твоё сердце, а облик её — являться во снах; ты будешь готов отдать жизнь за её улыбку и только она станет самой лучшей для тебя... столь глубокие чувства невозможно описать словами. Все эти бесконечные тексты о лунном сиянии и благоухании цветов были созданы лишь в отчаянной попытке увидеть любовь в физическом обличье или же для пустого бахвальства литературными навыками. Бессмысленная безвкусица. — Помогите госпоже Су пройти в поместье. Мы не можем позволить ей сорвать голос или стереть руки о струны, потому будет лучше, если госпожа отдохнёт, — сказал Хэ Ляньи. Цзи Сян поспешно подозвал молодую служанку, которую Су Цинлуань привела с собой, и помог отнести гуцинь в одну из ближайших зал. — Цзи Сян, принеси госпоже хризантемового чая с мёдом, — тут же приказал Цзин Ци. — В Наньнине нет ничего такого, что могло бы стать достойным для подарка госпоже, но если вам что-нибудь приглянется, то для этого Главы поместья станет великим благословением отдать вам эти безделушки. Мои слуги прямые, словно рельса, потому прошу простить, если они обидели вас, госпожа Су. Су Цинлуань мгновенно спрятала глаза за поклоном, прошептала пару слов о чрезмерной вежливости юного Лорда и поспешно удалилась с Цзи Сяном и своей служанкой. Тогда Пин Ань заменил вино на зелёный чай и Хэ Ляньи в миг посуровел: — Что произошло в новогоднюю ночь? — спросил он. Конечно же, не стоило даже надеяться, что Его Высочество не узнает об этом происшествии. Даже у стен есть уши, а со связями Наследного принца они появлялись и у земли под ногами. Цзин Ци бросил быстрый взгляд на Чжоу Цзышу и со смиренным вздохом рассказал о произошедшем. Он сознательно опускал все детали, говоря о событиях в общих чертах и взвалив на свои плечи всю ответственность за рану У Си. — К сожалению, я — лишь бесполезная обуза. Со своей неумелостью и худощавостью я не смог ничего предпринять и лишь помешал Юному Шаману, из-за чего он поранился... У Си был потрясён и хотел возразить, но словил многозначительный взгляд Цзин Ци, когда тот поднял чашку с чаем, поэтому ему пришлось проглотить рвущуюся из горла правду обратно, с силой сжав губы. Хэ Ляньи нахмурился и что-то пробормотал себе под нос, но слова Хэ Юньсина летели вперёд разума: — Цели Его Второго Высочества возмутительно непостоянны. То он лелеет мечту о троне, то желает достичь бессмертия путём совершенствования Дао. Он мечется между двумя тёмными дорожками днями и ночами, смешивая и глотая неизвестно какие «лекарства». Теперь же Второе Высочество вознамерился разузнать о искусстве шаманства Синьцзяна, но, поскольку Юный Шаман ясно выразил своё нежелание сотрудничать, а его лицо было стёрто в щепки стараниями Главы Наньнина, он пошёл по кривому пути сговора с убийцами, точащих клыки на Юного Шамана, чтобы тайно совершать столь грязные и непростительные деяния? — С буйным нравом Хэ Юньсина было трудно совладать. Даже он сам не сильно задумывался о весе своих слов. — И что же это? Если власть над Дацином попадёт в руки такого человека, останется ли хоть толика надежды на процветающее будущее этих земель? Хэ Ляньи поднял руку в попытке утихомирить его гневную тираду. — Бэйюань, я слышал, что после этого ты убил шпиона на глазах у всех своих слуг и отправил его одежду вместе с праздничными дарами в поместье Второго Высочества? Как только прозвучали эти слова, все присутствующие замерли в изумлении. — Глава поместья откровенен в своих эмоциях, это действительно похвально. Примите моё искреннее уважение, — усмехнулся Хэ Юньсин, первым очнувшись от оцепенения. — Глава поместья, этот поступок... был слишком эмоциональным и необдуманным, — нахмурился Лу Шэнь. — Это мне решать, — спокойно отозвался Цзин Ци. — Ты... э-эх, Бэйюань, а ведь я считал тебя разумным, — неодобрительно покачал головой Хэ Ляньи. — Чем ты думал вообще? Ты можешь хотя бы предположить, что из всего этого выльется, когда он увидит твою «милую» посылку? Цзин Ци слегка опустил ресницы и мягко улыбнулся: — Поскольку мне хватило смелости отдать приказ, у меня есть свои способы разобраться с последствиями. Кто он такой и с каких пор ему дозволено умножать хаос в столице? Хэ Ляньи выглядел раздражённым и намеревался что-то сказать, но прежде чем он успел это сделать, Цзин Ци с громким стуком поставил свою чашку на стол и сцепил руки на коленях, перебив зарождающуюся поучительную лекцию: — В прошлом году на Северных равнинах свирепствовала прожорливая саранча, — спокойно начал он. — Насколько мне известно, беженцев насчитывалось больше десяти тысяч человек. Хэ Ляньи думал, что ни в этой жизни, ни в какой либо другой он никогда не услышит, как этот профан всерьёз заикнется о важных политических вещах, поэтому тут же замолчал и сомнительно глянул на Цзин Ци, который продолжал: — Этой зимой лучи тёплого солнца на день Великого Холода с легкостью растопили лёд на карнизах. Старейшины все как один твердят, что это предвестие холодной весны, и если это правда... господа, как вы думаете, насколько сильно пострадает Весенний рынок? У Си настолько привык к вечно улыбчивому Цзин Ци, что порядком опешил от его серьёзности. Дело не имело отношения к его стране, но он невольно отвлекся от еды и внимательно слушал Цзин Ци. Услышав его слова, он с интересом вмешался: — Что за Весенний рынок? Юный Шаман дорожил словом словно золотом, потому Хэ Юньсин рефлекторно ответил: — Вы, Юный Шаман, родом с юга, и вряд ли знаете, но к северу от Дацина располагается Северная пустыня, земли кочевого клана Вакураха. Когда-то давно с ними велась война, и после нашей нелегкой победы их вождь поклялся в верности Дацину. Дабы не приключилось бед, каждую весну представители клана Вакураха посещают столицу с целью заплатить дань и обменять свои меха и скот на наши шелка и зерно, это и называется Весенним рынком. Эти мирные отношения длятся уже много сотен лет и нарушение традиции наверняка станет сильным ударом по нашим отношениям. У Си, может, зачастую не замечал двусмысленности заумных речей Цзин Ци или воспринимал некоторые слова дворцовых чиновников за чистую монету, но отродясь был довольно умным человеком. Услышав объяснение, ему сразу стало понятно: так называемый «Весенний рынок» использовался Дацином из страха, что клан Вакураха нападёт на границу. — Ваша заинтересованность похвальна, Лорд, а речи правдивы. В последние годы бедствия рушатся на столицу одно за одним, а численность переселенцев лишь растёт, — пробормотал Лу Шэнь, следуя за мыслью Цзин Ци. — Содержа их в этом году, мы не обеднеем, но рано или поздно казна Дацина придёт к прискорбному итогу, отзываясь пустотным эхом. — Раз уж мы стремимся к стабильности, то нужно убирать проблемы по одной и не пытаться прыгнуть выше головы, — кивнул Цзин Ци. — Этот Бэйюань никак не годится на роль правителя. Его Высочество правильно сказал, я лишь ничтожество, что не справится с такой большой ответственностью. — Когда это я такое говорил? — Хэ Ляньи ухмыльнулся и небрежно кинул в него какой-то фрукт, который вертел в руках. — Этот Лорд и без слов всё прекрасно понимает, — улыбнулся Цзин Ци. — У меня не так много возможностей, но вы можете положиться на меня в тех мелочах, что мутят ваш взор или пачкают ваш язык. Нынешние поступки Второго Высочества заслуживают сдачи в десять крат, иначе этот хаос и бесчинства никогда не прекратятся. Немигающий взгляд Хэ Ляньи почти сразу же превратился в суровый. — Что ты задумал? — Выражение лица Наследного принца накладывало железное табу на все его «грандиозные» замыслы, какими бы они ни были. Впрочем, Цзин Ци не обратил на это внимания, улыбнулся и посмотрел на У Си: — До празднества в честь долголетия Императора осталось меньше месяца. Боюсь, мне понадобится помощь Юного Шамана.