Седьмой Лорд / Lord Seventh перевод.

У Си ничего не понял и предпочел держать рот на замке, пока свита Хэ Ляньи не покинула Наньнин. Цзин Ци тоже не спешил ничего объяснять. Никто и никогда не смог бы разглядеть истину за его очаровательной улыбкой, когда он вот так прикрывал глаза и опускал голову. Вкупе с его врождённой красотой он был будто не от мира сего. Не прошло и минуты, как Цзи Сян прибежал отчитаться: — Господин, почтенная Су выпила чай и просила передать, что покидает Наньнин. — Пришлите ей... ах, да, отдайте ей ту перламутровую коралловую винную чашу, которую мне кто-то всучил. Яркие цвета не подходят интерьеру Наньнина, но в доме молодой госпожи несомненно будут радовать глаз, — приказал Цзин Ци. Пин Ань, стоявший рядом, возмущенно вздохнул. Гости уже ушли, а У Си был частым гостем и, вроде как, неплохим человеком, поэтому Управляющий поместья наклонился к уху Цзин Ци и ворчливо прошептал: — Господин, Первое Высочество отдал несметное количество серебра за эту чашу, негоже отдавать кому-то столь ценное сокровище задарма... Пин Аню тут же прилетело по лбу от Цзин Ци. — Деньги — это лишь материальное благо! Никогда не слышал поговорку "За деньги счастья не купишь"? Ты такой мелочный! Как вообще можно быть таким жадным, когда речь идет о девушке? Отныне и навсегда мне будет жаль ту, кто согласится выйти за тебя замуж. Пин Ань скептически поднял бровь. Его мысли шли в абсолютно противоположных направлениях с мыслями господина. — Этот слуга не женится, — прошептал он. — Если я не женюсь, то не будет и риска, что моя супруга окажется столь же расточительной. Цзин Ци уставился на него и Пин Ань сразу же понял, что ляпнул лишнего. Мало того, что он обругал господина расточительным, так еще и сравнил его с женой. Управляющий быстро спохватился, придал своему лицу честное и невинное выражение, после чего заговорил на праведный лад: — Господин, человеческая жизнь кишит неудачами. Редкие удачные события нужно беречь и экономить, превращая в вечную плавную реку. Когда серебра немерено, нужно уметь расширить реку, не изменяя её течение. "Даже дети читают мне лекции", — подумал Цзин Ци, улыбаясь. — Расширять реку, сохраняя плавность? Мне что, ждать, пока я стану скитаться по улицам в поисках пропитания, чтобы потратить всё свое золото одним махом? Иди отсюда, занимайся своими делами, надоел. — Ну и пусть, — обиженно ответил Пин Ань. — Когда этот слуга придёт к вам с отчетом расходов, тогда и посмотрим, как скоро Наньнин окажется без копейки. Цзин Ци треснул его по спине, со смесью юмора и поддельного раздражения укорив Пин Аня: — Ты всё еще здесь, надоеда? Только когда Пин Ань, у которого от гнева волосы приподняли шапку, отошел, Цзин Ци повернулся к У Си: — Тебе ведь есть, что сказать, да? На лице У Си появилась зарождающаяся улыбка, когда он смотрел на нахальные пререкания Цзин Ци и Пин Аня, и он не сразу понял, что вопрос адресован ему. — Почему ты солгал им только что? — А что мне оставалось? Сказать, что это покушение не имеет ко мне никакого отношения и обвинить во всех грехах Хэ Ляньци, мол в распрях народов Южного Синьцзяна виноват он? — Именно, — кивнул У Си. Цзин Ци тяжко вздохнул, обреченно потерев переносицу: — Братец У Си, у тебя в груди бьётся сердце или стальная гиря? — Ты считаешь меня идиотом? — спросил У Си. Цзин Ци поперхнулся, ведь на этот вопрос он и сам не мог ответить. Однако... У Си внезапно улыбнулся. Резкие черты лица стали мягче, отчего присущая ему элегантность умножалась стократ, делая Юного Шамана необычайно привлекательным. Цзин Ци подумал, что этот мальчишка может стать той ещё занозой, когда вырастет. — Ты ведь уже давно думаешь, как обезвредить Хэ Ляньци, — сказал У Си. — Иначе на дне долголетия Лу Жэньцина ты бы так с ним не разговаривал. "А-а-а, так он не глуп, а просто недальновиден", — с удивлением осознал Цзин Ци. — И как бы я с ним разговаривал? — Ты бы предельно фальшиво улыбнулся и начал бы нести околесицу. Ты часто это делаешь, — недолго думая, ответил У Си. Цзин Ци задрал голову к небу и убедил себя не опускаться до уровня споров с ребёнком. — В ту ночь ты мог уйти один, — продолжил У Си, — тогда остались бы только мы с А Синьлаем, и вряд ли мы бы справились с этой толпой. Изначально я пришел поблагодарить тебя. Я запомню твою помощь. Если кто-то надумает навредить тебе, я защищу тебя. Цзин Ци без колебаний принял бы это за шутку, если бы это сказал кто-то кроме У Си. Этот ребёнок выглядел так искренне, что любой бы понял, что его слова исходят от чистого сердца. Глава поместья на мгновение опешил, прежде чем улыбнуться: — Я действовал в своих интересах. Они ведь из-за меня напали, к чему благодарности? — Это не твоя вина, — серьёзно ответил У Си. — Плохой человек в твоё поместье был подкинут Хэ Ляньци. В моём клане те, кто живут и умирают вместе — братья, даже если не являются кровными родственниками. Твои навыки посредственны и в реальном сражении будут бесполезны. Я буду защищать тебя. И как это понимать? Он оскорбил или обнадёжил?.. Цзин Ци горько рассмеялся, выдумывая всякую ерудну и придавая словам У Си абсолютно разный смысл, меняя так и эдак. — Мне не нужно, чтобы ты ставил на кон всё, что имеешь. Может, просто дашь мне нечто равноценное? — дождавшись кивка У Си, Цзин Ци продолжил: — Я хочу кошку, которую ты вырастил. Ту, с необычным запахом, которая танцевать умеет. — Хорошо, — без колебаний ответил У Си. — Ещё что-нибудь? Эта самая "танцующая ароматная кошка" была уникальным и исключительно редким животным, если попалась бы кому-нибудь на глаза. Однако, по мнению У Си, она не представляла собой ничего особенного, просто была рождена на каплю умнее других. Пару раз крутилась вокруг себя, когда слышала музыку, а необычный аромат у нее появился из-за того, что У Си от нечего делать скармливал ей всякие травы. В общем, ничего удивительного в этой кошке не было. Цзин Ци впал в ступор от его вопроса. — Когда ты успел записать меня в вымогатели? В следующем месяце Праздник Обширного Долголетия... э-эм, день рождения Императора. В казне немерено золота, серебра, жемчуга, драгоценностей, антиквариата и даже горы нефрита не удивят никого из дворца, поэтому мой дядя-Император больше всего любит держать маленьких животных. — Ты хочешь подарить ему кошку, — догадался У Си. — Я не посмею, — покачал головой Цзин Ци. Заметив, как Юный Шаман непонимающе на него смотрит, он терпеливо объяснил: — Дары Его Величеству, несомненно, должны радовать его, однако, пусть при дарении все стремятся запомниться своим подарком в глазах Императора, в первую очередь они должны думать о своем положении во дворце. Сколько бы грандиозных идей они не придумали, но любая вещь, что отняла бы внимание у даров Наследников, чрезвычайно табуирована. Пару секунд поразмыслив, У Си задумчиво кивнул: — То есть... то, что ты подаришь, не должно превосходить подарки трёх сыновьёв Императора? Цзин Ци никогда не имел таланта к наставничеству, но стоило ему прознать, что мозг У Си способен думать, и он не удержался от пары дополнительных изречений: — Когда-то в древности говорили, что во время урагана самые красивые деревья первыми попадают под губительную силу стихии. Когда человеку суждено стать ключевой фигурой, то это видно издалека. Ежели ему предначертано быть серой массой, то ты никогда не разглядишь его из толпы. И тут Цзин Ци припомнилась строптивая привычка У Си "Получив цзинь риса, тотчас отплати цзинем картофеля", поэтому он улучил момент и заговорил об этом: — Взаимная добродетель ценится на Центральных Равнинах как фундамент отношений между людьми. Что именно ты отдаешь, как ты это отдаешь, что делаешь взамен добру других и даже элементарные слова благодарности — у всего этого есть свои каноны. Одна оплошность может стоить тебе хороших отношений с человеком. Какие-то лишь затаят обиду, но какие-то вполне могут запомнить это и отплатить за неуважение сполна. Пин Ань своего рода гений в этом, так что не стесняйся и проси у него совета в любое время. У Си кивнул. Он знал, что Цзин Ци пытается помочь ему выжить в Дацине из доброты душевной, но множество лишних слов и действий в этикете порой заставляли его подумать: "И как все они не устают денно и нощно проживать эту фальшивую и скучную жизнь?". — Так значит, кошку подарит Наследный принц? — Его Высочество всегда был против подобных бесчестных способов добиться расположения Императора. Если Наследный принц подарит кошку, то это будет выглядеть так, будто он из кожи вон лезет, лишь бы угодить своему отцу и остаться подле трона. Нет, это может усугубить его и так шаткое положение по дворце. Я собираюсь отдать кошку Первому Высочеству за одну пустяковую услугу. У Си мгновенно нахмурился. Ха, этот искренний и честный ребёнок всё ещё хватался за старые обиды на Хэ Ляньчжао. — Сладкий вкус мести можно почувствовать и через три года. В мире не бывает вечных врагов, вскоре ты поймешь это. — Я сказал, что отдам тебе кошку, и от своих слов не откажусь. Поступай, как знаешь, — понуро прошептал У Си. Его голос был ровным и безэмоциональным, но Цзин Ци всё же расслышал в нём тень недовольства. Вздохнув, он налил себе чая. — Я скажу ещё кое-что. У Си, в этом мире существует лишь один вечный враг — это мысль, что ты можешь безнаказанно делать всё, что заблагорассудится. Он легонько постучал кончиками пальцев по столу. — Быть дворцовым чиновником — это всё равно, что оказаться меж двух огней. Вряд ли ты согласишься без задней мысли заточить себя в клетку и выбросить ключ от замка. У Си поднял голову и упрямо поджал губы: — Ошибаешься. Цзин Ци лениво посмотрел на него, видя кипящее от гнева сердце юноши насквозь. Разумом-то Глава поместья понимал, что собеседник его не послушает. У Си родился и полжизни прожил в диких землях. То, что любой житель Центральных Равнин взял за привычку с раннего детства, тот попросту не понимал. Он не видел смысла в этикете и утончённости, но его острый ум, откровенный характер и искренняя — хоть и труднодоступная — натура раз за разом смягчали сердце Цзин Ци. Было бы лучше, останься У Си в горах, беззаботно проживая свою жизнь, но по случайному стечению обстоятельств он стал жертвой тщеславных дворцовых прений, будто покрытый пылью прекрасный нефрит. После недолгого молчания голос У Си смягчился, но настойчивость только возросла: — Я думаю, что ты ошибаешься. Разве только благодаря мне Второе Высочество стал твоим врагом? — Что? Всё это не так просто, — с грустью улыбнулся Цзин Ци. — Я понимаю, — тихо проговорил У Си, опустив глаза. — Что понимаешь? — То, что ввиду твоей дружбы с Наследным принцем ты продвигаешь его на трон. Именно поэтому Второе Высочество — твой враг, ведь так? Глава Наньнина обомлел от отсутствия нужных слов. Мало того, что открыто обсуждать такие вещи было величайшим табу, так У Си мог еще и не понять того, что ему скажут. Цзин Ци внезапно вспомнил весь дискомфорт от своего первого пробуждения в этом мире. Тогда его тело будто погружали в чан с кислотой, вынимали на миг и беспощадно бросали туда вновь. Даже находясь в полуобморочном состоянии Цзин Ци старался держаться как можно дальше от Хэ Ляньи. Он жаждал лишь прожить насыщенную жизнь богача, обходя стороной все эти кровавые дворцовые беспорядки и лениво ожидать смертного часа. Однако в глубине души он понимал, что сыграл далеко не последнюю роль в мирном будущем столицы. Если бы Цзин Ци не существовало, то смог бы Хэ Ляньи в одиночку взобраться на трон? А если нет... то хватит ли Цзин Ци безразличия для того, чтобы безучастно смотреть на падение Дацина? Разве сможет он преспокойно стоять в стороне и наблюдать за упадком и разрушением своей страны, будто это не имеет к нему отношения? Когда Цзин Ци впервые пришел к императорскому наставнику Чжоу, сперва тот научил его, что люди должны читать книги не из стремления высокого чина и богатой жизни, а во имя становления прочными колоннами между небом и землёй, для распространения древних утерянных трактатов и мира во всём мире. Тогда наставник безэмоционально повторял заученные слова и цитаты, когда сам не до конца понимал их значение, но те слова навсегда отпечатались в памяти Цзин Бэйюаня. Небо бескорыстно заволокло все над нашими головами, земля самоотверженно расстелилась под нашими ногами, солнце и луна денно и нощно освещали нам путь, а мудрецы шли вперед по освещенной дороге под звездами. Цзин Бэйюань не поддерживал слова великих предков о том, что главные заботы человека были заботами нации, а его главные радости — радостями нации. Тем не менее его фамилией была Цзин — фамилия первого принца Дацина неимператорского рода, за славу которой его предки сложили свои кости. Жизнь смертного длится всего несколько десятков осеней. Если бы в мире царили вечные порядок и процветание, то Цзин Ци всю жизнь провел бы во хмелю, наслаждаясь музыкой, живописными пейзажами и богатой жизнью. Но он был Главой Наньнина. Как бы он ни хотел развлекаться остаток жизни, он с гордостью носил фамилию своего рода, поэтому не посмел бы осквернить славу своих отца и деда. — Я делаю это не ради Наследного принца. В мире есть то... чего тебе не понять, — тихо вздохнул Цзин Ци. У Си заметил, как потускнело лицо вечно улыбчивого и болтающего попусту Главы поместья. Сейчас человек напротив стал больше похож на измученного и полного горестей о прожитой жизни старца. Когда Великий Шаман провожал своего преемника в Дацин, ответные слова прощания подступали к горлу У Си, но он почему-то так не смог произнести их. Вот и сейчас случилось то же самое. На долгое время между ними повисло молчание, прежде чем У Си сжал руки в кулаки, беспомощно расслабил их, и в итоге сказал: — Делай, что считаешь нужным. Я ничего не понимаю в ваших дворцовых отношениях, но я знаю, что ты мне не враг. — Отчего ты так уверен? — удивленно спросил Цзин Ци. — Я перед тобой в долгу. Даже если ты причинишь мне вред, это будет око за око. Из-за того покушения я подверг тебя опасности, но ты меня спас. А ещё Ню Хар недавно сказал мне, что ты тайно помогал в делах моего поместья через Пин Аня. Я считаю тебя своим другом, а друг — не враг. Немного помолчав, Цзин Ци спросил: — Ты помнишь что сказал в полубреду, когда мучился от жара? У Си озадаченно поинтересовался: — Что я сказал? Он не помнит. — Неважно, — весело отозвался Цзин Ци. — Жители Центральных Равнин превозносят то, что зовётся судьбой. Мы с тобой связаны красной нитью, потому я тоже считаю тебя своим другом. От дружбы со мной нет никакой пользы, да и от нечего делать я люблю подшучивать над другими. Но... если всё примет серьезный оборот, то я не пожалею жизни, чтобы защитить друзей. Он встал, отряхнул рукава, схватил У Си за руку и потянул за собой: — Пойдем, развлечёмся. — Куда? — У Си был застигнул врасплох этой внезапной хваткой. — Столица столь огромна, каких только развлечений в ней не найдешь. Если говорить о любви к выпивке, еде и веселью, то я гордо займу второе место по всей столице, — усмехнулся Цзин Ци. — И кто бы занял первое? — поинтересовался У Си. Цзин Ци молча улыбнулся. Первое? Кто, кроме Сына Неба, осмелится претендовать на первое место?