И вновь покрылось небо красками Эос.
То алый выберет она, то цвет наивных роз.
Заря прекрасна, как и солнце, что взошло для Трои…
Гелен уснул лишь на заре, ибо виденья не давали сна.
Его ослабленное тело в мягкости кровати растворялось, и вот уже забрал разум Морфей, но не суждено было отдохнуть сыну Приама.
Дверь в покои его резко отворилась, а сон чуткий сразу дал знать о себе. Открылись медленно глаза василька.
— Ты ещё спишь?! — вопрошал голос громкий. — Забыл ты что ли всё, урод?! — удар ногою о кровать.Медленно, совсем не торопясь, приподнялся вещий, садясь на край кровати.
Руки небольшие лицо протёрли, а глаза узрели пред собою брата вспыльчивого.
Вздохнув тяжело пытался собраться юноша.
— Не понимаю я о чем ты, поясни, — просил несчастный рыжий. — Вижу я, как весело тебе! За что такой мне брат?! — рука грубая схватила другую поднимая мигом.На ногах еле устоял царевич юный. Тот на брата посмотрел, да брови возвел он в домик.
Губы дрожали. Кружилась голова.
— Какой же жалкий ты! — продолжал брат восклицать. — Что нужно тебе, Деифоб? Оставь меня в покое, умоляю, — хитон поправил свой Гелен. — Вчера днём ещё обещал мне предсказанье ты! Обещал мне будущее ты! — шипел другой царевич, отпуская руку бледную.За голову взялся хилый юноша. Точно! Как смел он позабыть?
Под страхом кулака и боли обещал Гелен брату своему поведать тайны жизни этой.
Тот виновато голову ронял, да вздрогнул, раз иной.
Кисть рук его, что так мягка была, коснулась брата лба.
— И что творишь ты? — спокойней стал другой. — Молчи, Деифоб. В знак извинений поведаю я будущее, — Гелен глаза закрыл.Заулыбался Деифоб, да смирно встал. Закрыл глаза он тоже.
Лучи солнца весны проникали в комнату царевича младшего.
Ложе его напротив двери самой, по левую сторону цветы, по правую полки книжные.
Все остальное из камня жёлтого. Сердца юношей бились в унисон. Старший не смел и шевельнуться, другой же брови хмурил.
— Вижу…вижу успехи твои и похвалу Гектора... Вижу, событие огромное случится.... Конца начало... После хаоса, что прибудет из града Спарты, сердце твоё пронзил стрела Амура, — сказал Гелен и руку убрал с большого лба. — Как всегда несвязно, непонятно. Странно все, конечно, как всегда, — не благодаря ушел Деифоб по делам своим.Сел на кровать свою вещий, да лицо руками прикрыл.
Обида пронзала душу его и сердце. Ах, как груб, как зол брат его, но от чего?
Что же сделал брат младой не так? Это в апатию его вгоняло.
И голова кружилась бесконечно.
Гелену снова плохо.
Не выйдет никуда.
А солнце светить продолжало.
И грело так же все.
Встав пред окном на кровати своей на колени, котенку милому царевич в окно глядел.
Живёт город, утопая в суете и сердцах людских.
Но это там, внизу дворца отца.
А в комнате холодной одиноко так…
Но если у царевичей троянских тоска, то там, на горе Пелионе, в пещере Хирона свадьба была.
Свадьба, на которой боги собрались. Свадьба Фетиды и Пелея.
Ах, как же славна была та свадьба.
И хороводы водили боги, и пили, ели вдоволь.
Все боги и почти уж все богини были приглашены на праздник сей.
Играл на кифаре своей Аполлон, а музы вместе с ним.
О сыне новобрачных, что героем станет славным, о судьбе их, и об великой их любви.
И даже сестра его, охотница Артемида, пыталась подпевать ему.
Но глаза открыв свои небесные, замолкла.
Замолкла на мгновенье лишь.
Богиня засмотрелась на рыжий цвет огня, что так манил ее к себе.
Что так поминал вчерашний вечер...
Она, сжимая оружие свое, вышла из пещеры, к вечерним небесам.
Вдохнула воздуха глоток, да руки сплела свои.
Артемида взглянула ввысь.
Небо, без одной звёзды совсем живёт.
Такое синие, что так к себе манило.
Что так напоминало вчерашний вечер.
— Куда ушла ты, Артемида? Там ведь веселье, праздник ведь идёт! Все нимфы, все боги ждут тебя, — вдруг голос заявил родной издалека. — И здесь ты тоже, Аполлон? — вдруг обернулась та.Присела охотница на траву, а после легла совсем, руки подложив под волосы златые.
А братец лег с ней рядом.
Глядел он с нею прямо в небеса.
— Ты странная, ещё со вчера, — сказал вновь Бог искусства. — И сама не знаю ничего, — тяжёлый вздох. — — Ты влюблена? — на бок к ней перевернулся брат близнец. — Совсем не знаю я. Вчера охотой занималась я. Но, вдруг, совсем недалеко, рядом с собою заприметила я огонек. С тех пор я думаю о нем лишь, — тихо заявила Артемида. — Ты подошла к нему? — брат слушал с интересом. — Нет. Решила подождать. Но как только я вернулась, погас огонь, а на месте его это было, — из хитона достала дева юная златую серьгу. — Видать, кто потерял. Вернуть вещицу нужно, ибо дорога она собой, — глаза смотрели на драгоценность. — Да, но не могу сегодня я в тот лес вернуться. Прошу, ты отнеси на место ту серьгу. Она лежала рядом с нашим местом, — и протянула Артемида Богу вещь златую.Согласился Аполлон возле самой Пелионы.
Он сплел их руки.
Когда-то Артемида влюбилась, но закончилось все крахом.
И зная, какого страдать от любви жестокой, желал сестре своей Феб лишь добра.
Готов он ей помочь всегда.
Он даже думал, как в любовном деле ей помочь.
А ветер ласковый стал лишь хладней.
Собою развивал он кудри золотые.
Желал лишь успокоить, желал лишь счастья он.
В далеке услышать можно голоса.
Это праздник становился громче с разом каждым.
Но мысли богини были о едином.
О вечере вчерашнем том...
— Смертный тот огонь? — Бог мягко вопрошал. — Думаю, что да, — она в глаза его, как в зеркало глядела. — И нет его прекрасней, — шептала Артемида, не желая, что бы тетушка услышала их речи. — Тебе попробовать стоит. Не думаю, что судьба твоя так зла. Быть может, испытания закончены любви и сейчас ты будешь счастлива. В случае любом мы с матерью твоей всегда тебя любили и будем ещё много, много лет, — Аполлон улыбнулся слабо. — А если будет снова неудача, ее отдай мне. Пусть будет всем уроком, ибо ей, от стрел моих конец, — и посмеялись боги.Обнял сестру брат крепко, вздыхая судорожно.
Ах, как же за нее переживал он.
Благодарил.
Любил.
Заботился.
Близнецы вернулись на свадьбу.
Ещё немного праздновать будут до момента рокового…
Но глаза дневного неба не могла отвести богиня Охоты.
На огонь, на небо не могла налюбоваться...
Огонь освещал коридоры дворца. Шел по ним царевич Деифоб. Тренировка его прошла успешно, а значит можно отдохнуть.
Шагал он громко, дышал тяжко. Слышно было его аж в других покоях. Так бы спокойно жил день этот, если бы не...
— Деифоб, — голос слышен строгий.Обернулся царевич.
В конце коридора, в лучах солнца весны, к нему шла дева.
В хитоне белом тонула, казалось.
Как ангел, как святая шла она, была ею.
Остановится юноша, в позу становясь.
— Чего тебе, Поликсена? — он взгляд отвел, понимая грацию ее. — Что случилось, брат мой милый? Что позволяет тебе вести себя как зверь? — бархат голоса так успокаивал. — Скажи мне прямо, Поликсена, в чем твоя проблема? Сегодня я не сделал ничего! — он сделал шаг назад. — Зачем Гелена ты обидел? — сестра подошла ближе. — Его не трогал я! Пришел за обещаньем утром! Вот и вся моя вина! — Деифоб занервничал. — Ты врешь. Как и всегда. Ты обидел Гелена, Деифоб. Ты обидел своего брата. Не благодарил, заставил мучиться. Причину хамства этого скажи мне, — спокойная царевна руку на плечо чужое уронила.
Опешил юноша.
Ничего не смел ответить старшей он сестре.
Будто бы сильней она его.
Будто бы сделает что-то.
Но что сделать может юноше сильному хрупкая царевна? Замолкнуть.
— Он обещал ещё вчера мне предсказанье! — тот руку убрал ее. — Под страхом быть избитым? О поведении твоём с тобой мы говорили. Деифоб, ты обещал мне тоже, — и брови хмурила она.Замялся царевич.
Как дитя он голову отвел, да взгляд ниц опустил.
Пред Поликсеной мерк он, был слабым он котёнком.
Он снова глянул на сестру.
Светла, мягка.
Светилась будто бы она.
Никто не мог сравниться святостью с ней, добротою.
Женщиной главной в жизни воина младшего была она.
Царевна Поликсена.
— Ты должен извиниться, — и отдалилась. — Но я! Я! — не смог оправдаться Деифоб, как царевна уходила от него, как песок сквозь пальцы.Она обернулась.
В глазах прекрасных было осужденье. Его всего больше и боялся Деифоб. Он выдохнул печально, руку протянув к сестре.
— Я извинюсь, — и почесал затылок.Поликсена развернулась к брату, улыбаясь нежно.
Она подошла и погладила его по волосам темным.
Прикрыл глаза Деифоб, улыбаясь мимолётно.
— Сегодня вечером. Я знала, ты хороший человек, — и выдохнула.Поликсена и Деифоб очень дружны. Первая для второго авторитет.
Не знает Деифоб друга лучше, чем она.
Всегда были они вместе и никто не смел их разлучить.
Поликсена, одним своим спокойствием, повергла в прах спор двух солдат сильнейших, от чего, ещё ребенком, понял Деифоб, что сестра его — богиня бытия…
Взглянула девушка в окно.
Небо становилось синим.
Вечер скоро…
Небо становилось синим.
Вечер скоро, но веселятся ещё боги, пьют, едят еще.
И было весело бы им и дальше, если бы не появление гостя нежданного. Дым окутал пещеру.
Дым темный, дым гадкий все вокруг заполонил.
Из него, змеёй злобной, вышла она. Волосы развивались ее черные, как смоль ночная, кожа серая, как пепел трупный, а глаза ее — пурпур драгоценный.
Насторожились гости свадьбы, да по сторонам глядели.
Как дым рассеялся, так сразу поняли боги, кто же к ним пришел.
Улыбка хищных губ на лице растянулась женском.
Молча, без всякого скандала, она подплыла к столу богов.
Тихий шорох выдавал присутствие ее. Новобрачные в стулья вжались, ожидая чего угодно, ибо Эрида, богиня раздора, могла все что угодно сделать.
Но вокруг лишь тишина и остатки дыма гадкого.
И больше ничего.
Из хитона черного достала богиня яблоко златое.
Оно из сада Гесперид.
Все лишь на нее смотрели.
Не смели взгляда отвести.
Одно дыханье.
Рука ее кинула яблоко на стол.
Средь кушанья и вин катился плод златой, в котором отражалось пламя, все вокруг.
И вновь поднялся дым.
Исчезла в миг богиня.
Все выдохнули.
Не у что пронесло?
Но не успел рассеяться туман, как все на яблоко глядели.
« Прекраснейшей »
На нем было написано.
Кожу же этот плод?
Уж явно не Фетиде.
— Кому подарок? — спросила Артемида, смотря на плод. — Мне, очевидно, — вдруг, заявила Гера, желая дотянуться к яблоку, но его перехватила другая дама. — Я буду спорить с Вами. Оно принадлежит одной лишь мне, — осматривая в руках своих подарок заявила Афина. — Этот плод богине красоты, — аккуратно, из рук холодных взяла яблоко гесперид Афродита.Все быстрей и быстрей развивался спор богинь трёх.
Все громче и громче споры их.
Уж не могут другие слушать скандал.
— Эрида… — шептал Зевс, сжимая кубок вина в руках своих. — Спасибо за подарок, — и отставил трапезу. — Отец, ты должен нам помочь, — просила любимица его Афина. — Скажи, кому же это яблоко? — спросила Гера, руки скрещивая под грудью. — Известен Вам ответ, — поддерживала Афродита.И вновь шум нарастал.
Вздохнул владыка мира, да брови хмурил.
— Я не желаю вас судить. Пусть другой, пусть смертный судьей станет, — и голову отвел. — Его я выберу уж сам. Мне нужно время, — на этом и решили.А до тех пор спор горький конца свой не найдет.
Но все конец имеет.
Свадьба окончена и разошлись все. Все попрощались, Хирона благодарили.
Артемида вышла из пещеры, да вновь на небо глянула.
Сердце ее стучало быстро так.
То из-за алкоголя, иль волненья.
Поняв, коснулся плеча сестры Аполлон, да тоже глянул на небосвод.
Сестра похлопала его по спине, да ушла по делам своим.
Вскоре и Аполлон удалился, в надеждах утопая страсти, как и сестра его близнец...
— Кассандра… — шептал Гелен, входя в покои сестры. — Что такое, брат? — спрашивала та, книгу откладывая. — Не видела ли ты серьгу мою? Я потерял ее, — он руки пред собой скрестил. — Серьгу? Не помню. Нет у меня ее. Быть может, в лесу вчера мы потеряли? — она вздохнула. — Быть может. Но вечереет, в лес я не пойду. Трещит мой разум. Болит голова. Но завтра встречусь я с матерью нашей, что их мне и дарила, — он опустил голову. — Я поищу, — заявила царевна, решительно вставая. — Но там опасно! — Гелен ей путь закрыл собою. — Но это важно для тебя. Я найду, не переживай, — и мимо прошла, за собою дверь закрывая…Лишь тяжело вздохнул брат ее, подойдя к окну.
Он за сестрой до самого конца будет следить, провожая взглядом синим...