Огни горели Трои.
Все с работой заканчивали, желая разбежаться по домикам своим, желая к семье прильнуть, заснуть спокойно, что бы с утра все вновь начать.
Кому-то достаточно и жизни этой спокойной, семьи и дома своего.
А кто-то жить не может без оружия и боя, без боли, крови и зари…
Жизни смысл так пластичен, что и не понять, откуда он и кто…
Но знаем мы одно, что человеку без любви не жить.
Что даже боги нуждаются в чувстве светлом, страстном, нежном и безумном.
Нет жизни без вихря страсти.
Нет жизни без нежных вечеров.
Нет жизни без любви…
Ветер прохладный окутал все вокруг собою, хитон развивая синий.
Качал он деревьев ветви, что касались макушки рыжей иногда. Трава качалась вместе с ними, от чего ласкала собою ступни бледные.
На место вчерашнее шла царевна, желая серьгу брата отыскать, ибо важно для него украшение это.
К времени этому и Бог прибыл в места эти.
Он старался сильно не сжимать серьгу, но так хотелось вернуться поскорее на Олимп, что аж дыханье перехватывало.
В момент один услышал бог шорох. Аполлон аккуратно шел вперёд, узреть желая смертного, о котором говорила Артемида.
Рукою ветвь дерева, отодвигая, узрел тогда он…
И средь ветвей, и средь травы искала рыжая серёжку Гелена.
Решив найти все утром, ибо в темноте ей ничего не отыскать, желала та царевна удалиться, но, в момент один коснулась ветвь ее округлого плеча.
— Милая, — послышалось, вдруг ей.И с губ сорвалось у бога слово это.
Он лишь слегка вздохнул.
Ах, что же с ним не так?
Кассандра обернулась.
Нет никого.
Лишь темный лес.
И больше ничего.
" Мне слышится.
Здесь только я одна.
Я утром ранним все найду, успею до приезда матери… "
Как лишь увидел Аполлон лицо царевны той, так сразу он взглотнул. Огонь, что сердце захватил, и синева небес.
Не у что Артемида ей больна?
Да быть не может.
Лишь о мужчине готовила та вчера. За время долгое, за время злое смог вновь воспылать златокудрый Феб.
Выдохнув, и сквозь прохладу леса, желала девушка домой идти, но вдруг позвали вновь ее тогда.
— Ну подожди же, милая. Милая... Милая, — сказали вновь тогда.Оборачиваться не желая, Кассандра хмурит брови.
" Устала я! Должна идти домой!
Иль спутали меня с красавицей другой?
На Поликсену, на Креусу я не схожа.
И Лаодике уж не ровня я.
И кто тогда смеётся надо мною? "
— Красавицы все Трои спят, не знаю никого. Идите свататься в другое время, — с обиды ноткой говорила та.Молчанье.
Остался холод лишь.
Аж жутко стало.
Кассандра обернулась, желая видеть наглеца.
И в миг опешила.
Пред ней стоит мужчина, а глаза его — день неба.
Она видела тот взгляд прям здесь ещё вчера.
Иль схожий на него.
Царевна сделала шаг назад, пытаясь быть сильней, чем есть на самом деле.
— Милая, не бойся ты меня. Я лишь пришел отдать тебе потерю, — тот улыбнулся ласково, протягивая девушке серьгу ту, что потерял Гелен. — О, всемогущий Зевс! Я Вас благодарю! Скажите, где же Вы нашли ее? — рыжая боялась подходить, но тянуться начала к серьге.И Аполлон молчал.
Ответа он не знал.
Не уточнял он у сестры своей то место.
Тот улыбнулся слабо, смущаясь той улыбке.
— Я…я здесь ее и видел! Буквально был я здесь вчера, но ты ушла и не успел отдать ее тебе я, — рука взяла другую за тыльную сторону ладони, а вторая положила бережно серьгу в ладонь царевны." Я где-то видела его.
Он так знаком мне.
Высокий, златокудрый... "
Может, Кассандра и догадывалась, кто к ней спустился, но верить не могла, ибо к ней, к девчушке неприметной, даже смертный ещё не подходил.
Это было бы мечтою глупой, от чего рыжая мысли отмахнула смело.
В ответ, в миг, улыбнувшись, красавица руки их рассоединила ласково, желая не влюбляться.
— Могу узнать я Ваше имя? — та спрятала серьгу. — Не знаешь ты меня? — спросил бог, удивляясь. — Боюсь я ошибиться, — и глянула в глаза. — Я - Аполлон, — мужчина к ней ближе подошёл. — Милая, а как зовут тебя? — он дрогнул от волнения." Как я забыть посмела?
Сам Бог пришел сюда!
Ох, лишь бы не на влечь гнев его.
Но разве помню злым его?
Откуда? "
— Кассандрою зовут меня, — девица улыбнулась. — Кассандра… Милая Кассандра… — бог уронил на щеку ее свою мягкую ладонь.Девица вздрогнула.
К ней ласково так обращались только члены семьи.
Никто за царевной даже не ухаживал, а здесь прикосновенья…
Кассандра красивою была, но никому не интересна.
Завидовала лишь слегка она сестрам, что пользовались большим интересом.
Быть может, судьба сама готовила ее к божественной истории любви, а может она ещё юна.
Кто знает правду всю?
Аполлон в улыбке расплылся вновь.
В глазах его проснулась доброта.
Ах, как давно он не был окрылён любовью.
Ладонь другую на талию он уронил, к себе царевну прижимая.
Такая кроха, он аж умилился.
В мире его все быстро так. Знакомства, диалоги, к чему все это? Ведь сразу позволительно отдаться страсти, а дальше можно и глядеть.
— И нет тебя милее, — искусства Бог желал ее поцеловать. — Подождите, — шептала та, пытаясь отстраниться — Что делаете Вы? Видимся мы всего лишь первый раз! Я… — она смущённо отвела глаза.Она руки на грудь его уронила, желая убежать.
Ах, что за наглость, даже богу не позволены поступки наглые, похабные совсем!
Нет, Кассандра просто не сможет отдаться, себе уж знает цену дева та.
Тот отпустил ее, вставая в полный рост.
Совсем не думал Бог, что делал.
Он почесал затылок золотой, да выдохнул, голову к ней опуская как котенок.
— Меня прошу простить. Я… — и выдохнул. — В порядке все, я просто испугалась. Но мне спешить пора домой, — заявила царевна, уходя.И за руку ее схватило божество.
Аполлон так желал любви, что за нее готов бороться он.
Закончились века его несчастья. Сейчас возьмёт быка он за рога.
— А завтра? Завтра увидимся мы вновь? Я так скучаю по тебе, — Аполлон в глаза ее глядел, не зная, что несет. — Думаю, что да. Завтра, после ужина свободна я, — и смутилась вновь она.Улыбнулся Аполлон, да отпустил царевну.
Он в след ее глядел.
Он на нее глядел…
А утром, на заре Эос пас юноша овец. Над головой его ещё царит прелесть розовой любви, а холод заставлял мурашки появляться.
Вокруг так безмятежно, так спокойно там.
На горе Иде.
Так ясно было в утро это.
Все овцы траву ели, да говорили что-то и забавы ради с ним диалог поддерживал пастух.
— Да-да, Кассиопея, будет твоя дочь с нами гулять, как только родит ягненка, — заявил юноша, гладя ту за ушком. Овца забекала громче. — А чего ты кричишь? Чего кричишь? Я виноват, что Персей такой любовник страстный? — возмущаясь, вопрошал пастух.Но, в момент один, явился яркий свет собой все покрывая.
Ослепил божественный приход юношу златокудрого.
Он глаза закрыл и лишь потом он смог узреть Богинь трёх, что к нему явились.
И не было на них хитонов.
И так прекрасны все они.
— Закрой глаза, Кассиопея, ты маленькая, — и прикрыл собой он овцу.Пред ним, пред смертным возникли три богини.
Немыслимо.
Какой же честью удосужился пастух?
А вскоре, быстро, подлетал к нему, быстрый, как мысль Гермес, юноше то самое яблоко вручая, да улетая ввысь.
Яблоко раздора.
— Ты ли Парис, зовущимся Александром? — спрашивала Гера, указывая на юношу пальцем.Она была величественна.
Богиня властная, строгая собою. Брови ее тонкие, острые были к переносице направлены.
Серьезно настроена богиня брака.
И смертный лишь кивнул, ниц падая пред дамами.
Он ничего не понимая яблоко сжимал, желая все узнать.
— Поднимись, Парис. Пришли к тебе мы с делом, — Афина заявила строго.Ее волосы светлые едва ли прикрывали грудь.
Она стройна, как антилопа, прекрасней сливы дерева.
И так умна, мудра собою.
К чему ей этот спор?
— То яблоко, что в руках ты держишь — оно из сада Гесперид и должен ты отдать его лишь прекраснейшей, из нас, богине, — объяснила Афродита мягко.Златая Афродита ласкова, нежна.
Она как облако зимой, что вниз спускалась к смертным, окутывая все собой, людишек запутывая.
Взглянул на них Парис.
Опешил, испугался смертный.
В руках судьба его.
На яблоко глядел, да рассматривал.
— Если мне отдашь ты плод, — начинала Богиня брака. — То дарую власть тебе над целой Азией, — голос ее низкий раздался громко.Она, казалось, доминирует над всеми.
Она с пощадой не знакома явно.
— Уж лучше мне отдай. Тогда получишь ты в замен победы и славу военную, — спокойно заявила Афина.Богиня смотрела синими глазами на Париса, взывая к мудрости его и смыслу здравому.
— К чему тебе это, Парис? К чему победы, власть, война? — заговорила ласково любви Богиня. — Если в руках твоих быть может любая женщина земная. Даже самая прекрасная дева пред тобой не устоит, если яблоко окажется моим, — глазами хлопала она.Не стеснялась наготы своей любви Богиня.
Она была готова заключить в объятия всех.
Ах, какой же выбор сложный.
Как все не проморгать?
От чего же Зевс дал ему волю разбираться в споре небес?
Долго осматривал Парс нагих Богинь. Не мог понять он кто из них всех краше, от чего думал над предложениями их.
Если выберет одну, обидит двух других.
Видать, судьбы ему не избежать.
Волнуется пастух.
Хоть и был он мужем милой нимфы Эноны и жили счастливо они, но речи богини Любви были так сладки, что трудно было устоять.
Парис последний раз всех оглядел.
И Гера властно на него глядела, и Афина строго на него смотрела, а Афродита чуть ли не спала.
Он подошёл к последней молча яблоко ей отдавая.
Улыбнулась Богиня, на остальных смотря.
Озлобились Афина с Герой, да исчезли в свете, откуда и пришли. Любви богиня поцеловала в лоб Париса, тоже исчезая.
Так и не понял смертный, что произошло, но чувствовал, что скоро свершиться что-то…
Он в даль глядел, садясь на траву.
К нему овца подошла, с которой он болтал, рядом ложась.
Рука юноши гладила шерсть ее.
А небо так прекрасно.
Голубое, как река весной…
А небо так прекрасно.
Голубое, как река весной.
Под ним шла царская чета.
Они дома и после дороги устали долгой.
Во дворце семья встречала их.
— Папочка! — визжала Лаодика, на отца, Приама, прыгая.Мужчина посмеялся тихо, да похлопал по спине дочурку.
Он обернулся, дочери шепча на ухо, после:
— Тебя муж ждет. Успеешь ты погостить ещё у нас. Иди, не злится он, поверь, — и подтолкнул ту к выходу. — Правда? Пусть только попробует прикрикнуть на меня и я… — не успела царевна договорить, как отец ей заботливо кивнул. — Я с ним поговорил, он не посмеет, — и отпустил царевну.Нехотя Лаодика вышла из дворца, напоследок помахав всем.
Возле входа ее ждал Геликаон. Холодный сын старейшины.
Он руку ей подал, даже в сторону красавицы не глядя.
— Здравствуй, — начала Лаодика, беря за руку мужа. — Здравствуй, — тот сильно кисть чужую сжал. — Как поход? Удачно? Я так скучала! — руки ее обняли торс мужчины, что чуть ниже ее. — Ну хватить лицемерить, понял я, — желал ее от себя отцепить, но та, как пиявка, к нему пристала.Мужчина осмотрелся, а после, пока никто не видит, чмокнул быстро Лаодику в лоб.
Не любил он всех объятий, поцелуев. Не в его характере.
Но то, что рядом с ним самая прекрасная царевна, ему же льстило. Они ушли домой…
Двери главные Гектор закрыл, выдыхая тяжко.
Он тоже хотел идти в поход, но рожденье сына было важнее дня него.
— Ну как дворец здесь без меня, Гектор? — спрашивал отец, руку сыну пожимая. — Все в порядке. Только если ругались иногда, — Гектор руками развел, пугаясь неожиданной реплике отца. — Идём, поговорим с тобою мы, — и отвел старшего в гостиную.А там, где трапезничали цари Трояснкие, стояли двое.
Царица и сын ее Гелен.
Она по щеке его гладила, улыбаясь мягко.
— Мой милый мальчик. Как ты? Как голова твоя? — ласково спрашивала женщина. — Болит...очень… — тот взгляд отвел. — А где твоя серьга, Гелен? — спросила, вдруг, царица, убирая волосы рыжие сына.Гелен так с Кассандрой и не встретился.
Для матери было важно видеть подарки на детях своих.
— Она в моих покоях, матушка. Ухо устало, от чего решил я снять, — неловко хмыкнул он.Гекубы выдохнула горько, гладя волосы огня.
Все же, больше всего она за младшего переживала, ибо самый мягкий, самый слабый он.
Но зная, что в порядке вещий, можно идти в покои отдыхать.
Идя с очередного совещания, Аполлон был сам не свой.
Ах, как огонь голову ему вскружил, ах, как небо его с ума сводило.
Желал уже уйти он по своим делам, но вдруг его окликнули.
— Аполлон! — кричала Артемида, быстро подбегая к брату. — Что случилось? — спрашивал Бог. — Ну как? Ты отдал серьгу? — вечно юная за руки схватила Аполлона, в глаза его глядя.От взгляда этого, в момент один, так страшно стало.
Лишь сейчас он понял, что в лесу произошло вчера.
Все вспоминая, обдумывая все, себя оправдывал лишь Аполлон.
" Не лгу я! Не смею я ей лгать!
Ее любовь не трогал я, она другого любит! Не ее! "
Вглотнул лучезарный, да улыбнулся ласково.
— Ну конечно отдал ему я, Артемида. Он очень благодарен был. Сказал, что в храм придет твой скоро, помолиться, — и обнял сестру, что бы в глаза ее не глядеть. — Хорошо, я очень благодарна. Спасибо, братец, — и ушла куда-то.И в след ей долго тот глядел.
Губы кусая мягкие свои.
Он ведь не обманывал.
Не предавал.
Не так понял.
Ошибся.
Нет здесь ничего.
И этот спор богинь заставил волноваться, ибо наслышан Бог о гневе Геры и Афины на Париса и Трою всю.
— Как тебе идея Троянских игр? — Приам отпил вина немного. — Это Вы от греков понабрались? — спрашивал Гектор, поправляя волосы темные. — Именно. Предложила мать твоя. Мне очень нравится идея, — царь добрым был сегодня. — Главное, все хорошо организовать, а так хороший план. Уверен, Деифоб будет рад, — и посмеялся лихо. — Как внук мой — Астианакт? — спрашивал мужчина. — В полном здравии, Отец. Андромаха тоже в порядке. Завтра обязательно увидитесь, — тот волосы длинные поправил.И долго говорили они и планы обсуждали долго, но нужно расходиться, отдыхать, от чего, обнявшись напоследок, разошлись лев и главный его львёнок....