Гекуба, нехотя привстала, смотря на сына.
Улыбнулась натянуто, приглашая сына жестом сесть.
Так устала, что не хочет даже двигаться, но сына выслушать надо, особенно после упрёков мужа.
Юноша кудрявый расположился рядом, беря мать за руку аккуратно. Хоть у них были и личные проблемы и обиды, о воспитании и приличии царевич не в праве забывать.
— Матушка, Кассандра вновь в обморок упала и снова не просыпается долгое время. Вдруг опять она помять потеряет? Прошу, давайте вызовем самого лекаря лучшего. У меня сейчас нет денег, но я верну, клянусь! — тороторил он, руку матери целуя, да в глаза поглядывая зелёные, желая познать согласие.Молча слушала его царица, вздыхая. Ей все так надоело.
Сколько лет мучается она?
Счёт перешёл за десятилетия.
Она — обиженная жизнью не способна с детьми разобраться, пока сама не решит свои проблемы, не вылечить свои хвори.
Троил всегда добрым, был.
Всегда переживал за всех, от чего и тяжко матери его.
Как воин достойный может отдаваться милосердию…?
Откуда он такой?
— Я найду, сынок. Ты не переживай только, — и голову на подушку уронила женщина устало. — Кассандра — моя сестра! Я буду переживать за нее! Как переживал бы за всех остальных! Прошу, найдите, матушка, иначе этим займусь я и тогда в казне не останется денег, — он встал, пронзая женщину взглядом.Осуждал.
Осуждал и знал, что сама не встанет Гекуба, ибо незачем ей.
Ей плевать.
Но, может, деньги станут стимулом, хотя бы попытаться найти врача. Царица подушку обняла вторую, да прижалась к ней.
Ей холодно.
И негде ей согреться…
Решил идти Троил.
Царевич коснулся двери покоев, вздыхая тяжело.
Он обернулся, напоследок, видя, как мать от него отвернулась.
От чего так она холодна?
Это разбивало сердце троянского царевича вновь и вновь.
И куда любовь свою ему девать?
Все горит.
Горит безжалостным огнем.
И в нем, кто-то что-то говорит.
Кричит.
Кассандра шла по земле песчаной, теплой, от огня.
Она была вся в саже, в садинах кровавых.
А все вокруг плывет…
Плывет…
Ее рука коснулась стены полуразрушенной.
За ней была могила, а на ней самой Поликсена, чьё тело мечом пронзило. Кровь свежая стекает по лезвию и телу, на могилу свежую.
Весь ужас и печаль были на лице царевны молодой.
Рот закрыла свой тогда Кассандра, желая не кричать.
— Прости! Прости меня, Креуса! Прости меня! — кричал полубог, где-то в далеке.Все алое вокруг, будто бы закат опустился на землю эту грешную. Повернув голову в сторону другую, увидала девушка грека на самой вершине стены Трояснкой, а на руках его ребенок невинный.
— Мой сын! Остановитесь! Не ведаете, что делаете! Мой сын не виноват! — кричала Андромаха, вырываясь из лап воинов.Воины убивали друг друга, брали женщин в плен, насилуя на месте их. Ужас и кошмар покрыли все вокруг. На глазах пелена, а в горле крик застыл.
Зажмурилась от страха девушка.
Вся дрожала, страшно было ей.
В момент один она открыла очи.
Стены.
Окна.
Потолок.
На полу стоит горшок, где цветок юный растет.
Мебель родная, и солнца поток В глаза ее ударил.
Сузились зрачки царевны. Подскочила с кровати она, осматривая все вокруг.
Это ее комната.
Комната, где росла она как цветок юный.
Комната, в которой заточена она была, как цветок юный.
А за окном весна.
Весна была…
Дом ее цел, как и город весь.
Живёт спокойно Троя…
— Ты очнулась, милая, — голос ласковый услышала та рядом. — Аполлон? — дева быстро привстала, но Бог уложил ее обратно, на плечи давя, слегка лишь. — Лежи, милая. Скажи, как ты? — он руку ей на щеку уронил. — Мне снился страшный сон. Трои гибель. Мертвы все и вот меня хотят забрать, — вздрогнула девица, глаза прикрыв.Ей было страшно.
Приподнял ее Аполлон аккуратно, к себе тело девичье прижимая.
Он спину гладил ее, целовал он нежно в лоб.
Жалел несчастную смертную, ибо сострадает Бог всегда.
Правда жалко.
— Пока я рядом, тебя никто не обидит. Я не позволю, милая, — дорожкой поцелуев он к щекам спустился алым. — Аполлон, я не знаю, что делать. Я так боюсь за Трою…я должна ее спасти, — царевна растеклась в руках его, ибо сил нет сопротивляться. — Вот бы знать все на перед, что бы все спасти… — царевна глаза закрыла. — Ты хочешь видеть будущее? Прошу, отбрось мечту эту. С этим невозможно жить, поверь мне, милая, — Бог ласково чмокал ее щеки, раз иной. — Я знаю…братец мой Гелен страдает этим с детства, когда забыли нас с ним в храме Вашем. Только получил он дар и ему невысноимо. Я должна испытывать то, что он испытывает. Он ведь мой брат, — и вздохнула тяжело.Бог на колени ее свои усадил, уже макушку целуя.
Ах, как же он хотел заботиться, любовь дарить прекрасной Кассандре.
Она, такая хрупкая, в руках его мила так.
Вот бы никогда ее не отпускать.
— Причуды близнецов, — задумался юноша, не понимая смыла жертв Кассандры.С сестрой у них такого не было.
Хоть внешне они и схожи, но внутри все разное.
Он — нежный бог, резвящийся с музами, играющий на кифаре, лире. Бог искусства.
Мягкий, обидчивый собою юноша.
Она же — хладная охотница, пощады незнающая.
С нимфами охотится она, помогает женщинам в родах. Противоположность брату своему.
Такие разные они, в отличие от смертных близнецов.
Взгляд дня он бросил на Кассандру, что глаза открыла вновь.
В очах ее усталость и сомненья.
Она ведь мечтала о даре Гелена, зная о всех недостатках его…
Уж страдать если, то только с братом милым…
[ — Здесь холодно, — сказала Кассандра, подходя к дверям храма.Она дернула ручки дверей тяжёлых. Заперто.
Ночь уже и все ушли, позабыв близнецов Трои в храме Аполлона. Лишь лунный свет рассеивал темноту сквозь щелки старого здания. Загадочно и жутко стало, вдруг.
На ступенях сидел Гелен, пытаясь не бояться, но шорохи и фантазия детская делали вещи свои.
Икал от страха мальчик.
— Не бойся, братик. В храме нас никто не тронет, — и улыбаясь мягко, шла к нему Кассандра.Она рядом с ним на лестнице легла, под дорожкой лунной.
Так и заснули близнецы, замерзая и пугаясь, раз иной… ]
— Я могу исполнить мечту твою, — вдруг, заявил Бог, локон убирая лишний с лица бледного. — Ты сможешь будущее видеть, милая. Хочешь? — губы его были напротив уха девы, а его ухо было напротив ее губ. — С дня того мечтаю я об этом, — шептала девушка, беря воздуха, которого так не хватало. — Ты будешь прорицательницей, но есть два условия, — тот хищно заявил. — Невинность и твой первый поцелуй. Отдай мне их. Раздели со мной ложе и мир целый я принесу к ногам твоим, — Бог горячо дышал, щекатя царевну этим. — Мой первый поцелуй и… — Кассандра прошептала: — Его для брака я храню, — и губу укусила. — Тебя сватают? — Аполлон крепче сжал ее, уже ревнуя. — Нет, но если поцелуюсь с Вами я или же взойду на ложе, то шансы жизни милой у меня равняются нулю. В мою сторону не смотрят даже, а после этого… — голову Кассандра уронила на его плечо. — И ребенок, что будет плодом нашим. Если узнают, то опорочу своей семьи я имя, — та в глаза его глядела, надеялась на условия другие. — Зачем же смертные тебе, моя богиня? Моею будь женою. И ребенка вместе воспитаем. Его я буду любить не меньше, чем тебя, — руки его волосы чужие на спину убрали, что бы не мешали милой.Ах, так сладко говорил Аполлон.
В состоянии слабом, уязвимом страшно отказать.
Все они сначала говорят так, а после позабудет о Кассандре Бог.
Каков процент доверенности сей? Слова эти лишь для соблазнения.
Не могут они правдой быть.
— Но я не могу поверить сразу Вам, прошу меня простить. Прошу, сделайте меня вещей и тогда, после третьего заката все случится, — она шептала. — Но я хочу с тобою быть. Не у что мне любить тебя нельзя сейчас? — он был теплым таким. — Прошу, один лишь поцелуй и я готов хоть целое столетие ждать тебя, — чужого носа он коснулся.Вздохнула царевна.
Никто ведь не проверит, какой был поцелуй до брака, верно?
Это останется секретом, от чего согласилась девушка, кивая робко. Мягко Бог прильнул к ней, ранить не желая.
Руку на спину уронил, другой ноги придерживал.
Как будто держит он младенца.
Феб вновь коснулся носа чужого своим, улыбаясь как дитя.
Так его умиляло это.
Глаза прикрыв, чуть ли не коснулся лучезарный губ, но…
А за окном все дождь лил, не желая заканчиваться.
Темнота растворялась в шуме капель, что бились о здания и землю.
Гроза была в начале мая, от чего слегка светилось небо.
По храму осторожно Гелен ходил, обняв себя.
Вокруг осматривался он.
Холод, тишина, апатия и страх.
И больше ничего.
Эхом отдавались дыхание его и тихий топот.
Кто мог вещего ждать в месте жутком столь?
Кому же нужен он?
Иль посмеялся Бог над ним? Вспоминая события, слова все эти лишь только сейчас дошло до юноши. Бог гадкий обманул его, что бы остаться наедине с сестрой его.
А вдруг ее обидит он?
Наслышан Гелен о любовных интересах Аполлона.
Не смог он это предсказать, забавно. Быстро и на удивление смело, направился назад царевич.
Ушел бы сразу, но услышал шорох. Руки сжал он в кулаки.
— Огонек, ты все-таки пришел, — послышался голос женский.Так испугался Гелен, от чего храбрость в пятки ушла, вместе с сердцем.
К стене прижался он ближайшей. Темнота.
И больше ничего.
Вновь молния сверкнула и стало видно, на мгновенье, кто к юноше идёт.
Высокая красавица с кудрями златыми, что собраны в пучок.
Хитон ее коротковат, чем у других дам, а сзади лук и стрелы красуются. На лице ее сама серьезность. Казалось, что идёт красавица на поединок.
Рука ее тяжёлая упала на стену рядом с Геленом, да так упала, что он вздрогнул.
Лицо ее все ближе и ближе было. Зажмурился царевич, носик морща тоже.
Руки холодные коснулись его подбородка.
Дева медленно поворачивала голову в стороны разные.
Осматривала. Изучала.
Гелен молился про себя.
— Что с тобою? Что-то болит? — грубо спрашивала дева юная, брови хмуря. — Н-нет…все хорошо, — шептал тот, взглатывал слюну. — Голос низковат. Ты простудилась? А волосы зачем состригла? — руку она, по локоть, положила на стену, параллельно первой, что бы окончательно прижать жертву к стенке. — Вы ошиблись, я не девушка, — и руками лицо закрыл несчастный. — Чего? — крикнула девица, резко руки свои убирая.Она схватила того за кисти рук, от стенки отдирая.
На свет лунный вывела она его, не церемонясь, пытаясь разобраться. Взгляд у нее злой, взбешённый, будто. Поняв, что ошиблась, оставила Гелена.
Он хотел идти, бежать и на последок убрал волосы за ухо.
Серьга златая блеснула на свету.
— Стой, смертный! — крикнула Богиня юная.Юноша медленно развернулся, на месте оставаясь, надеялась, что несчастье пронесло.
— Эта серьга твоя? — дева сделала шаг вперёд. — Д-да, матушка дарила мне ее на удачу, — шептал Гелен. — Угадала мать твоя. Тебе повезло, не трону я тебя. Но выглядишь паршиво. Я спутала тебя с дамой, меняйся, — и фыркнула. — Мне пора бежать, меня простите. Сестре я нужен, — и хотел уйти тот, не обращая ни на что внимание, но вновь не пустила его Артемида. — Какая сестра? — и прищурилась. — Моя сестра — Кассандра. Моя близняшка. Ей плохо очень, — он хотел откланяться. — Все таки вас было двое, а что с ней? Раз плохо ей, почему оставил и пришел сюда? — скрестила руки Богиня. — Она упала в обморок. Мне сказали прийти сюда, ибо ждут и я не смел Бога ослушаться… — тот взгляд отвел. — Бог? Какой же? — и удивилась.Гелен подошёл к ней, шепча имя.
В момент один девушка воспылала яростью и злобой.
Ударив стену храма, оставила Артемида на ней трещины.
Она оставила Гелена, уходя, растворяясь в тишине.
Один Гелен домой пошел, сквозь ливень и печали.
Он до сих пор испуган.
Но скоро утро.
Эос почти выходит на небосвод, желая людям краски подарить зари. Только вот не спал Троил.
Он так переживал, что даже уснул. Спустился на первый этаж царевич, пытаясь тихим быть, ибо будить никого не хочет он.
Так холодно ему.
От чего все так равнодушны?
Всегда это беспокоило его.
Троил на улицу, вышел и каково было удивление его, когда заметил он силуэт.
На крыльце, одна там, на ступенях, сидела девушка, смотря вдаль города.
Ближе подошёл, Троил.
— Холодная ночь, не так ли? — голос нежный так приятен слуху. — Поликсена, ты чего не спишь? — спрашивал юноша, садясь рядом.Она поправила шаль белую, голову на брата повернув.
Под светом лунным царевна ещё прекрасней.
Улыбнувшись, Поликсена руку убрала. Троил голову свою на плечо той уронил, и укутала себя с братом дева заботливо в шаль лёгкую.
— Не могла уснуть. Игры Трояснкие мне не дают покоя. Креуса хотела поучаствовать, но не берут ее, — и чмокнула того в макушку. — А почему нельзя? — невинно тот спросил. — Ибо девы мы. По другому нельзя. Отец нас для важных, ему выгодных, браков бережет, а я так мечтала научиться верховой езде, — и вздохнула тяжело.Ветер хладный волосы ее развивал, слегка лицо прикрывая.
Прижался к ней царевич, греясь. Лишь Поликсена могла дать достаточно любви.
Любви, в которой он нуждался.
— Почему так холодно? Почему все такие холодные? — Троил в плечо сестры уткнулся. — В семьях никто не обязан любить друг друга. Сейчас время тяжёлое. Насильно замуж выдают, заставляют детей рожать. Друг друга обижают люди лишь потому что оказались жертвами обстоятельств, — сестра глянула на брата. — Редко кому везёт, — она на небо глянула. — Илиада и Полидор замёрзли? — царевич брови воздвиг в домик. — От чего и ушли где теплей, — старшая улыбнулась горько. — Я была бы тоже рада согреться, — вздохнула та печально. — Почему ты не уходишь? — он руками развел. — Не хочу бросать вас. Я вас очень люблю, — и глаза прикрыла.Это было мило так, что Троил слезу, пустил.
Он к сестре прижался, желая уже никогда не отпускать.
Она — мир. Она его спасенье.
И нет теплее Поликсены…
И нет ее добрей.
Но рассветало.
Пора возвратиться в обитель, что бы хотя бы притвориться спящим.
Троил, помог сестре подняться, да вошли они во дворец.
По комнатам разошлись.
Эос вновь окутала небосвод.
Ах, какая красота, которую вечно описывать можно.
К этому времени и Гелен вернулся.
Он сразу побежал в покои сестры. Лёгкий гнев тоже охватил его, как и богиню, с которой он видался. Царевич резко открывает двери. Кассандра.
Больше никого.
Царевич подбежал к сестре, глядя на нее.
Бледна, хладна.
Все ещё жива, что и радовало.
По щеке ее погладил Гелен.
Медленно глаза свои открыла царевна, видя брата.
— Что такое Гелен? На тебе лица нет, — и брови подняла. — Все хорошо, сестра. Скажи, обидел Бог тебя? — волновался он. — Нет…мы с ним говорили и он мне подарил кое-что, — та за руку брата взяла.Она на ухо шепнула ему.
На лице был ужас.
Ах, что за глупость, как она могла? Подвергла вечным пыткам себя сестра его!
Не дар это!
Проклятье!
— Теперь я чувствую себя полноценной, — и мягко хмыкнула. — Это безумие! Ты не понимаешь, что делаешь, — и глаза закрыл руками. — Ты не один теперь, Гелен… — Кассандра по щеке гладила его.Но скоро солнце взойдет, а значит жизнь наладится.
Не может же всегда царить зима…