Антиморалисты

      В книге Джоджо Моейс «После тебя» Мону привлекла одна фраза: «Сомневаюсь, что счастье — та вещь, которую можно заслужить». Привлекла не потому, что школьница проецировала её на собственную жизнь, нет. Она росла в любви и заботе, была обучена вежливости, уважению к людям, а посетив работу отца, вкусила всю тяжесть борьбы за справедливость и мир во всём мире. Мегистус чувствовала непрекращающуюся конкуренцию за людское одобрение, ведь даже сидя в транспорте, на заднем сидении скачущей маршрутки, она держала спину ровно, ноги — сомкнутыми, а лицо — невозмутимым. Взглянешь и невольно подумаешь: «Она точно счастлива, такая красавица, носит форму престижной школы — значит умная!» Если бы девушка услышала нечто подобное при разговоре, то притворно улыбнулась бы, как делает это уже несколько лет. Стоило Моне узреть кривую осанку, несдержанный смех, кожу без косметики или невыглаженный костюм, как внутри сердце расцветало от мысли: «Как же просто некоторым людям жить».       Задумавшись о своём, ученица чуть не пропустила нужную остановку. При выходе столпившиеся шопоголики чуть не захлестнули девушку обратно в транспорт, но собственная неповоротливость помешала, и им смиренно пришлось ждать, пока пассажиры выйдут и отойдут на какое-то расстояние. Мона несколько раз перепроверила сумку и карманы, с облегчением выдохнув; в такой толпе потерять что-то — проще простого, а ей и так предстояло найти одну очень молниеносную особу. Предположив, что Фишль может ждать у входа, темноволосая медленно прошла по тротуару, хорошенько вглядываясь.       Фишль стояла около магазина косметики и держала небольшой пакетик — уже что-то успела купить, пока ждала Мону, и теперь глядела в телефон. К конкретному времени подруги встретиться не договаривались, но Мегистус всё равно почувствовала желание извиниться. Блондинка отложила гаджет и, увидев одноклассницу, бодро помахала рукой, не боясь, что дорогой смартфон вылетит и пустится в долгий полёт. — Привет, я маски для лица купила, — сразу похвасталась она, прижав к груди красивый пакет с названием магазина. — Еще блёстки! Перед балом попрошу визажиста использовать их.       И вновь тирада про бал. Мона сглотнула и неловко улыбнулась, пойдя вслед за Фишль куда-то в сторону эскалатора. Давненько девушка не была здесь, стало быть, со своего тринадцатого дня рождения. Сейчас ей шестнадцать. Её отца как раз повысили ровно три года назад — такое вот забавное и грустное стечение обстоятельств. — А ты сама краситься будешь? — не умолкала Фишль, каждый раз напрягая подругу такими внезапными и неудобными вопросами. — Я подумаю над этим, ещё не решила. — Лучше вызови кого-нибудь. Краситься самой перед балом — сизифов труд. Я точно своей репутацией не буду рисковать и тебе не советую! Всё-таки на бал приедут родители Скарамуччи, а его мама, скажем прямо, строговата, — Фишль явно приуменьшила всю картину, не сказав ничего конкретного. Признаться, ей не хотелось вспоминать эту женщину. Уж очень она пугающе расчётлива. — А что насчёт отца? Какой он человек? — Мягкий, покладистый. У них в семье настоящий матриархат, но характером Скарамучча точно в мать пошёл. Был бы похож на отца — влюбилась бы без памяти, а так, вредный и злобный, постоянно выкобенивается… Но ты не думай про это! Главное — понравиться миссис Куникудзуси. Это значит: должно быть шикарное платье, пристойный макияж и причёска, лучшие манеры! Один гемор, я безумно сочувствую. И лучше держи высказывания в пределах окна Овертона. Тебе ведь не хочется целый вечер провести, лавируя между неудобными вопросами и коварными манипуляциями? — Мона заметила, как по телу подруги прошёл лёгкий озноб. — Стоит вспомнить, как мурашки идут.       Темноволосую и саму чуть не прошибло. Виной этому кондиционеры или же настоящий страх, но Мегистус сдержала себя, не показав на лице ни единой эмоции. Её стойкости можно было только позавидовать.       Подруги взошли на эскалатор, осматривая магазины на втором этаже. Среди них Фишль заинтересовал один специализированный под платья, туда-то они и решили пойти. Других тем для разговора просто не находилось, и блондинка вновь забросала одноклассницу своим неуместным любопытством. — А ты уже купила наряд? Покажи, мне очень интересно! — она почти подпрыгнула от нетерпения, и Мона аж вся сжалась.       Девушка начала думать о платье ещё до объявления о самом бале. Перед вступлением в академию она была наслышана о таких мероприятиях, от которых убегать — делать только хуже. Денег на дорогие, роскошные платья было жалко, да и напрягать родителей с такими капризами Мегистус не хотела. Поговорив с отцом и получив его безоговорочное одобрение, она пришла в салон и взяла самый дорогой наряд из представленных, но в аренду. Это вышло дешевле, гардероб оказался спасён от блёсток, а само платье — от пыли и ожидания лучших времён. Решение было более чем разумным, но признаться в нём десятиклассница не могла, поэтому достала телефон и гордо показала фотку, от которой у Фишль глаза на лоб полезли. — Ты правда его купила?.. Оно такое прелестное! Дорогое? Ох, точно дорогое, — в голове слышалось и удивление, и радость, это согрело сердце Мегистус. Она убрала телефон в карман, с улыбкой глядя на покрасневшие щёки Фишль. — Ты сразишь её наповал, гарантирую. — А Куникудзуси? — в шутку спросила она и получила смущающий ответ. — Он уже давно сражён, не переживай.       Вдохновившись примером подруги, Фишль решила купить платье, которое не уступит ни по цене, ни по роскошности. Она пообещала сама себе быть на балу настоящей принцессой! Мона уже предвкушала долгие часы скитания по магазинам, поэтому заранее купила кофе, порадовав себя малым. Если бы можно было оставить одноклассницу веселиться, как ребёнка в детском центре, а самой пойти по делам — это было бы прекрасно, но, увы, не в этот раз. По дороге в магазин платьев Фишль что-то громко печатала в телефоне, видимо, отправляла кому-то сообщение. Аватарка пользователя показалась девушке знакомой, но заглянуть в экран было бы моветоном, поэтому Мегистус ограничилась комментарием: — Ты на дорогу смотри, врежешься ещё в кого-то. — Ох, надеюсь, в Беннета, — хихикнула блондинка и убрала телефон. — Хотя шанс встретить его здесь ничтожно мал. Даже к лучшему, мне не нужны неожиданные потрясения.       Мона не шибко желала обсуждать любовные воздыхания подруги, поэтому шустро сменила тему на более нейтральную: — Хорошо, что мы ещё на прошлой неделе сдали зачёт по физкультуре и нам разрешили уйти пораньше. А мальчики что, остались? — А, да, — блондинка покачала головой, задумавшись о чём-то своём. — Скарамучча не ходил на физкультуру долгое время, а Кадзуха не посещал из-за болезни. Ты бы видела, как он расстроился, когда понял, что сдаст зачёт не первым, ха-ха, ну, в этом весь он! Идеальный мужчина с идеальным предрешённым будущим. А пассии нет и не будет уж точно. — Почему ты так думаешь? — Просто он никого не любит. Кадзуха помешан на своих идеалах, которым никто не может соответствовать. Тебя вот идеальной многие считают, а ему всё равно мало! Ещё он безумный зануда, с ним говорить тяжело, потому что он обычно слушает, а мне так не нравится! Ты хоть тоже молчаливая, но не бревно в этом плане, умеешь вопросы хорошие задавать и тему поддерживать. А Кадзуха — нет! — Почему же вы дружите тогда? — Они со Скарамуччей лучшие друзья, в одной комнате живут, уже как братья, можно сказать. Есть у них какая-то связь, да и Кадзуха его терпит, значит, нравится с ним дружить. А вообще, несмотря на мои слова, он всё равно хороший. Плюсы точно есть, но минусов, на мой взгляд, намного больше.       Мона не особо задумывалась насчёт Каэдэхары, но среди всей компании они с ним выглядели более чем спокойными и рассудительными. Куникудзуси в некоторых сферах был импульсивен, Фишль — сама по себе ходячая бестия. Получилось так, что друг друга они сдерживали и бодрили — идеальный баланс. Мегистус на мгновение подумала, что это лучшая компания, которую она только могла найти в школе святого Вальдофа.       Девушку вдруг бесцеремонно остановили, чуть не выбив из рук напиток. Перед глазами промелькнуло красное и удивлённое лицо подруги, засеменившей в поисках, кто бы мог подумать, укрытия. Но от кого? Темноволосая начала осматриваться: никого подозрительного заметить не удалось, но зато девушка поняла, куда же с таким страхом и волнением смотрела Фишль. Это был специализированный магазин мужских костюмов, который обычные люди сторонились и уходили искать удовольствие подешевле. За манекенами показалась белая макушка. Мона прищурилась, чувствуя, как хватка подруги усиливается, и они медленно движутся назад.       Там был Беннет! Он ходил со своим отцом между представленными моделями, о чём-то увлечённо болтал, а мужчина терпеливо слушал и иногда сдержанно смеялся, вгоняя сына в краску. Семейная идиллия выглядела безобидной, оттого девушке и был непонятен страх подруги, цепляющейся за руку, как за спасательный круг. Мегистус строго нахмурилась, и блондинка фыркнула прямо в лицо, мол, ничего ты не понимаешь, и наконец отпустила ткань рубашки. — Хватит убегать. Если ты хочешь подружиться с ним, стоит перестать вести себя, как ребёнок. — Н-но тут е-его отец, я к этому была совсем не готова. — Брось, ты прирождённая леди. Так, выпрями спину, подбородок вперёд. Мы пройдём мимо и поздороваемся, не чужие же люди. И всё. — И всё? — А что ты ещё хотела? Разговоры между влюблёнными должны происходит в приватной атмосфере, а не в торговом центре, тем более, мы с тобой хотели купить платье. — А, может, всё-таки не стоит? Я боюсь… — Фишль, думай скорее, они уже идут сюда.       Девушка взглянула вперёд; и правда шли сюда! Пока Беннет и отец не увидели знакомых учениц, блондинка поправила волосы, форму и беззаботно взяла Мегистус под руку, поведя навстречу своему страху. Юноша, заметив девочек, сразу энергично помахал им, а потом смущённо взглянул на отца, хитро ухмыляющегося. Для любого родителя будет неожиданностью увидеть, что его ребёнок машет красивым дамам, а они приветливо здороваются в ответ. Создалось ощущение, что отец и сын достаточно близки, оба вызывали улыбки, в том числе и у Моны. Давненько она с папой не ходила по магазинам да просто прогуляться, словно это могло вывести гениального шерифа из строя или за это время произошло бы ещё одно ужасное событие, требующее его расследования. Вмиг вся вселенная стала крутиться вокруг работы, и дочка стала не таким важным звеном в жизни господина Мегистуса.       Опять Мона задумалась о своём; во всём виновата та книга Джоджо Мойес, из-за которой девушка теперь думала, что всё в этом мире приходит заслуженно. И то, что отец сейчас не уделяет ей время — тому пример. Вернувшись в мир, где темноволосая только что заставила подругу пройти мимо своего предмета обожания, она увидела Фишль, точнее, её краснющее лицо и поблёскивающие зелёные глаза. Захотелось обнять и похвалить девчонку за смелость, но Мона воздержалась, ограничившись лёгким похлопыванием по плечу. Влюблённая долго не могла прийти в себя, поэтому подруге пришлось медленно вести её к магазину, давно ожидающему их визита, но даже оказавшись среди прекрасных платьев, рюш и блёсток, мокрая лужа осталась мокрой лужей. Умаявшись, Мегистус невольно начала думать, как там парни на физкультуре. Наверное, им тоже было весело.       Куникудзуси чихнул. Видимо, кто-то вспоминал его, только не вовремя — у парня было не ахти какое настроение после пары физкультуры, на которой не самые ответственные ученики сдавали зачёт. Кадзуха был оскорблён, что его причислили к этой касте, на что другим было плевать, в том числе и на желание ученика сдать нормативы первым. Пойти против списка не получилось, поэтому светловолосому пришлось уныло наблюдать и ждать своей очереди. Благо эта акция бесплатного унижения была закончена, и парни устало поплелись в раздевалку, смешавшую в себе запах пота, дезодоранта и парфюма. В школе святого Вальдофа большая часть следила за собой, вот и два друга, прежде чем вернуться в комнату общежития, бережно складывали форму в сумку и искали духи, которые делили на двоих. Кадзуха откопал флакон, пшикнул на себя, потом на Куникудзуси, не отрывающегося от экрана телефона. Парень от неожиданности прокашлялся и хмуро уставился на соседа по комнате. — Сообщения можешь и снаружи глянуть. Давай быстрее, я хочу отдохнуть. — Фишль написала, что у Моны офигенное платье. — Прямо так и написала? — Нет, ну, она выразилась грубее, но суть я передал, — Скарамучча поник, облокотившись о шкафчик. — Гора с плеч. Я уж думал, раз семья у них не самая богатая, то и на одежде экономят. Хорошо, что я ошибся. — Мона тебя не подставит. Она девочка умная, прекрасно понимает своё положение и то, с кем она начала встречаться. Признаться, я думал, она ещё одна наивная мечтательница, но тоже ошибся, чему безусловно рад. Раз сама Фишль сказала, что платье пристойное, то и волноваться не о чём. Она ведь имела честь лично беседовать с твоей матерью, поэтому прекрасно понимает, что ей приглянется. — Это удручает, конечно, но… — Куникудзуси надел рубашку и задумчиво начал застёгивать пуговицы.       Мона сторонилась его, это было ясно, как белый день. Любые поцелуи, объятия, намёки на близость пресекались почти сразу, но с лёгкой задумчивостью, будто бы девушка взвешивала все «за» и «против». Скарамучча не думал, что может отпугивать кого-то сентиментальностью, особенно возлюбленную, которая, как и многие женщины, обожала романтику, цветы и «счастливый конец». Если Мегистус была столь же расчётлива, как миссис Куникудзуси, то её осторожность легко объяснима. Если же дело в стеснительности, юношу заводило это только сильнее. Думать об этом в одиночку не было больше сил! — Каэдэхара, вчера Мона прислала мне кое-что. Как она выразилась «сюрпризик». — Если интимку, то не смей мне показывать, я не люблю такое. И вообще, по правилам школы я должен сообщить о том, что ты телефон пронёс, прохвост. — Боюсь-боюсь. Так вот, если бы это была она, я бы так и сказал, но тут дело в другом, — Скарамучча нашёл что-то в телефоне и показал другу. — Это фотка с кошкой, бро, просто с кошкой. Я подобные могу найти миллионы в интернете, для чего мне присылать селфи с животным и называть это «сюрпризиком?» Зла не хватает. — А что ты хотел, это же дочка шерифа. Думаешь, она не знает про шантаж такими фотками или не знает, что ты будешь показывать друзьям? Мона далеко не глупая. — Такое ощущение, будто я для неё слишком глуп. — Как по мне, вы оба друг друга стоите. Если тебя это так волнует, расскажи об этом, она ведь твоя девушка в конце концов. — Да, наверное, ты прав, тогда позвоню ей и…       Скарамуччу перебил сильный толчок, кто-то из учеников прошёл мимо него, толкнул и не извинился. Парень и так был на взводе, но кто-то посмел ухудшить едва улучшившееся настроение. Темноволосый сверкнул взглядом по раздевалке и увидел крупного ученика, настоящего «шкафа» с каменными мускулами, непослушными волосами, собранными в хвост, и задорным смехом. Его друзья указали на хмурящегося юношу, и незнакомец обернулся; улыбка на миг спала. — Впредь смотри, куда идёшь. Уверен, на курсах по этикету тебе это пригодится. — А ты что, типа, нотации мне читаешь или мне показалось? — Я лишь прошу тебя впредь не создавать возможные эксцессы. Согласись, ты пнул меня и даже не извинился, как мне ещё реагировать. — Попросить меня «по-нормальному», — он специально выделил это слово. — А не выкобениваться своим словарным запасом, умник. Я тебя пнул. Прости! Доволен? — Нет, не доволен, проси лучше. — Совсем страх потерял? — Если ты вновь крикнешь на меня, то потеряешь последние мозги, понял?       Кадзухе не понадобилось много времени, чтобы понять, что пахнет жареным, а если конкретно, то жареной тушей Куникудзуси. Ведь он связался не с абы кем, а с местной спортивной звездой, Аратаки Итто. В одиннадцатом классе он был гением боевых искусств, призёром по фехтованию, даже в шахматах занял однажды второе место, пускай и в школе, поэтому тупым качком его точно назвать было нельзя. Скарамучча, видимо, не очень хорошо знал, с кем связался, поэтому Каэдэхара поспешил спасать положение. — Прости, Аратаки, отойдём? — парень знал, что публично эту проблему не решить. Длинноволосому всё равно на толпу и слухи, даже если бы дошло до драки. Его огромная слабость, как подумал Кадзуха — искренность, поэтому ученик поклонился и выразил свои глубочайшие извинения. — Мой друг сейчас в тяжёлом эмоциональном состоянии, он просто сорвался. Не держи на него зла, так-то Скарамучча неплохой парень. — Да верю-верю, — без энтузиазма пробубнил спортсмен. — Ты молодца, что извинился, а то и сам бы сорвался. День такой дерьмовый, а тут ещё и этот… — Я понимаю. Слышал, соревнования скоро у тебя. — Да, а этот старик дёргает меня с зачётами! — крикнул Аратаки, не боясь, что учитель услышит. — Я забираю медали, я делаю репутацию нашей школе, а этот махровый ретроград вызывает меня, требуя пропустить тренировку, чтобы я попрыгал ему с места! Это просто… аргх, вот дерьмо! — парень ударил стену и шикнул от боли. Бетон явно был плотнее, нежели бойцовская груша. — Наверное, мне никогда не понять. Я ведь совсем не человек спорта. — А зря. Приходи сюда в зал, я с друзьями тут нередко занимаюсь. Ты-то парень неплохой, я вижу, но этого психованного не зови, я пока не отошёл от его наездов. — Договорились, пока что без Скарамуччи, — хихикнул Кадзуха. — Тогда до встречи? — Ах, да, погоди, — Аратаки потянул руку десятиклассника на себя, достал ручку и что-то шустро начеркал на бледной коже. — Напишешь, бро. Так бы сразу телефонами обменялись, но я свой ещё с утра сдал, таковы правила. Бывай, парнишка.       Кадзуха охнул и неуверенно попрощался. Не осознавая этого, парень втёрся популярному спортсмену в доверие прямо за спиной у давнего друга. Конечно, он мог рассказать детали диалога, но Каэдэхара предпочёл промолчать, получше спрятав номер телефона за тканью школьной рубашки.