Антиморалисты

      Телефон в его кармане вибрировал весь день: беспокоил сосед по комнате, интересуясь, придёт ли он на день рождения, беспокоила бывшая подруга-наркоманка (подтверждений этому ещё не было), которую игнорировать становилось всё труднее. Фишль попалась, её семья потеряла репутацию, а Куникудзуси очень ценил своё время и не собирался тратить его на уголовницу. И всё-таки интересно, для чего она так стучалась, желала поговорить и оправдаться? Неужели не понимала, что бесполезно?       Телефон продолжал разрываться, как назло, именно в такси, когда Скарамучча занял себя просмотром новостей. Последнее сообщение гласило: «Чего игноришь?! Это срочно!!!» И злобный смайлик в конце.       Чёткого ответа, почему он «игнорил», у парня не было, но где-то глубоко внутри зарождалось глупое оправдание, мол, извини, я спал, был занят или вообще не видел сообщений. Но это было бы слишком жалкое зрелище. Скрипя зубами и пыхтя, как разогретый чайник, Куникудзуси сам набрал номер Фишль. Гудки не продлились долго, хватило нескольких секунд, чтобы на другой стороне голос взволнованно спросил: — Скарамучча, это ты?!       Парень испугался, что её писк услышал даже водитель и инстинктивно прикрыл динамик. — Нет, с тобой разговаривает автоответчик. — Где ты был?! Я же говорила, что дело срочное! — Что у тебя срочного-то может быть?! Ты дома сидишь! — В моей крови нашли наркоту. Меня накачали на балу, понимаешь?! Теперь можно доказать мою невиновность!       Фишль почти кричала в трубку от радости и волнения, чтобы друг точно услышал её, но он лишь устало потёр переносицу. — «Можно доказать» — это в твоих фантазиях. На деле всё труднее. — Но шанс-то есть! Теперь следователи учтут ваши комментарии, а потом и вовсе найдут виновного!       Скарамучча вновь усмехнулся; не верил он в такие чудеса, особенно — в невинность подростка в самом расцвете сил, который и до этого не отличался рассудительностью и адекватностью. Но где-то в глубине души парень всё-таки надеялся, что чудеса случаются. И невольно вспомнил Мону. — На выходных меня вызовут на повторный допрос, а полиция навестит того парня, отравившегося наркотой. — А он может сказать что-то в твою защиту? — Не знаю. Если я ничего о том вечере не помню, страшно, что в его голове происходит. Главное, что он в порядке, — Фишль невольно выдохнула. — На днях мне позвонила Мона. — Для чего? — Скарамучча почувствовал, что сердце забилось чаще, и от этого ощущения в грудной клетке всё горело. — Сначала пожаловалась, что Кадзуха приходит к ней на работу, а потом поддержала. Её отец тоже верит в мою невиновность и надеется, что правоохранительные органы качественно закончат это дело. — То есть, посадят наркош в тюрьму? — Да, а меня отпустят, и всё станет, как прежде, даже лучше. — Я тебя услышал. Давай, пока.       Не дождавшись ответа, Куникудзуси бросил трубку, оставив собеседницу и себя самого в напряжённом неведении: «А станет ли всё, как прежде? И может ли стать лучше?»       Пейзажи за окном сменялись, вытряхивая из головы ненужные мысли. Однако какое же это бесполезное дело: наблюдать за витринами, поглощёнными туманом, рассматривать остановки, на которых нетерпеливо топчутся люди, все в тёмных одеждах, с серьёзными и уставшими лицами. В вечер пятницы им меньше всего хотелось стоять под навесом, слушать, как моросящий дождь раздражающе бьётся о пластик над головой и иногда ударяет прямо в лицо. Хотелось быть дома, в тепле, забыть об уроках, обязательствах, о проблемах и просто включить какой-то глупый влог или обзор фильма или, в конце концов, сам фильм, пригубив последнюю бутылку пива, оставленную на чёрный день. Скарамучче вдруг показалось, что в салоне такси, в котором какое-то время было безумно душно, стало прохладно. Водитель сидел в мятой одежде, устало следил за дорогой и задумчиво чесал бороду, объезжая возможные пробки. А ведь ему тоже хотелось домой. На душе стало тошно.       Под ногами подпрыгнуло содержимое подарочного пакета. Сердце Куникудзуси ёкнуло от страха, ведь внутри могло что-то сломаться, но таксист, будто в качестве извинения, сбавил темп и плавно выехал на узкую дорогу.       Старший брат Кадзухи, Томо, учится в Имперском колледже Лондона на медицинском факультете уже второй год. Сосед по комнате подсказал идею для подарка, и Скарамучче пришлось слегка раскошелиться, но он был уверен, что не зря — знакомые врачи, особенно хорошие, всегда пригодятся в жизни. На Кадзуху рассчитывать не было смысла, поэтому Куникудзуси сделал ставку на его старшего брата, конечно же, умолчав об этом. После небольших раздумий, благодаря щедрому спонсорству родителей, хорошо ладящих с семьёй Каэдэхара, парень заказал дорогой микроскоп.       Кочка вновь заставила содержимое пакета подпрыгнуть. Скарамучча злобно шикнул и поднял тяжеленную коробку к себе на колени. На ней ещё осталась влага от дождя, которого парень не смог избежать, пока ждал такси; волосы тоже промокли и на кончиках уже завились небольшие кудряшки. Следовало бы привести себя в порядок прежде, чем машина подъедет к воротам дома, но Куникудзуси не успел.       Из окна показался небольшой участок, намного меньше, чем был у Фишль когда-то и тем более, какой есть сейчас. Семья Каэдэхара не любила роскошь и большие площади, считала, что вкладывать деньги в один дом — бессмысленно. Поэтому у них была двухкомнатная квартира в центре и ещё одна за городом. Родители планировали распределить их между сыновьями, но Кадзуха ни разу не высказывал желания владеть этим имуществом.       Из окон дома, сквозь шторы и жалюзи уже вовсю горел свет, а около забора курили на вид взрослые незнакомые мужчины: их лица украшали бороды, тело с плеч до коленей скрывало дорогое пальто. Куникудзуси выпрямил спину, медленно и уверенно вышел из машины, покрепче сжал подарок и лёгким движением руки поприветствовал статных гостей. Они и внимания не обратили.       Подойдя к дому, Куникудзуси стало понятно, что вечеринка набирает обороты. Он опоздал всего на полчаса, но кому-то хватило этого времени, чтобы умело развести абсолютно трезвых людей на пошлые игры. А, может, многие ехали сюда как раз для этого: отдохнуть от строгости колледжа, забыться в алкоголе, расслабиться с каким-то красивым незнакомцем или незнакомкой. Парню показалось, что надолго он здесь не задержится.       Не успел он постучаться, как из дверей буквально вывалились пьяные девчонки с сигаретами в зубах. Они, в отличие от серьёзных мужчин у забора, кокетливо подмигнули миловидному юноше и пошли куда-то в заднюю часть участка. А следом за ними увязалась точная копия Кадзухи через три года, только ещё более патлатая. — Профессор не такой химии вас учил, лесбушки! — и закатил глаза по-доброму, когда две девушки вдруг поцеловались у всех на глазах, развязно и мокро, прямо под дождём. — Не простудитесь! Здравствуй, — студент неожиданно переключился на опоздавшего гостя, присмотрелся и протянул руку. — Рад знакомству, Куникудзуси, я Томо. Кадзуха, твой друг пришёл!       Рукопожатие у «ботаника» оказалось крепким, да и по телосложению Томо сильно отличался от фоток, которые показывал его брат. Колледж так меняет людей. — Бро, привет, — Каэдэхара выглянул из-за спины старшего, поздоровался более тесно, отчего Скарамучча сумел уловить тонкий шлейф от бархатного пива. — Для тебя штрафная. Химики смешали сидр с ромом. — Значит, кто-то уже откинулся. Ах да, с днём рождения, Томо, — Куникудзуси протянул пакет и заметил, что в глазах именинника не было особой радости. Неужели напортачил с подарком?       Студент поймал растерянный взгляд гостя, неловко заулыбался, став похожим на безобидного кота, и поспешил объясниться: — Мой брат просто придурок! Я говорил, что хочу микроскоп, думал, что кому-то одному скажет, а он всем моим друзьям «подсказал». Это уже четвёртый, — заглянув в пакет, Томо неожиданно застыл. Кадзуха, красный от смущения, тоже опустил взгляд и неожиданно захохотал. — Что? Что-то не так? — Это Konus Crystal PRO 7-45X Stereo, — пояснил сосед по комнате, думая, что теперь для Скарамуччи стало всё кристально ясно, но нет, он только больше запутался и напрягся. — Это микроскоп для пайки. Приспособление для точных работ, пайки, монтажа электронных карт, микросхем, в общем… Не моя специальность, — Томо прижал коробку ближе, и лицо озарила шаловливая улыбка. — Это лучше, чем три обычных микроскопа! Когда-нибудь точно пригодится, ещё и такой дорогой! Около пятисот фунтов стерлингов стоит, прикинь, — похвастался Томо брату, который от друга за все года дружбы не получал ничего дороже парфюма. — Так уж и быть, разрешаю пропустить штрафную. — И остаться на ногах? — подхватил Куникудзуси, заходя в дом под странный, тоскливый взгляд Кадзухи. Темноволосый даже не заметил, разуваясь в прихожей, заставленной чужой обувью, как друг прикусил губу. — Щедро, Томо, я ценю! — Эй, бро, — непривычно тихо позвал юноша. Скарамучча как раз вешал пальто. — Я понимаю, звучит странно, но… Ничего не замечаешь?       Темноволосый наконец справился с вешалкой и упёрся взглядом в Кадзуху, основательно так, почти не моргая. — А что я должен заметить? — Не видишь и ладно, — парень хихикнул, думая, что Скарамучча над ним просто шутит, ведь это не заметить было невозможно. Родители вот сразу заметили и чуть не устроили масштабный скандал, но приезд старшего сына сгладил воцарившееся в доме напряжение. Так неужели друг не заметит? — Ты серьёзно, что ли? — Я же не могу каждую твою морщинку запомнить. Не вижу я, вот и всё! Ты, как ты. С руками, ногами, волосами.       Кадзуха втянул воздух, надеясь, что Куникудзуси всё-таки скажет, он ведь был так близко. Но нет, одноклассник отозвался на приглашение Томо сыграть в лесенку и оставил друга в прихожей смотреть на собственное отражение в зеркале. Лицо его было бледным, а щёки горели от странной эмоции, что посещала десятиклассника изо дня в день, но набрала обороты только сегодня, подпитанная спиртным и недавним конфликтом с родителями. Кадзуха проигнорировал собственного брата и, сделав вид, что не услышал, сбежал на кухню, чтобы съесть что-то, избавиться от горячей пустоты. Столкнувшись с кем-то в проходе, юноша услышал приторное: — Чумовая причёска. Тебе очень идут красные кончики.       Кадзуха бросил резкое «спасибо» и ухватился за брошенный, забродивший сэндвич. Парень жевал его и ехидно представлял, какое дивное будет лицо у Куникудзуси, когда он узнает, кто ещё пришёл на эту вечеринку.       Скарамучча набрался смелости играть с огнём — со студентами, которые пьют каждые выходные, а по понедельникам, на парах, пытаются не спалиться. У них словно вовсе отсутствовал рвотный рефлекс, в отличие от юноши, который в прошлом году от бутылки шампанского был готов сдать позиции. Компания из восьми человек села вокруг квадратного стола, прихватила с собой бокалы, сидр и банки с газировкой — всё выставили на стол и стали наблюдать друг за другом. Кто же начнёт? Да кто первый предложил, тот и начнёт! — Короче, молодёжь, лесенка — алкогольная игра. Мы наливаем в бокалы некрепкий алкоголь и начинаем: первый человек пьёт один шот, второй — два, третий — три и так далее, — обращался незнакомый парень больше к Скарамучче, нежели к остальным. Но и среди их компании нашлись те, кто ни разу не играл в эту игру, оттого и слушали так внимательно, видимо, пытаясь найти лазейку. — Но тогда первый человек и последний в абсолютно разных положениях на протяжении всей игры. Это честно? — коротковолосая девушка задала очень правильный вопрос, и, как оказалось, ведущий этой игры, положил руку на плечи милейшей. — А мы будем меняться, и все будут в равных условиях. У меня есть приложение в телефоне, как раз распределю вас по номерам и перемешаю в случайном порядке. Но в первом раунде оставайтесь, как сели!       Это заключение было словно гром, средь ясного неба. Ведущий был в самом выгодном положении, так как сидел во главе стола, приобнимая свободной рукой бокалы. Ход начнётся с него, везунчика. А Скарамучча сидел… Раз, два, три… Пятый. Пятый по счёту! Не повезло сильнее имениннику — именно ему в первом раунде предстояло выпить восемь шотов, а потом ещё неизвестно сколько. Но Томо принял этот жест судьбы как данность и смиренно наполнил свои бокалы сидром. — До краёв, до краёв! — причитал ведущий и посматривал на коротковолосую девушку, которая сидела напротив Куникудзуси. Ей предстояло выпить семь. — Я тебя раньше не видел в нашей компании, с какого факультета? — Бизнес, — коротко ответила она, и ведущий, поглотив первый бокал, довольно загоготал. — А можешь меня проконсультировать, как бизнес свой начать? Что сначала нужно сделать? — В твоём случае, закрыть глаза и открыть рот.       По столу пронеслось громкое завывание. Все посмотрели на девушку с уважением, а парень, поникнув, принялся ехидно наблюдать за другими игроками. Очередь до Скарамуччи дошла быстро, парень и сам не заметил, как один бокал за одним растворился в его глотке и прогрел лёгкие. Девушка с короткими волосами справилась чуть тяжелее. Видно, что алкоголь буквально заталкивала, чтобы не пасть в грязь лицом перед компанией, и вот — семь шотов пусты. Наступила очередь Томо, и все в предвкушении раскрыли рты. — Давайте хоть закуску принесём. Его не вырвет? — осторожно предложил Скарамучча, и кто-то даже поднялся со стола, чтобы принести коробки с пиццей, коих было ещё много. — Я справлюсь, — уверил Каэдэхара и начал бойко. Первый, третий, а потом и пятый бокалы исчезли стремительно и безвозвратно. — Никогда не любил сидр. Как вы его пьёте? — Молча, дорогой, молча, — подгонял ведущий, ехидно закусывая губу. — Давай, за маму, за папу… — Пошёл ты! — от злости Томо не заметил, как выполнил свою задачу и уже сидел вразвалочку на стуле. — Сколько в нём градусов? — Восемь. Хороший, скажи. — Я чуть не сблевал, — парень демонстративно вытер губы. — Как мы рассаживаемся-то теперь?       Ведущий положил телефон перед всеми, нажал на кнопку, колесо фортуны закрутилось, и через секунду все увидели следующую рассадку. На миг Скарамучча подумал, что соглашаться играть в это было плохой идеей, но уже было поздно. Он сидел последний. Ему надо выпить восемь шотов восьмипроцентного отвратительного сидра. Куникудзуси поддержали небольшими шлепками по плечу, потом пересели в нужном порядке. Томо был вознаграждён и в этот раз сидел вторым, коротковолосая девушка — следующая, а ведущий занял прежнее место десятиклассника. У всех на лице был опьянённый азарт, только у темноволосого всё внутри тряслось, будто желудок заранее отвергал эту затею. — Мы же можем называть тебя неформально? Скар, например, или Муччи?       Парень растерялся, потому что раньше его подобным образом не называли даже бабушки, когда внук приезжал к ним на каникулы. В семье Куникудзуси обычно царило уважение и отсутствовало панибратство, даже несмотря на мягкий нрав главы семейства. Увидев, что Скарамучча неприятно заёрзал, Томо тактично сменил тему: — А чего один пришёл? Подружки никакой нет?       Темноволосый уже перестал удивляться бестактности вопросов местной «элиты». На балу бы их давно уже подняли на смех, но, к удивлению, в своей недалёкости и ущербности они чувствовали себя прекрасно, чем мешали превосходству Скарамуччи взлететь до небес. Он почти был уверен, что умнее, богаче и лучше всех этих людей за столом вместе взятых. — Вот знаете, придерживаюсь в этом вопросе мнения Германа Гессе. Всё-таки не зря он Нобелевскую премию получил. Так вот он говорил: «Если вы хотите стать художником, то не забывайте, что прежде всего нужно хорошо есть. Во-вторых, очень важно пищеварение, заботьтесь о регулярности стула! И в-третьих: всегда имейте красивую подружку». — А «имейте» в каком смысле? — сострил Томо, и стол наполнился хохотом. — Никогда кстати ни живописью, ни литературой не увлекался, поэтому постоянно удивлялся, как при разговоре люди могут апеллировать такими знаниями. Я в обычном диалоге не могу на пустом месте рассказывать о всех мышцах, например, лица человека. — Ну и что с этими мышцами? — поинтересовался Скарамучча, будто желая оттянуть неизбежное, ведь очередь постепенно приближалась к нему. — Мне тебе про каждую из пятидесяти семи рассказать? — Точно пятьдесят семь? — уточнил кто-то из круга, и Томо раскраснелся. — Мы не о том говорили! Вот Скарамучча умный, начитанный, умеет диалог поддержать. Ты на журналиста какого-нибудь идёшь или в издательство? — Ты сейчас о высшем спрашиваешь? На инженера думал. — О, так тебе к нам! — оживился ведущий, допив свои стопки. И вновь приблизилась очередь Куникудзуси… — У нас круто, лучший технический факультет во всём Королевстве!       Скарамучча скептически приподнял бровь, но, благо, волосы скрыли этот неуважительный жест. Признаться, парень особо и не думал о высшем образовании, он ждал отмашки от отца и матери. Они тоже, пока что, не задумывались о будущем сына, значит, и ему не надо.       Тем временем, перед глазами десятиклассника предстало восемь бокалов сидра. Живот странно буркнул, но Скарамучча взял себя в руки, точнее, алкоголь в руки, и начал спешно, не пробуя пойло на вкус. На балах он всегда соблюдал правило одного бокала, однако эта вечеринка — не бал, да и парень, грубо говоря, — не джентльмен. Куникудзуси даже позволил себе забавно икнуть, очаровав девушек за столом и завладев их возбуждающим вниманием. А ведь перед ним сидели красивые умные студентки, в коротких топиках, соблазнительных юбках, все выпивали и не собирались останавливаться.       Пошёл третий круг. Его начал Томо, и выпил всего один шот сидра, запив тот газировкой. Очередь медленно дошла до Скарамуччи, в этот раз он был третьим, и должен был выпить три бокала, что после предыдущих казалось непосильной ношей. — А домой его кто повезёт, с ума сошли? — разволновалась какая-то девушка, идущая следом за десятиклассником и гладящая его ногу.       Домой бы парень уехал легко, но только не со стояком, коего пыталась добиться эта хитрая лисица. Она прижалась губами к уху и принялась наблюдать, как кадык вздымается вверх-вниз во время глотков. — Я на такси, — поморщился юноша и одолел последний шот, не в силах его даже запить. — Почему мы ничем не заедаем? — Так против правил. А что, подташнивает уже? — то ли забота, то ли издёвка прозвучала в голосе ведущего, на что Скарамучча непроизвольно икнул. — Бедолага. Хватит с тебя. — Да я тоже стал догадываться, что хватит, — парня смешила собственная беспомощность. Они всего час сидели за столом, иногда болтали с другими гостями, которым вдруг стало интересно, чем таким занят именинник. Кадзуха и вовсе куда-то пропал.       Куниукдзуси прислушался к себе и аккуратно покинул «игровой» стол под предлогом умыться. На самом же деле юноша думал вызвать такси, чтобы не успеть натворить глупостей, ведь если в сеть всплывут видео, где он в невменяемом состоянии, — это будет катастрофа. Но сначала в ванну. До неё ещё следовало дойти.       В ушах звенело, все голоса в доме сплелись воедино и превратились в сплошной белый шум. Скарамучча чувствовал страшную жажду, почти до безумия желал добраться до ванной комнаты и надеялся, что в ней никто не уединился. Медленно шагая по лестнице и крепко держась мокрыми руками за поручни, парень уставился в пол, не вглядываясь в то, что происходит перед ним. Кто-то спускался навстречу, но как-то вяло, почти без сил, и этого «кого-то» быстро подняли обратно. В воздухе застыло тихое «помогите», и Скарамучча узнал этот голос. Подняв взгляд, он увидел лишь часть женской ноги в капроновых чёрных колготках, которая скрылась за дверью ближайшей комнаты. Осознание произошедшего окончательно снесло все тормоза, вместо них пришло требовательное желание, злое до ужаса.       Куникудзуси стремглав достиг последней ступени, ни разу не пошатнувшись в своём состоянии, твёрдо встал перед дверью и со всей силы — которые остались после такого марш броска — толкнул её. Звук удара заставил сердце остановиться, а происходящее внутри, подобно уколу адреналина, запустило его вновь. Кровь слишком быстро прилила к мозгу, отчего Скарамучча в миг побагровел от злости, а на лбу, как новый орган, зашевелились вены. Руки сами потянулись к декоративной вазе, в которой высыхала одинокая роза. — Вы что творите, уроды?! — взгляд не знал, за что зацепиться, ведь в комнате происходил настоящий бред, кошмар, которого никто из людей не заслуживал.       Двое студентов держали в руках девушку, один стягивал колготки, другой — рубашку, и оба думали, что имели на это право, если жертва не сопротивлялась. Но не это сильнее всего поразило Скарамуччу. Будь здесь другая девушка, Куникудзуси не разбил бы несчастную вазу, раскидав по комнате мелкие керамические крошки. Если бы здесь, в этой комнате, в грязных руках не было Моны, Скарамучча не налетел бы на них с острым осколком. — Эй, пацан, ты чего?! Пиздец, брось на пол! — Я убью вас, убью!       Один попытался выбить оружие из чужих рук, но юноша сжал его намертво, пустив из собственной ладони алую кровь. Увидев, что парень себя не контролирует, они отпрянули от девушки, параллельно защищаясь от неумелых и яростных ударов. Скарамучча совершенно не понимал, как наносил увечья, для чего и почему плакал. Этот взгляд отчаяния пугал, хотелось убежать от него, оставить беспомощную девку на растерзание. Но, когда дверь в комнату захлопнулась, Куникудзуси тут же бросил окровавленный осколок в сторону и пал на колени перед Мегистус. Он не замечал ничего, в мыслях был бардак и желание защитить девушку от всех и всего в этом мире или, хотя бы, в этом доме. Одевая Мону и пачкая одежду кровью, Скарамучча судорожно думал, куда бежать, где прятаться, а вдруг за ними кто-то пойдёт — мысли заполонили больную голову и единственное, до чего додумался юноша и к чему стремился изначально — оттащить Мону в ванну.       Её стоило привести в чувства, а Куникудзуси — обработать рану. Как только адреналин спал, ладонь начала жутко щипать, и школьник безнадёжно полез в ящик рядом с зеркалом. Бинтов в нём оказалось немного, но перекиси хватало, заодно нашёлся нашатырь. Парень наскоро вылил гидропероксид на свою ладонь, которая выглядела не лучшим образом: кожа побледнела, из глубоких ран виднелось тёмное мясо. Закусив губу, Куникудзуси быстро намотал тонкий слой бинта (сколько хватило) и вновь приблизился к Моне, облокотившейся над раковиной. — Милая, давай, приди в себя, медленно дыши.       Неизвестно отчего Мегистус вдруг стало плохо, то ли от запаха крови, то ли действительно от нашатыря, но Скарамучче срочно пришлось схватить спутанные волосы, чтобы девушка не испачкала их. Хоть парню и было противно, однако держал крепко и бережно, гладя по спине своей раненой рукой. — Умничка моя. Малышка, я с тобой, я помогу, — Мона начала дышать ровнее и облокотилась о грудь парня, но всё ещё смотрела куда-то сквозь вещи, не осознавая, где и с кем находится. — Я рядом, милая, всё позади. Чем же они тебя накачали?       О дверь что-то ударилось, и Скарамучча прижал Мегистус теснее, вытянув перед собой какой-то шампунь для защиты, но, увидев Кадзуху, облегчённо выдохнул. — Ты, блять, с ума сошёл?! Порезал… — светловолосый заткнулся, узнав в девушке Мону. Она склонилась над раковиной, пока бывший парень держал её волосы, обнимал и вымывал лицо, всё грязное от смывшейся косметики. Мегистус не контролировала свои движения, будучи не в силах даже развернуться к однокласснику или самой держать подбородок прямо. — Где эти уроды? — процедил темноволосый сквозь зубы. — Если они в доме, я убью их. — Совсем разум потерял? Сейчас не это важно, нужно… — Да я знаю, знаю! Ей нужно в больницу, там помогут, но…       Скарамучча завыл в плаче, обнимая девушку и не чувствуя никакого сопротивления. Это вынудило плакать ещё больше, ведь Мона сильная, гордая, а эти уроды решили унизить её, уничтожить, словно имели на это полное право, словно за это не будет наказания. С Мегистус не должно было это случиться, с кем угодно, но не с ней. — Я вызову такси и выведу вас через задний двор. Сиди с ней, — отчеканил Каэдэхара и заметался на месте. Он и сам-то не верил в произошедшее. — Надо сообщить шерифу. — Ага, чтобы он засудил меня?! Да этот папаша меня ненавидит, точно подумает на меня. — Я и брат обеспечат алиби, звони. Пойми, это нужно сделать, — он специально выделил это слово и ещё раз взглянул на Мону; неизвестные вещества превратили её в безвольную куклу за каких-то пару часов, что она здесь находилась. — Я пока предупрежу брата, — и кинул другу в руки собственный телефон. — Спасибо, я твой должник.       Скарамучча еле усадил Мегистус на табуретку, принялся копаться в телефоне, раздражённо нахмурившись и перебирая возможные варианты. Девушка соскальзывала, заваливалась на одноклассника и что-то несвязно бубнила, тянулась к раковине, видимо, желая испить воды, но Куникудзуси было не до этого. Он лихорадочно вспоминал телефон шерифа, пытался найти в заметках друга, всё-таки не зря же он отдал гаджет, приказывая позвонить. И правда, номер был найден в контактах и выделен красно-синими смайликами. Скарамучче вновь пришлось ловить Мегистус — невозможно было заставить её сидеть на месте, она постоянно куда-то рвалась, как мотылёк на свет или рыба к воде, из-за этого парень отложил звонок. Нужно было срочно что-то решать. — Твой отец убьёт меня, — заговорил парень, будучи неуверенным, что Мона понимает его. — И что потом?.. Минус репутация, карьера и отношения с родителями. А от матери я вообще не знаю, чего ожидать, если она узнает, что я вновь виделся с тобой, — Скарамучча повернул бледное лицо девушки к себе и взглянул в стеклянные глаза. — Скажи же, что мне делать. Ты же такая умная, блять, — тряска никак не помогла, Мону только укачало, и она, прикрыв глаза, упала Куникудзуси на грудь, а за дверью стали появляться странные звуки. Кто-то топтался у лестницы, проходил мимо, шептался…       Скарамучча нащупал телефон, оставленный на полу и вновь пробежался глазами по номеру. В голове озвучив каждую цифру, парень сглотнул, медленно потянулся большим пальцем к красной кнопке звонка. Тело задрожало, и он отчаянно начал молиться, чтобы кто-то помог ему перестать быть таким ссыклом и нажать на чёртов дисплей! Скарамучча не мог перестать думать о реакции шерифа, о его гневе, о его ледяных наручниках на бледных запястьях. Они ведь расстались с Моной, вдруг мужчина подумает, что это он захотел совершить преступление по отношению к ней, но потом одумался и решил обелить себя, притворившись спасителем. Хоть Кадзуха и говорил про алиби, однако игра свеч не стоит, репутация будет испорчена.       Не прошло много времени перед тем как Куникудзуси окончательно принял решение: никакого звонка, нет, он придумает другой способ, сделает всё по-своему, отвезёт Мону к себе. Скарамучча остепенился, ведь у него не было места, куда везти накаченную наркотой девушку. В общежитие её в таком состоянии не пустят. В больнице тут же захотят оповестить родителей, а заодно полицию вызовут.       Мотель.       Наверняка в городе есть какой-то недорогой, ущербный мотель, куда пускают всех без разбору, лишь бы деньги были. А у Скарамуччи они были.       Парень вновь взглянул на Мегистус: она уже была в состоянии стоять, облокотившись о стену, но с трудом держала голову и двигала конечностями. Пока никто не успел опомниться, особенно Кадзуха, нужно было забирать её и уезжать. Желательно подальше!       За дверью послышалось торопливое шарканье, и в ванную тут же вбежал Каэдэхара, не прикрыв дверь до конца и дав зевакам взглянуть на неоднозначную картину: девушка еле держалась у стены, по комнате были разбросаны вещи, разлита вода, а в воздухе витал странный запах, смешанный с кровью. Это Скарамучча разлил нашатырный спирт. — Я принёс вещи. Ты позвонил? — глаза Каэдэхары сузились, когда он увидел телефон где-то в углу комнаты. — Скар… — Спасибо за вещи, мы поехали, — отрезал он, выхватив сумки и прижав девушку к себе как можно теснее. — Что ты делаешь?.. Куда вы поедете?.. — Увидимся потом, я позвоню. Спасибо за вечер.       Когда они прошли мимо, Каэдэхара не мог поверить в то, что это действительно происходит. Внизу ждало такси, в доме творился настоящий хаос, Томо дубасил уродов на заднем дворе со своими одногруппниками, а он, как белка в колесе, так забегался, разволновался, что не слышал ничего, кроме стука собственного сердца. И что в итоге? Скарамучча собирался уезжать с невменяемой девушкой, но куда? Куда ещё с ней можно поехать? — А ну стой! Стой, кому говорю! — закричал Кадзуха им вдогонку, срываясь с места. — Ты никуда не поедешь один, я с вами! — Ты с ума сошёл? — процедил Скарамучча через плечо, пробиваясь через толпу в прихожую. — Ты должен быть здесь. — Куда ты её повезёшь? Хочешь, чтобы Мону потом по обочинам искали?! — Дурак совсем, я везу её в безопасное место! — Ей нужно в больницу, к отцу, там и есть безопасное место! — Спокойно, я отвезу её в мотель, понятно? — Скарамучча наскоро надел обувь, нацепил на Мону пальто и даже не стал переобувать. Времени не было. Нужно бежать, срочно, дальше… очень далеко. — Она там полежит, придёт в себя. — Ты ёбанный аморал! — Кадзуха неожиданно накинулся на друга, схватил за шарф и толкнул к стене, скидывая на пол ключи, брелки и другие безделушки. Все обратили на них внимание, думая, что вот-вот начнётся драка. Во рту скопилось что-то горькое, видимо, он нечаянно прикусил язык. — Тебе уже к врачу надо, ты не в состоянии адекватные решения принимать! — Сука, с дороги! Я за себя не отвечаю, слышишь?! — Да?! Ну давай, уд…       Кадзуха не успел договорить, как ему в лицо прилетел дрожащий кулак и попал прямо в нос. Светловолосый отшатнулся, болезненно простонав и схватившись за ушиб. Куникудзуси сбито дышал, казалось, вот-вот лопнет или накинется, но уже с чем-нибудь тяжёлым в руке. Никто не спешил вмешиваться, не желая проблем от вряд ли адекватного подростка. В его состоянии он был способен на что угодно. И Каэдэхара понимал это, как никто другой.       Когда столкновение неизбежно, люди пытаются минимизировать ущерб. Скарамучча не исключение. Он мог сломать вёсла, но в итоге продырявил лодку и не догадался, что начал тонуть, а рядом ничего, чем можно было залатать дыру. И помощи не у кого попросить.       Уже не у кого.