Удивительное тепло жизни

      Я как не знал неделю назад, так и сейчас не могу даже примерно высказаться на этот счёт и чётко обосновать свою позицию. Она мне симпатизирует — это уж никак не скроешь. Любоваться её красотой я могу чуть ли не целый день, главное, чтоб в тишине. А в этом и кроется вся суть проблемы. Её манеры оставляют желать лучшего, и некоторые её замечания в мою сторону меня слегка не устраивают. В отличие от неё, я занимаюсь каждый день изматывающими тренировками и смею предположить, что она в это время просто прогуливается по саду, вдыхая ароматы цветов, проводя по ним своими тонкими пальцами.       Должно быть, мои мысли могут сказать, что она мне приятна лишь внешне, но это всё же не так. С одной лишь внешней красотой долго не проживешь. Надо было Раймону об этом сказать до отъезда, а то так и будет до конца жизни думать, что мировой красавец. — Ладно, я согласен на то, чтобы она переехала к нам. Только вот где она будет здесь жить? — Ну уж точно не с тобой, — отвлечённо ответил отец.       «Да и слава святым, её разговоры были бы невыносимы». — Это понятно было и до этого. — У нас что, комнат мало? Найдем какую-нибудь отдалённую.       «Отдалённая комната. Звучит неплохо». — А ей будет дозволено общаться с сёстрами? — Да, я уверен, что они найдут общие интересы, — Кристиан усмехнулся. — Это уж точно, — я поддался той же эмоции.       Отец медленно подошёл ко мне и приобнял меня за плечо, чуть встряхивая. — Всё же мой ты сын.       Я опешил и замер в напряжённом ожидании. Может, это сон такой? Где было видано, чтобы он был в таком хорошем расположении духа? Значит, это время для моего вопроса, который так и повис между нами. — Ты так мне и не ответил, к чему такая спешка с выбором невесты? Особенно с учётом того, что женитьба не состоится в ближайшие четыре года уж точно. — Вот память-то у тебя, — Кристиан взъерошил мне волосы.       «Что вообще с ним сегодня происходит?». — В этом есть определенная логика. Просто, понимаешь ли, мой отец умер из-за определённой болезни, которая передалась мне по наследству и с недавних пор стала проявлять себя. — Что за болезнь? — Некроз.       Честно, я очень плох в болезнях и их названиях. Мой максимум знаний — простуда. Поэтому, хоть отец мне и рассказал эту новость, это дало мне ровным счётом ничего. — Ты не знаешь, что это, видимо, — сделал он вывод, посмотрев на выражение моего лица.       Я лишь кивнул. — Она заключается в том, что ткани начинают отмирать, оставляя тёмные следы на коже. — А это не может быть просто синяк? — Сынок, ты хоть меня за дурака не держи и не порть хорошее настроение.       «Сынок?!». С каждой его фразой мне начинало казаться, что его подменили. — Ты думаешь, за всю свою жизнь я так и не запомнил, как они выглядят? Нет, если хочешь, то я могу тебе их сейчас поставить и сравним для наглядности.       «Ладно, видимо всё же не подменили». — Пожалуй, откажусь. А как проявляется это заболевание и к чему может привести? — Ну наконец логичный вопрос. Вообще, самое заметное — тёмные, практически черные пятна, которые распространяются не особо быстро, но всё же. А если мы берём не особо заметные симптомы, то это, например, одышка, повышенная температура, учащённый сердечный ритм. А привести он может, собственно, к смерти, если никак не устранить и тем самым прекратить отмирание клеток. — А как можно замедлить этот процесс? — Ампутированием.       Понимая нашу медицину, даже с учётом нашего положения в обществе, этот процесс практически невозможен. — Но… А других вариантов нет? — Нет. — У тебя где эта болезнь стала распространяться? — На ногах, причем двух. В этом также вся проблема. Выбора у меня особо нет, и гибель может наступить в любой момент жизни. Надеюсь, теперь ты понимаешь почему я так тебя подгоняю.       К сожалению, я всё понял, как и тот момент, что это заболевание могло передаться и мне. — Когда привезут Глафиру? — Дня через два.       После этих слов я покинул его кабинет для неофициальных разговоров. Как только я вышел за двери, то вдохнул прохладный и чистый воздух и понял, что, пока находился рядом с отцом, даже не обратил внимания на запах алкоголя. Почему же мне сразу в голову не пришла эта мысль, как только я подумал, что он себя ведет слишком подозрительно?       Что ж, у меня есть в запасе пару дней, чтобы наслаждаться тишиной и уединением.

***

      — Встречайте, принцесса Глафира, прибывшая в замок Киндэс, — эту речь я уже выучил как своё ежедневное расписание.       В этот раз она прибыла так, словно к себе домой, как бы это ни звучало. Её волосы, которые постоянно были закручены в кудри, теперь были собраны в идеальный пучок с выпущенными прядями у лица. Как только мы поздоровались, её сразу же увели в подготовленную комнату. Её местонахождение я не знал, но понимал, что, скорее всего, скоро узнаю. Мне было страшно представить, насколько теперь моя жизнь изменится. Привычная компания дополнится ещё одним человеком. Казалось бы, что в этом плохого, но для меня это означает, что нужно заново приспосабливаться. — Проведёте своей девушке экскурсию по замку или передать её слугам, что вы отказываетесь от этой затеи? — с насмешкой спросил Томас, когда мы возвращались в наше крыло. — Как будто бы у меня есть выбор. Нет, вы правы, выбор есть чисто гипотетически, но по сути его ведь нет. — Верно. — Во сколько нужно показать замок?— закатил я глаза. — Хах, а я смотрю вы не особо горите желанием. — Побыли бы вы с ней пару часов в одном помещении, тогда вопросов бы не возникало.       После обеда мы встретились в основном зале, и, взяв друг друга под руки, начали обходить все помещения и сады. Глафира рассматривала всё с диким интересом, из-за чего её глаза стали похожими на листья кувшинок — такие же зелёные, большие и круглые. Её завороженный взгляд скользил по кирпичикам и трещинам, некоторые из которых я не замечал до этого момента. Мы останавливались у картин, висевших в гостиной, обставленных только мебелью тёмных оттенков. По сравнению с такой мощной конструкцией, которая сможет защитить от большого количества вражеских атак, Глафира выглядела очень хрупкой девушкой, особенно в этом нежно-розовом платье.       Как только мы вышли на улицу рассматривать цветочные сады, я стал погружаться в свои мысли. Первый сквер, в который мы завернули, оказался моим фаворитом. Я люблю в него заходить и прислушиваться к пению птиц, гнездящихся в ветках многолетних деревьев. Аромат цветов всегда меня успокаивает и приводит в чувства. Глафире они, видимо, приглянулись так же, как и мне. Она замедлила и до того неторопливый шаг, проводя рукой по разноцветным лепесткам. «Так и думал». Хотелось бы мне после этой мысли цокнуть, но боюсь меня она правильно поймет. По тропинке, отходящей от озера, мы вышли в сад-лабиринт. В нём я был всего один раз и то потом пытался час выбраться, а в такой компании потеряться не хотелось бы, поэтому я попытался её отговорить от похода в него. — Ну пожа-а-алуйста, Рион, мне очень интересно посмотреть, как он выглядит. — Прошу тебя, давай не в этот раз.       Глафира состроила что-то вроде милой мордашки, но выглядело это так, словно я ей лимон подсунул. Пытаясь сгладить неловкость ситуации, я ей слегка улыбнулся ко входу в замок, проходя мимо лабиринта. — Раз уж ты не хочешь, то я пойду туда одна! — она топнула ногой. — Я сегодня очень устал, поэтому даже при большом желании туда не направился бы. — Так я и говорю, что иду одна. — Ты… — Я уже решила.       Пожав плечами, я направился обратно в замок, а Глафира в припрыжку зашла в сад-лабиринт.       Едва войдя в свою комнату и посмотрев на часы, я понял, что пора идти на урок.       Как только он закончился, ко мне подлетели братья Кростовы и сообщили, что Глафира не вернулась с прогулки и не присутствовала на уроках, которые ей проводят личные репетиторы, прибывшие из её государства. Я залился хохотом, не выдержав серьёзного выражения лиц слуг. — Простите, не смог сдержаться, — отсмеявшись, я продолжил. — Ну не смотрите вы на меня так, она сама так захотела. — Мы бы не советовали вам над этим смеяться, могло произойти всё что угодно. — Она просто решила прогуляться по саду-лабиринту, а я сам там легко потеряюсь, вот и отказался. — Сад-лабиринт?! — воскликнул Томас, — там недавно завелись змеи! — Ядовитые, — добавил Эдгар.       Страх и ужас застыли на моем лице. Теперь мне не избежать наказания короля. Слёзы, проступившие от смеха, перестали течь по щекам, оставляя за собой мокрые дорожки.       Теперь братья залились басистым смехом, указывая пальцами на моё лицо. Они стали бить себя по коленям, пытаясь остановиться. — Вы бы видели своё лицо сейчас. Извините, — они прокашлялись, — пойдёмте за вашей потерявшейся невестой. Небось сидит, плачет и зовёт вас на помощь. — Да-да, очень смешно, — с лёгким негодованием ответил я.       Томас всё никак не мог успокоиться после своей смертоубийственной шутки, даже когда мы подошли к злосчастному лабиринту. Кростовым, видать, частенько посещали это место, потому что они с лёгкостью прошлись по всем тупикам, в одном из которых и нашли Глафиру. В это время она ходила взад и вперед в тупике, проговаривая себе под нос: «Если придёт, то я запою, а если оставит, то здесь и умру». Пока она не заметила нашего присутствия, я кивнул Эдгару на проход, по которому пришли, показывая большим пальцем туда же. Мужчина пытался сдержаться, но всё же пропустил смешок, из-за которого девушка резко повернулась к нам. — Ах, вы пришли наконец-то! Я уж думала, что вы решили таким способом от меня избавиться. — Что за дурные мысли стали лезть вам в голову за этот час? Выкиньте их куда-нибудь подальше и не вспоминайте больше.       В один из вечеров, когда я сел писать письмо в деревню, Томас спросил, может ли Глафира зайти сейчас ко мне в комнату? Пришлось согласиться. Дверь моментально отворилась, и худая фигура влетела ко мне. На этот момент я не успел убрать все бумаги со стола и пришлось их быстро запихать в открытый ящик. — Ой, прости, ты что-то писал? — Да. — Я помешала? — Разве что слегка. — Ладно, тогда зайду к твоим сёстрам.       Я ничего ей не ответил и лишь кивнул. Она так же быстро вышла, и я услышал стук в двери напротив.       Шёл год за годом, а мы всё проживали в одном замке. В какой-то момент я перестал замечать, как её нелепые шутки стали меня забавлять и вызывать искренний смех. Когда нам выдавалось сидеть несколько часов вместе и разговаривать, с каждым разом я все больше времени мог её слушать и не придумывать какие-либо насмешки в голове. Её красота становилась всё более выразительной с каждым днем. Тут то ли я повзрослел и понял, что зря над ней насмехался, хоть и не вслух, то ли она и правда стала более «правильной».       Но даже с учётом того, что я был все эти три года поглощён в учебу, я не забывал о своих старых друзьях. Я каждому из них всё так же писал письма, но теперь в них мелькало и имя Глафиры.