akumaqqe
чел)
ну вчерашнее
было по пьяни
ну
типо
zxcursed типо дружеский минет? :(: сережа чуть не роняет телефон от того, насколько быстро тот отвечает. неужели, ждал?akumaqqe
ну блятб
да??
zxcursed ок :(: будешь должен)) акума сорвал пластырь быстро, но болезненно. раздражает. бесит. злит. акума запускает доту — ему нужно выпустить пар. долбоеб, блять, кто вообще, сука, тинкера на бот берет в этой тиме? женский голос доносится из колонок пк и оповещает о победе. акума оффает пк.***
долбаеб-неудачник — это призвание можно официально считать сережиным. чуть ли не оставленный телефон в магазине, не купленное любимое подорожавшее мороженое, так еще сорвавшиеся планы на завтра. сообщение от кусакабе пришло неожидано: он хотел собраться как в старые добрые и выпить. отказать было неудобно, ведь у всех получалось. единственному не прийти — стремно. пускающая в сердце бит музыка с танцпола доносится с улицы. акума замечает курящего курседа возле двери. радости встреча не вызывает — вдох-выдох и пошел. — привет, — здоровается кир и выпускает дым изо рта. акума лишь бормочет что-то вроде «дарова» и прошмыгивает внутрь. он садится рядом с кусакабе, берет какой-то коктейль из его рук, и делает вид будто участвует в разговоре. от акумы алкоголем несет за версту, пропитанная дымом кальяна одежда добавляет свои ноты его аромату парфюма, сочетающий экстремальную свежесть. он тянется за очередным коктейлем, но прям из-под носа кир его забирает. — ладно, парни. пора прекращать, — курсед указывает на пьяного акуму. — я вас могу подвезти. — мы сами поедем, — отвечает никита. — вы двое выглядите как семейная парочка в ссоре. давайте миритесь. — мы и не ссорились. — ну да, — подтягивается тот. — давайте валите. — тебе когда-нибудь отсасывали за рулем? — чертовски странный вопрос, заставляющий курседа сначала удивленно глянуть на сережу, а затем растянуть пухлые губы в ехидной усмешке, от которой, как минимум, можно было кончить, как максимум – застрелиться. — отсасывали в клубе, в лифте, но в машине – никогда. неужели ты хочешь опуститься до такого? — парень бесшумно смеётся, видя, как акума кусает пухлые губы, вдумчиво рассматривая чужую ширинку, под которой скрывается член, а затем снова устремляет взгляд на почти пустую дорогу. спиртное делает людей забавнее — заключает для себя кир. следующие пару минут проходят в звенящей тишине ровно до того момента, пока сережа не дотрагивается небольшой ладошкой чужой ширинки, неспешно очерчивая кончиками пальцев член, непременно мучительно стискиваемый жесткой тканью джинс. столь простое, почти невесомое прикосновение вынуждает кира гулко выдохнуть. кир сжимает руль в своих руках и собирает свое возбуждение вместе с бесстыдством, наглостью, пряча ребяческие непривычные чувства куда подальше. они ему чужды, они для него новы, поэтому неприятны. он хочет быть сильным и непреклонным рядом с акумой, вести игру искусно, флиртовать и заигрывать без ощущения, словно он проигрывает ему по всем фронтам. — не стоит, — убирает сережину руку со своей ширинки. — почему? — слегка растерянно спрашивает сережа, и брови хмурит, — не понимает, почему курсед так поступает. — потому что ты не хочешь, — кир хочет закончить этот глупый разговор. акума пьян — он не только пожалеет, но и будет проклинать курседа, если он его не остановит. — то есть, ты хочешь сказать, что тогда пьяный мог мне отсосать, а я тебе сейчас — нет? — я много обдумывал и понял, что хотел, ок? у тебя пьяный порыв, и я его хочу остановить. — разве не ты ли писал, что я буду должен, — и показывает руками воображаемые кавычки. — блять, долбаеб, это шутка. юмор. — а если я скажу это не на пьяную голову? — ну, — хмыкает кир и заворачивает во двор. — тогда и поговорим? — пьяные глаза акумы загораются непонятным огоньком — тогда твой рот будет занят не разговорами, а кое-чем другим, — кир паркует машину и отстегивает свой ремень и сережин. — сможешь выйти? — это не мой дом. — правильно, это мой. акума засыпает, обнимая парня как плюшевую игрушку. снится акуме нежный сон, где он вместе с киром гуляют за руку в каком-то парке аттракционов. снится сон, где акума впервые счастлив. акума открывает глаза, задумается и замирает, его грудь часто вздымается. мелкие мыслишки, перебегая маленькими лапками, вскарабкались по туловищу и закатились обратно в голову через ушные раковины. акума ежится, тряхнув плечами из-за нежеланных гостей. он не знает, как реагировать на этот сон. подсознание пытается с ним говорить? или че за хуйня происходит. акума не владеет своим разумом, телом, потому что кажется, что владеет им — кир. кир, который лежит с ним рядом, распластавшись звездочкой — не выходит из головы — смешно. акума слегка тушуется, когда его взгляд ловит чужой. — утречко, — решает прервать тишину курсед. — утро. — у меня там салат оставался в холодильнике. будешь? — встает с постели, надевая футболку и ждет ответа. — да, — отвечает согласием лишь бы быстрее курсед свалил из комнаты. нужно множество мыслей сложить по полочкам, а лучше всего будет выбросить в мусорный бак и никогда не вспоминать. а в голову будто бы баскетбольным мячом прилетает воспоминание, как в машине он хотел отсосать курседу в хлам убитый. сука. картинка яркая перед глазами виднеется. только вот произошло это или нет — не помнит. чувство стыда и неловкость присоединяются к балу головной боли и сухости во рту, пока воспоминания их встречи в клубе красочно всплывают, словно кинопленка проявляются в темноте, заставляют слегка покраснеть, засмущаться и на секунду стушеваться. — что? — только сейчас акума обращает внимание на кира, который уже минуты две стоит и ждет его, опираясь боком об косяк со сложенными на груди руками, и со сканирующим взглядом, пытающимся понять, о чем сережа думает, что аж улетает в другую вселенную. — пошли хавать. акума думает, стоит ли вообще спрашивать о вчерашнем, ведь память до сих пор похожа на разбросанную по чертогам памяти мозаику, и собирать парню её сейчас абсолютно не хочется. единственное, что он сейчас хочет — невозмутимо свалить из дома. ему бы сбежать отсюда настолько быстро, чтобы лишь пятки сверкали, а жутко неприятное чувство неловкости покинуло раз и навсегда. прищуренным из-за яркого солнца взглядом, курсед замечает степень настороженности своего друга: — что-то случилось? — ничего, — теперь акума снова хватается за гнущиеся прутья, стараясь выглядеть сдержанно, серьезно, впрочем, осталось пролететь ещё несколько этажей до абсолютного осознания того, что ступенек ввысь, особенно по этой лестнице, больше нет. она разрушается. акума тоже. — я же вижу, что что-то не так, — кир умеет залезать под шкуру профессионально, виртуозно и непревзойденно, пуская себя по венам так, что сердце с каждым разом подчиняется все охотнее её манипуляциям, мозг добровольно отказывается работать. и акума делает все возможное, чтобы процесс глубокого повиновения чувствам если не заморозился на веки вечные, то хотя бы временно покрылся ледяной коркой. в рукаве есть козырь в виде факта обычного похмелья с провалом памяти. осталось воспользоваться им правильно. — вчера что-то было? — выстрел. тут только два варианта: человек выживает — ничего не было. человек умирает — было, так еще и уйдет с позором. а под этим человеком естественно подразумевается акума. — например? — хотелось бы пожать плечами и поставить точку после ответа, отпустить, казалось бы, привычную ситуацию. — блять, ну ты понял, — судорожно мешая чай ложкой, звеня ей о стенки кружки, выпалил акума. — ничего, — как ни в чем не бывало отвечает курсед. — нет, конечно, ты хотел, но я остановил. — и что я хотел? — сережа чувствует легкое удушение, словно он в маленькой комнате с клаустрофобией. — отсосать, — кир сам начинает напрягаться. хочется сбросить это напряжение как камень с обрыва, а лучше самому сброситься. в голове более ясные воспоминания проносятся. проносятся, как перед смертью в фильмах показывают. — помнишь, я говорил о том, что, если захочу все это не на пьяную голову? — кто-то падает с обрыва. либо акума, либо курсед. а может, оба. чувствуют, как в прохладном помещении становится душно от накаленной обстановки, густая жидкость закипает в жилах и беспощадно распаляет. оба чувствуют, как их взаимоотношения летят с обрыва, погружаясь в омут.