Судить мне

      Утром Илас пошевелился, с удовольствием прижался плотнее к тёплому наложнику и ласково провёл по боку, за что тут же получил хвостом по руке.       — Ой, — зевая, воскликнул Камэл. — Прости. Доброе утро.       — Ничего, — фыркнул в ухо уравнитель и слегка прикусил кончик.       Южанин резко дёрнул ухом, ударив им по носу, и спросил:       — Ты, когда кончик прикусывал, на что рассчитывал?       — Приблизительно на это, — рассмеялся Илас, тиская наложника. — По крайней мере, коты именно так на подобное реагируют.       — Ты кусал котов за кончик уха? — с откровенным удивлением, даже изумлением спросил Камэл.       На мгновение уравнитель даже испугался, что совершил непоправимую ошибку. Местные кошки были крупнее, обладали двумя парами ушей, но при этом были на удивление похожи на земных котов по внешности и по поведению.       — Ты посмел кусать этих божественных и крайне эгоистичных, самодовольных существ? — продолжил южанин свою мысль, чем вызвал смех Иласа.       — Я же тебя за ухо прикусил, а ты истинный кот: самоуверенный, наглый и божественно красивый, — заверил уравнитель, проведя рукой по хвосту, от основания почти до кончика. — Мой личный ленивый кошак. Пора вставать. У нас ещё соревнование игрушечных корабликов. Да и позавтракать не мешало бы.       — Закажи мне кашу с фруктами и ягодами, — попросил Камэл, потягиваясь и довольно жмурясь. — А я поваляюсь ещё.       — Ты ж… кот, — фыркнул довольно Илас, погладил по животу, поцеловал куда-то в плечо и поднялся первым.       Он заказал завтрак, быстро сходил в ванную, а затем, подражая романтическим фильмам, принёс завтрак наложнику в постель. Южанин кивнул, удобно садясь на постели, и спросил:       — Я могу рассчитывать на то, что ты сегодня ночью опять будешь рад меня видеть?       — Ты можешь на это только надеяться, — рассмеялся уравнитель. — Видишь, что я тоже могу вести себя так же, как ты?       — Вижу, — рассмеялся Камэл.       Они принялись завтракать, при этом весело разговаривая и немного подтрунивая друг над другом.       О том, что Камла серьёзно поговорила со своим сыном, Илас догадался сразу: Ланoр выглядел решительно, даже на южанина смотрел с каким-то вызовом, прижимая к себе свой кораблик. Уравнитель досадливо поморщился, понимая, что северянин решил для себя, что пора приступать к обязанностям наложника, хотя спать с богом войны и не хотел.       — Эля, — шёпотом позвал Илас.       — Сделать так, чтобы ты выиграл гонку? — спросила богиня, остановив время.       — Нет. А Камэл и Камла — это ведь одно и то же имя? Оно что-то значит? — спросил уравнитель.       — У каждого имени алиасов есть женский и мужской вариант. И значения у имён тоже есть, хотя его, значение, не сильно учитывают, — сообщила Эля.       — Это как? — удивился Илас.       — Имя Илья, к примеру, значит «верующий». Но тебя же просто так назвали, а не искали значение, больше тебе подходящее. Камла или Камэл значит «щедрая» или «щедрый». Просто красиво звучит, — пояснила богиня.       — А у Ланoра женская форма имени — Ланoра? — спросил уравнитель с любопытством.       — Ланра, — поправила Эля.       — А что грозит моему отравителю? — задал самый важный вопрос Илас.       Богиня молчала пару минут, явно размышляя, а затем ответила:       — Это зависит от множества факторов. От десяти лет каторги до смертной казни. Если он просто за деньги тебя отравить хотел, то казнят, а если ему угрожали, то могут дать минимум и отправить на лёгкую каторгу.       — У алиасов на удивление мягкий уголовный кодекс, — признал уравнитель.       — Свод законов, тут нет кодекса. Судьями могут быть лишь женщины, и наказание тут рассматривается как возможность перевоспитать алиаса, а не как способ запугивания, чтобы другие просто боялись совершать преступления, — пояснила Эля.       — Спасибо, — кивнул Илас. — Теперь я точно уверен, что мне не стоит вмешиваться. Пускай время.       Камэл пару раз моргнул и мотнул головой, он явно заметил, что за мгновение, не двигаясь, уравнитель немного поменял положение. Но южанин сам себя убедил, что ему показалось, а уравнитель для себя отметил, что стоит быть осторожнее.       — Пошли к пруду, — скомандовал Илас, улыбаясь.       — Чей кораблик дольше проплывёт, тот и загадывает желание, — азартно сказал Ланoр.       — Ты так уверен в своей победе? — уточнил с язвительной улыбкой южанин.       — Нет, но я на это надеюсь, — кивнул северянин.       Они выбрали удобный пологий бережок, где каждый завёл свою игрушку, прежде чем спустить её на воду. А уравнитель позвал Элю и попросил:       — Посмотри, если Ланoр смухлевал, то сделай так, чтобы победил Камэл, а если нет — пусть победит северянин.       — Хорошо, сделаю, — пообещала богиня.       Илас же с любопытством принялся наблюдать за гонкой, надеясь, что Ланoр сможет победить, и действительно обрадовался, когда кораблик северянина проплыл дольше всех.       — Ты сегодня на ночь зовёшь меня, — потребовал Ланoр.       — Что ж… Выигрыш есть выигрыш, — кивнул уравнитель, почесав затылок. — А как мы вернём наши кораблики?       — Эм… Не знаю, — улыбнулся Камэл. — Достанешь как-нибудь?       Пришлось Иласу вновь звать богиню и просить её дар хождения по воде. Наложники с открытыми ртами смотрели на идущего по воде бога войны, и, когда тот вернулся, принеся игрушки назад, южанин спросил:       — А как ты ванную принимаешь, если по воде ходишь?       Уравнитель рассмеялся. Смеялся он долго, прежде чем смог успокоиться и ответить:       — Я ведь не масло, что с водой не смешивается. Я могу погрузиться в воду при желании. Запустим кораблики ещё раз? В этот раз без споров. Мне нравится наблюдать, как они плавают.       — Давай, — согласился первым северянин, которому, похоже, важнее всего было остаться на ночь и ничего больше.       — Мне кажется, что Ланoр всё же что-то сделал со своим корабликом, — сообщил Камэл, когда во втором заплыве победил его кораблик.       Неспешно идя по воде за игрушками, Илас повернулся к южанину и заверил:       — Нет. Ему просто повезло. Так иногда бывает.       Северянин хмуро глянул на своего «соперника» и заверил:       — У меня есть понятие чести, и если вы, южане, готовы к нечестной игре, то не стоит судить всех по себе.       — Ланoр, Камэл, — позвал уравнитель, вернувшись на берег. — Не смейте ссориться. Вы — главные союзники. Алиасы должны быть едиными, сплочёнными, иначе вы станете слишком лёгкой добычей для других рас. Неужели вы хотите играть на руку другим? У меня будут и другие наложники, а склоки и ссоры я не люблю. Будет ли мне комфортно проводить время с вами, если вы постоянно будете между собой в ссоре?       Наложники виновато опустили головы, но Илас прекрасно понимал, что до того, как в гареме появится ещё хотя бы один наложник, эти двое всё время будут соревноваться и пытаться уколоть друг друга. Уравнитель вздохнул и, растрепав волосы северянина, обнял за талию южанина и сообщил:       — Пойдём лучше обедать.       — Прости, я не должен был тебя обвинять в обмане без доказательств, — произнёс весьма сомнительное извинение Камэл.       — Я тоже не должен был так резко высказываться в сторону южан — далеко не все из вас не имеют совести, — в тон ему «простил» Ланoр.       Илас вздохнул и протянул руку северянину, не отпуская талию второго наложника. Он понимал, что какое-то долгое время они всё ещё будут ссориться, пытаясь при этом изображать хорошие отношения.       Обед начался с напряжённого молчания: оба наложника выжидали, кто первым начнёт разговор, чтобы потом можно было оправдаться в глазах бога войны, и Илас заговорил первым:       — Завтра будет закрытие ярмарки, а послезавтра я бы хотел поехать домой. Кто хочет завтра вместе со мной сходить на ярмарку? Я хочу посмотреть выступления уличных артистов.       — Я пойду, — тут же ответил Ланoр и глянул на южанина, словно бы считал, что раз он вызвался первым, то тот не имел права идти с ними.       — Я тоже пойду, — кивнул Камэл, нервно вильнув хвостом. — Там вкусно кормят, а поесть я люблю.       — Отлично, тогда пойдём вчетвером, — кивнул уравнитель.       — Вчетвером? — спросил южанин с любопытством.       — Хочу взять с собой Мрою, – сообщил Илас. — Я хочу, чтобы она тоже отдохнула.       — Опять за нами будет смотреть, — рассмеялся северянин. — Она не любит, когда к нам приходят в гости не родственники. Даже запретила на подобных встречах закрывать двери, что иногда не очень удобно. Всегда есть вероятность, что личный разговор кто-то подслушает.       — Кому нужны твои тайны? — спросил Камэл. — Мне не нужны. Так что не беспокойся.       — Хватит. Оба, марш в свои комнаты, и чтобы до завтрашнего дня там и сидели, — приказал уравнитель.       — А моя ночь? — возмутился Ланoр.       — Ко мне придёшь завтра вечером, — кивнул Илас. — Думаю, если вы день побудете друг без друга, то успокоитесь. Идите к себе в комнаты. Я передам Мрое, что вы наказаны. Никаких контактов до завтрашнего утра.       Наложники послушно поднялись и, поклонившись, вышли. Уравнитель тяжело вздохнул и поднялся следом, приказал дежурному слуге позвать Мрою, а затем сел за стол и продолжил ужин, хотя аппетит ему алиасы немного испортили.       — Ты думаешь, что если они начнут говорить друг с другом вежливо, то прекратят ненавидеть друг друга? — спросила Эля.       — Нет, конечно же нет. Можно быть хорошо воспитанной сволочью. Но пока они будут так собачиться, то будут подавать плохой пример слугам, а ещё — подогревать недоверие друг в друге. Каждый найдёт, на что обидеться, не сильно при этом думая о том, что наговорил сам, — пояснил Илас. — Кроме того, мне не очень приятно жить в подобной обстановке. Ну и самое важное, когда появится наложник другой расы, он будет брать с этих двоих пример и может посчитать, что шипеть друг на друга в моём гареме — нормально.       — А если они будут соблюдать правила этикета, то? — поинтересовалась богиня.       — Первое и самое важное — они прекратят холить и лелеять ненависть друг к другу. Разумеется, что недоверие между южанином и северянином резко не исчезнет, но накал немного снизится. А во-вторых, мне так будет уютнее, — ответил уравнитель. — Не поможет, буду пробовать другие способы.       Эля замолчала, вновь пустив время, и почти сразу в двери постучала Мроя. Гарем бога войны был расположен совсем рядом с личными покоями Иласа.       — Входи, — разрешил уравнитель и кивнул служанке. — Я наказал наложников. Никого к ним не пускай, и пусть они посидят до утра в комнатах. Передай слугам. Ты поужинала?       — Ещё не успела, — отозвалась Мроя, заправив выбившуюся прядь за рог.       — Поужинаешь со мной? Не настроен я есть сегодня в одиночестве, — спросил Илас.       — С удовольствием, только предупрежу слуг о том, что наложники наказаны, — кивнула женщина и вышла.       Вернулась она через пару минут, за это время уравнитель убрал со стола на тумбу грязные тарелки наложников и попросил слугу принести новый набор посуды.       — Садись, — улыбнулся Илас, отодвинув стул рядом с собой.       — Я сейчас, только попрошу слугу принести мне тарелки и столовые приборы, — замялась Мроя.       — Я уже распорядился, — заверил уравнитель.       Служанка, чуть смущаясь, села на стул, что ей пододвинул Илас, и спросила:       — Вы моей работой довольны?       — У меня нет к тебе никаких замечаний, и это значит, что я очень ею доволен. Мне не приходится тебе что-то пояснять и следить за тобой. Спасибо за это. Я спокоен за своих наложников, — заверил уравнитель. — Я завтра хочу сходить на ярмарку вместе с наложниками, хочешь с нами?       — Хочу, — кивнула Мроя. — Но не уверена, что это уместно…       — Там будут мои наложники, а ты за ними как раз смотришь, — рассмеялся Илас. — Расскажи мне, как ты сейчас? У тебя всё хорошо? Всё тебя устраивает? Тебе несложно с моим гаремом?       — Сейчас я отлично, правда. Вы вернули мне мою жизнь. У меня вновь появилась надежда увидеть свой дом, и это самое важное, — кивнула служанка. — Меня всё устраивает. У меня свои комнаты, даже не одна, а несколько. Я справлюсь с вашим гаремом, даже когда там будет много наложников. Не волнуйтесь об этом.       — Это хорошо, — расслабился уравнитель, добавляя самые вкусные кусочки в тарелку Мрои. — Я рад. Мне очень хотелось поменять твою жизнь к лучшему.       — Почему? Почему богу войны есть дело до маленькой рабыни? — спросила служанка. — Этот вопрос меня до сих пор мучает ежедневно. Почему вы вмешались именно в мою жизнь? Тут сотни рабов, среди них много хороших воинов, а вы выбрали меня. Я ведь даже не держала оружия в руках, меня угнали сюда, словно корову какую-то.       — Ты просто попалась мне на глаза, — откровенно ответил Илас. — Мне тебя стало жаль. Я знаю, что ты такая же жертва войны, как и тысячи других, но это не значит, что ты должна страдать. Война хороша победой, но когда она затягивается, то в ней постепенно не остаётся ничего хорошего.       — Я всегда думала, что бог войны безжалостен, — признала Мроя.       — Если бы я был безжалостным, то в боях бы никто никогда не выживал, — выдохнул уравнитель, понимая, что придумал шикарную отмазку своей неуместной доброте. — Иногда я щажу отдельных воинов в боях, в которых они должны были погибнуть. Так же и тебе повезло выжить там, где ты не должна была погибнуть.       — Да… Иногда выживают обречённые или гибнут те, кто не должен был умереть, — признала тихо и грустно служанка. — Спасибо, что в этот раз ты пощадил именно меня.       — Тебе повезло, но я хочу, наконец, отдохнуть от постоянных молитв. Хочу, чтобы война закончилась, чтобы больше меня не беспокоили, — почти искренне сказал Илас. — А для этого нужно, чтобы кто-то победил.       — И я очень надеюсь, что вы выберете мальтов, — подняла свой бокал Мроя. — Выпьем за это?       — С удовольствием выпью за мальтов, — кивнул уравнитель, поднимая свой бокал. — И не волнуйся, за твоей судьбой я в любом случае буду следить. Лучшей смотрительницы гарема и быть не могло.       Служанка польщённо улыбнулась, пригубив лёгкое и сладкое вино, а Илас смотрел на неё и гадал, как можно заставить разумных подумать о мире, если женщина, пострадавшая от войны, пережившая плен и рабство, не хочет окончания сражений, а жаждет только победы своих в этой бессмысленной и беспощадной бойне, что ломает судьбы и разоряет народы.