Судить мне

      С порталом в этот раз Илас не заморачивался и попросил богиню перенести его в деревеньку рядом со столицей, в часе езды от Неприступного, столицы материка никоров. Уравнитель даже не удивился, оказавшись в окружении воинов. Это стало для него привычным, к тому же Илас прекрасно понимал, что раньше никого дружелюбного из портала ни одной из рас не выпадало. Они ждали врагов и были готовы полечь, окропив кровью жухлую траву, но задержать врага.       У никоров, как и алиасов, было лето, эти два континента находились на южном полушарии, как и остров с порталами.       Уравнитель рассматривал воинов, понимая, что против него стоят женщины, вооружённые, с мечами, щитами, луками, копьями и прочим оружием. Даже хвосты на кисточках были закованы в металл и вооружены шипами. Илас висел над местными амазонками, но ему даже с его высоты показалось, что женщины тут выше и как-то мощнее мужчин. Уравнитель не уточнял у богини заранее, но был уверен, что тут правит именно женщина. И если у алиасов это было продиктовано только тем, что род считался по матери, а понятие «отец» и вовсе отсутствовало, то тут скорее тем, что сильно возмущающийся мужчина мог остаться без хвоста.       — Не стрелять, — резко приказал высокий женский голос. В нём звучала сталь, и было понятно, что дама привыкла командовать.       Лучницы опустили луки, а сотницы знаком приказали и своим подчинённым опустить мечи лезвием вниз.       — Кто ты? — спросила высоченная никора, подходя к Иласу.       Её подчинённые отступали, пропуская начальницу. Уравнитель сразу почувствовал к женщине уважение — она не пряталась за спинами рядовых и готова была рисковать собой. А ещё сразу поняла, что один разумный и перенесённый портал — ситуация неординарная, и незачем сразу пускать в ход мечи, стрелы и магию.       — Старшая по щиту Асай, — воспользовался подсказкой богини Илас. — Я — бог войны.       — Уж не думала я, что смогу лицезреть живого бога, — отозвалась никора, ехидно улыбаясь, но пока не споря.       — Учитывая бессмертность богов, увидеть неживого бога или богиню вероятность ещё меньшая, — шутливо отозвался уравнитель. — И ты не будешь мне доказывать, что я не бог?       — Я просто охраняю свою землю, — сообщила Асай. — Я не служу богиням и богам, я не вправе судить о сути бога. Так что верю я вам или нет — неважно. Не в моей компетенции этот вопрос. Моя правая рука уже отправилась за жрицей. Вас не затруднит повисеть тут ещё часа два-два с половиной?       — Не затруднит, — кивнул Илас, соглашаясь. — Я и не думал, что мне сразу поверят. Но то, что в меня не летят стрелы и заклинания, мне нравится.       — Редко кому нравится обратное, — заверила никора, рассмеявшись. — Но я обязана защищать детей, стариков и мужчин. Так что я прошу вас остаться на месте.       — Я окажу тебе эту услугу, — кивнул уравнитель и завис в небе, мысленно позвав богиню.       — Слушаю, — отозвалась Эля.       — Можешь сделать так, чтобы я замер до появления жрицы, словно бы я не сплю, а в самом деле отправить меня в сон? Не хочу ждать в сознании. Но если кто-то что-то спросит, то разбудишь и повторишь? — попросил Илас.       — Без проблем, — заверила богиня.       — Спасибо, — поблагодарил уравнитель и мгновенно заснул с открытыми глазами.       — Пора, — сказала Эля.       Илас открыл глаза и окончательно проснулся. Ему казалось, что прошло всего ничего, но судя по тому, что амазонки снизу поменяли положение, освободив коридор для всадниц, они успели съездить за жрицей. Вместо лошадей тут использовали огромных птиц, жилистых, крупных, с мощными ногами и длинными шеями. Илас даже залюбовался ими. Птички были яркими, разноцветными, похожими на каких-то ярко окрашенных страусов. Главную жрицу уравнитель узнал сразу: по богатой одежде, расшитой камнями в неимоверном количестве.       — Это ты говоришь, что ты бог войны? — спросила жрица и легко, несмотря на пару килограмм украшений, спрыгнула на землю.       — Я, — кивнул Илас. — Найна, главная жрица, разве ты видишь кого-то тут ещё?       — Я не вижу тут и бога, — пожала плечами жрица. — Да, ты принадлежишь к другой расе, к той, которую мы ещё не видели, но ты смертный.       Уравнитель пожал плечами, пройдясь взглядом по серым лицам амазонок. Никоры все были серокожими, но цвет варьировался от тёмного до светлого. А вот волосы у женщин были не убраны в дреды, а коротко срезаны и пестрили безумным количеством ярких цветов: синие, зелёные, розовые, фиолетовые, сиреневые и изредка чёрные.       — И чем смертные отличаются от бессмертных? — спросил Илас.       — Тем, что бессмертные не умирают, — ответила жрица ровно.       — Логично, — рассмеялся уравнитель, а богиня усилила его смех, и тот принялся отражаться от стен, оглушая всех присутствующих.       — Это, конечно, впечатляет, — кивнула Найна. — Но ничего не доказывает.       — Эля, — тихо позвал богиню Илас.       — Я могу не дать твоему телу умереть, что бы они ни сделали с тобой, — тут же пообещала богиня.       — А ты можешь ещё меня обезболить? — спросил уравнитель.       — Конечно, — ответила Эля. — Ты ничего не почувствуешь.       — Хорошо, жрица, как можно надёжно убить смертного на твой взгляд? — спросил Илас, понимая, что ему жутко не нравится происходящее.       — Если смертному отсечь голову, то он умрёт, — кивнула Найна.       — Асай, старшая по щиту, окажешь мне честь? — спросил уравнитель, медленно спускаясь на землю.       — Может, не надо? — спросила та в ответ, обнажая меч. — Ты симпатичный мужчина… Тебе место скорее на мужской половине в гареме, а не мёртвым на траве лежать.       — Я бессмертный и не собираюсь лежать мёртвым, — заверил Илас, скрестив руки на груди, чтобы не закрыться руками в момент отрубания головы. — Руби.       Умирать уравнитель не хотел, не сейчас.       — Ты уверен? — спросила Асай, не желая рубить голову безоружному, не преступнику. Это было бы убийством, а не сражением, и такое не делало чести старшей по щиту.       — Уверен, — кивнул Илас, хотя больше всего ему хотелось взлететь, оказаться в безопасности.       Уравнитель не ошибся, никоры были высокими, большинство из женщины были выше Иласа на голову. А вот Дэйо был ниже бога войны, и Илас даже не представлял, насколько комично смотрятся пары этой расы.       Асай плавно двинулась, уравнитель услышал звук разрезания воздуха, и мир вдруг завертелся. Боли не было, но Илас не заорал лишь потому, что лёгкие были отделены от головы. Он со всей ясностью осознал, что его голова летит на траву, вертясь в воздухе. Уравнитель понятия не имел, как восстановить свою целостность, но этого и не потребовалось. Голова упала в траву, а затем взлетела и встала на своё место, прирастая. Илас провел рукой по шее, с сочувствием вспомнив конферансье из «Мастера и Маргариты» и осознав весь испуг несчастного в полной мере.       — Папочка… — выдохнула Асай, дав понять уравнителю, кто тут возится с маленькими детьми.       — Нет, старшая по щиту, я не твой папочка, — заверил Илас, полубезумно улыбаясь.       В голове уравнителя до сих пор панически металась мысль о том, что ему только что отрубили голову, и та валялась на жухлой траве. Эля, чтобы добавить эффекта попытке казнить бога, на месте, где в землю впиталась кровь Иласа, заставила взойти цветы, ярко алые, мелкие и чуть светящиеся, что было заметно даже сейчас, когда ярко светило солнце.       — Это невозможно, — пробормотала жрица.       — Но это случилось, — хмыкнул уравнитель, понимая, что повторения этого отвратительного опыта он не хочет.       — Асай тебя убила! — возмутилась Найна. — Почему ты не умер?       — Потому что я бессмертный, — пожал плечами Илас. — Я не понимаю, как можно быть жрицей и не верить в богов… Это двулично и абсолютно нелогично.       — Но войной заведует женщина! — возмутилась жрица. — Богиня Ишат. Это все знают, даже совсем маленькие девочки.       Уравнитель мысленно позвал богиню, а затем долго и нудно ругался, когда та остановила время.       — Я могу тебе поменять пол, — предложила Эля.       — Сколько можно издеваться над моим телом? — спросил Илас и кивнул. — Меняй, но ненадолго, минут на десять. Боюсь, все эти боди-хорроры не в моём вкусе, пускай время.       Для Найны и Асай время не прошло, и они с выпученными глазами смотрели на уравнителя и его новое тело со вторым размером груди и женственным лицом. Илас и сам глянул вниз, посмотрел на свой бюст, а затем уточнил:       — Так лучше?       — Не сказала бы, — честно ответила жрица. — Не знаю, уважаемая, кто ты, но я точно знаю, что ты существо высшего порядка.       — И на том спасибо, — кивнул уравнитель, думая, что эти десять минут будут самыми длинными. — Как доказать за одно чудо, что я бог войны?       — Может… Пусть храмовые кошки из храма Войны её признают? — спросила старшая по щиту.       — Отличная идея, — кивнула жрица. — Поехали.       — Я предпочитаю в это воплощение быть мужчиной, — сообщил Илас, чувствуя, как тело опять меняет пол. — Это мой выбор. И мне не нравится, когда над моим телом в мире живых издеваются.       — И как вас называть? — спросила Найна, кивком приказав своим прислужницам подвести двух птиц.       — Илас, — представился уравнитель, а Эля, не спрашивая, перехватила управление телом, и он одним движением влетел в седло.       Без помощи богини Илас тут же бы вылетел из седла, но она позволила ему погладить птицу по жёсткому оперению, и та тронулась следом за жрицей. Их окружили амазонки, как окрестил воинов-женщин для себя уравнитель, то ли охраняя новоявленного бога, то ли конвоируя его. Птица бежала в неспешном ритме, но трясло на ней жутко, ездить на Карамельке Иласу понравилось больше. Такая тряская рысь, видимо, и его спутниц настроила хранить молчание: всегда был риск прикусить себе язык.       Почему Илас решил, что кошки будут живыми, домашними, земными, он и сам не знал, но храм Войны «охраняли» десяток каменных скульптур жутких, отдалённо похожих на пантер кошек с драгоценными камнями вместо глаз. Уравнителя на землю сняла богиня, за что он её мысленно поблагодарил, смотря на скульптуры. Эля не предупредила, но Илас и так догадался, что кошки будут подниматься, потягиваясь, словно живые. Амазонки и жрицы заставили своих птиц отступить.       Уравнитель слышал удивлённые и испуганные вскрики, но не обернулся, даже когда его птица, протяжно вскрикнув, кинулась бежать. Илас вытянул ладонь, и ближайшая скульптура ткнулась в неё головой, а затем легла к ногам, признавая своего господина. Следом подошли и другие кошки, здороваясь с уравнителем.       — Найна, этого достаточно? — спросил Илас, которого уже хавты вымотали бессмысленными проверками.       — Более чем, бог войны Илас, — заверила жрица и первой, спешившись, поклонилась. — Я рада приветствовать вас в мире смертных. Чем я могу вам служить?       — Мне нужно, чтобы ты организовала мне встречу с вашей… — уравнитель на мгновение замолк и добавил по подсказке Эли, — королевой.       — Мать никор, королева Лайсо, будет счастлива принять у себя бога войны, — сказала Найна. — Старшая по щиту, отправь самую быструю сообщить королеве о нашем уважаемом госте. И пусть передаст, что главная жрица богини-матери подтвердила личность бога войны Иласа. Вы ведь простите нам небольшую хитрость?       — Смотря какую, — кивнул Илас, зная, что даже убедив всех, он может не убедить королеву, и всё будет бесполезно.       — Я повезу вас долгой дорогой и не быстро, покажу вам Неприступный, нашу столицу, а за это время вам успеют организовать встречу, — кивнула жрица.       — Такую хитрость — конечно, прощу, — ответил уравнитель, предчувствуя новую прогулку на птице и в глубине души желая оказаться вновь на пиру хавтов, и чтобы эта птица стала там главным блюдом.       — Это хорошо, — кивнула Найна.       Уже знакомую птицу словить ещё не успели, и одна из амазонок уступила Иласу свою: розовую с красными пятнами. Уравнитель одним движением сел в седло, не без божественной помощи, сразу начав мечтать спешиться.       Неприступный был чистым городом, с ровными и предсказуемыми улицами. Тут иногда встречались уже и мужчины, они у никор были действительно ниже и мельче женщин. Почти все парни и мужчины сновали по улице с корзинами покупок, на некоторых можно было заметить украшения. Женщины же в большинстве случаев носили с собой оружие, они же владели лавками и вели бойкую торговлю. А вот за детьми присматривали мужчины или мальчики-подростки.       Илас отметил, что мужчины и одеваются ярче, чем-то становясь в красках похожими на верховых птиц. На вооружённую толпу оглядывались все, но женщины с любопытством, а вот мужчины стремились держаться от них подальше. Уравнитель тяжело вздохнул, понимая, что из ситуации махрового патриархата попал в страну такого же жуткого матриархата. Тут ему без проблем всучат наложника, но будут ли к нему прислушиваться… Это был большой вопрос.       Но больше всего Иласа волновало то, как хавты и никоры смогут найти общий язык. В то, что королева достигнет взаимопонимания с правительницами, уравнитель верил: алиасы привыкли воспринимать женщин всерьёз, а хавты?       — Могла бы расы сделать чуть более похожими, — пробормотал про себя Илас, чуть не откусив себе язык при очередном шаге птицы, благо, та шла неспешно.       — Вы что-то сказали? — спросила Асай.       — Сказал, что у вас красивые мужчины, — соврал уравнитель.       — У нас и девушки хороши, — отозвалась старшая по щиту, и Илас понял, что та не столько любовалась собой, сколько выразила свою суть.       Уравнитель был не готов отдать голову на отсечение, в прошлый раз ему жутко это не понравилось, но был готов поспорить, что Асай предпочитает дам.       — Я не хочу оставлять полубогов или полубогинь в мире смертных, — сообщил Илас.       — Да, не стоит, — вмешалась в разговор жрица. — Никогда из этого ничего хорошего не выходило.       Уравнитель повернулся в сторону и заметил огромный парк с зелёной травой, которую явно дополнительно поливали, не надеясь на редкие тут, судя по всему, дожди.       — Хотите посмотреть наш парк Защитниц? — спросила старшая по щиту.       — Хочу, — кивнул Илас. — Очень красивый парк. Я таких у алиасов не видел.       — Так у них вокруг городов такие джунгли, что парки им ни к чему, — заверила Асай, поворачивая свою птицу.       — А мне нравятся парки, — сказал уравнитель, сворачивая следом. — А больше парков мне нравятся прудики с разными декоративными рыбками.       — Отлично, — рассмеялась жрица. — В самом сердце парка у нас как раз расположены прудики. Но придётся спешиться, верхом не принято… Вы не против?       — Не против, — ответил Илас, спешиваясь.       Уравнитель был готов поцеловать зелень за то, что по правилам тут нужно ходить на своих двоих, а не ехать на двоих куриных. Его птица тут же принялась щипать траву, но недолго — ближайшая амазонка повела её в сторону, и Илас невольно даже поразился, насколько много мстительной радости он почувствовал.