Судить мне

      К кухне у уравнителя и королевы вопросов не возникло. Лайсо потребовала, чтобы дети и работники вышли в сад, а сама в сопровождении Иласа направилась к жилым комнатам, что были на первом этаже, пояснив:       — Тут живут неходячие старушки и старики, а также младенцы, если есть. По ним заметнее, как живут обитатели приюта.       — Не спорю, — кивнул уравнитель, понимая, что королева не в первый раз устраивает такие проверки.       В первой же комнате неприятно пахло, и Илас помимо воли скривился, вспоминая свои последние дни в том мире. Лайсо кивнула своей лекарке, королева и уравнитель вышли, и лекарка осмотрела сухонького старика, поменяла с помощницей бельё, а затем сообщила, выйдя в коридор:       — Он, конечно, опорожнился, но пролежней нет. Старик в глубокой деменции. С ним не поговоришь.       Лайсо поблагодарила, и они зашли в другую комнату. Там жила тучная старушка, сидела она в кресле у окна. Постоялица повернулась и с жадным любопытством посмотрела на неожиданных посетителей.       — Здравствуй, — улыбнулась королева. — Я тут с проверкой из столицы. Есть ли у тебя жалобы?       — Ну здравствуй, внученька, — кивнула старушка. — А какие у меня могут быть жалобы? Рыбу редко готовят, но то ж… такое… Что ещё? На прогулку выносят раз в день, но я крупная, а тут большинство работников — мужчины, им тяжело.       — Ты не бойся, если что, я могу переселить тебя в другой приют, — заверила Лайсо. — Не нужно думать, что тебе будут мстить.       Постоялица рассмеялась, демонстрируя беззубый рот, и покачала головой:       — Тут несладко — приют не родная семья. Тут я не глава семьи, а так, приживалка. Но кормят хорошо. Селят чисто. Ребятишки кругом.       Королева кивнула и спросила:       — Можно я осмотрю твою комнату?       — Можно, — согласилась старушка.       Илас пошёл следом, наблюдая за Лайсо. Королева потрогала одеяло, не новое, но достаточно чистое и добротное, ещё не свалявшееся. Постельное бельё было чистым, хотя уже не белым: время его не пожалело. На тумбочке лежала книга — заклеенная, старая — но лежала. Сама тумбочка явно была тоже не новой, но целой, разве что угол отбит.       В шкафу было немного чистой, хоть и не новой одежды. Там же нашлось и запасное одеяло.       — А тут и правда неплохо, — задумчиво проговорил уравнитель и заглянул под кровать, проверяя чистоту пола.       — Хороший приют, — согласилась королева. — Почти образцовый. Хорошо, что вы его сами выбрали.       — Согласен, — кивнул Илас.       — А кто ты, внучок? — спросила старушка. — Впервые такого вижу. А я в армии служила. Даже до меча второго ранга дослужилась.       — Спасибо вам за вашу службу, — с уважением сказала Лайсо. — Илас — бог войны.       — Серьёзно? — подняла вверх брови старушка.       — Главная жрица подтвердила, — серьёзно сказала королева.       — Сам бог войны пришёл ко мне? — переспросила постоялица приюта. — Вот этого я не ожидала. Что ж… Спасибо вам, бог войны, что сохранили меня в сражениях. Я часто вам молилась, хотя и не верила, что вы меня слышите.       — Я всех слышу, но не всегда могу вмешаться, — заверил Илас.       — Это ж сколько голосов в твоей голове звучит… — ужаснулась старушка.       Уравнитель тяжело вздохнул, признавая правоту старушки, и кивнул Лайсо. Они прошлись по всему приюту, рассматривая помещения, исследуя не только спальни, но и игровые комнаты для детей, а также классные залы. Позже королева устроила небольшой устный экзамен, чтобы проверить знания детей, а после они собрались и сели обедать вместе со всеми.       Тяжело вздохнув, Илас тихо спросил у королевы:       — Тут есть зеркало? Что-то я не заметил.       — Есть, думаю, пара небольших… — задумавшись, проговорила Лайсо. — Вы хотите куда-то переместить нас? Тут есть и шахты…       — Мне нужно ненадолго отлучиться по делам, — сообщил уравнитель: ему Эля уже сказала, что Каор-лин молится, и хавты ждут бога войны на ужин. — Но я бы предпочёл, чтобы вы остались пока тут и подождали с инспекцией шахт до моего возвращения.       — Дорогая директриса приюта, Майтхим, у тебя в заведении есть зеркало побольше? — спросила уже вслух королева.       — Есть небольшие, — ответила та и кивнула одному из работников.       Мужчина подскочил со своего места и поспешил куда-то. Вскоре в столовую внесли овальное зеркало, в котором Илас мог бы увидеть себя лишь до пояса. Уравнитель приказал поставить зеркало к стене. Под удивлённые вздохи окружающих работников приюта, воспитанников и пожилых постояльцев оно начало расти, и Илас сказал:       — Мать никор, королева Лайсо, я вернусь через часа три, и мы продолжим.       Под удивлённые восклицания окружающих, уравнитель шагнул в зеркало и появился в священном храмовом пламени.       — Каор-лин, — поприветствовал главного жреца бог войны, опускаясь на пол главного зала.       — Вас ждёт владыка Корос-тэ на праздничный ужин, — поклонился жрец.       — Нас? Тебя он тоже ждёт? — спросил Илас с любопытством.       — Меня не пригласили, — ответил Каор-лин.       — Пригласили бога войны и не позвали его главного жреца? — приподнял брови уравнитель, ошарашенный такой наглостью владыки.       — Как-то так… — пожал плечами жрец.       — Пошли кого-то за владыкой, — потребовал Илас, хмурясь.       Каор-лин кивнул одному из жрецов, чтобы тот передал требования бога войны владыке.       — Собери с десяток жрецов рангом повыше, — подумав, приказал уравнитель, пока они ждали владыку.       — Зачем? — поинтересовался уже Каор-лин, всё же отдав приказание.       — Напомню владыке, кто мне служит и кого нужно уважать, — задумчиво пробормотал Илас.       Корос-тэ в сопровождении пяти самых приближённых из знати и военачальников появился через полчаса, раздуваясь от собственной значимости и гордо задрав голову.       — Ты пришёл ко мне с теми, кто служит тебе, — обменявшись витиеватыми приветствиями, заговорил уравнитель. — Но на ужин в мою честь ты не пригласил тех, кто служит мне.       — Как не пригласил? — изобразил удивление владыка, явно решив свою вину переложить на кого-то другого. — Судя по всему, служанки забыли передать приглашение главному жрецу Каор-лин. Женщины… Что ж с них взять…       — Если ваши служанки забывают приказы своего владыки, то передавайте приглашения через знать, — пожал плечами Илас. — Я так понимаю, что Каор-лин и с десяток моих жрецов приглашены на торжественный ужин?       — Разумеется, — соврал Корос-тэ, натянуто и заискивающе улыбаясь.       Уравнитель кивнул, и жрецы пошли следом за ним, создавая массовость. Владыка поспешил следом, чтобы идти рядом, делая вид, что его всё устраивает. Илас с трудом поборол желание обернуться и посмотреть, как выглядит главный храм бога войны снаружи. Уравнитель мысленно признал, что Корос-тэ не так и прост: когда они зашли в главную трапезную, места для жрецов были приготовлены, а для главного жреца даже освободили место за главным столом. Илас краем глаза заметил потухшего и притихшего Мил-тэ за одним из столов. Младшему брату владыки, видимо, уже сообщили его новый статус, и тот был ошарашен и подавлен подобной ситуацией.       Корос-тэ, когда все расселись, поднялся и принялся толкать скучнейшую речь в честь бога войны, прославляя мощь и храбрость своей армии, всего народа хавтов. Уравнитель хмыкнул: у него появилось стойкое ощущение, что он смотрит интересного тревел-блогера, и его видеоролик прервался настойчивой рекламой.       — Я рад, что раса хавтов созрела принять меня в качестве почётного гостя, — ответил на тост следующим тостом уже Илас. — Я хочу верить, что новый владыка наделён большей мудростью, чем предыдущий. И желаю вам, хавты, двигаться вперёд не только с мечом в руках, но и в своих мыслях.       Корос-тэ кивнул, принимая пожелания долгого правления за чистую монету.       Стол опять изобиловал бесконечными мясными блюдами, и только за главным столом, специально для уравнителя, было несколько овощных блюд. Илас был за это благодарен: с овощами есть мясо ему было гораздо вкуснее и привычнее.       Торжественный ужин шёл своим чередом, еда и тосты прерывались песнями и танцами, на которые гости смотрели со своих мест. Уравнитель периодически смотрел на часы, и, когда прошло два с половиной часа, тихо сказал владыке:       — Я, пожалуй, пойду. Каор-лин, проводите меня в храм?       — Разумеется, — кивнул жрец.       — Вам скучно на ужине? — спросил владыка.       — У бога всегда много дел, — вежливо ответил Илас. — Но я уверен, что нам с тобой есть о чём поговорить наедине.       — Есть, — согласился Корос-тэ. — Илас-тэ, когда я могу пригласить вас на беседу?       — Думаю, будет удобнее, если ты сам придёшь ко мне утром на беседу, заодно официально подаришь мне Мил-тэ в наложники, — произнёс уравнитель. — На рассвете я буду ждать тебя в своём кабинете в храме.       Илас поднялся, следом встал и Каор-лин, а за ним и остальные жрецы. Уравнитель вышел из трапезной не оглядываясь и строго сказал:       — Каор-лин, не впускай до утра в храм посторонних. Незачем.       — Слушаюсь, — кивнул жрец.       Главный храм бога войны удивил Иласа. Он ожидал увидеть вычурное здание с обилием украшений и, возможно, даже позолоты, и уж никак не мог предположить, что тот окажется лаконичным кубом. Такое здание могло украсить собой любой город родного для уравнителя мира. Илас честно сказал:       — Мне нравится мой храм. Он в моём вкусе.       — Я рад, — улыбнулся Каор-лин. — Мне с детства нравились твои храмы, такие сдержанные и простые. Совершенные в линиях.       Уравнитель кивнул:       — Было бы очень обидно разрушить подобное совершенство ради пары купален.       Они прошли в главный зал, тихо обсуждая архитектуру.       Попрощавшись с главным жрецом, Илас шагнул в священный огонь и вышел через зеркало в приют никоров. Девочка, что крутилась у зеркала, ахнула и сбежала, словно бы испугавшись появившегося бога войны.       — О, — поднялась со стула Асай. — Я передам королеве, что вы вернулись.       — Передай. Я готов ехать к шахтам, — кивнул уравнитель, радуясь, что Эля вновь сделала его голодным, и всё обилие мяса, съеденного у хавтов, не будет проситься назад во время тряски на птице.       Решив не рисковать Омалоном, Илас сразу посадил его перед собой, и они поехали быстрой рысью в сторону шахт. Туда ехать предстояло дольше, а птицы, что успели попастись, пока обследовали приют и ждали бога войны, бежать быстро не очень хотели, норовя при любой возможности перейти на шаг.       — Тут очень красиво, — сообщил наложник, крутя головой.       — Красиво, — признал и уравнитель.       Омалон улыбался, явно наслаждаясь пусть и тряской поездкой. Илас мягко погладил наложника по животу, приучая к прикосновениям. Омалон слегка покраснел, вернее, стал медным от щёк до подбородка.       — Я тебя смущаю? — шепнул на ухо Илас. — Никто ничего не заметил, да и не делаю я ничего предосудительного, просто держу тебя, чтобы ты не упал.       — Ты меня гладишь, — не согласился наложник, накрыв руку своего господина своей. — Это очень смущает. Тут моя сестра… Давай позже, наедине?       — А наедине ты не против? — спросил уравнитель.       — Не против, — краснея ещё больше, сказал Омалон.       — Тогда наедине, — пообещал Илас, прекращая гладить.       Горы приближались, становясь всё больше и острее. Уравнителю было интересно посмотреть на шахты, вживую он их никогда не видел. Как и горы. Илас понятия не имел, как инспектировать шахты, и надеялся, что Лайсо опять возьмёт на себя главную роль, а он просто будет ходить следом с умным видом.       В шахтах, предсказуемо, работали в основном женщины, с десяток мужчин были лишь на простых и обслуживающих работах: секретарь являлся мужчиной, и в местной кухне работали тоже в основном мужчины.       Шахтёрки, крупные мускулистые женщины с грязными лицами и руками с любопытством смотрели на королеву. Одна из шахтёрок даже любовалась Лайсо с открытым ртом, словно увидела чудо.       Лайсо, как и рассчитывал уравнитель, взялась за работу сама. Королева даже храбро, взяв с собой пару мелких певчих птиц в клетках, спустилась в шахты. Илас последовал за ней, разрешив и Омалону пойти с ними. Наложнику было интересно посмотреть на шахты изнутри.       Все ходы были освещены ярким светом кристаллов. Пока Лайсо считала опоры, проверяя их количество на метры, Омалон нашёл кирку и поднял её с трудом, глянул на уравнителя и восторженно сообщил:       — Я бы смог тут работать!       — Да, смог бы, но не стоит, — отозвался с улыбкой Илас, подхватив кирку за рукоятку и понимая, что наложник вот-вот уронит её себе на ногу.       Кирка была очень тяжёлой, и только божественное вмешательство не дало уравнителю уронить инструмент.       — Тут хорошо зарабатывают, — проговорил наложник. — Но мужчин сюда на работу не берут.       — Вы слишком хрупкие для такой работы, — заверила ближайшая из стражниц. — Вам вредно такие тяжести таскать.       — Подросшие дети весят не меньше, чем эта кирка, — напомнил Омалон. — А некоторые папы тягают двух сразу.       — Если мужчины спустятся в шахты, то кто будет смотреть за детьми? — спросила в ответ стражница.       Уравнитель невольно хохотнул, понимая, что читал подобные споры и раньше, но там говорилось, что женщинам не место на тяжёлых, но денежных производствах.       — Но если мужчина сам поднимает детей, то ему нужно хорошо зарабатывать, — напомнил Илас. — Тогда лучше работать на самой шахте и получать больше, чем тягать тяжёлые кастрюли, чтобы кормить шахтёрок, а получать в разы меньше.       — Вот! — радостно кивнул наложник.       — Но… Как женщине кормить семью: детей, мужа, родителей, если её место в шахте займёт мужчина? А вдовец всегда может найти себе новую жену, — парировала стражница, довольная тем, что смогла найти ответ.       — Но мать и мачеха — это всё же разные вещи, — не согласился уравнитель. Он был готов продолжить спор, но его позвала королева, и беседу пришлось прервать.