Судить мне

      Утром Илас тихо встал с постели, укутал Ланора и направился к зеркалу, даже не одевшись. В ванную уравнитель сходил уже у хавтов, затем там же оделся потеплее и вышел. Жрец сменился с ночи, и новый радостно сообщил:       — Добрый день! Владыка Каор-лин просил сообщить ему, когда вы появитесь. Я могу это сделать?       — Конечно, — кивнул Илас.       Жрец подскочил и побежал, действительно пустившись именно бегом. Уравнитель хмыкнул, отметив про себя, что Каор-лин неплохо вышколил своих подчиненных, решил, что стоять в коридоре глупо, и пошёл в сердце храма.       У священного огня толпилась знать. Илас слегка удивлённо понаблюдал, как они все кланяются, глубоко сгибаясь в спине. В прошлые разы в главном храме молились в основном жрецы, слуги, и совсем редко можно было встретить разодетых вельмож.       — Можно с вами поговорить? — спросил ближайший из хавтов, и Илас кивнул.       — Отойдём, — решил уравнитель, заинтересовавшись.       — Новый владыка совсем не соблюдает традиции, — залебезил вельможа, едва они отошли от толпы в боковой коридор.       Хавт воровато оглядывался по сторонам. Он явно опасался, что их разговор подслушают и передадут владыке и главному жрецу бога войны.       — Какие традиции он не соблюдает? — спросил с деланным безразличием уравнитель, хотя внутри всё похолодело: сил вновь менять владыку у Иласа просто не было. — Говори прямо. Я разберусь, если ты прав, и не выдам, даже если не прав.       Уравнитель и так понимал, что страна на грани бунта и междоусобицы: ещё не успел укрепиться на троне Корос, как его сменил Каор-лин. Кто-то ещё не мог принять, что Трой-тэ умер, кто-то до сих пор не был готов признать новый путь передачи власти.       — Я сына своего старшего и любимого отправить хотел в жрецы бога войны, а Каор-лин отказался подписывать разрешение! — возмутился свистящим шёпотом хавт. — Это возмутительно! Мой мальчик очень хотел вам служить верой и правдой, а владыка не дал ему этой возможности.       Илас прекрасно понимал, почему вдруг знатный хавт своего сына решил отдать в жрецы — это был ныне законный путь к власти. Тот впоследствии мог стать главным жрецом и владыкой! Но он никак не мог понять, нарушил Каор-лин традиции или нет. Илас беззвучно позвал богиню и, когда та остановила время, спросил:       — Что происходит? Как тут становятся жрецами?       — Сначала идут в прислужники, если три года службы проходят хорошо, без нареканий, то сдают экзамен по служению богу войны: по всем праздникам, по всем деталям церемоний и жизни бога, и тогда переходят на следующую ступень. Прислужник становится служкой: тут тоже нужно три года служить. Потом, после сдачи экзаменов, можно идти в жрецы. И то только тогда, когда место жреца освобождается в каком-то храме или новый храм построят.       — А… А он хочет, чтобы его сын сразу стал жрецом, — догадался уравнитель. — И в чём нарушение традиций?       — По традиции главный жрец может кого угодно сразу жрецом сделать, — пояснила Эля.       — Спасибо, пускай время, — попросил Илас и, когда время пошло, ответил уже хавту. — По традиции главный жрец может кого-то объявить жрецом, а может и не объявить. Любой ответ соответствует традициям. Или сына твоего в прислужники тоже не берут?       — Берут. Но как так — взрослый мужчина благородной крови и прислужником? — возмутился вельможа. — Мы кровей древних, благородных! И владыка никого в жрецы не взял, всем отказал! Так и сказал, что отныне всем придётся снизу подниматься.       Уравнитель пожал плечами и заметил:       — Справедливо. Это все пришли обиженные и обделённые, чьих сыновей не взяли сразу в жрецы?       — Большинство, — кивнул хавт.       — Сообщи всем, что с этим я помогать не хочу и не буду, — предупредил Илас.       Уравнитель посмотрел на недовольного хавта и ушёл в боковой коридор, неожиданно для себя оказавшись в небольшой, но чистой храмовой кухне. Тут в основном работали подростки, и Илас спросил:       — Вы прислужники?       — Да, — ответил один из мальчишек.       — Я уже служка, — с гордостью ответил высокий юноша.       — И как вы в прислужники попали? — спросил Илас, позволив всем выпрямиться.       — Дык… У матушки моей семеро нас, сама она — вдова, — отозвался худенький мальчик, почесав затылок. — Тяжко жилось. За ученичество в подмастерьях мамке платить нечем. Много ли заработаешь прачкой? Вот… Отдала. Чтобы сытым был, может, и до жреца дорасту… Вот…       Мальчик говорил с запинками, явно подбирая слова, чтобы речь звучала хоть немного ладно. Уравнитель кивнул, улыбнувшись, и спросил:       — А если я тебе ученичество в подмастерьях оплачу, уйдёшь из храма?       — На столяра? — осторожно спросил мальчишка.       — На столяра, — подтвердил Илас.       — Пойду, — серьёзно кивнул мальчик.       — Тогда я оплачу, — пообещал уравнитель.       — А мне оплатите? — спросил второй мальчик.       — Тоже на столяра? — удивился Илас.       — Нет, на печника, — с надеждой спросил тот.       — Хорошо, — согласился уравнитель и поднял вверх руку, предупреждая. — Моя щедрость закончилась.       Илас для себя решил, что стоит предложить Каор-лину выделить стипендии, немного, с пару десятков, и сдавшим экзамен прислужникам предлагать выбор, чтобы в храме оставались те, кто и правда хочет служить богу, а не от безвыходности остаётся. Пусть старательные воспользуются возможностью получить профессию и вне храма.       — О, наконец-то я вас нашёл, — обрадовался заглянувший на кухню жрец. — Каор-лин хочет пообедать с вами. Вам тут удобнее или во дворце?       — Во дворце, — ответил Илас.       Оказалось, что главный жрец никаких срочных дел с богом войны обсудить не хотел, просто был рад его видеть. А Илас не стал откладывать и рассказал о своём предложении. Каор-лин задумался, а затем кивнул:       — Справедливо. К тому же, мы можем на ремонтные работы нанимать бригады с условием взять одного подмастерья на обучение. Да и заказы на мебель также раздавать можем. Так и нагрузка на храмы меньшая будет, и всех, кто не хочет тебе служить, пристроить сможем.       Уравнитель улыбнулся и спросил:       — А ты сам как в храм попал?       — Деньги у семьи были, но небольшие, а я всегда хотел быть ближе к богам, понять, как вы смогли создать этот удивительный мир и всё так хорошо устроить, — пожал плечами владыка. — Любопытство меня привело в храм, а вас я выбрал, когда решил, что вы можете помочь хавтам больше всех иных богов.       Илас кивнул и взглянул в окно на заснеженные строения и деревья:       — Мир действительно красив. По-своему он совершенен, хотя и жесток. Но эта жестокость — залог равновесия.       Каор-лин тоже кивнул и спросил:       — А мир богов совершеннее? Добрее?       — Мой мир другой, — не стал врать уравнитель. — Там другие растения, птицы, животные, но он не совершеннее, просто другой. Иначе быть не может.       — Вы готовы выбирать наложника? — спросил владыка, задумчиво вертя в руках вилку с двумя зубчиками.       — Готов… Но по глазам твоим вижу, что у тебя мысли какие-то в голове бродят, — заметил Илас. — Поделись со мной.       — Пусть это говорить и странно, но… Мой младший брат, самый младший — иной, — осторожно начал Каор-лин. — Пусть об этом и стыдно говорить, но это его суть, и только вы, боги, можете её поменять.       Уравнитель кивнул: он понял, что хотел сказать владыка, и решил его не заставлять произносить вслух то, о чём тут принято молчать и что принято скрывать. Илас догадался, что самый младший брат главного жреца — гей.       — Обещаю к нему присмотреться внимательнее, чем к другим, — произнёс уравнитель.       — Благодарю, — выдохнул Каор-лин и перевёл разговор вновь на прислужников, пообещал, что лично пристроит двух мальчишек из кухни в подмастерья в самые лучшие мастерские, к лучшим мастерам.       — Простите, — закончив обед, сообщил владыка. — У меня ещё не всё готово, мне бы уйти по делам.       — Иди, — согласился Илас. — Я поброжу по дворцу, осмотрюсь.       — Конечно, — кивнул владыка и, поклонившись, вышел.       — Эля, — позвал тихо уравнитель.       — Я тебе на младшего брата укажу, — догадалась без вопросов богиня.       — Вот именно об этом я и хотел просить, — весело отозвался Илас. — Пускай время, мне уже не терпится посмотреть, как Каор-лин обставит передачу наложников.       — Ждать ещё часа три, — хихикнула Эля. — Ну у тебя и аппетиты.       — Я просто хочу посмотреть на хавта, который в гареме не будет на меня плеваться, — фыркнул уравнитель.       Богиня запустила время, и Илас вышел из уютной гостиной, в которой они с главным жрецом обедали. Уравнитель уже настолько привык к тому, что перед ним все кланяются, что уже не обращал на это внимания.       Слуги замирали, и лишь когда бог войны проходил, начинали вновь спешить по своим делам. Илас бродил по дворцу без особой цели, просто рассматривал комнаты, изучал детали убранства. Ему не нравилась обстановка хавтов: мрачная помпезная мебель давила, а от обилия шкур на полу тут всё время пахло не очень приятно.       Больше всего уравнителю на этот момент нравился дворец правительницы севера, а вот уютнее всего он чувствовал себя в гостях у королевы никор.       Илас заглянул на кухню, убедился, что там готовят и овощи, взял себе местных яблок и направился вниз, чтобы полюбоваться огромными мохнатыми быками, на которых ездили хавты. Те, чуя и видя яблоки, подходили к дверцам стоил, смотрели жалобным и голодным взглядом.       Он улыбнулся и принялся угощать быков, давая им щекотно забирать яблоки с ладони мохнатыми влажными губами. Илас настолько увлекся своим занятием, что отвлёкся лишь тогда, когда фруктов не осталось, и понял, что самое время возвращаться во дворец.       В этот раз всё было по-другому: Каор-лин собрал всю знать, торжественно выступил вперёд и долго говорил, рассказывал остальным, какая это честь для его семьи — стать настолько близкими богу. Илас слушал молча, наблюдая за своими потенциальными наложниками. Братьев у владыки было четверо, ещё трое — сыновей, достаточно взрослых, хотя младший из них выглядел лет на пятнадцать, и на него уравнитель даже не смотрел.       Согласно договорённости, Эля остановила время, чтобы Илас смог нормально походить между кандидатами. Богиня подсветила самого младшего брата жреца. Уравнитель первым делом подошёл к нему и заглянул в лицо. Тот стоял с опущенной головой. Взглянув на возможного наложника, Илас нахмурился. Младший брат владыки был симпатичным, но он был в ужасе. Уравнитель посмотрел на плотно сжатые кулаки и, повинуясь какому-то внутреннему предчувствию, разжал кулак хавта.       — Что это за флакончик? — спросил Илас.       — Яд, — уверенно сказала Эля.       Уравнитель хмыкнул:       — Что за манера меня травить всё время?       Богиня задумчиво сказала:       — Он боится… И мне кажется…       — Что яд он приготовил себе, — с ужасом понял Илас. — Почему Каор-лин сказал, что он не такой, как все?       — Тут отношения между мужчинами осуждаются, особенно в отношении того, кто снизу, — сообщила Эля. — Может… Его изнасиловали, и это приклеилось к нему навсегда?       Уравнитель забрал флакон и пообещал:       — Не бойся, я тебя не выберу.       Илас указал на братьев постарше:       — У них есть жены?       — Да, — отозвалась богиня.       Уравнитель почесал голову и попросил:       — Подсвети тех, у кого нет семьи.       Эля послушно подсветила двух сыновей владыки. Старший, как оказалось, уже успел завести жену, и та ждала ребёнка.       Илас вернулся на место и скомандовал:       — Пускай время. Кандидат остался один, только имя его мне скажи.       Уравнитель краем глаза заметил, как растерянно взглянул на свою руку младший брат Каор-лина, но даже не стал к тому подходить. Он понимал, что это только жутко напугает несчастного, особенно теперь, когда даже смерть, как способ избежать нового насилия, уже недоступна. Самого младшего сына владыки Илас тоже не рассматривал, слишком тот был юн. Второй сын выглядел лет на семнадцать-восемнадцать и смотрел на бога войны с любопытством.       — Я выбираю его, — сообщил уравнитель, положив руку на плечо юноши. — Я выбираю Томур-тэ.       Иласу было немного странно понимать, что юношу назвали в честь полубога, притом, что тот был персонажем отрицательным. Томур-тэ посмотрел на уравнителя и прикусил нижнюю тонкую губу. Уравнитель вздохнул: он понял, что покладистого наложника-хавта у него не будет. Серые глаза нового наложника метали гром и молнию и обещали богу войны много интересных моментов. Томур-тэ провёл ладонью по своим чёрным волосам, взглянул на отца и глубоко поклонился Иласу, певучим, низким бархатным голосом сказав:       — Для меня огромная честь быть вашим наложником, Илас-тэ, бог войны.       Уравнитель кивнул. Он знал, что наложник врёт.       — Прошу всех за стол в честь этого радостного события. Я приготовил целый пир для дорогих гостей, — абсолютно ровно сказал владыка.       Илас ожидал расспросов от главного жреца, но тот не стал никак обсуждать его выбор. Томура уравнитель посадил рядом с собой, на почётное место за столом владыки, и никто не посмел возражать.