Судить мне

      Мроя увела серьёзного, даже хмурого Томур-тэ в комнаты, по пути тихо рассказывая о правилах гарема бога войны. Сам бог сел на стул, задумчиво почесал подбородок. Он не успел толком привести мысли в порядок, прежде чем в комнату постучали и рослая служанка сообщила:       — Вас хочет видеть мать никор, королева Лайсо.       — Точно, — протянул уравнитель, поднимаясь. — Эланта обещала мне встречу с королевой. Веди.       Служанка была незнакома Иласу, и он предположил, что она из личной прислуги королевы, но лёгкое беспокойство давало о себе знать где-то внутри. Он прекрасно помнил, как его травили, как отрубали голову и как Корос поднял против него целое войско.       — Эля, — шёпотом позвал Илас.       — Слушаю, — остановила время богиня.       — Эта женщина работает на королеву? — спросил уравнитель.       — Сейчас скажу, — сообщила Эля и через пару мгновений заверила. — Всё в порядке.       — Спасибо, пускай время, — попросил Илас.       Служанка тут же повернулась и спросила:       — Всё нормально?       — Да, — пожал плечами уравнитель.       — Мне показалось, что вы кого-то звали, — растерянно сказала женщина.       — Тебе показалось, — соврал Илас, решив, что стоит быть осторожнее.       Королева с сестрой сидели у низкого столика с кофе и сладостями. Он поздоровался и почувствовал, как урчит желудок от голода. Илас в который раз порадовался тому, что попросил когда-то Элю делать его голодным после каждого перехода. В большинстве случаев это было удобно.       — Спасибо, что быстро пришли, — улыбнулась королева. — Мне очень хочется с вами поговорить. Эланта рассказала о ваших планах заключения союза в вашем дворце. Честно говоря, мне очень хочется посмотреть на дворец самого бога войны.       — Дворец у меня скромнее твоего, — рассмеялся Илас. — Никаких чудес у меня не происходит. Более того, я бы хотел нанять с десяток слуг и служанок никор, чтобы они помогли слугам-алиасам подготовить дворец к переговорам и остались служить и потом.       — О, отлично, — обрадовалась Эланта.       — Согласна, — спокойнее отозвалась Лайсо, взяв себе пирожное. — Я готова к переговорам и появлению союзниц. Это укрепит положение никор.       — Я рассказал о возможном союзе владыке хавтов, — сообщил уравнитель.       — Зачем? — удивлённо приподняла брови королева, вильнув хвостом нервно и быстро.       — Всё просто, Каор-лин не дурак и понимает, что если вы договоритесь, то он окажется в проигрышном положении. Владыка хочет заключить союз не с малтами, а именно с тобой, мать никоров, королева Лайсо, — честно сказал Илас. — Думаю, что соответствующие распоряжения Каор-лин уже передал своему сыну, Томур-тэ, моему наложнику.       Лайсо облегчённо выдохнула:       — Это хорошо. Я боялась, что ваша откровенность подтолкнёт хавтов к малтам и положение не изменится.       — Я считаю, что сейчас именно вам решать, как потечёт история дальше, — задумчиво сказал уравнитель.       — Я понимаю: если мы заключим союз с хавтами, то будем сильнее алиасов и малтов вместе взятых, — кивнула королева. — Но мне не хочется уничтожать или порабощать алиасов.       — Если ты будешь мудрой, то сможешь заключить тройной союз, — сказал Илас. — И тогда большинство бывших врагов станут союзниками.       Лайсо задумчиво кивнула.       — Думаю, если правительницы согласятся обсуждать военные союзы, то мы сможем договориться, — проговорила Эланта.       Уравнитель устало вздохнул, понимая, что теперь ему нужно будет надавить на послов юга и севера, чтобы правительницы как можно быстрее согласились на переговоры. Он не мог себе позволить провалить первую и, возможно, последнюю попытку переговоров и заключения союзов. Если Каор-лин вступит в союз только с Лайсо, то потом не будет рассматривать возможность впустить в этот союз ещё и алиасов. Хавту это просто не нужно. При всей почтительности владыки он не был настроен на мир, он, как и все предшественники, жаждал лишь победы. Громкой и важной. Чтобы имя его осталось в веках.       Они продолжили разговор. Лайсо очень интересовал вопрос, получат правительницы два голоса в союзе или один, совместный, от всех алиасов. Королева не хотела уступать правительницам два голоса, и тогда воительница предложила:       — Мы будем нужны и владыке, и правительницам… Думаю, мы сможем протолкнуть идею с десятью голосами у нас, десятью — у хавтов, а десять голосов алиасов пусть правительницы делят между собой. Предложим по десять голосов на расу. Хавты и мы будем согласны, а они согласятся, понимая, что допустить нашего союза только с хавтами не могут.       — Почему просто не дать правительницам по половине голоса? — спросил Илас с любопытством.       — Север и юг не равны по силе, — сообщила Эланта.       — И это будет неуважительно по отношению к Камле, а я хочу, чтобы при голосовании была та, кто готова меня поддержать, — согласилась Лайсо. — Думаю, стоит намекнуть правительницам заранее о желании владыки вступить со мной в союз, чтобы те были более уступчивыми.       — Хорошо, я им намекну, — согласился уравнитель, чувствуя, что в голове уже всё путается.       С одной стороны, ему предстояло говорить всем правду, с другой — балансировать, соблюдая интересы всех сторон. Единственное, что радовало — это то, что Лайсо не вцепилась в союз только с хавтами, пусть и понимала, что подобный союз будет почти гарантией победы.       Вернувшись к себе, Илас разослал слуг пригласить на ужин обоих послов алиасов, а затем, уже после, пригласить всех наложников на вечер игр. Он понимал, что после этого полного напряжённых переговоров и нервов дня ему стоит развлечься. Да и хотелось посмотреть, как Томур-тэ будет взаимодействовать с другими.       Слуги накрыли стол на троих, и оба посла явились почти одновременно. После привычных долгих приветствий Илас усадил дорогих гостей и честно сказал:       — Сай, сын Хэмги, Кураб, сын Иданы, вы понимаете, что я волей-неволей стал мостиком между всеми монархами.       — Вы общаетесь с князьями малтов? — спросил посол северян с удивлением.       — Нет, с ними я пока незнаком, — заверил уравнитель. — Даже богу сложно одновременно быть в двух разных местах. К тому же, я не готов пока вновь кому-то доказывать свою божественную суть.       Кураб кивнул, соглашаясь и явно размышляя, может ли бог и правда быть одновременно в двух местах. Северянина это почему-то очень заинтересовало. Он и сам бы не отказался от такой возможности. У посла уже давно была постоянная любимая женщина, эффектная и очень темпераментная дама. Он знал, что у его любимой женщины есть ещё один мужчина, и сейчас немного переживал, что его долгое отсутствие может разрушить эти отношения.       Илас принялся рассказывать о союзе, не скрывая, что владыка хочет союза только с никорами, а королева — тройственного союза. Упомянул он и о её пожелании — чтобы у всех рас было равное количество голосов при принятии решений вне зависимости от количества правителей в стране.       Послы слушали внимательно, затем переглянулись, и Сай попросил:       — Можете вы нас переместить порталами домой?       — Конечно, — кивнул уравнитель. — Прямо сейчас?       — Желательно бы, — сказал южанин.       — Тогда пошли в мою спальню, пройдёте через зеркало, — произнёс Илас, поднимаясь. — Я понимаю, что вы сами не можете принять подобное решение.       Проводив послов, он вернулся и уже спокойно принялся за еду, наслаждаясь тем, что можно, наконец, немного помолчать. Закончив ужин, он распорядился принести несколько бутылок лёгкого вина, сладостей и вяленого мяса для хавта, а затем приказал уже позвать наложников.       Первым пришёл Камэл и хмыкнул:       — А я нам тоже бутылку вина прихватил.       — Нас пятеро, лишним не будет, — заверил уравнитель, обнял своего южанина и жадно его поцеловал.       — А меня поцелуешь? — спросил наивно и откровенно Омалон и покосился на Томур-тэ.       Илас отметил для себя этот взгляд, но обнял никора, нежно погладил по спине и мягко поцеловал, лаская.       Ланор сел на стул и фыркнул.       Уравнитель подошёл и погладил северянина по волосам, спросив:       — И чего ты такой хмурый? Тебя тоже поцеловать?       — Нет, — покачал головой Ланор, но хмуриться перестал. — Во что играть будем?       — В крокодила, — предложил Илас.       — Это как? — с любопытством спросил Омалон, нетерпеливо виляя хвостом.       — Сейчас объясню, но предлагаю вначале выпить по бокалу, — кивнул уравнитель, улыбаясь своему золотому никору.       — Томур-тэ, ты не против?       — Как вам будет угодно, — поклонился покорно хавт.       Илас тяжело вздохнул, но не стал спорить с Томур-тэ. Он разлил вино по бокалам и раздал их наложникам, принялся объяснять правила. Последний раз он играл в крокодила в детстве с Катариной и бабушкой или мамой. Им было весело. Сейчас хотелось повторить этот опыт, посмешив наложников и себя.       — О! Здорово! — первым понял правила Омалон и подскочил. — Я готов первым показывать.       — Хорошо, — согласился Илас, поднимаясь. — Я первым загадаю слово.       Он подошёл к никору и, почти прижавшись губами к его уху, прошептал:       — Корабль.       Омалон пару раз моргнул и кивнул. Илас сел в своё кресло и принялся наблюдать.       Никор первым делом показал, как душит себя, потом — как ест.       — Смерть! — выкрикнул южанин азартно.       Омалон показал рукой волну и принялся чертить хвостом поверх волн что-то продолговатое.       — Корабль! — тут же догадался Ланор и, когда никор подтвердил, поднялся.       Илас пару раз недоуменно моргнул, а потом уже вспомнил, что моря и океаны тут были полны страшных существ, делая мореходство невозможным и смертельным.       Омалон что-то шепнул на ухо северянина и сел, тихо хихикая.       — Так нечестно! — возмутился Ланор. — Это слово невозможно показать!       — Любое слово возможно показать, — покачал головой уравнитель. — Подумай… Ты же у меня умный и сообразительный. У тебя получится.       Северянин кивнул, явно смутившись от похвалы, и задумался, а затем стал показывать, как кулак всходит над ладонью, а затем прячется за другой её стороной.       — Солнце? — с сомнением предположил Камэл.       Ланор кивнул и замер кулаком над ладонью.       — День? — предположил уже уравнитель.       Северянин довольно закивал и переместил кулак так, чтобы тот почти скрылся за ладонью.       — Вечер? Закат? — принялся предполагать уравнитель, отметив для себя, что местные думают, что их мир — плоский.       — Сумерки? — предположил неожиданно для всех хавт, угадав.       Илас удивлённо взглянул на Томур-тэ, но не прокомментировал. Ему казалось, что хавт и не следит за игрой, удобно устроившись рядом с бутылкой и подливая себе в бокал.       — Они самые, — радостно сообщил Омалон и, нетерпеливо виляя хвостом, зашептал что-то Томур-тэ на ухо.       Тот хмыкнул и кивнул. Подождав, пока никор сядет, Томур-тэ принялся показывать, что его тошнит.       — Рвота?       — Болезнь?       — Отравление?       Посыпались предположения со всех сторон.       Томур-тэ тут же сменил пантомиму, весьма красочно изобразив, как ему резко понадобилось в туалет, и он спрятался за кресло, даже присел там.       — Симптом? — предположил громко Илас, перекрикивая дружный хохот.       — Симптом! — торжественно сообщил довольный хавт.       Уравнитель вышел на середину комнаты и чуть склонил голову набок, чтобы Томур-тэ было удобнее загадывать.       — Честь, — прошептал тот.       Илас чуть кивнул и, когда Томур-тэ отошёл к своему креслу, поближе к бутылке, ехидно улыбнулся и приблизился к Камэлу.       Тот встретил самой многообещающей улыбкой, обнажая острые зубы. Илас улыбнулся в ответ, чуть нагнулся и прикоснулся к поясу, положив руку на то место, где обычно Камэл носил меч.       — Честь? — предположил южанин.       — Честь, — кивнул уравнитель, поцеловав его в нос.       — Так нечестно! Как ты догадался? — спросил Томур-тэ по-детски обиженно.       — Носить меч — честь для любого алиаса, — пояснил Илас. — Честь, которую ещё нужно заслужить.       Он нагнулся и, прикусив кончик уха и получив тут же дёрнувшимся ухом по губам, прошептал:       — Соблазн.       Камэл низко рассмеялся, поднимаясь и уступая своё место.       Он плавно прошёлся по комнате и, остановившись рядом с креслом Омалона, плавно опустился на колени, а затем и вовсе на четвереньки. Камэл двигался плавно, словно хищник, подползая к никору, устроился на коленях между широко расставленными ногами Омалона и пошло облизнулся. Тот нервно облизнулся в ответ, поёрзав на кресле.       — Соблазн! Хвостатый, погорелый на солнце, — догадался Ланор.       Камэл фыркнул и поднялся в полный рост, что-то шепнул на ухо северянину и занял свободное кресло.       Северянин принялся объяснять слово «союзник», но у него выходило хуже, чем у других, и потребовалось два бокала, семь или восемь разных пантомим, прежде чем Омалон угадал.       Илас заказал ещё закусок, наслаждаясь приятным вечером и стараясь впитать его всей кожей. Он смеялся вместе со всеми, когда никор загадал Камэлу вновь слово «соблазн», а тот повторил всю сценку, но уже у ног Иласа. Уравнитель не выдержал и опустился на пол со своего кресла, чтобы жадно поцеловать своего южанина, обнимая крепко и прижимаясь всем телом.       — Вообще-то это опять соблазн, что против правил, но нам сейчас покажут секс, — ехидно угадал Томур-тэ.       Камэл, не отрываясь от губ уравнителя, нащупал подушку и кинул в сторону хавта, но не попал.