Судить мне

      — Вас хочет видеть Авил, — вежливо сообщила Мроя, едва Илас вышел из своих комнат.       — О, неожиданно, — отозвался тот и спросил. — Как ты? Рада видеть своих в моем гареме?       — Очень, — не стала скрывать девушка и лучезарно улыбнулась. — Я рада, что у вас с князьями все сложилось хорошо. Мы ведь съездим в Аэно?       — Куда? — растерялся Илас.       — В мой родной город. Там моя семья, они же думают, что я умерла, — пояснила Мроя.       — Конечно, съездим, — заверил уравнитель и пообещал. — Ты сможешь вернуться домой, Мроя.       — Я чем-то вас расстроила? — насторожилась девушка и неожиданно упала на колени. — Простите меня, пожалуйста. Вы просто скажите, в чем я не права, и я исправлюсь, клянусь.       — Встань, — нагнулся Илас, помогая ей подняться. — Я бы очень хотел, чтобы ты по-прежнему управляла моим гаремом! Просто если ты захочешь вернуться домой, то я не буду мешать. Но если захочешь остаться — я буду рад.       — Тогда пойдемте, вас ждет Авил, — поднялась девушка, улыбаясь.       — Он меня ждет у себя в комнате? — чуть удивился уравнитель. — Я думал, что ты его ко мне привела.       Мроя уточнила:       — Мне его к вам позвать?       — Нет, — подумав, решил Илас: в его спальне ещё спал Ланор, и он не хотел его смущать.       Девушка зацокала копытами по полу, бодро идя чуть впереди.       — Мроя, а как ты живешь? — решил воспользоваться временем без забот уравнитель, следуя за ней.       — Хорошо, — кивнула та и, повернувшись, спросила. — Я ведь достаточно зарабатываю, чтобы попросить в мужья у никоров одного юношу… Это будет уместно?       — Юношу из королевской семьи? — уточнил Илас.       — Нет, вы что! Он работает слугой во дворце королевы, но не знатного рода, — покачала головой Мроя. — Но… Он мне нравится.       — Что ж… Ты смотрительница гарема самого бога, так что брак с тобой — это престижно для любой матери. Думаю, отдадут тебе юношу. Но ты сначала спроси самого жениха, хочет ли он быть твоим мужем, — посоветовал уравнитель.       — Я спрошу, — пообещала Мроя и обернулась, довольно улыбаясь. — Но, думаю, мой Ниан будет рад моему предложению.       Илас кивнул и зашел в гарем. В большой общей гостиной было пусто: утро было ранним, и все спали, разве что Камэл тренировался и, возможно, Дантэ тоже.       Авил явно ждал уравнителя в гости и именно поэтому встретил его настолько раздетым. Уравнитель прошелся взглядом по фигуре малта: чуть полноватый, тот весь словно бы состоял из плавных линий и мягких форм. Илас думал, что его подобный тип фигуры не привлекал, но Авил прекрасно знал свое тело и лежал полураздетым на кровати весьма соблазнительно. Длинные черные ресницы наложника дрогнули, и он открыл глаза, словно только проснулся, но уравнитель был уверен, что разыграл он эту сцену специально, напоказ.       — Доброе утро, — плавно поднялся наложник и в деланной покорности опустил голову.       — Доброе утро, Авил, — улыбнулся Илас и, протянув руку, пальцами поднял за подбородок лицо малта. — Ты хотел меня видеть.       — Хотел, — кивнул Авил и чуть облизнул свои губы.       Уравнитель мог бы спросить зачем, но он прекрасно понимал, что любой вопрос будет лишним. Вместо этого он нагнулся и накрыл своими губами губы малта. Тот тут же обвил руками его шею, охотно отвечая и впуская язык в свой рот. Илас закрыл глаза и провел руками по бокам Авила, изучая тело и наслаждаясь этой откровенной податливостью. Уравнитель сделал шаг в сторону наложника, и тот отступил, став на шаг ближе к постели.       — Ты такой соблазнительный, — шепнул Илас, ласково целуя шею, ухо. — Можно я твои рога потрогаю?       — Можно, — тут же согласился Авил, подставляя под руки свои небольшие, но ветвистые рога.       Уравнитель провел по бархату рогов, затем — пальцами по месту в волосах, где те врастали в голову, и вновь поцеловал уже в обнаженное плечо. Наложник чуть откинул голову, подставляя под губы больший участок обнажённой кожи. Неспешно целуя ключицы, шею, Илас почти утвердительно спросил:       — Ты ведь уже спал с мужчинами?       — Да, — чуть виновато ответил Авил.       — Меня не волнует твое прошлое, — заверил уравнитель, вновь обхватив руками лицо и заставив наложника смотреть себе в глаза. — Я не гонюсь за девственностью. Более того, я не против отношений моих наложников между собой.       Малт облегченно выдохнул и кивнул. Илас же нагнулся и, подхватив под бедра, поднял Авила на руки. Тот тихо охнул от удивления: уравнитель выглядел слишком худым и слабым, чтобы поднять его, но сделал это с легкостью.       Аккуратно уложив на кровать свою ношу, уравнитель принялся раздеваться, быстро скидывая одежду на пол, и с легким удивлением отметил, что Авил смотрит на него с откровенным желанием. Себя Илас красивым не считал: мышцы уже наросли на костях, но все же фигура у него была не такой спортивной, как у того же Камэла. Темно-каштановые, с рыжинкой, волосы теперь закрывали уши. Уравнителю даже польстило такое внимание.       Наложник довольно улыбнулся, когда тот навис над ним.       — Ты в моем вкусе, — признал Авил. — Люблю таких, как ты — худых, крепких, высоких.       — Это хорошо, — провел по мягкому боку уравнитель.       — А вот я — не в твоем, — тихо добавил наложник.       Илас вопросительно посмотрел на малта, и тот пояснил:       — У тебя все худые. Я видел.       — Тогда и Дантэ не в моем — таких здоровяков больше в моем гареме нет. И Томур-тэ не в моем: у него нет хвоста. И Омалон — настолько хрупких у меня больше нет. И Ланор, и Камэл… Вы все разные, и я каждого выбрал лично. Я мог бы выбрать не тебя, если бы считал тебя, Авил, некрасивым, — не согласился уравнитель.       Наложник расплылся в улыбке и спросил:       — То есть я тебе нравлюсь?       — Весьма, — шепнул Илас, прикусив за мочку уха. — Ты такой мягкий, словно свежая булочка.       Он огладил округлые бедра, стаскивая с Авила нижние короткие штаны. Наложник приподнял бедра, помогая себя раздевать. Илас жадно поцеловал его в губы. Авил перевернулся, подставляя под язык спину, лопатки, поясницу, чем уравнитель с удовольствием и воспользовался, изучая чужое тело руками. Илас с удовольствием отметил, что наложник на пальцы насаживается сам, ища нужный угол, чтобы довольно застонать.       Он вошел в тугое, податливое тело, держа Авила за бедра, чтобы тот не спешил.       — Давай уже, двигайся, — нетерпеливо потребовал наложник, когда Илас замер, давая привыкнуть.       — Нетерпеливый, — с явной похвалой в голосе отозвался уравнитель и послушно принялся двигаться, не мешая уже и малту, чтобы тот получил максимум удовольствия.       Илас не сдерживал стонов, двигаясь и лаская руками то бедра, то спину, то ягодицы. Авил постанывал тоже, откровенно и открыто отдаваясь, пока они оба не финишировали.       — Утро и правда теперь доброе, — лениво лаская волосы бога войны, сказал наложник. — Раньше я не был так уверен.       — Почему? — спросил тот.       — Я пытался тебя еще вчера соблазнить, но ты не поддался, — признал Авил.       Илас рассмеялся и поцеловал малта, заверив:       — Ты чудесный, всегда это помни. Прости, у меня дела, но я не хочу, чтобы ты думал, что я получил свое и просто ушел.       — А какие дела? — уточнил любопытный наложник.       — Мне нужно сообщить остальным, что я с князьями нашел общий язык, — сообщил уравнитель. — Это очень важно для обоих княжеств.       — Это и правда важно, — не стал спорить Авил.       — Все прошло лучше, чем я думал, — устроив голову на животе Камэла, сообщил Илас.       Тот фыркнул:       — А куда им всем деваться? Омалон мне сказал, что у тебя было бурное утро с новичком. Авилом.       — Кам, — уравнитель даже приподнялся. — Ты опять ревнуешь?       — Нет, — заверил Камэл. — Это со мной ты делишься сейчас мыслями, а не с ним. К тому же, у меня и самого есть, чем похвастаться.       — Омалон? — спросил Илас с любопыством.       — Он самый, — довольно улыбнулся южанин. — Пока ты сегодня днём мучился с монархами, я заманил наивного никора в свою спальню.       — Как будто он сильно сопротивлялся, — хмыкнул уравнитель. — Но я за вас рад, правда рад.       — Я знаю, — кивнул Камэл. — даже в этом ты справедлив. А что там с Томуром-тэ?       — А что с хавтом? — приподнялся вновь Илас.       — Он странный сегодня был, — пояснил южанин.       — Он — хавт, они все странные, — произнес уравнитель, для себя решив, что в ближайшее время позовет Томура к себе.       — А на меня у тебя сил хватит? — с вызовом спросил Камэл.       — Нет… Я так устал, — показательно зевнул Илас и хитро прищурился. — Но вот у тебя же на меня силы остались?       Южанин хищно прищурился и кивнул, давая понять, что такое предложение ему нравится. Ему и правда очень нравилось любить бога, чувствовать, как тот, бессмертный и всесильный, уступает, слушается, подчиняется.       Южанин погладил по груди Иласа и спросил:       — Как ты планируешь Дантэ в постель тащить?       — Эй! Ты меня за кого принимаешь? — возмутился тот шутливо.       — Просто я бы хотел посмотреть, как этот здоровяк будет рогами упираться, — хихикнул Камэл и поцеловал своего бога в нос.       Илас сел на диване и, потянувшись, встал, бросив через плечо:       — Кто первым добежит до постели, тот и сверху.       Южанин рассмеялся и вскочил, бегом направившись в спальню.       Уравнитель же неспешно пошел следом и затем, остановившись у постели, на которой уже лежал южанин, остановился и принялся быстро раздеваться.       — Иди уже ко мне, — сел на постели Камэл и протянул руки к Иласу. — Я сам тебя раздену. Мне нравится это делать.       — Я могу одеться назад, — игриво сказал тот, подняв снятую рубашку.       — Эй, — возмутился южанин и одним движением утащил его в постель, откинув ненужную рубашку вбок.       — Ты же мой горячий, шикарный, соблазнительный кот, — довольно отозвался уравнитель, ложась поудобнее и ласково гладя по широким, сильным плечам.       — Не шути так больше, — удовлетворенно попросил Камэл, нежно поцеловав. — Мой любимый бог… Разрешишь ты мне молиться тебе по-своему?       — Молись, — кивнул Илас и охнул.       Южанин резко спустился вниз, чтобы освободить из плена штанов чужой член и тут же обхватить его губами. Уравнитель отозвался сладким стоном, ласково погладив по спине, плечам, волосам и млея от того, как хвост нежно ходит по ноге, сжимаясь кольцами.       — Как же хорошо, — честно признался Илас и замолчал.       Потом им было уже не до разговоров.