Лотосы, утонувшие в сладком мёде.

      Так как Усянь вырос на улице, и теперь, будучи по натуре своей человеком к простой жизни привыкшим, он без проблем облачился в клановые одежды Юньмэн Цзян без помощи слуг. Теперь он, осматривая себя через медное зеркало, мог точно сказать: фиолетовый ему идёт. Он простенько подвязал волосы длинной лентой, собирая их в высокий хвост, попутно скидывая в общую кучу множество золотых шпилек, заколок и накладных волос, придававших его причёске объём. Наконец его голова отдохнет от всех этих невероятных конструкций, а кожа лица от макияжа. Здесь, в Юньмэн Цзян, он, безусловно, тоже должен сохранять репутацию, выглядеть опрятно и красиво, но здесь этого от него никто не требует на том уровне, как в Ланьлине.       Резко жизнь показалась Усяню чуточку проще.       В комнату постучались. Вэй Ин, отодвигая стопку головных украшений подальше от себя, развернулся и увидел стоявшую в двери молодую деву в фиолетовых одеждах. Привычная лёгкая и глупая улыбка застыла на юношеском лице, как это бывает во время приёма гостей вместе с отцом. Эта девушка была Усяню совершенно незнакомой, но он понимал, что это, скорее всего, Цзян Яньли — шицзэ Цзян Чэна и будущая жена Цзинь Цзысюаня.       — Приветствую вас, молодая госпожа Цзян, — почтительно произнёс Вэй Ин, не снимая с лица свою дежурную, приторную и фальшивую улыбку. — Очень рад с вами познакомиться.       — Не стоит формальностей, — Яньли мягко улыбнулась в ответ. — У моего младшего брата появились неотложные дела. Боюсь, составить компанию он тебе не сможет в ближайшее время... Наша матушка зла на то, что он похитил тебя из Ланьлина, и теперь он отбывает наказание.       Цзян Яньли показалась Вэй Ину довольно кроткой девушкой с внешностью чуть более привлекательной, нежели самой обычной. Усянь попытался вспомнить все рассказы брата о ней. Вэй Ин знал, что тот не питает к невесте почти ничего. Ему стало жаль эту девушку.       Вэй Ин отвёл взгляд, ощущая вину за случившееся. Да, возможно, Цзян Чэн и правда выкрал его из ордена, но ведь и Усянь особо не сопротивлялся — так, для вида посидел в углу обиженный, да не разговаривали с Цзян Чэном, пока они летели до места назначения, а так... Он был вовсе не против.       — И какое же наказание он получит? — виновато спрашивает омега. — Может, я могу помочь ему и взять вину на себя?       — Боюсь, это невозможно, — девушка покачала головой. — Матушка считает, что мой брат поставил репутацию клана в невыгодное положение, когда позволил себе украсть молодого Господина Цзинь прямо из башни Золотого Карпа, — ее голос был мягким и тихим, но даже при этом Вэй Ин отчётливо разбирал её слова. — А-Чэна ждет порка кнутом, а потом он не сможет какое-то время двигаться и проведёт время на кровати. Поэтому будет лучше, если мы покинем его покои и, наверное, приготовим что-нибудь вкусненькое. Знаешь, альфы не любят, когда их видят в моменты слабости...       Яньли произвела на Вэй Ина определённо положительное впечатление. В конечном итоге, он послушно согласился с её идеей. Приготовить что-нибудь для Цзян Чэна определённо было бы замечательно, если учесть, при каких обстоятельствах тот получит наказание. Вина съедала Усяня изнутри.       И вот, они теперь вместе идут по коридорам Пристани Лотоса, и Усянь не может налюбоваться необычной для него архитектурой. В Башне Кои всегда было излишне много блеска, красоты и вычурности, что, безусловно, было очень очаровательно, но в простоте Пристани был свой шарм.       — Это... Твоя мама правда такая жестокая, раз избивает собственного сына за такой мелкий проступок?.. — наконец спрашивает Вэй Ин.       Этот вопрос волновал его на протяжении всей дороги.       — Я бы не назвала матушку строгой... Скорее, справедливой.       По пути им встречались различные адепты ордена Юньмэн Цзян, которые постоянно кланялись Яньли, но совершенно забывали про Усяня. Тому это, определённо, пришлось по вкусу. Наконец ему не придётся приветствовать каждого встречного на своей дороги, хотя, если говорить откровенно, ему стало обидно, что его никто не узнал. С другой стороны, в фиолетовых клановых одеждах, простенькой причёске и доброжелательной улыбке сложно узнать одного из павлинов Ланьлин Цзинь. Наверняка адепты здесь видели в жизни своей лишь Цзинь Цзысюаня и, как бы Усянь его не любил, стоит признать — его старший брат самовлюблённый болван, не знающий и не смыслящий ничего в человеческих взаимоотношениях выше надменности и гордости. Это с ним он вёл себя, как послушный щеночек, который даёт нужную лапку, если попросить, за маленькую сахарную косточку. С другими же людьми это был высокомерный юноша, задирающий нос в любой ситуации и считающий себя выше других.       Тем забавнее на его фоне выглядела мягкая и спокойная Яньли. Её кроткость показалась Усяню очаровательной.       — Моему брату повезло, — вслух сказал Вэй Ин, догоняя её и вставая на одну линию с ней. До этого Усянь плёлся позади, позволяя вести себя по незнакомому месту, но решил, что самое время заговорить с новой знакомой, а потому сделал то, чего никто из других адептов не ожидал. — Яньли, ты настоящая красавица!       Кто-то из адептов ордена хотел было сделать ему язвительное замечание, но вовремя остановился, видя, что госпожа Цзян не против.       — Ах, правда? — она провела рукой по бледной щеке, оглаживая её, будто так она могла проверить, насколько красива. — Благодарю, Цзинь Ин, ты тоже невероятно красивый. А-Чэн — невероятный счастливчик. Уверена, мои племянники будут красивее самих Небожителей.       Множество мимо проходящих адептов уставились на Вэй Ина, пытаясь определить, не шутит ли молодая госпожа? На их лицах застыло недоверие.       Цзинь Ина все знали, как невероятной красоты младшего незаконнорожденного сына Цзинь Гуаншаня — очаровательную омегу, любящую золото и драгоценности. На самом деле, Усянь по-началу понятия не имел, как такие слухи о нём вообще могли прийти кому-то в голову. Он ведь никогда не был избалованным юнцом, всегда всё брал в меру и даже стеснялся принимать подарки, однако...       Омега, живший на улице и разливающий чай всем, кто заплатит ему медной монетой, вдруг оказался сыном влиятельного человека. После этого никто не видел его в одеждах дешевле, нежели всё то заведение вместе со зданием. Его волосы всегда заплетены в невероятно сложные причёски, множество масел тратилось на уход за бледной кожей. Зная людей и их гнилые натуры, не сложно догадаться, что все думали об одном: капризный бывший нищий выпрашивает у папочки невероятно много побрякушек и блестяшек.       Сейчас же это был обычный паренёк с широкой лентой в волосах и улыбкой на устах. В нём сложно узнать того капризного юношу из рассказов.       — Ах, Яньли... С такой, как ты, я могу не переживать за брата и спокойно переехать в Пристань Лотоса.       — Я не так красива, как ты, — смущаясь, возразила она, — да и Цзысюань не очень хорошего обо мне мнения, я знаю. Рада, что я пришлась тебе по вкусу, но, увы, ему кажется по-другому. Не всем так везёт, как вам с А-Чэном. Иметь возможность искренне влюбиться в того человека, с кем у тебя брак по расчёту — редкость.       Усянь резко остановился.       Влюбиться? Он-то? В Цзян Ваньиня?       Что за бред.       Они увиделись впервые-то несколько дней назад, буквально. Да и между ними нет особой тяги. Как кто-то вообще мог подумать, что у них могут возникнуть такие чувства? Или вы хотите сказать, что Усянь слеп?!       — С чего ты взяла, что мы с Цзян Ваньинем чувствуем что-то к друг другу? — кривится Усянь. — Это не так!       Теперь уже и Яньли остановилась. В её глазах читалось, что она искреннее считает Усяня ещё ребенком, не разбирающимся во взаимоотношениях альф и омег.       — Но разве, когда я зашла в комнату, вы не обнимались?       — Нет!       Яньли прикрыла рот руками, глаза её заметались так, будто она сказала что-то лишнее, но, по всей видимости, пораскинув мозгами, она поняла, что Усянь врёт.       — Обнимались же.       — Нет!       — Обнимались.       — Нет!!!       Вэй Ин покраснел — его лицо сейчас порозовело, и на бледной коже это заметить было очень просто. Яньли покачала головой и развернулась, чтобы продолжить свой путь, но Усянь не собирался сдаваться.       — Просто А-Чэн жалеет меня, вот и всё! Между нами нет особой симпатии. Он и я — будущие супруги по расчёту.       — Цзинь Ин... — девушка тяжело вздыхает. — Понимаешь, именно так и строятся взаимоотношения омег и альф. Если альфе нравится омега, то он всегда старается быть к ней ближе, неосознанно, но окутать своим запахом, а вокруг тебя феромонов брата очень много. Да, возможно, вы и правда просто женитесь по расчёту, возможно, вы и впрямь знакомы очень мало, но главное — внимание и время, которое вы друг другу уделяете. Омега и альфа всегда связаны друг с другом. Цзян Чэн бы не привёл тебя в Пристань Лотоса, если бы ты был ему ну вот уж слишком безразличен. Он уделяет тебе внимание, а это уже о многом говорит. Я знаю своего брата лучше кого-либо, и, да, возможно, вы и правда не влюблены друг в друга, но супругами вы будете и впрямь замечательными. Тем более, после бракосочетания он поставит на тебе свою метку, и это определённо поспособствует вашим отношениям, сделает ближе. В любом случае, вы очень подходите друг-другу, это видно невооружённым взглядом.       — Стоп, стоп, стоп! Ты слишком далеко смотришь! Не важно ли то, что происходит сейчас? Для меня Цзян Чэн всего лишь немного отличается от других альф. Я ничего к нему не испытываю.       — Ты такой ещё ребёнок, — Яньли хихикнула и оставила всё остальное без комментариев. Усяню же это показалось странным. Он пытался допросить её, разузнать, что такого смешного он сказал, но та лишь качала головой и отмалчивалась. Более они не смогли вновь начать эту тему.