Лазурная музыка

— Что ты делаешь? — спросил Се Лянь, чуть ближе придвигаясь к демону и заглядывая ему через плечо. — Распространяю свое влияние. Гэ же верит, что я гениальный музыкант и певец, вот я и решил распространить в народе свои песни, — гордо поделился идеей Ци Жун, дуя на чернила на очередном листе с текстом. — Их будут петь. Из уст в уста и вот оказывается в меня верят, меня почитают и дают силы, сами этого не зная. — А это не опасно? — спросил, чуть задумавшись, Се Лянь. — Нисколько. Своим голосом они будут делиться своей энергией из-за определенных слов песни, но… я не представляю что нужно сделать, чтобы умереть от пения, А-Лянь, — правдиво высказался Ци Жун. Се Лянь просветил его в некоторых аспектах заклинательства, так что Ци Жун маниакально начал писать и музыку, и песни, чтобы «прокормить» себя, а не как в прошлом торчать при пении других. Тем более песни этого века на его вкус были ужасно сухими и пресными. Они даже о любви пели так, что ни черта не понятно! Что уж говорить о других вечных темах. Местные песни были каким-то набором цитат, отсылок и метафор, а вот Ци Жун писал правдиво и прямо. Се Ляню же демон предусмотрительно показывал только «хорошие» песни. Вроде романтических баллад или детских песенок про улыбки, маму и дружбу. Мир во всем мире. Это он отправлял к людям. А вот к демонам… К демонам он отправлял рок, альтернативу и хеви-металл, без зазрения совести заимствуя чужие песни у рок исполнителей двадцатого и двадцать первого века из другой жизни. И никто ему ни о каких авторских правах не заявит! Просто не дотянется! Красота, а не жизнь! — Лазурный фонарь в ночи, — прочитал Се Лянь. — Дай сюда! — резко выхватил лист из рук Се Ляня, что только шокированно моргнул. — Извини, я… Мне не стоило брать без разрешения… — начал извиняться Се Лянь, чувствуя себя неудобно. — Нет! Нет-нет, Се Лянь, это… Это просто песни для демонов и их автором я подписываюсь как Лазурный фонарь, когда как для людей я просто Жун Ци. Понимаешь? — перебил Ци Жун, объясняя свою задумку Се Ляню. — Это чтобы люди не боялись петь твои песни? — подумав, уточнил Се Лянь. — Именно, гэ. Простой люд свой язык скорее проглотит, чем позволит распространять между собой бесовские песни. А так… У демонов Лазурный фонарь, у людей скромный поэт Жун Ци. Никаких накладок и все счастливы, — улыбнулся демон. — Ци Жун очень умен и без меры талантлив. Но… могу ли и я посмотреть на демонические песни? — робко спросил Се Лянь. «Ах, ну что за булочка с корицей» подумал Ци Жун, отдавая забранный лист божеству. — Только предупреждаю, гэ, что песни для демонов нередко грубы и часто про печали, гнев, убийства и кровь, — предупредил Ци Жун. Он не родитель Се Ляню, чтобы что-то запрещать. Се Лянь уже Бог Войны и вообще взрослый мужчина, так что сам может решать, что ему стоит читать, а что нет. Его дело предупредить об уровне откровенности текстов и он чистосердечно предупредил. Все дальше только по желанию самого Се Ляня. Через десяток секунд лист с песней не просто положили, а буквально придавили к столу, а Ци Жун имел удовольствие наблюдать за краснеюшим лицом Се Ляня. — Могу ли я узнать мнение, гэ? — с нотками поддразнивания спросил Ци Жун. — Кх-кх. Очень… необычно, но хорошо. Я думаю хорошо, — кивнул пару раз Се Лянь, как будто действительно убеждая то ли себя, то ли Ци Жуна, что песня хороша. — Мой Ляньлянь такой хороший, — вздохнул Ци Жун. — Ци Жун! Не… не надо! — высказался смутившийся Се Лянь, сжимая руками свое светлое ханьфу. — Я что-то не так сказал, Ляньлянь? — снова хитро поинтересовался Ци Жун. — Ци Жун, это неприлично, — понизив голос, сказал Се Лянь. — Так мы здесь одни, гэ. Так кто же нас услышит и обвинит? — хитро поинтересовался Ци Жун, строя из себя невинность. — А-Жун, — чуть укоризненно, но мягко позвал Се Лянь. — Веревки из меня вьешь, гэ, — печально вздохнул Ци Жун. — Я… Я предлагал тебе, что давай я пойду искать работу. У меня неплохо получалось строить дома, — чуть нерешительно предложил последнее Се Лянь. — Эээ, нет. Мой царственный А-Лянь и так настрадался сверх меры. Теперь же когда рядом с прекрасным божеством этот ничтожный, но гениальный демон, то моему гэ можно отдыхать и наслаждаться жизнью. Вот твоя работа, — сказал Ци Жун. — Но, Ци Жун, я ем и живу за твой счет. Даже помогая тебе, я не окупаю твою доброту, — искренне сказал Се Лянь, который не хотел сидеть у Ци Жуна на шее. — Тц, ну что ты такой упрямый? Я не запрещаю тебе заниматься тем, что тебе нравится. Но искать любую черную работу, за которую платят копейки, а иногда и ничего, тебе не нужно. У меня есть деньги, чтобы тебя прокормить, Се Лянь. Не забивай этим голову. Из всей моей шушеры деньги уходят в основном только на еду для тебя и комнаты для нас. А зарабатываю я уже больше этого, — честно ответил Ци Жун. — Но как? — спросил Се Лянь. — А ты думаешь, что я бесплатно раздаю свою музыку и песни? У меня их выкупают, а я еще и торгуюсь. Новизна привлечет новых посетителей, а значит имеет соответствующую цену. Это не считая мелких ремонтных работ инструментов и более специфических сделок, — сказал Ци Жун. — О, — только и вымолвил Се Лянь. — Если тебе скучно, ты только скажи и я прервусь. Как я сказал, денег нам хватает. Просто тебе больше нет нужды выбиваться из сил, чтобы только поесть раз в день, гэ. Ты вообще отощал без меня. Не Бог Войны, а палочка от танхулу, — проворчал напоследок Ци Жун, заставляя Се Ляня мелодично рассмеяться. — Это… Этот очень благодарен Ци Жуну за его доброту и за то, что он рядом несмотря ни на что, — сказал Се Лянь. — Ох, гэ. За такое не благодарят. Разве мою доброту и время можно купить? Мы есть друг у друга, потому что дороги друг другу. Именно мы, — сказал Ци Жун, тая от вида и слов Се Ляня. Се Лянь снова улыбнулся, а Ци Жун, наблюдая за этой улыбкой, начал думать, что у него проблемы. Причем серьезные проблемы, потому что от улыбок хоть и божества, но вроде как кровного родственника, не должно так сжиматься мертвое сердце в груди, а между ног жечь. Кажется… Кажется он влюбился в Се Ляня. Не то, чтобы это удивительно, потому что как можно не влюбиться в это совершенство? Другое дело, что вроде как это совершенное божество муж Собирателя цветов. Но это только в будущем. В возможном будущем, потому что он сам уже порядком тут наворотил, да и Се Ляню он не говорил про мужа в лице одного из Бедствий. Так что… Отдавать эту булку в объятия Хуа Чэна? Да щас. Собиратель цветов, конечно, горяч и прекрасен своей этой бунтарской аурой, но у него нет того преимущества, что есть теперь у Ци Жуна. И все же… И все же портить жизнь Се Ляню не хотелось. К Хуа Чэну им все равно предстоит заявиться по их плану, так что… Он еще посмотрит на этого Собирателя цветов под кровавым дождем, но от Се Ляня так просто не откажется. Ему может быть тоже хочется греть свою демоническую душу под улыбкой этого воплощенного божества. Но все же загадывать на будущее Ци Жун не стал. У них тут тотальный пиздец в жизни из-за Белого Бедствия, так что будущего у них, возможно, и никакого нет. Так что сначала самолеты, а девушки потом. То есть сначала убить Белого маньяка, а потом можно уже и зажить по-новому.