Лазурная музыка

Ци Жун не претендовал на оригинальность. Он стоял на самом обычном лугу и держал в руках подвеску. Тонкая зеленовато-черная каменная полоска, походившая на подвеску, не имела ничего общего с вычурным кольцом с брилиантами, что сотворил из своего праха Хуа Чэн. Ци Жун смотрел на свой прах в новом минималистическом виде и думал, стоит ли обижаться на самого себя, что не соскреб фантазии на что-то более вычурное. Но посмотрев на подвеску и с одной стороны, и с другой Ци Жун так и не почувствовал никаких противоречий в себе. Ему было не завидно Хуа Чэну и не стыдно преподнести такой подарок Се Ляню. Книга, которую Хуахуа буквально скинул ему на голову, была более чем полезной. Ци Жун нашел в ней ритуал по призыву праха, так что переместился в местечко поближе к предполагаемому месту своей гибели и исполнил все части магического действия. На зеленом лугу не было уже никакой канавы и трупов, как и не было никакого города ни вокруг, ни на горизонте. Не было ни Сяньлэ, ни Юнани. Время стерло все. Умершие люди стали лишь землей под ногами, а все строения ветер разнес по камушку и по песчинке. Ци Жун напоследок посмотрел на зеленую траву под ногами и на яркое солнце, от которого по привычке прятался за черными очками, и подкинул игровые кости. Демон решил считать два черных кубика, что кинул в него Хуахуа, подарком, не собираясь отдавать такой удобный артефакт для перемещения. Учить, а потом еще и каждый раз рисовать печать Тысячи Ли ему было откровенно в лом. Так что один бросок и Ци Жун вошел в коридор Дома Блаженства, где все вернулось на свои места. Призрачный город снова пестрел всевозможными гостями, а в столовой огромного дома сидели наследный принц Сяньлэ и Король призраков Хуа Чэн. — А-Жун, ты уже вернулся, — улыбнулся ему Се Лянь, прерывая беседу с Сань Ланом. — Извини, что опоздал, — сказал демон, проходя мимо принца, чтобы провести по его плечам руками и поцеловать в макушку. Хуа Чэн же в образе молодого господина и без повязки красными глазами сверлил Лазурного фонаря, грозясь сломать нефритовые палочки от негодования. Но как быстро в нем вспыхнула злость, так побыстрее он засунул ее подальше, когда Се Лянь обернулся к нему с покрасневшими щеками. — Кх-кх, ничего страшного, А-Жун. Сань Лан предупредил, что ты можешь задержаться, — проговорил принц, пытаясь прийти в себя. Но сердце Божества взволнованно билось даже от самой малой ласки. Се Лянь ничего не мог с собой поделать, ужасно стесняясь, но одновременно и желая еще больше чего-то такого, потому что на каждое слово и на каждый даже незначительный жест заботы его сердце пело. Ци Жун не стал дальше накалять обстановку, а сел и приступил к ужину, твердо решив, что они поговорят все втроем именно сегодня. И поговорят обстоятельно, потому что отпускать все на самотек значило наломать дров. Ци Жун же знал чего хочет. Это можно было бы спрятать под слабость или жадность сущности демона, но Ци Жун не хотел лгать себе или чем-то прикрываться. Он любил Се Ляня. Действительно любил. Хотел быть рядом, хотел с ним просыпаться и засыпать, хотел расчесывать ему волосы по утрам, хотел сцеловывать с этих губ сладость от пироженных. Но он также хотел и Сань Лана. Хуа Чэн не был заменой и не шел комплектом с принцем как плюс один. Ци Жун видел его как личность и Собирателя цветов хотелось приласкать не меньше принца. Его хотелось укутать в одеяло, спрашивать как прошел его день, подбирать ему аксессуары к модному наряду, говорить какой он замечательный и хороший, а еще очень красивый. Но здесь было все не так гладко. Ци Жун видел, что Хуахуа обращается с ним не как с посторонним демоном, но и тех любви и безмолвной жертвы как к Се Ляню, он в свою сторону не замечал. Хуа Чэн по мнению музыканта смирился с ним как с прибавкой к своему Божеству. Ци Жун бы не решился говорить, что знает, что в голове у Кровавого дождя, но он бы хотел узнать. А для этого им нужен разговор. — А-Жун? — позвал Се Лянь, отвлекая демона от своих мыслей. — Извини, у тебя что-то случилось? Я… — Нет-нет. Все хорошо, Ляньлянь. Я просто задумался, — поспешил вставить слово Ци Жун, чтобы его принц не надумал чего лишнего. — Но ты о чем-то думаешь, не так ли? — мягко спросил Се Лянь. — Гэгэ как всегда проницателен. Этот Сань Лан тоже заметил странности Ци Жуна. Больше чем обычно, — усмехнулся Хуа Чэн. Ци Жун же только вздохнул, откладывая палочки. Демон взмахнул рукой, накладывая на столовую печати тишины, а после откинулся на спинку стула, складывая руки на животе. — Вы правы. Я уже не один день думаю над этим, — начал Ци Жун. — Действительно нечастая вещь в твоем исполнении, — пробормотал Хуа Чэн. — Сань Лан, — одернул демона Се Лянь, а Ци Жун только глаза закатил. — Извините, Ваше Высочество, — сразу же покаялся Сань Лан, а после под взглядом Божества обернулся к музыканту. — Я внимательно тебя слушаю. — Хорошо бы, потому что тема, что я хочу поднять, касается тебя напрямую. Что между нами происходит? — задал главный вопрос Ци Жун. Хуа Чэн лишь приподнял бровь, сохраняя полную невозмутимость на лице, когда как Се Лянь тут же покраснел, избегая взгляда обоих демонов. — А что между нами происходит? Нас с Се Лянем с тобой ничего не связывает, — самодовольно усмехнулся Хуа Чэн, накрывая своей рукой кисть Божества. — С-Сань Лан, — запнулся Се Лянь, понимая что нужно срочно что-то сказать, но не имея сил перебороть свое смущение. — А вот тут ты не прав. Помнишь наш разговор, когда мы обсуждали двух мужей для нашей лозы? — спокойно отозвался Ци Жун, так и предполагая что Се Лянь ну никак сам не мог рассказать Хуа Чэну о том, что еще произошло на Тунлу. Хуахуа тогда-то был в отключке. Он не мог видеть и слушать то, что Се Лянь согласился и на ухаживания Ци Жуна. А Ци Жун не знал какой конкретно разговор произошел у Хуахуа и у принца. Он мог лишь предполагать по реакции Се Ляня, что демон и Божество открыли свои чувства и поцеловались. Ничего сверх этого музыкант не знал. Во-первых, потом и другие проблемы налетели, а, во-вторых, вытягивать что-то из Хуа Чэна или Се Ляня по отдельности дохлый номер. Демон наврет ему в три короба, если сразу не пошлет, а принц не лучше стеснительной девицы в этом вопросе. Не то, чтобы неопытность Се Ляня была чем-то плохим, но Ци Жун очень сомневался, что принц готов открыто говорить о своих желаниях и ожиданиях на любовном поприще. Разговорить эту пару вместе имело больше шансов на успех. — О чем ты? — подозрительно спросил Хуа Чэн, у которого была догадка в голове, но которую он упорно гнал от себя. — Ляньлянь сказал «да» и мне, — твердо сказал Ци Жун, решив сразу сломать монополию Хуа Чэна на принца Сяньлэ. — Гэгэ? — пока два красных, словно огонь преисподней, глаза расчленяли Ци Жуна, голос Сань Лана, обращенный к принцу, звучал удивительно спокойно. — Это…это правда, Сань Лан, — признал Се Лянь и тут же крупно вздрогнул, почувствовав как пальцы Хуа Чэна на секунду отпустили его кисть. — Сань Лан! — испугано вскочил принц, боясь что все испортил своими словами. — Я…Ваше Высочество, мне нужно… Я…оставлю вас, — выдавил растерянно Хуа Чэн, выглядя донельзя уязвимым, а от того не заметившим как последние слова словно пощечина ударили по Се Ляню, который вскочил вслед за демоном. — А ну стоять! — крикнул Ци Жун, который прекрасно видел, что Хуа Чэн своей безмозглостью почти довел Се Ляня до слез. — Дурья башка, посмотри на Ляньляня! Кажется, Ци Жун был уверен в любви Хуа Чэна больше, чем Се Лянь. Все эти дрожащие пальцы, замогильный голос Сань Лана и почти его побег принц воспринял как отказ от него. Хуа Чэн же застыл на месте, когда увидел слезы, собравшиеся в глазах своего Божества. — Нет, я… Ваше Высочество, я просто… Ах, черт!.. Поймите, я не хочу… Я не… Ци Жун смачно приложился головой о собственную руку, видя как своим нехарактерным блеянием Хуа Чэн только глубже выкапывает себе могилу из неуверенности Се Ляня. — Агрх, да будь мужиком и скажи ему в лоб, что любишь его больше всего этого мира и ничто, в том числе и я, этого не изменит! — не выдержал этой пытки Ци Жун. — Нет-нет, Сань Лан. Хуа Чэн. Я понимаю, что это неожиданно и не то, чего ты ожидал. И что ты не хочешь… Так. Так со мной…и я… Это нормально! Нормально, что ты не хочешь. Все хорошо! Все в порядке, — начал говорить Се Лянь, и Ци Жун взвыл. — Гэгэ, нет! Я… — пытался хоть что-то исправить Хуа Чэн, но зерна сомнений уже упали на благодатную почву неуверенности принца, вырастив вселенское непонимание между ними. — Все в порядке! — несколько истерично воскликнул снова Се Лянь, сделав шаг от рук Сань Лана назад, что уже ударило по неуверенности Хуа Чэна. Ци Жун смотрел на двух стесняющихся девственников перед собой и внутренне умирал от ситуации. Он не думал, что разговор пройдет гладко, но, черт возьми, он и в страшном сне не мог представить себе такой лабутни, что слушал сейчас. — Мы все прокляты, не иначе, — вздохнул демон, поймав призрачной струной сначала Се Ляня, что был уже у дверей столовой, а другой подтащив ближе к столу и Хуа Чэна. — Так, а теперь все прекратили себя накручивать и словами через рот объясняем все друг другу, — сказал Ци Жун, но кто бы его еще послушал.