Реформация Кайла Брофловски

      Я глубоко вдыхаю знакомый затхлый запах Уиндермира 3, чувствуя, что прошла целая вечность с тех пор, как я в последний раз ступал на этот этаж. Уставившись на свою дверь, словно ожидая, что она откроется сама собой, я, наконец, берусь за ручку и поворачиваю ее.       В прошлый раз, когда я вернулся, мне повезло. Жить у Остина было здорово, но я забыл такие важные вещи, как зубная щетка, конспекты занятий и одежда. Я думал, что собрал все и сумел избежать встречи с Каем при этом, но я забыл одну вещь.       Дверь, конечно, скрипит, когда открывается, и я быстро оглядываю комнату, чтобы убедиться, что все чисто. Я вздыхаю с облегчением, поворачиваюсь и закрываю дверь. Быстрыми шагами я перебегаю на свою сторону комнаты, сразу же замечая ее пустоту. Если бы я не знал ничего лучше, я бы сказал, что у Кайла нет соседа по комнате. Я не убрал все, то есть кровать все еще застелена, но все мои вещи либо убраны, либо находятся в моей временной комнате. Она кажется бесплодной. Даже больше, чем то, как я ее оставил. Лучше бы он не трогал мои вещи.       — Где она, блядь? — спрашиваю я себя, рыская по опустевшим ящикам комода и своему столу, который, за исключением нескольких бумажек, чист. Я громко ругаюсь, захлопывая пальцами ящики, пытаясь ускорить этот процесс.       Это всего лишь ебучая зарядка. И если бы не Кенни или моя мама, мне бы эта штука не понадобилась. Но я устал от отсутствия связи с внешним миром. У Остина нет телефона, а у меня нет денег на телефоны-автоматы в округе. И прошло уже три дня… к этому времени я не удивлюсь, если получу тысячу панических сообщений с вопросами, что со мной случилось.       — Где ты, кусок дерьма? — шиплю я, надеясь, что зарядка услышит меня и выскочит, где бы она ни пряталось. Разгромив свою часть комнаты, я снова ругаюсь. Куда я мог ее положить? Она должна быть на моем столе. Вздохнув, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на все вещи Кайла. На его стороне комнаты ничего не изменилось. Вы бы даже не узнали, что у него что-то изменилось. Может, я оставил ее с его вещами…       Я начинаю рыться в его вещах, стараясь быть осторожным в том, как я перекладываю его вещи. Я бы предпочел, чтобы он не заметил, что я копаюсь в его вещах. Это последнее, что мне нужно. Отодвинув в сторону несколько его учебников, я с облегчением вздыхаю, когда нахожу свою зарядку, спрятанную под его конспектами.       — Как ты сюда попала? — спрашиваю я у зарядки, прежде чем обернуть шнур вокруг адаптера и аккуратно положить вещи Кайла туда, где я их нашел. Оглядывая комнату, чтобы убедиться, что я больше ничего не забыл, я замираю при звуке открывающейся двери.       Блядь. Я знал, что это случится. Почему это должно быть легко? Не то чтобы моя жизнь здесь не была достаточно сложной. Я стою лицом к окну, спиной к двери, прислушиваюсь к скрипу и слышу, как шаги хозяина останавливаются на пороге.       Я закрываю глаза и крепче сжимаю зарядку.       — Просто подожди, — тихо бормочу я про себя.       — Чувак, ты можешь поторопиться?! — тихо огрызается Остин. Я подпрыгиваю от неожиданности и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Он выглядит довольно нетерпеливым и немного торопливым. — Почему ты просто стоишь и смотришь на окно? Ты можешь наслаждаться видом из моей комнаты, а теперь пошли, пока Кайл не вернулся.       — Никогда в жизни я не был так пиздецки рад видеть тебя, а не Кайла, — говорю я, обходя его.       Он притворяется, что ему не все равно.       — Как трогательно. Порадуюсь позже, — он меняется со мной позициями, когда мы выходим в коридор, чтобы я мог закрыть дверь. Мы решили, что лучше выйти через черный ход, чтобы избежать моего соседа по комнате, а также чтобы уйти от лишних вопросов, которыми меня засыпали соседи, когда я вернулся в первый раз.       Когда мы поднимаемся обратно по лестнице, Остин хлопает меня по спине.       — Ты больше ничего не забыл, да?       Я улыбаюсь.       — Да.       — Хорошо, потому что я не собираюсь стоять на стреме еще раз, — это отняло у меня больше получаса. А теперь я голоден, — мы доходим до двери на седьмой этаж, но он не открывает дверь. — У меня настроение для итальянской кухни. У тебя итальянское настроение?       — А в кафетерии такое есть?       Остин касается моей зарядки.       — Теперь, когда у нас есть этот телефон, мы можем заказать практически все. Сюда можно заказать доставку.       Я обдумываю эту идею.       — У меня есть идея получше. Как ты смотришь на то, чтобы провести ночь в городе?       — В каком городе, — усмехается он. — В нескольких минутах ходьбы есть пиццерия и заправка. После этого нам придется ехать не меньше тридцати минут.       — У тебя есть машина?       Он сужает глаза.       — Мне не нравится, к чему все идет…       Я положил руки ему на плечи.       — Перестань, Остин. Ты ненавидишь это место так же, как и я. Давай свалим на ночь. Мы же не застряли здесь! — это наводит меня на мысль. — К тому же я могу позвонить своему хорошему другу, и он сможет встретиться с нами! Он всего в часе езды.       — Ну, — он колеблется, хотя я не уверен, почему. — Ладно, ты прав, позвони своему другу.       — Круто, — отвечаю я, мгновенно взбодрившись. Я уже давно не видел Кенни. Мы уже пять недель не виделись друг с другом, и хотя это совсем не похоже на то, что я чувствовал в разлуке с Кайлом, все равно странно не видеть его каждый день.       Мы заходим в комнату, и я тут же подключаю зарядку к своему телефону и смотрю, как он оживает. После раздражающих стандартных вступительных звуков я замираю от количества пропущенных звонков — восемь. Не так уж много, но, учитывая, что мне редко звонят на мобильный, я думаю, что это много.       Вместо того чтобы прослушивать все голосовые сообщения, я просматриваю меню пропущенных вызовов. Три от Кенни, пять от мамы. Так, теперь мне немного любопытно. Я открываю мобильник и набираю номер своей голосовой почты, проходя через все автоматические подсказки, прежде чем услышать сообщения. Первые два от мамы звучат вполне нормально, она просто спрашивает, как дела в школе и не нужно ли мне что-нибудь. Обычные мамины дела. Последние два звучат немного обеспокоенно, а пятое — почти безумно.       Сообщения переключаются на сообщения Кена. Первое из них короткое: «Привет, твоя мама звонила мне, спрашивала о тебе, так что перезвони ей, идиот».       Если моя мама звонила Кенни, то я знаю, что она беспокоилась. Не то чтобы он ей не нравился, просто у них нет причин разговаривать друг с другом. Следующее голосовое сообщение немного раздраженное: «Не то чтобы я волновался, нет, но тебе действительно стоит позвонить своей маме Стэн. Она начинает домогаться меня, как будто я скрываю от нее информацию. А когда она на тебя накричит, перезвони мне, чтобы я накричал на тебя».       Затем последнее: «…чувак… ты в порядке? Культ Кайла тебя не достал?». Сообщение заканчивается тем, что он хмыкает и кладет трубку. Думаю, мне нужно было бы пропасть на месяц, чтобы Кенни забеспокоился по-настоящему.       Остин смотрит на меня с любопытством, наверное, видя, как я кривлю губы в раздражении от сообщений Кена, но я отмахиваюсь от него и набираю номер моего друга. Он берет трубку.       — Если вам нужен выкуп за Стэнли Марша, вы звоните не тому человеку, — автоматически говорит он.       — Кен, заткнись, — говорю я раздраженно, но… с удовольствием, снова услышав его голос. По крайней мере, некоторые вещи никогда не меняются. — И не называй меня Стэнли.       — О, я так рад, что это ты, Стэн! — кричит он, задыхаясь. — Я так волновался. Ну типа я почти все время дулся в ванной, смотрел на телефон, ожидая, когда он зазвонит и…       — Прекрати нести чушь, — перебиваю я, слегка уязвленный его преувеличенными и очевидными для меня горькими замечаниями. Он всегда так себя ведет, когда притворяется. — Мой телефон был разряжен и… ну… мне не очень хочется говорить тебе об этом по телефону, как насчет встретиться за ужином?       — …Ты приглашаешь меня на свидание? Ну что вы, мистер Марш, я вас почти не знаю!       — Ты меня прекрасно знаешь, и нет, я приведу приятеля из колледжа. Я просто хочу уехать, понимаешь?       — Да, это было бы здорово. Ты планируешь остаться на ночь? Сейчас уже почти шесть.       — Кенни, сейчас 4 часа.       — Кто вообще следит за временем? Конечно, приезжай! Я даже уберусь.       Я смеюсь.       — Ты, наверное, не убирался с тех пор, как я был у тебя в последний раз.       Он игнорирует меня.       — Это не то, что я буду делать каждый раз, Стэн. Считай, что тебе повезло.       Я снова смеюсь, потому что он говорит так серьезно.       — Я ценю этот жест. Увидимся через час, чувак.       — Звучит неплохо, — и он вешает трубку. Я жду тишины и закрываю телефон, прежде чем посмотреть на Остина.       — Готов идти?       Пока мы собираем несколько вещей, например, бумажники, и спускаемся по лестнице, чтобы отправиться на парковку, где, как я предполагаю, стоит его машина, он старается не улыбаться.       — В чем дело? — спрашиваю я, почти смеясь, желая, чтобы он рассказал, что смешного.       — Да ты так говорил по телефону, — наконец говорит он.       — И как же?       — Ты говорил так… раздраженно, но при этом совершенно легкомысленно. Я не думаю, что видел тебя с такой стороны. Ты, наверное, близок со своим другом Кенни, да?       — Кен и я? — я задумался. — Я знаю его так же давно, как и Кайла, с детского сада, и только после того, как Кайл уехал сюда, в ДжВ, мы стали по-настоящему близки… он был как бы третьим лишним… в любом случае, я думаю, ты не знаешь, как добраться до Южного Парка?       Мы перестаем идти по парковке, когда натыкаемся на черную машину. Не слишком новая, не слишком старая, просто идеальная. Остин запрыгивает в нее и наклоняется, чтобы отпереть мою дверь.       — Я никогда даже не слышал о нем, а я всю жизнь прожил в Колорадо, — говорит он.       Я быстро объясняю ему, как добраться до места, а затем расслабляюсь и любуюсь пейзажем… которого не так уж и много. Мы с Остином завязываем легкий разговор и немного спорим о вкусах в музыке.       Я так давно не ездил в машине. И так же давно я не чувствовал себя таким расслабленным. Я не понимал, как сильно на меня давит ДжВ, пока не вспомнил, что иногда могу выйти и поехать домой.       — Итак, мы направляемся в твой родной город, — размышляет вслух Остин, когда мы проезжаем мимо старого знака «Добро пожаловать в Южный Парк» у края шоссе. — Что-нибудь или кого-нибудь еще ты хочешь увидеть, кроме Кенни?       Я рассматриваю знакомые достопримечательности центра города и магазины, украшающие улицы. Я никогда не думал, что будет так здорово вернуться домой, пусть даже всего на несколько часов. На данный момент я не знаю, смогу ли я остаться в ДжВ после этого семестра. А с моими оценками… меня все равно могут не пригласить обратно. Я не могу разорвать все связи здесь, потому что, так или иначе, я вижу, что рано или поздно я приползу обратно.       — Думаю, мне стоит зайти к предкам, — решаю я на месте.       — Ты хочешь сделать это до того, как мы встретимся с Кенни? — по какой-то причине он, кажется, очень нервничает из-за встречи с другими моими друзьями.       Я окликаю его.       — Может, расслабишься? Кен не такой, как Кайл. Он тот, о ком я тебе уже рассказывал.       Он двигается на своем сиденье, когда я даю ему указание повернуть направо.       — Да… и он тот, кому ты тоже говорил обо мне, верно? Тот, который считает меня сумасшедшим?       — О, — говорю я, неловко усмехаясь. Я забыл об этом. — Да, ну, Кенни мало что помнит. Я удивлюсь, если он свяжет эти два случая вместе. И да, мы собираемся сначала увидеться с ним, иначе моя мама будет в ужасе, что мы не сказали ей, что придем на ужин.       — Хорошо, — неохотно соглашается он, и я сообщаю ему, куда повернуть дальше. Пока мы едем по дороге к дому Кена, я чувствую, что мне не терпится снова увидеть своего друга. Того, на кого я знаю, что могу рассчитывать.       — Это те квартиры справа, зеленые, называются «Квартиры Южного Парка», — указываю я.       — Не очень умное название, правда? — спрашивает Остин, поворачивая машину ко входу.       — Мы маленький город, и это единственный комплекс, так что ему не нужно выделяться. Квартира Кена находится на первом этаже, и перед ней стоит мертвый кактус, — Остин бросает на меня странный взгляд, но я игнорирую его, продолжая вести его по небольшому маленькому помещению. Указав место, где мы можем припарковаться, я почти выбегаю из машины и бегу к двери Кенни, махая Остину рукой, чтобы он поторопился. Он смотрит на мертвый кактус, прежде чем я громко стучу в дверь. Когда через некоторое время мне не открывают, я стучу снова.       — Где он, блядь? — говорю я скорее себе, пытаясь заглянуть внутрь через боковое окно, которое находится рядом с главной дверью. Я стучу еще несколько раз и даже звоню в маленький колокольчик несколько десятков раз. — Кен! — зову я. — Кенн…       Дверь распахивается, и там стоит он в своей обычной белой футболке и джинсах и выглядит взволнованным.       — Неужели человек не может сходить в туалет без того, чтобы кто-то нападал на его входную дверь и звонок? — говорит он в качестве приветствия.       Я ничего не могу с собой поделать; я почти бросаюсь к нему в яростное крепкое объятие. Я даже слышу, как он задыхается, хотя я не уверен, от удивления ли это или от того, что я, возможно, сдавливаю его легкие.       — Пожалуйста, Стэн, только не при гостях, — говорит он, и я отстраняюсь от него, продолжая держать его за плечи.       — Ты ничуть не изменился, — говорю я, и он выглядит так, будто собирается нагло ухмыльнуться, но у меня нет шанса, прежде чем я снова обниму его.       Я не понимал, что так сильно по нему скучал, пока не увидел его. Хотя я знаю, что отчасти причина, по которой я скучал по нему, заключалась в том, что я тосковал по нормальной жизни. За последние несколько недель, когда вокруг меня не было ничего, кроме секретов, обществ почета и изменений в личностях, я почти забыл, что есть место, где люди никогда не меняются, независимо от времени. Старый добрый Южный Парк.       — Чувак, серьезно, твой друг, который не Кайл, могу добавить, начинает выглядеть немного неловко. Так что шутки в сторону, приятель, отпусти меня, если можно.       — О, Остин! — я отпрыгиваю от Кенни и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Он выглядит немного смущенным, но в остальном, кажется, все в порядке. — Остин, это Кенни, Кен, Остин.       Я отхожу назад и наблюдаю за ними. Кенни оглядывает Остина с ног до головы, прежде чем посмотреть на меня, даже не поприветствовав его.       — Разве Остин — это не имя того парня, который заставил тебя думать, что Кайл присоединился к какому-то тайному культу?       — О, хе-хе, — неловко смеюсь я, потирая затылок и бросая на Остина извиняющийся взгляд. Он смотрит на меня в манере «я тебе говорил». — Сейчас это не важно, Кен, — я надеюсь отложить его мысли об Остине, пока он не познакомится с парнем поближе. Я думаю, что Кен достаточно рациональный человек; в конце концов, он поймет, что правильно. Я не удивлюсь, если Остин ему сразу понравится. Как я уже говорил, у них гораздо больше общего, чем то, что они мои единственные здравомыслящие друзья.       Он пожимает плечами и откусывает от пончика, который, я не сомневаюсь, он принес с собой в ванную.       — Конечно. У меня в доме не может быть ненормального психопата, Стэн. Больше ни одного, — он улыбается Остину, чтобы заверить, что говорит наполовину серьезно, но Остин остается холодным и замкнутым. И правильно. Если бы Кенни назвал меня ненормальным, я бы засунул этот пончик ему прямо в глотку.       — Заткнись и впусти нас.       Он смотрит на меня, видимо, оценивая искренность моего визита, но быстро жестом приглашает нас войти. Я вхожу первым, а Остин следует за мной. Я замечаю, что он избегает зрительного контакта с Кенни, а Кен смотрит на него, как следователь, ожидающий признания подозреваемого.       Остин снимает шарф с шеи и кладет его на спинку стула, стоящего посреди гостиной. На стуле лежит набор бигудей, а сверху на них — клавиатура. Я научился не задавать вопросов об образе жизни Кена и/или условиях проживания. Как ни странно, у него всегда есть рациональное объяснение всему этому.       — Так что у нас на ужин? — спрашиваю я, отчаянно нуждаясь в смене настроения.       — Если ты не хочешь засохшую китайскую еду, которую я ел четыре дня назад, я предлагаю сходить за пиццей.       — Мы можем заказать, — предлагаю я.       — У тебя есть деньги, чтобы заплатить курьеру?       Я смеюсь. Не знаю почему, просто потому, что я знал, что платить за еду буду я.       — Все за мой счет, чувак.       — Ну, это радует, — отвечает Кен, кладя клавиатуру на ее законное место… рядом со своим восьмилетним компьютером, у которого не работает монитор. Мне жаль этого парня, и в то же время я горжусь им. Несмотря на то, что он сводит концы с концами, зарабатывая на подработке, он все еще делает это в мире, который сказал ему, что он будет обречен, как его отец-бездельник.       — Ты не против пиццы, Остин? — спрашиваю я, желая, чтобы он что-нибудь сказал.       Он смотрит на меня с дрожью.       — Я с самого начала ее хотел, — бормочет он и смотрит на Кенни в поисках ответа.       Кенни смотрит ему в глаза и улыбается.       — Когда сомневаешься, всегда выбирай пиццу, — затем он подходит к Остину и трижды по-дружески хлопает его по спине. Остин практически задыхается, но вместо этого выдавливает из себя смех.       — Значит, «как обычно»? — продолжает Кенни.       — Да, — отвечаю я, видя блеск в его глазах. — Первый, кто спускается, выбирает начинку?       — Как всегда. В этот раз я буду победителем, я не могу терпеть твой девчачий выбор начинки.       — Как канадский бекон и ананас могут быть девчачьими?! — пронзительно спрашиваю я, наверное, в миллиардный раз. Я всегда спрашиваю, не для того, чтобы услышать его «разумные» ответы, это больше по привычке, больше для того, чтобы мы просто были вместе.       — Ну, это фрукты, а фруктам не место на пицце, кроме помидоров, конечно. Ананас просто не имеет смысла, — говорит Остин совершенно искренне. Мы с Кеном смотрим на него. Я хмурюсь, а Кенни кивает, как будто его слова — это ответ на вопрос, мучающий человека с начала времен. Кенни внезапно поворачивается ко мне.       — Кажется, мы забыли про Остина, а поскольку здесь демократия, — обращается он к Остину. — Какой выбор начинки тебя интригует?       Остин пожимает плечами, оглядываясь по сторонам и выбирая место на ярком неоново-оранжевом мешке для сидения.       — Суприм.       Кенни оглядывается на меня, и я сжимаю кулак.       — Демократия заговорила, Стэн. Я пойду сделаю заказ, а вы двое… не делайте ничего смешного, пока меня нет, — говорит он и исчезает в своей спальне, чтобы сделать заказ. Я поворачиваю голову назад к Остину.       Встретив мой взгляд, он слегка смеется.       — Не смотри так, будто я тебя предал.       — Ты назвал мой выбор начинки девчачьим, — надулся я.       — Только ананас, — говорит он мне. — Канадский бекон слишком иностранный. Я не доверяю иностранной еде.       — Ты не доверяешь никакой еде, — напоминаю я ему.       — Я ничему не доверяю, — соглашается он, ухмыляясь.       — Ну, расслабься. Мы в 60 милях от этого проклятого колледжа, и здесь нет ничего, что могло бы нам навредить.       Остин ерзает на мешке. Мгновением позже он вытаскивает из-под спины одно из тех пластиковых колец, которыми обхватывают банки с газировкой.       — Если только я не умру от микробов, — он бросает пластиковое кольцо на переполненный кофейный столик перед собой.       Я чувствую необходимость извиниться за то, что Кенни не соблюдает санитарные нормы.       — Если почувствуешь что-то нечеткое, не пытайся вытащить это, — предупреждаю я его.       — Это отвратительно! — хнычет он, сжимаясь в клубок. Мы переглядываемся и подслушиваем, как Кенни заказывает большую пиццу, две корзинки хлебных палочек, крылышки «Баффало» и три литра «Пепси». Я знаю, что это не все на сегодня — когда я плачу за Кенни, я плачу за неделю еды.       Наконец, он выходит из спальни/кухни с широкой улыбкой.       — С вас 44,95 доллара, Стэн. Миллион спасибо, — он опускается на диван рядом с мешком Остина и цокает.       Я смотрю на него, ожидая разговора, в котором мне совсем не хочется участвовать.       — Итак, Стэнли, ты уже придумал, как остановить культ от убийства Кайла?       Будь он проклят. Будь он проклят обратно в ад. Я знал, что он об этом заговорит.       — Не совсем, — осторожно произнес я.       — Ну, для тебя будет лучше не мешкать с этим, не хочу, чтобы он скоро выпил волшебной воды.       — Кен… — гневно начинаю я, пока Остин не опередил меня.       — Я не уверен, что именно Стэн рассказал тебе о ОВЧ, но с ними не стоит шутить, особенно умникам, которые ничего об этом не знают, — почти выплевывает он.       Проходит меньше трех секунд. Меньше трех, и лицо Кенни меняется с забавного на совсем не забавное.       — И я полагаю, ты собираешься рассказать мне все об этом, верно? — бросает он.       — Нет, — отрывисто отвечает Остин, вставая со своего места в мешке. Ему требуется добрых три попытки, чтобы выбраться из него, и это было бы смешно, если бы не холодный взгляд, застывший на его раздраженном лице. — Я не трачу свое время на то, чтобы убеждать других. Они все равно считают меня сумасшедшим.       — Ну, ты такой и есть, без обид, — говорит Кенни. — Садись, ты меня нервируешь.       Я тяжело сглатываю и сжимаю челюсть от увиденной передо мной сцены. Я решил, что лучше ничего не говорить и позволить двум моим самым близким друзьям разобраться во всем, что между ними происходит, без моего вмешательства.       — Заставляю тебя нервничать? Проведи одну ебаную ночь в нашем колледже и скажи мне тогда, что тебя нервирует. Ты больше не будешь шутить на эту тему. Ты будешь знать правду, — проповедует Остин, стоя, что действительно делает его похожим на сумасшедшего. — Но я здесь не для того, чтобы говорить об этом, чувак. Стэн забрал меня сюда, чтобы я ушел от этого.       Глаза Кенни расширяются, и он изображает жуткий монотонный голос.       — Ты не можешь убежать. Ты никогда не сможешь убежать…       Остин закатывает глаза.       — Ты такой же пошлый, как фильм ужасов 80-х.       Кенни гордо ухмыляется и берет зубочистку, которая лежала кучкой на журнальном столике. Подозреваю, использованную. Он засовывает ее между правыми передними зубами и откидывается на спинку дивана.       — Я стараюсь, — говорит он, подтягивая лодыжку к колену и скрещивая ноги.       Остин остается стоять и выглядит недовольным.       — Ты думаешь, что над этим можно смеяться.       — Послушай, Остин, — начинает Кенни, выделяя голосом его имя. — Мы, может, и сблизились из-за пиццы, но не более того. Ты у меня дома, и хотя я похвалил тебя за то, что ты позаботился о Стэне ради меня, не забывай, что ты знаешь его всего пять недель. Я знаю его восемнадцать лет и больше, и мне не нравится, что ты забиваешь ему голову всякой ерундой, у него и так ее хватает.       — Это не ерунда, — защищается Остин, и я напрягаюсь, наблюдая, как Кенни встает, чтобы присоединиться к нему. Они примерно одинакового роста, но Кенни, наверное, на дюйм выше его. Но даже если бы Кенни не был выше, если бы дело дошло до драки, я не сомневаюсь, что он бы проиграл. Он такой человек, и то, что он родился не на той стороне железнодорожных путей, включает в себя умение грязно драться.       — Как же, — отвечает Кенни так же яростно. — Какие у тебя есть доказательства, что это так называемое ОВЧ делает то, о чем ты думаешь? Готов поспорить, это просто клуб привлекательных, богатых и талантливых, а ты просто не подходишь, вот и обзываешься. Ну так забей на это и перестань втягивать Стэна в свой маленький мир.       Остин фыркнул.       — Ну ты и болтун. Я могу сказать, что ты парень, который остался в захудалом городишке, когда все его друзья куда-то уехали.       Кенни делает глубокий вдох, и я вижу, как кривится его губа. Он почти рычит. Мне начинает казаться, что я не должен был приводить сюда Остина…       — Это была ошибка, — наконец говорю я, вставая и дергая Остина за руку, как маленький пятилетний ребенок. — Может, нам стоит уйти?       — Ерунда, Стэнни. Садись, — приказывает мне Кенни, и одним сильным толчком в плечо ему удается вернуть меня на то место, где я был раньше. Я чувствую себя почти обязанным следить за происходящим и вести рассказ о драке, которая вот-вот разгорится у меня на глазах.       Остин первым отступает назад. Он чувствует обиду в глазах Кена, я уверен.       — Слушай, мне жаль Кенни. Ты прав, это твой дом, и я не имею права разговаривать с тобой в таком тоне. Давай просто согласимся не соглашаться, хорошо?       — Нет уж, — отрезал Кенни, уже переходя в оборонительный режим. — Я хочу знать, что может заставить такого мудака, как ты, думать, что наш друг Кайл захвачен гребаным культом.       Остин повторяет оговорки Кенни.       — Потому что такой мудак, как я, видел больше, слышал больше и ЗНАЕТ больше, чем тебе хотелось бы верить, — он снова поднимается на ноги. — Поверь мне, Кен. Если бы я мог пройти через ДжВ, не зная того, что я знаю, то я был бы более счастливым и популярным человеком.       — Значит, ты решил быть тупицей и верить в свои собственные истории?       Остин вскидывает руки и отходит.       — Я не могу с этим смириться. Стэн, пойдем.       — Нет, ОСТАНЬСЯ! — прорычал Кенни, подходя ближе к Остину. — Побалуй меня.       Я вздыхаю.       — Кен, перестань быть засранцем.       Он поворачивается ко мне.       — Если ты сможешь убедить меня, я обещаю, что помогу тебе найти способ вернуть Кайла. Было легче поверить, что вы оба сходите с ума, когда я не мог видеть ни одного из вас, но теперь… я не уверен. Итак, — он снова повернулся к Остину. — Сядь обратно и объясни мне.       Остин колеблется, затем устало садится, и я следую его примеру. Кенни остается стоять, предпочитая прислониться к двери. Я не уверен, хочет ли он забаррикадировать нас или нет, но я бы не стал ему мешать.       — А Остин? — говорит Кенни, сверля взглядом его голову.       — Что?       — Не думай, что ты видел больше и слышал больше, чем я, ты удивишься, кого и что может привезти один маленький горный городок.       Когда Остин смотрит на меня, я вынужден кивнуть в знак согласия с Кенни, но сейчас не время и не место объяснять историю нашего города.       — Отлично, — говорит Остин. Он ухмыляется в слегка побежденной манере. — С чего мне начать?       — Как всегда говорят, лучше начать с начала, — отвечает ему Кенни.       Он довольно серьезен, и это хорошо. Когда Кенни серьезен, это совсем другой уровень. Он всегда относился ко всему легкомысленно, облегчая выживание, но я рад, что он отодвигает в сторону мысль о том, что все это может быть тщательно продуманной шуткой. Я дарю ему улыбку, чтобы он знал, что я ценю то, что он делает.       Он не отвечает, но наши глаза встречаются, и я знаю, что он это принял.       — Для меня, — говорю я, когда Остин кивает мне. — Это началось почти сразу, Кен, ты был там. Помнишь того парня, которого мы встретили на лестничной площадке?       — Высокий блондин? — уныло спрашивает Кенни.       — Да. Думаю, можно сказать, что все началось с него.

***

      К концу нашего визита, когда пицца была съедена, Кенни строит планы с Остином на тот момент, когда он придет саботировать ОВЧ. Они обмениваются безумными идеями о том, как разоблачить членов организации и похитить Кайла, чтобы вернуть его к нормальной жизни. А я сижу напротив них и просто смотрю, как все это происходит.       Как только Кен действительно открыл возможность того, что Остин говорит правду, его воображение разыгралось. Нам пришлось успокаивать его, когда он думал, что голова Кайла взорвется, если он узнает, что мы говорим о нем. Кенни всегда был склонен к подобным суевериям, как с его сонником. Который, по совпадению, я перелистывал последние полчаса, пока два заговорщика строили планы своей гибели.       Я смотрю на часы в седьмой раз за последние три минуты, отмечая, что уже после захода солнца и чуть позже 7:30. Если мы собираемся добраться до мамы, мне лучше разорвать эту парочку на части. Не то чтобы я был не рад тому, что ребята ладят между собой… просто я начинаю чувствовать себя обделенным.       Я просто хочу вернуть Кайла.       — Ладно, ребята, думаю, для одного вечера достаточно, — говорю я, вздыхая. — Вы оба начинаете вызывать у меня мигрень.       — Сейчас, сейчас, Стэн, мы делаем все это ради тебя и Кайла, — весело отвечает Кенни.       Мне кажется, что он забыл, с какой целью ему пришла в голову идея проникнуть в ОВЧ. Закатывая глаза, я смотрю на него.       — Да, но связаться с наркобароном, у которого могут быть или не быть связи с ФБР, чтобы выманить Кайла и накрыть ОВЧ? Не могли бы мы придумать что-нибудь реалистичное?       — Это реалистично, — говорит он таким тоном, что, честно говоря, я не совсем в нем сомневаюсь. Я не знаю точно, сколько странных связей у Кенни, или как он их получил, но я решил, что никогда не хочу этого знать. — Но я полагаю, мы можем остановиться, если мысль о Кайле слишком сильно терзает твои маленькие сердечные струны.       Иногда он настолько правдив, что это пугает даже меня, а я всегда думал, что начинаю понимать все его методы.       — Да, — говорю я прямо, прежде чем повернуть голову в сторону Остина. — Ты готов идти — видел достаточно Кенни, чтобы хватило надолго?       Остин смеется, и вместо того, чтобы оскорбиться, Кенни только улыбается.       — Я готов, если ты готов, ты ведь сказал, что сначала мы поедем к твоим родителям?       — Да, если они узнают, что я вернулся домой, не повидавшись с ними, это будет сущий ад. Итак, — я поворачиваюсь к Кенни.       — Думаю, это прощание, — говорит он очень искренне.       Я пожимаю плечами и жестом показываю Остину, чтобы он шел к двери. Не оглядываясь, я машу Кенни рукой и пытаюсь последовать за Остином к выходу, но меня останавливает рука, сжавшая мое плечо. Оглянувшись назад, с легким веселым выражением лица я смотрю на Кенни и чувствую, что мое веселье немного угасает.       — Давай не будем устраивать следующий визит через пять недель, хорошо? — осторожно спрашивает он меня.       — Не будем.       — Хорошо, — он отпускает мое плечо. — Потому что иначе я буду считать, что секта Кайла тебя достала. И, если честно, Стэн, одно дело, если это он, другое дело, если это ты.       Его ответ заставляет меня наполовину расстроиться, что он не будет в ужасе, если что-то случится с Кайлом. Но это также немного согревает меня, когда я знаю, что он будет переживать, если что-то случится со мной.       — Стэн? — Остин зовет с парковки жилого комплекса.       — Да, я иду, — отвечаю я.       — Эй, Остин, — кричит ему Кенни. — Тебе понравится миссис М. Она обращается со всеми друзьями Стэна так, будто они голодные дети!       — Если я правильно помню, ты и есть голодающий ребенок, — бормочу я, проходя мимо него и направляясь к входной двери.       Он ухмыляется мне.       — В ближайшую неделю я не буду голодать, — отвечает он, напоминая мне, сколько денег я заплатил за то, чтобы у него было несколько полноценных обедов. Я застонал от тяжести, свалившейся с моего бумажника в заднем кармане, и помахал ему рукой, снова пересаживаясь на пассажирскую сторону Остина.       Мы сидим там, пока оба надежно не пристегнули ремни безопасности, Остин возится с радио, а Кенни выбегает и забирается на капот, делая вид, что обнимает его. Наконец, я смотрю на Остина, бросая на него взгляд «поехали!».       — Ты направляешь, Стэн, — говорит он. О да! Он не знает дороги.       Дорога до дома моих родителей занимает не более пяти минут, но в процессе нам приходится проехать мимо дома Брофловски. Когда мы проезжаем мимо дома Кайла, у меня по позвоночнику пробегает один из тех странных, клишированных мурашек, и мои мысли сразу же возвращаются к тому, какими мы были раньше. Строили снежные крепости на переднем дворе, когда заканчивалась школа. Кидались друг в друга снежками, пока наши варежки не промокали до нитки. Снимать варежки и подносить руки к огню, сидя бок о бок. Не соглашаться с тем, кто победил в снежной войне, и драться на полу, чтобы доказать, кто сильнее.       Вот такие были дни. Я вздыхаю вслух и смотрю в окно, наверное, выгляжу как тоскующий по дому щенок.       — Вид этого дома заставляет тебя плакать? — говорит Остин, заметив мою внезапную смену настроения.       Его голос отвлекает меня, и я быстро поворачиваюсь, чтобы встретить его взгляд.       — Это дом Кайла.       — Ах, — это все, что он говорит, кивает головой и снова сосредотачивается на дороге.       Я почти благодарен, когда дом исчезает из моего поля зрения. Ух ты, я жалок.       — Поверни здесь направо, — говорю я, указывая налево.       — Повернуть направо?       — Налево.       Остин бросает на меня недоуменный, раздраженный взгляд.       — Ты сказал направо.       — Я сказал, поверни здесь направо.       — Направо.       — …       Он закатывает глаза и поворачивается в указанном направлении, и мой дом внезапно появляется в поле зрения.       — Через два квартала справа.       — Точно не налево?       Я усмехаюсь, но внутренне улыбаюсь. Приятно иметь кого-то, с кем можно перекинуться парой слов. Кайл уже даже не знает, что такое разговор.       — Я уверен, — говорю я ему и быстро направляю его к своему дому. — Зеленовато-голубой, и можно заехать на подъездную дорожку, — добавляю я, когда он оказывается в поле зрения. Он так и делает и быстро выключает двигатель, прежде чем я выхожу.       Я оглядываю дом, в котором прожил всю свою жизнь. С его маленьким передним двором и простым непривлекательным архитектурным строением. Просто еще один двухэтажный дом в Колорадо, ничего необычного, но это дом и…       — Чувак, ты собираешься стоять здесь и смотреть на свой дом весь день? Я тут замерзаю, — говорит Остин, прерывая мои размышления.       — Да, да, — говорю я слегка раздраженно и подхожу к входной двери, даже не потрудившись постучать. В конце концов, это мой дом. Мы с Остином заходим внутрь, и в этот момент я застываю на месте. Он странно смотрит на меня, одновременно глядя на моих родителей, как будто должен поприветствовать их, и я слышу, как мои родители здороваются со мной, но мой взгляд направлен не на маму или папу.       — Привет, Стэнли! — раздается голос миссис Брофловски, когда она поднимает глаза от игры, в которую она играла с моими родителями. Я смотрю на них, только слегка замечая, что Остин толкает меня локтем в спину.       — Здравствуйте, миссис… Брофловски, — приветствую я в ответ, переводя взгляд на Остина, чтобы он понял всю серьезность ситуации. Я могу представить, что сейчас он уже знает фамилию Кайла от кого угодно. Это довольно запоминающаяся фамилия.       Мама вскакивает со стула и обнимает меня, прежде чем я успеваю что-то еще сказать.       — Ты должен был сказать нам, что возвращаешься! Мы бы что-нибудь приготовили!       Я слышу смех Остина, и как только мама отпускает меня, я поворачиваюсь к нему.       — Это было что-то вроде порыва. Мам, это Остин. Он тот парень, о котором я тебе рассказывал, — Остин протягивает руку и формально приветствует моих родителей, при этом он старается быть дружелюбным, но его глаза, как и мои, останавливаются на Шейле. Интересно, знает ли она, что происходит?       — Где сегодня мой буббочка? — спрашивает она, выходя из-за стола, чтобы присоединиться к остальным в переполненном фойе.       — Он… занят, — отвечаю я. Я не хочу, чтобы мне пришлось объяснять, что этот колледж делает с ее сыном. — Мы с Остином приехали на машине, — говорю я, возвращая свое внимание к маме, прежде чем она успевает задать вопрос о том, как я сюда попал.       — Какой приятный сюрприз, милый! — восторгается мама.       Шейла хмурится.       — Он слишком занят, чтобы навестить собственную мать? Как же нехорошо…       — Ты останешься на ночь? — спрашивает папа. Я качаю головой, полностью игнорируя бормотание Шейлы.       — Стэн так много рассказал мне о вас двоих. Приятно, когда внешность совпадает с именем, — говорит Остин. Мы все проходим в гостиную, где мы с Остином занимаем место на диване, мама сидит на большом кресле, а папа — в своем расклодном. Шейла стоит в недоумении.       — Он даже не звонил несколько дней… — говорит она, скорее для себя. Она подходит ко мне. — Скажи, Стэнли, ты думаешь, он загружен учебой?       Я пожимаю плечами, изо всех сил стараясь избежать допросов этой женщины.       — Он просто занят, вот и все.       — Это не оправдание, Стэнли, и ты это знаешь. Тебе придется заняться им, когда вернешься.       — Если я его увижу, я ему скажу, — бормочу я, но это не остается незамеченным. Как и тон, которым я это сказал.       Мама хмурится. Она знает только половину каждой истории. Разумную половину. Мне не хочется углубляться в тему «Кайл одержим кровожадным культом», поэтому я просто сказал ей, что мы переживаем тяжелый период.       — Так плохо, да? — отвечает она со вздохом. Остин поворачивается ко мне с вопросительным взглядом. Я не думаю, что он действительно знает, как справиться с этой ситуацией.       — Все будет хорошо, у нас все будет хорошо, — отмахиваюсь я от темы о нас с Кайлом. Я уже собираюсь сменить тему, когда Шейла, как обычно, продолжает говорить о том, о чем ей больше нравится.       — Ты знаешь, это просто не похоже на моего мальчика, может, мне стоит поехать к нему и напомнить, кто платит за его дорогое образование!       — Нет!       Я не уверен, чему все в комнате удивляются больше. Тот факт, что я быстро и громко выразил несогласие с ее идеей, или тот факт, что Остин сказал это точно таким же тоном, как и я.       — Нет, — говорю я более спокойно, потирая шею. — Я дам ему знать, миссис Брофловски, он просто был очень занят… обществом чести, — я изо всех сил стараюсь не выплюнуть это название, и, судя по тому, как Остин смотрит на меня, я уверен, что у меня неплохо получилось.       — …Хм, да, я думаю, что общество чести занимает много его времени. Хотя я бы хотела, чтобы ты заставил его позвонить мне, Стэн.       — Заставлю, — обещаю я, внутренне умоляя ее не ехать в ДжВ.       Кто знает, как бы Кайл вел себя перед матерью в том виде, в котором он сейчас. У Шейлы вспыльчивый характер, но и у этого нового Кайла тоже. Излишне говорить, что я уверен, что они оба были бы увлечены. Но в то же время, кто знает… Зная миссис Брофловски, я уверен, что она не заметит изменений. На самом деле, она, наверное, обожала бы Миллера и всех до единого членов ОВЧ.       Дальше я с облегчением могу сказать, что разговор уходит от Кайла, но невозможно, чтобы он не задерживался в моей памяти. Не с его мамой и ее яркими волосами, которые Кайл унаследовал, прямо в поле моего зрения.       Несмотря на то, что мама сказала, что у нее нет ничего для нас с Остином поесть, я ничуть не удивлен, когда появляются сэндвичи и напитки, а также коробка с моим новым адресом.       — Твой отец должен был прислать тебе эту посылку две недели назад, — говорит мама, глядя на папу, который не обращает на нее внимания. — В любом случае, ты ее получишь. Я положила туда немного еды быстрого приготовления, несколько запасных боксеров, школьные принадлежности, конверт с деньгами, которые, милый, пожалуйста, используй только в чрезвычайных ситуациях. Я также положила аптечку, а…       Я не слушаю маму, пока она продолжает рассказывать мне о содержимом пакета, который мы с Остином поднимаем. Когда она заканчивает, она улыбается в той задумчивой манере. Я думаю, что нам пора возвращаться, так как больше нечего сказать, чтобы не чувствовать себя неловко рядом с миссис Брофловски. К сожалению, именно в этот момент она отвлекается от своих расспросов о Кайле и начинает расспрашивать Остина о том, чем он занимается, где живет, чем занимаются его родители, в общем, все 411 вопросов о парне, как будто он потенциальный кандидат на свидание для ее ребенка. Остину, похоже, нелегко отвечать на вопросы, особенно учитывая все более поздний час.       Я тоже заглушаю большинство ее вопросов своими собственными мыслями, но кажется, что проходит больше десяти минут, прежде чем в сессии вопросов и ответов на них наступает перерыв. Я использую эту возможность.       — Миссис Би, уже довольно поздно. Если мы не хотим ехать уставшими, нам лучше поторопиться, — я думаю, что если я сыграю на вопросе, который ее сильно волнует — вождение в сонном состоянии, — то получу лучший ответ.       Как и ожидалось, она смотрит на свои часы.       — Боже мой, ты прав. Мне лучше вас больше не задерживать, — она встает, давая нам понять, что готова к тому, чтобы мы ехали, и что все в порядке. С тех пор как она открыла рот, мы с родителями были просто валенками. — Было так приятно познакомиться с таким крепким молодым джентльменом с правильной головой, Остин. Мне бы очень хотелось, чтобы вы с моим сыном больше общались. Ему нужны такие друзья, как ты.       Я фыркнул.       — Ладно, пойдем, — я веду Остина к двери, практически спасая его от похвал Шейлы. Она никогда меня так не хвалила. С другой стороны, у меня всегда было ощущение, что она считает меня не самым лучшим влиянием на ее «драгоценного Эйнштейна». Наверное, потому что у меня нет такого среднего балла 4.0, как у него и Остина.       — Приятно со всеми вами познакомиться, — говорит Остин, кивая головой так, как кивал бы человек в шляпе. Он видит, что мне не терпится выйти на улицу. Думаю, ему тоже, но он вежлив во всем. Мне, более или менее, все равно.       — Пока, мам, пап! — кричу я, и мама бросается к нам, чтобы еще раз затискать меня до смерти. Вдруг я слышу звонок незнакомого телефона.       Глаза Шейлы загораются.       — О, это может быть Кайл! — визжит она и исчезает на кухне, чтобы достать свою сумочку.       Мы с Остином смотрим друг на друга, прежде чем выбежать из дома. Мы никак не можем разобраться с этой неловкой ситуацией.       — Как ты думаешь, это был Кайл?       — Хм, кто знает, — задумчиво говорит он. — Хотя было бы довольно тревожно, если бы он случайно позвонил именно в тот момент, когда мы говорили о нем.       — Верно, — киваю я в знак согласия. — Кроме того, если бы это был он, я не сомневаюсь, что Шейла упомянула бы о нашем визите, а это меня не устраивает. Ну то есть, — я делаю паузу, глядя в темное окно, наблюдая, как мы едем по центру Южного Парка, — я не могу представить, что бы он сделал со мной, что бы он мне сказал, если бы узнал, что я приехал сюда, встретился с его мамой, поговорил о нем с его мамой и ничего ему не сказал.       — И взял меня с собой, — добавляет Остин, и его добавление заставляет меня вздрогнуть.       Он прав, как и я. Я бы не хотел иметь дело с реакцией Кайла сегодня. В то же время я знаю, что придется, потому что в конце концов он позвонит маме. Как бы далеко ни упал Кайл, даже он не способен слишком далеко уйти от крепкого маминого поводка.