***
— Я должен пойти с тобой… зачем? — раздраженно спрашивает Остин, продолжая следовать за мной. Сейчас около одиннадцати вечера, и, насколько он знает, я тащу его за собой, чтобы перекусить поздним вечером у автоматов, расположенных возле столовой. — И почему бы тебе просто не пойти к тому, что в нашем здании? Он раздражен. Я знаю, что да, уже поздно, и он делал домашку. — Потому что, — отвечаю я. — Потому что ПОЧЕМУ? — У тех, что у столовой, выбор лучше, а тебе нужно отдохнуть от домашки. Ты сидишь над ней уже несколько часов. Он вздыхает. — Ты этого не знаешь. — Нет, но, зная тебя, это так, — я поворачиваюсь, чтобы бросить ему ухмылку, а он только хмурится в ответ. Он хмурится, потому что знает, что я прав. Он уже сказал мне несколько дней назад, что у него скоро несколько важных тестов, так почему бы ему не готовиться? Остин заботится о своих оценках, даже если он ненавидит этот колледж. Конечно, чего он не знает, и чего я ему не говорю, так это то, что я ни капельки не голоден. Мне не нужна еда; сейчас у меня ее достаточно. Но, изучая привычки Джейсона, я знаю, что он ВСЕГДА, без исключения, приходит к автоматам в столовой примерно в это время, чтобы перекусить поздно вечером. Только в них есть его любимый пакет чипсов. Должно быть, это его утешительная еда или что-то в этом роде, потому что он ест их каждый день. Я думаю об этом уже несколько дней и недавно понял, что не смогу запереть их вместе. Я бы ни за что не смог сделать что-то подобное. Проще сделать так, чтобы они «сталкивались» друг с другом, как я «сталкивался» с Джейсоном. — Ладно, — уступает Остин. — Так, может быть, мне нужно несколько часов интенсивной беспрерывной учебы поздно ночью, чтобы хорошо сдать тесты, ты когда-нибудь думал об этом? Я поворачиваюсь к нему, потому что он полностью остановил наше продвижение. Он почти дуется. И если бы у меня не было такого строгого графика, я мог бы посидеть и посмеяться над ним. Вместо этого я хватаю его за правую руку и тяну за собой. — Тебе нужна пища для мозгов, — отвечаю я в качестве оправдания своего бурного поведения. — У меня в комнате есть «Твинки»! — протестует он. Я поворачиваю голову и морщу лоб. — Я не думаю, что «Твинки» действительно можно назвать «пищей для мозгов». И такой мозгоправ, как ты, должен это знать, — я поворачиваюсь и притворяюсь обеспокоенным. — О нет. Может быть, ты ел их так много, что твоя мозговая сила уменьшилась! Он сужает глаза и вырывает свою руку из моей хватки. — Я тебя ненавижу, — бормочет он, но как только я возвращаю свою обычную скорость, он продолжает следовать за мной. Мы спешим к столовой, лунный свет отражается от металлических поверхностей и обрамляет здание, словно оно светится. — Мммм… закуски из торгового автомата, — говорю я, притворяясь, что у меня течет слюна, когда мы распахиваем внешние двери столовой. Сразу же поворачиваю направо, направляясь в коридор с закусками. Как только я поворачиваю за угол, Джейсон наклоняется, чтобы забрать свою призовую еду. Преодолевая тревогу и неуверенность в прогнозируемой ситуации, мои ноги отказываются двигаться дальше. Конечно, это приводит к тому, что Остин налетает на меня, его лицо врезается в мою спину. — Какого хрена, Ст… — начинает он, но стоит только взглянуть на направление его глаз, и я понимаю, почему он не закончил называть мое имя. Джейсон поднимает глаза от машины и смотрит на нас, на его лице застыло то же изумленное выражение, что и в первый раз, когда я попросил поговорить с ним. Остин, с другой стороны, рычит, и если бы я не предвидел его план побега, то не смог бы быстро развернуться и схватить его за куртку. — Мы снова встретились, Джейсон, — говорю я, тем самым начиная их воссоединение. Я крепко сжимаю руку на рубашке Остина и поворачиваю его перед собой, практически подталкивая его дюйм за дюймом, когда подхожу ближе. На мгновение он ничего не говорит. Он смотрит только на Остина, но его мозг быстро включается, и он смотрит на меня без тени веселья. — Похоже, в последнее время это происходит часто, — он хмурится. — Теперь я понимаю, почему. Эх, так он меня раскусил. Теперь слишком поздно. — Наверное, я был немного идиотом, думая, что ты действительно заговоришь со мной, не имея каких-то планов. Ты никогда не проявлял интереса раньше, но… я подумал, что, возможно, я просто параноик. Похоже, я думал неправильно, если ты меня извинишь, — он начинает разворачиваться, направляясь в другую сторону, чтобы уйти, и я начинаю паниковать. Он еще не может уйти! Ничего еще не сделано! Почти ничего не было сказано и… Я смотрю на Остина, у которого каменное лицо. Идиот рядом со мной еще даже не сказал ни слова! — Остин! — шиплю я на него, наблюдая, как Джейсон начинает уходить. — Блядь, скажи хоть что-нибудь, хоть что-нибудь! Остин ничего не говорит. Он продолжает стоять на месте, наблюдая за удаляющейся спиной Джейсона. Я издаю внутренний крик раздражения. Неужели они действительно не собираются сказать друг другу ни слова?! Я не для того практически преследовал Джейсона, чтобы мой план полностью провалился! — Дэнни, стой! — внезапно воскликнул я и сморщился. Я не хотел называть Джейсона по прозвищу, которое дал ему Остин. Однако он резко останавливается при этом имени. Он не поворачивается, но, по крайней мере, он остановился. Это значит, что он слушает, и это меня вполне устраивает. — Просто, просто подожди секунду, — добавляю я, хотя для этого нет причин. Остин пытается медленно отступить. Мало шансов, что я ему позволю. Я крепче сжимаю его рубашку, чтобы убедиться, что он не сможет уйти слишком далеко, в то время как я наполовину отвлекся на попытку удержать Джейсона от того, чтобы он тоже удрал. — Если вы двое не собираетесь разговаривать друг с другом, тогда я буду разговаривать с вами, — говорю я им. — Это просто смешно, и мне надоело видеть вас обоих несчастными. Я слышу, как Джейсон усмехается над этим предположением, а Остин все еще не отводит от меня глаз. Но, к моему облегчению, Джейсон поворачивается. — Ты так много знаешь обо мне, Стэн. Но воспринимаешь так мало. Почему, как ты можешь думать, что я несчастен без него? — его комментарий направлен на меня, а его рука делает жест в сторону Остина. — Ты даже не можешь произнести его имя, да? Ты знаешь, что все это ошибка, что у вас двоих должна была быть отличная дружба, а ты все испортил ради чего, Джейсон? Из-за какого-то клуба с анально-заторможенным лидером? Которого, могу добавить, ты не слишком волнуешь. — Оставь свои обзывательства для тех, кто хочет слушать, — просит Джейсон и отворачивается, направляясь к выходу. Его рука лежит на двойных дверях и толкает их наружу. Я стою с Остином, прижатым к моему боку, отказываясь позволить этому парню уйти вот так. — Т-ты сказал мне, что тебе нравится мой друг Кенни, — заикаясь, громко кричу я. Он поворачивает голову и смотрит на меня со скукой. Это почти характерно для Миллера. — Да? — но тон его голоса говорит о легкой интриге. Джейсон не потерян. Это не так. — Помнишь, я говорил, что Кенни и Остин — приятели? — при этом в глазах Остина вспыхивает ненависть ко мне, и он довольно жалко размахивает руками. Он больше не сопротивляется. Что-то подсказывает мне, что он хочет этого так же сильно, как и я. — К чему ты клонишь, Марш, — говорит Джейсон, и я вздрагиваю от звука своей фамилии. — Ну, причина в том, что они очень похожи! — кричу я. Остин перестает ерзать, а плечи Джейсона опускаются. Я продолжаю. — И я знаю, что ты это понимаешь. Кенни напоминает тебе Остина. Он напоминает тебе твоего лучшего друга. — Стэн, — Остин произносит мое имя мягко, почти умоляюще. Он как будто хочет, чтобы я остановился, но в то же время не хочет. — Моего лучшего друга? — я слышу, как Джейсон говорит больше себе, чем мне. — И как… Кенни похож на Миллера? Мои глаза слегка расширяются от его слов. Я чувствую, как Остин вздрагивает рядом со мной, и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Его глаза опущены, но, как ни странно, на его губах улыбка. Ужасно грустная и депрессивная улыбка. Мне хочется смахнуть ее. Он не должен так улыбаться. — Ничего себе, — бормочет он. — Миллер, да? — я не уверен, обращается ли он ко мне, Джейсону или самому себе, но он продолжает, несмотря ни на что. — Смешно… У меня была одна крошечная ниточка надежды, я думал, что может быть… но… ну, — он смотрит на меня и стирает фальшивую улыбку со своего лица. — Спасибо, что подтвердил, насколько все это безнадежно. Теперь я точно знаю все, что надо. Остин вырывается из моей хватки и делает несколько шагов назад, после чего разворачивается, чтобы уйти тем же путем, которым мы пришли. По какой-то причине я не решаюсь окликнуть Остина так, как я окликнул Джейсона. Не знаю почему, но мне кажется, что я предам его, если сделаю это. Я уже чувствую, что усугубил их ситуацию. Он никогда не говорил мне, но теперь понятно, почему у него все еще оставалась хоть капля надежды. Это потому, что он никогда не разговаривал с Джейсоном. Эта встреча дала Остину доказательство, которое ему было необходимо, чтобы решить, что Дэнни действительно тот, кого он никогда не вернет. Я хочу пнуть себя. Я хочу пойти за ним, сказать ему, что мне жаль, что я отнял у него надежду, но… нет. Джейсон все еще здесь, и при звуке захлопнувшейся двери, возвещающей об уходе Остина, я оборачиваюсь к нему, готовый кричать и проклинать его за идиотизм. Но один взгляд на него советует мне не делать этого. На мгновение он выглядел сердитым, раздраженным. Но все это исчезло, и я вижу следы сожаления, хотя он быстро скрывает это. — Зачем ты это сделал? — спрашивает он после того, как мы достаточно долго смотрим друг на друга. — Зачем я это сделал? — восклицаю я. — Зачем?! Как ты мог так поступить с ним, так использовать имя Миллера? Я вижу вас вместе, вы с ним не более близкие друзья, чем все остальные ребята из ОВЧ! И все же Остин… — Остин?! — Джейсон язвительно усмехается. — Что ты вообще знаешь о моих прежних отношениях с Остином? Ты понятия не имеешь, почему я едва могу смотреть на него! — Потому что ты позволил промыть себе мозги и втянуть себя в это жалкое подобие почетного общества! — кричу я ему, ничуть не стыдясь того, что назвал ОВЧ тем, чем оно является на самом деле для кого-то, кроме Остина или Кенни. Он смотрит на меня, а я смотрю в ответ, сердито пыхтя. — Промыли мозги? — наконец, говорит он мрачно. — Втянули? — он качает головой, как будто ему жаль меня. — О, Стэн, ты просто ничего не знаешь, да? Но с чего Остину рассказывать тебе, что он сделал со мной. Думаешь, мне нравилось бросать его, думаешь, мне нравилось оставлять его на растерзание волкам в том клубе, слухам и враждебности, которую он будет испытывать со стороны остальных людей в этом колледже? — Джейсон фыркнул. — Все, что получает этот парень, вполне заслуженно. Мой рот открывается, и я собираюсь спросить «как» или «что», но Джейсон прерывает мой ошарашенный взгляд и проходит мимо меня. Он останавливается в нескольких сантиметрах от меня. — Оставь меня в покое, Стэн. Я был неправ, когда думал, что ты другой, — и вот так он выходит из коридора, оставляя меня и мою глупость гноиться в одиночестве в тускло освещенном коридоре. Повесив голову, я глубоко вздыхаю, а затем поворачиваюсь и иду вслед за двумя своими друзьями, которые ушли за несколько минут до этого. Что я наделал? Неужели я ничего не могу сделать правильно? Я не смог убедить Кайла сбежать, и если что, я только дал Джейсону еще один повод отрезать себе левую руку за ОВЧ. Я должен остановиться прямо сейчас. И о чем, блядь, он говорил? Что Остин мог ему сделать? Остин явно любит своего Дэнни. Чисто по-дружески — готов сделать для него все, что угодно, — но, тем не менее, этот человек подавлен без своего друга. Когда я выхожу на лестничную площадку и поднимаюсь в Уиндермир 3, меня одолевает чувство неудачи. Как будто все, что я сделаю, приведет к худшему результату, чем раньше. Я тихо открываю дверь нашей комнаты, чтобы не потревожить Кайла. Меня не было так долго, но он стал засыпать гораздо быстрее, когда мы снова оказались в одной постели. Я не удивлюсь, если увижу, что он спит… или все еще не спит. — Привет, — приветствую я его, мой шаг замедляется, когда я вижу, что он лежит на животе с раскрытым учебником на кровати. Он смотрит на меня неодобрительным взглядом, его ноги тут же разъезжаются и безжизненно падают на кровать. Он оглядывает меня с ног до головы, затем поднимает брови и возвращается к своим занятиям. — Не нашел закуску, которая тебе бы понравилась? — спрашивает он тонко, но с любопытством. Прежде чем я успеваю ответить, он снимает колпачок с ручки и начинает жевать его. — Нет, — просто отвечаю я. Я подхожу к своему гардеробу и снимаю куртку. — Ты уже устал? Я немного устал. — Все в порядке, — бормочет он, закрывает книгу и идет к шкафу, доставая зубную щетку и другие туалетные принадлежности на ночь. Я разбегаюсь, чтобы взять свои, чтобы мы могли пойти вместе, но он выходит за дверь прежде, чем я успеваю все достать. Что за хрень? Как обычно, как только он заходит, я ухожу и делаю свои дела. Возвращаюсь через несколько минут и вижу, что свет погашен, а Кайл лежит под одеялом в нашей кровати. Я шумно вздыхаю, прежде чем положить свои туалетные принадлежности, стягиваю с себя рубашку, сбрасываю джинсы и заползаю в кровать рядом с ним. Я изо всех сил стараюсь прижаться к нему, но могу сказать, что его объятия слабые и безразличные. Я снова вздыхаю, пытаясь устроиться поудобнее на крошечной узкой кровати. — Спокойной ночи, Кай, — шепчу я. Я поворачиваюсь и пытаюсь поцеловать его, но он уклоняется от моих губ в пользу своей подушки. Вместо этого я касаюсь его щеки. Вот и все. Я откидываю одеяло и переворачиваюсь так, чтобы оказаться лицом к лицу с ним. — Ладно, что я сделал? Он смотрит на меня, вздыхает, а затем игнорирует все, что хотел мне сказать, прижимаясь своими губами к моим. Удивительно, но я первый отстраняюсь. Может быть, мне стоит рассказать ему, где я был. Я должен быть честным. Он воспринимает это как незаинтересованность, на что я хватаю его за плечо и притягиваю к себе, как только он отстраняется. Мои глаза адаптируются, и я вижу зеленый цвет в его глазах. — Кайл, — вздыхаю я. Он моргает. — Ты… ты мой парень, да? Он не отвечает сразу, и я чувствую, как мое сердце колотится. Почему он думает над таким вопросом? Либо да, либо нет, верно? — Нет, — тихо говорит он, и прилив разных эмоций заполняет мою голову и сердце… Я уже готов слезть с кровати, когда он обнимает меня за талию. — Нет, — говорит он снова. — Я целуюсь и занимаюсь различными другими физическими действиями со всеми своими хорошими друзьями. Включая совместное использование кровати, явно предназначенной для одного, да? Я готов убить его. Он, должно быть, видит убийственный блеск в моих глазах, потому что наклоняется и целует меня в лоб. — Стэн, что это за вопрос? Я думал, что подобные вещи подразумеваются, громко подразумеваются, всем тем, что мы делали. — Парням нравится слышать это время от времени, — раздраженно пробормотал я. — И извини, что я спрашиваю, когда ты раздражаешься, как сейчас. — То, что я раздражен, не значит, что ты мне менее симпатичен. Почему бы мне не раздражаться, когда сбегаешь от меня? За «перекусами», «походами в туалет» и прочим. Ты ходишь в туалет так долго в последнее время, мне кажется, что я должен вызвать тебе врача. Я вздохнул и притянул его ближе к себе, уткнувшись лицом в его грудь. — Я мирил Джейсона и Остина на совершенно платоническом дружеском уровне. Кайл отстраняется и поднимает мою голову рукой. Даже в слабой темноте я вижу, как он поднимает бровь, хотя эмоции, отображаемые в его глазах, трудно разобрать. — Что ты делал? — Кайл, между нами так много секретов, что это просто смешно. Я больше не хочу ничего от тебя скрывать. — Да, я понимаю, — рассеянно говорит он. — Но что ты сказал о Джейсоне и Остине? Я повторяю и вижу, что Кайл выглядит так, будто хочет застонать. — Что?! — говорю я, когда заканчиваю. — Я знаю, что тебе не нравится Остин, но… — Это не имеет ничего общего с моими личными чувствами к Остину. Ты суешь свой нос в то, о чем ничего не знаешь. Если бы я не лежал, то, наверное, упал бы. — Джейсон практически сказал то же самое! О чем это я ничего не знаю? Он полностью игнорирует последний вопрос и переходит к моему первому утверждению. — Когда Джейсон сказал это? — Сегодня! Я… эм, ну, когда я брал закуски из автомата, я на самом деле готовил Остина и Джейсона к разговору перед столовой. Но неважно, план полностью провалился, потому что Джейсон сказал то, что ты сказал. Чего я не знаю? — Что я только что говорил тебе о том, что нельзя совать свой нос в то, о чем ты ничего не знаешь? — напомнил он мне, хотя я считаю, что это мое право знать, лгал ли мне Остин все это время. Я подозреваю, что это не так, но иногда я ошибаюсь. — Я не хочу с тобой ссориться, — отвечаю я, пытаясь избежать возможной конфронтации. Я рассказал ему об этом не для того, чтобы мы поссорились. Я рассказал ему, потому что хотел поделиться своими секретами с тем, кого люблю больше всего. Даже если я никогда не получу от него такого же отношения. Он странно смотрит на меня. — Мы не ссоримся. Вздохнув, я смотрю ему в глаза. — Давай просто ляжем спать. Я устал. — Сватовство может быть очень утомительным, — отвечает он, ухмыляясь, когда устраивается позади меня. Я решаю, что лучше пропустить его замечание мимо ушей и следую его примеру, устраиваясь в нашем обычном положении. Через несколько секунд я слышу, как он хихикает. Я тут же поворачиваюсь к нему лицом со скептическим взглядом. — Что? Он убирает прядку волос с моего глаза и проводит рукой по моей щеке. — Я просто подумал, что если ты будешь заниматься этим достаточно долго, то сможешь вести шоу. Я смеюсь и пихаю его, прижимая его спиной к стене. — Придурок, — бормочу я, отказываясь снова повернуться на другой бок. Сегодня я буду спать лицом к нему. Он улыбается и нежно целует меня. — Тебе просто нужно лучше работать с подбором, — шепчет он, закрывая глаза. Он не видит, как я хмурюсь и как разочарование застилает мне глаза. Думает ли он, что это пара, созданная на небесах, или считает, что я выполняю дьявольскую работу, меня это не беспокоит. Во-первых, я делаю это не для того, чтобы они могли достичь того статуса, который есть у нас с Кайлом. Остин скучает по своему другу. И я жесть как уверен, что Дэнни все еще где-то там, внутри. Эта мысль помогает мне спокойно заснуть, вместо того чтобы продолжать беспокоить соседа по комнате.***
Я не видел Остина уже три дня. Я не знаю, как ему удается избегать меня, но это так. Когда я прихожу к нему в комнату, его либо нет, либо он игнорирует мой стук. Он не берет трубку, когда я звоню, и что еще хуже, я даже не могу спросить о нем ни у одного из его друзей. У него здесь никого нет. Я в растерянности. Часть меня испытывает искушение позвонить в полицию, чтобы убедиться, что он не пропал, но я не думаю, что он просто так исчезнет… по крайней мере, не сказав мне… я надеюсь. Я знал, что он будет недоволен моим поступком, но я не знал, что он так отреагирует. Я могу справиться с гневом, даже с тем, что он расстроен из-за меня, но мне не нравится акт исчезновения. Это меня пугает. Даже Кайл заметил, что Остин пропал. — Давно не видел твоего друга, — сказал он мне на днях. Он говорил скучающе, и не похоже, что его это действительно волнует, но дело в том, что Кайл заметил. Если Кайл заметил, то это уже большая проблема. Сейчас я снова направляюсь в его комнату. На этот раз я не намерен сдаваться. Я попаду в его комнату независимо от того, придется ли мне стучать и кричать, или просто вынести дверь самому. Постучав один раз, я почти растерялся, ведь мне сразу открыли. — Входи, — говорит он мне, прежде чем повернуться, чтобы войти обратно. Мой отработанный ответ «Где ты был?» срывается с языка, когда я оглядываю его комнату. Остин склонился над коробкой с документами и, похоже, просматривает бумаги внутри. Он вытаскивает несколько листов и отбрасывает их в сторону, а затем возвращает свое внимание к коробке с документами. Кстати, о коробках: в его комнате их полно. Они лежат на кровати, на полу, на столе, а он просто сидит посреди всего этого, совершенно не обращая внимания на их присутствие. — Прости, что избегал тебя последние несколько дней, но я не хотел, чтобы ты пытался меня переубедить. Не то чтобы у тебя была какая-то надежда в этом вопросе, — он говорит это так легкомысленно, что я почти не думаю, что он говорит со мной. — Передумать о чем? — я сканирую глазами все его упакованные вещи. Только несколько коробок открыты, и большинство из них заполнены его личными вещами. — Куда ты едешь? — Я поживу у Кенни некоторое время, чтобы разобраться со своим будущим, потому что со вчерашнего дня я больше не являюсь второкурсником колледжа Джексона Вандербильта. Я бросил учебу. — Ты что?! — рычу я, понимая, что говорю как чрезмерно заботливая мать, а не как друг, в котором он сейчас явно нуждается. Я нахмуриваю брови, снова просматривая коробки, пытаясь подытожить то немногое, что есть в моем мозгу по поводу сложившейся ситуации. Он отходит от коробки с несколькими папками и подходит к открытой коробке позади него. Положив папки внутри на верхнюю часть своих вещей, он откидывает крышки и берет рулон клейкой ленты, чтобы закрепить ее. — Ты меня слышал. Вот, — говорит он, ищет другой рулон скотча и бросает его в мою сторону. Я быстро соображаю и автоматически ловлю его, хотя у меня нет намерений использовать его, чтобы помочь упаковать вещи моего ДРУГА. Я бросаю его, падая на колени. Сидя на корточках среди моря коричневого картона, я никогда не замечал, как много вещей на самом деле у Остина. Я пристально смотрю на него. — Так, значит, ты бросил учебу. И, — я стиснул зубы, — ты переезжаешь к Кенни? Почему? — Он классный парень, — отвечает он совершенно искренне. — Да, — рассеянно соглашаюсь я. Оглядев телевизор, стереосистему, все вещи Остина, у меня возникла идея. — Он же не подговорил тебя на это? — блядь, Кен, я знаю, что тебе одиноко, но разве это причина, чтобы уводить отсюда Остина?! — Нет, — говорит он мне. — Это сделал ты. — Я… Я ЧТО?! — кричу я. — Как я мог подбить тебя на что-то такое… такое… такое глупое! Его плечи опускаются, и он смотрит на меня. — Известно, что ты совершал довольно глупые поступки, Стэн. — Но я… — Вообще-то, я должен благодарить тебя, — продолжает он весело. От этого у меня мурашки по коже. — Благодарить меня? — повторяю я. Я повторяю все, что он говорит, потому что это просто ужасно трудно проглотить. Почему он уходит? — За что? За то, что познакомил тебя с Кеном? — думаю я с сарказмом, совсем не в восторге от того, что моя «глупость», как мы это назвали, заставила его бросить колледж, чтобы быть с Кенни. Я думал, Остин не такой. — И это тоже, — признает он. Он чувствует мое замешательство, предательство и гнев, потому что бросает рулон ленты, задвигает коробку, которую только что закрыл, рядом со мной и садится. — Если бы не твоя глупая выходка… чего бы ты ни пытался добиться от нас с Джейсоном… я бы, наверное, потратил свою жизнь здесь, ожидая, пока он придет в себя, — он нерешительно улыбается, и я вижу, что под улыбкой скрывается боль. — Но теперь я знаю, что он действительно чувствует. Я услышал это из его собственных уст. И это заставило меня понять, насколько я был глуп, думая, что он может когда-нибудь измениться. — Но он может, — оспариваю я, чувствуя отчаяние и безнадежность от решимости Остина. Он качает головой. — Нет, встреча с ним той ночью доказала мне, что мы никогда не станем теми, кем были раньше, — он смеется. — Я не знаю, о чем я думал. Остаться здесь ради него — это примерно так же по-гейски, как… ты и Кайл, — заканчивает он с ухмылкой. В обычных обстоятельствах я бы рассмеялся над тем, как он использовал это слово. Сейчас я не могу представить, что вообще могу смеяться. — Перестань, блядь, улыбаться, когда ты недоволен, — огрызаюсь я. Остин удивляется моему тону и вместо того, чтобы стереть улыбку, как я ему сказал, он снова грустно улыбается. — Прости, это все, что я могу сейчас сделать… последние несколько дней были суматошными: выездные собеседования, проверка того, что все мои кредиты можно перевести и тому подобное. Я немного устал, понимаешь? Я даже не сказал родителям. Они были так рады, что я смог попасть сюда, — он опускает взгляд на открытую коробку. — Думаю, они будут немного разочарованы. — Тогда не уезжай, — говорю я очевидное. Он снова смотрит на меня, встречаясь со мной взглядом. — Я хочу, чтобы все было так просто. Стэн, я сказал тебе, почему я все еще здесь, в ДжВ. Я был здесь ради него, ради Дэнни. Я держался за надежду, которая была бессмысленной. Я ненавижу этот колледж больше, чем ты, потому что я здесь дольше. На меня пялились, меня избегали и надо мной насмехались больше, чем я хочу сосчитать. Но я делал это, потому что думал, что, может быть, однажды я проснусь, и мы с Дэнни снова станем друзьями, — Остин встает и наклоняется, чтобы забрать скотч, направляясь к новой коробке. — Но этого не случилось, и теперь у меня нет причин оставаться. Моя специальность даже не так заметна здесь, так что это не такая уж большая потеря. — А как же я?! — не могу удержаться от эгоистичного возгласа. — Ты? — он хмурит брови, как будто не понимает. — Да! Ты практически единственный друг, который у меня здесь есть, я не могу представить, как я пройду остаток этого года без твоей поддержки! С кем я буду сидеть за обедом? Кто будет ссориться со мной из-за ОВЧ, от кого я буду получать свою ежедневную дозу сарказма? Остин бросает на меня забавный взгляд, отрывая скотч. — С Кайлом, — он внезапно усмехается. — Может быть, не будете так много говорить об ОВЧ, но… в последнее время ты все равно на них не жалуешься. Ты справишься без меня, а даже если и нет, мне жаль, Стэн, но я не могу остаться здесь ради тебя. Пойми это. Мои плечи опускаются, и я чувствую, как огромный груз поражения давит на меня. Я действительно понимаю его, но это не значит, что я хочу его потерять. — Уф, — ворчу я. Остин сунул мне в руки небольшую коробку. Я с любопытством смотрю на нее, а потом на него. — Помоги мне погрузить вещи в машину. — Что… — Мне нужно уехать из кампуса сегодня, и я сказал Кенни, что буду у него к обеду. Я сижу и смотрю на него с маленькой коробкой в руке. У него на лице все еще эта дурацкая слабая, жалкая улыбка. Он реально собирается оставить меня, ДжВ и Дэнни. — Это слишком неожиданно, — слабо говорю я ему. — Жизнь движется быстро, — отвечает он и толкает меня кулаком. Он бросает ключи от машины на коробку, которую я держу в руках. — Теперь начинай грузить, а то это займет весь день. Я молча делаю то, что мне говорят, не в силах найти нужные слова, чтобы сказать парню, который так много для меня значит. На удивление, это не занимает много времени, как только мы вдвоем налаживаем систему: он берет по две коробки за раз, встречает меня на первом этаже, а я отношу их в машину. И хотя я работаю с ним, я не могу отделаться от ощущения, что работаю против себя. Мне нужен Остин. Я знаю, что это эгоистично, но мне нужен. Я имел в виду то, что сказал. Без него здесь, кто будет обсуждать со мной ОВЧ? Все остальные здесь влюблены в них. Стану ли я аутсайдером? К тому времени, как мы закончили, прошло чуть меньше двух часов. Я сканирую содержимое его машины, захлопываю багажник и бегу обратно в общежитие, чтобы встретить его, когда он будет закрывать дверь. Во время упаковки вещей я заметил несколько членов и фанатов ОВЧ, проходящих через лестничную клетку и вестибюль, пока я переносил коробки Остина в его машину. Все они смотрели на меня неразборчивыми взглядами… но я знал, о чем они думают. Некоторые из них даже говорили. — Видишь, твой приятель не справился, — бормотали они, насмехаясь над душевной силой Остина в моем присутствии. Мне хотелось швырнуть каждую коробку им на голову, чтобы они потеряли сознание и, надеюсь, превратились в овощи. Что они знают? Они ни черта не знают об Остине, потому что их лидер, сам высокий и могущественный засранец Миллер, набил им мозги такой чушью об этом парне, что они не дали ему ни единого шанса. Почему они все так его ненавидят? Я имею в виду, кроме очевидного. Я гарантирую, что Остин не всегда плохо отзывался о них. Бля, он всего лишь обычный парень. Они не могут чувствовать угрозу от него. Какого хрена Миллер рассказал им о нем? Я вспоминаю, что говорили Джейсон и Кайл, и как они использовали одинаковые тона и слова. Как будто они просто повторяли информацию, которую слышали об Остине заранее. Что бы это ни было, это должно было быть причиной, по которой Джейсон оставил Остина. Я встречаюсь с Остином, когда он спускается по лестнице. — Все поместилось? — спрашивает он меня, перескакивая через каждую ступеньку, чтобы встретить меня, и мы могли выйти вместе. — С трудом. У тебя куча барахла, чувак! — Это все хлам, — сообщает он мне, — но Кенни говорит, что ему нужно все, что я не возьму с собой, так что я подумал, что могу отдать ему достаточно, чтобы он смог заново украсить свою квартиру. — Что ты повезешь с собой? — спрашиваю я, хотя это не вопрос. Что он планирует делать после того, как поживет с Кенни? Он поворачивается ко мне, когда мы идем на первый этаж. — Я еще не уверен. Но я буду держать тебя в курсе. Я молча киваю и иду рядом с ним, пока он сдает ключи на стойке регистрации и выписывает свой почтовый ящик и весь технический хлам. Я иду к его машине, засунув руки в карманы, боясь сказать что-нибудь, что приведет к эмоциональному прощанию. — Остин, я… — начинаю я. — Не надо, — говорит он мне, поднося руку к моему плечу. — Удачи, Стэн. С Кайлом. С уроками. Со всей этой охотой на ОВЧ, — он слегка ухмыляется. — Не позволяй им добраться до тебя. Они все равно просто кучка парней. Я хмурюсь, только потому, что знаю, что он серьезно настроен уехать. И дело не только в том, что мы стоим прямо возле его машины, где все его вещи аккуратно упакованы. Дело в том, что он впервые так вскользь упомянул о ОВЧ как о группе, не имеющей никакого значения. Я знаю, что вдали отсюда он будет счастливее. Я уже вижу перемены. Я просто хочу, чтобы он не был так счастлив покинуть меня. — Я не рад покидать тебя, — произносит он, и я удивленно расширяю глаза. — В последнее время я много разговариваю с Кенни, — говорит он, как будто это достаточная причина, чтобы читать мои мысли и выражение лица… и, вероятно, так оно и есть. — Было бы здорово, если бы ты мог поехать со мной. Если бы ты мог жить со мной и Кенни в его дерьмовой квартире, тусоваться как обычные парни без давления садистского культа. Но, — он делает паузу, чтобы посмотреть на меня. — Мы не можем жить вместе, и даже если бы я пригласил тебя, ты бы поехал? Мне нужна секунда, чтобы подумать об этом, и я устало качаю головой. Остин одобрительно кивает. — Правильно, потому что ты здесь ради Кайла. Не меня, не Кенни, — он открывает дверь своей машины и садится на водительское место, включает двигатель и опускает стекло. — Не будь таким подавленным. — …Ты вернешься и навестишь меня? — Нет, — решительно отвечает он. — Я никогда не вернусь сюда, но ты знаешь, где живет Кенни. Я нахожусь в часе езды, как и он. ТЫ можешь навестить нас. Я опускаю взгляд и переставляю ноги, пиная камешек возле ботинка. Я резко отступаю назад, когда слышу протяжный вздох Остина и когда он снова открывает дверь своей машины. Без единого слова он обнимает меня так, как обнимают хорошего друга. Как старший брат, которым ты восхищаешься и который уходит от тебя, чтобы жениться — это похоже на одно из этих чувств, и я ценю этот жест больше, чем он когда-либо узнает. Я отвечаю ему взаимностью, и мы остаемся так некоторое время, пока оба не вспомним о себе и не отстранимся. — Не хочу, чтобы Кайл меня разыскивал, — говорит он, и я смеюсь над шуткой, понимая несколько мгновений спустя, что он, вероятно, не шутит. Он запрыгивает обратно в машину и начинает сдавать назад. — Спасибо за все, чувак, последние несколько месяцев… — качает он головой, а я отхожу в сторону, чтобы не быть сбитым им. — Они были бы невыносимы без тебя. Я только киваю, не в силах придумать, что сказать. Остин возвращает свою машину на место и останавливает ее рядом со мной. — Стэн? — спрашивает он, глядя прямо в лобовое стекло. Я не отвечаю, но он должен знать, что я слушаю. — Мне все равно, что ты делаешь, но не заканчивай, как я, хорошо? Сделай все, что в твоих силах, чтобы Кайл остался на твоей стороне. Вы двое… — он снова качает головой. — Я не встречал такого дуэта, как вы, ребята, и не думаю, что когда-нибудь встречу… постарайтесь, чтобы так и оставалось. — …Хорошо, — кротко отвечаю я, и он широко улыбается мне. Такую улыбку я еще не видел, потому что она не настороженная, не подозрительная и не фальшивая. Уехать из ДжВ — лучший шаг, который он может сделать для себя. Он понятия не имеет, что будет делать теперь, но давление и ложные надежды с него сняты. Это все равно что увидеть нового человека, которого я так и не узнаю. Остин кивает мне напоследок, прежде чем сесть за руль и направиться к главным воротам, чтобы покинуть школу. Он не сигналит и не машет рукой, он просто проезжает через ворота и выезжает на главную улицу, останавливаясь перед поворотом направо. И вот так… он уезжает. Я остаюсь на парковке, наверное, гораздо дольше, чем нужно, прежде чем я щипаю себя за нос и поворачиваюсь, чтобы вернуться в общежитие. Меня ждет и удивляет Джейсон. Он прислонился к зданию, его взгляд устремлен на дорогу, по которой Остин только что проехал, возможно, в последний раз. Я перестаю идти, когда оказываюсь в двух футах от него. Он поворачивает глаза, чтобы встретиться с моими, и я хочу что-то сказать. Спросить его, счастлив ли он от того, что сделал. Счастлив ли он, что Остин уехал, потерпев поражение, доволен ли он, что больше никогда не увидит этого парня. Но я не могу даже подумать об этом. Вместо этого я пытаюсь пройти мимо него, не сказав ни слова, и направляюсь обратно в свою комнату. Он останавливает меня, схватив за руку. Я поворачиваюсь и выжидающе смотрю на него. — Куда он едет? — Куда кто едет? — уныло спрашиваю я. Я не хочу сейчас играть в игру «давай не будем называть имя этого парня». — …Остин, — подчеркивает он его имя. — Куда он едет? Я смотрю на него с легким недоверием, а затем кривлю губы в раздражении. — Если хочешь знать, я дам тебе номер его мобильного телефона, и ты сможешь позвонить и спросить, — Джейсон опускает руку на бок и встает во весь рост. — Нет, — тихо говорит он. " — этом нет необходимости, — он поворачивается и заходит в здание общежития, не сказав больше ни слова. Я не могу представить, что именно сделало этих двоих такими равнодушными врагами, какими они являются сегодня, но я узнаю. Это единственное, в чем я не оплошаю. Посмотрев на дорогу в последний раз, я поворачиваюсь лицом к Уиндермиру. Теперь, когда я знаю, что я один, он выглядит совершенно по-новому. И весь колледж тоже. Должно быть, именно так чувствовал себя Остин до того, как я оказался здесь. Немного страшное и в то же время странно волнующее чувство, когда ты противостоишь чему-то в одиночку. Потому что теперь это только я против них. И противостоять им кажется намного сложнее, когда есть только я.