Реформация Кайла Брофловски

      Первое, что я замечаю, когда просыпаюсь, — это то, что в комнате безумно светло. Я сразу же щурюсь, проклиная прямой солнечный свет, падающий мне на лицо. Потирая глаза, я перекатился в сторону, чтобы избежать бликов, но это бесполезно. Солнце уже высоко в небе и не собирается давать мне спать дальше.       Я стону, откидываю плед и сажусь, чтобы почесать внутреннюю сторону ноги. Кровать Кайла, конечно, пуста, и она аккуратно заправлена. Его часть комнаты выглядит «прибранной». Когда его не видно, я понимаю, что это первое утро, когда он не разбудил меня с тех пор, как мы вместе. Я хмурюсь от этой мысли лишь на мгновение, так как воспоминания о прошлой ночи и сумасшедших событиях наводняют мой разум.       Почесав затылок, я частично закрываю глаза, чувствуя себя мертвым для всего мира. Мне кажется, что я веселился всю ночь и не ложился спать до самого утра. Но когда я смотрю на часы и замечаю, что на самом деле уже половина десятого, я понимаю, что это не так. Я проспал более двенадцати часов, а такого со мной не было уже давно. Я не знаю, как мне это удалось, потому что, судя по бешеному ритму мыслей, я не смогу расслабиться даже на короткий сон.       Очевидно, это было не так.       Нехотя я встаю и шаркаю к своему шкафу, доставая все необходимые предметы утреннего туалета. Я сбрасываю боксеры и беру полотенце, плотно обматываю его вокруг талии, после чего надеваю тапочки для душа и направляюсь в ванную. Сегодня прогулка кажется неоправданно долгой, и я чувствую, что волочу ноги. Сплетни жужжат вокруг меня, но я предпочитаю их игнорировать, тем более что я догадываюсь, о чем идет речь. Дойдя до двери, я нажимаю на нее, и голоса моих соседей по общежитию мгновенно заполняют мои уши. Все они говорят о Джейсоне.       Я медленно моргаю и встаю рядом с парнем, который, как я думаю, мой сосед, но не из ОВЧ. Он отступает от меня, когда я достаю свою зубную щетку, но я ничего не думаю об этом. В конце концов, он не может знать историю. Он не может знать правду о том, что произошло.       Я быстро чищу зубы, прежде чем войти в душевую. Он легко заглушает шум парней, и я расслабляюсь от этого знания и решаю понежиться дольше, чем обычно. К сожалению, как только я выключаю воду, все это снова окружает меня, и единственное, что я хочу сделать, это быстро высохнуть и уйти от этого.       Вбежав обратно в комнату, я испустил долгий вздох и опустился на пол. Это будет когда-нибудь. К счастью для меня, никто из тех парней не знал, как часто мы с Джейсоном проводили время вместе, или, по крайней мере, я не думаю, что они знали. Если бы они знали, я уверен, что ко мне бы обратились по этому поводу.       — Так где он?       — Господи Иисусе! — кричу я во всю мощь легких и поворачиваю голову в сторону, чтобы увидеть Кайла, крутящегося взад-вперед на своем стуле. Он поднимает на меня бровь, но его тупой взгляд не меняется. — Ты напугал меня до смерти, — бормочу я и поворачиваюсь лицом к нему. — Что ты делаешь, почему сидишь тут, тебе что, не надо на завтрак или куда-то?       — Нет, — отвечает он. — Сегодня рано утром Миллер созвал совещание. Джейсон, кажется, исчез.       — Правда? — спрашиваю я, перебирая свою одежду, как будто мне трудно решить, что надеть.       — Да, и если я помню, вчера вечером ты сказал что-то о том, что твое стервозное настроение будет объяснено завтрашними событиями. Ну, завтра уже сегодня, так что выкладывай, — его слова суровы, и я могу сказать, что он не шутит.       Я бросаю это занятие и достаю пару джинсов, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него.       — А теперь мое стервозное настроение, как ты его называешь, — рычу я на него, сузив глаза, — объяснено.       Он тупо смотрит на меня, не принимая моего ответа. Не разрывая зрительного контакта, я бросаю полотенце, влезаю в джинсы, застегиваю их и подпрыгиваю на месте, чтобы они лучше сели.       — Начинай говорить, Стэн, — призывает он меня суровым голосом.       Я сосредотачиваюсь на пятне пола перед его ногами и чешу бровь большим пальцем.       — Думаю, сначала тебе есть что сказать мне.       Он откидывает голову назад и усмехается.       — Что я ВООБЩЕ могу сказать тебе? Поздравляю, ты сделал это? Ты избавился от одного из нас?       Сдернув с вешалки случайную рубашку, я застегиваю ее спереди и натягиваю через голову. Он все еще смотрит на меня своими зелеными глазами-бусинками, и я чувствую, как сжимается мой живот.       — Нет, Кайл, — бормочу я. — Он все сделал сам.       На это он встает и начинает двигаться ко мне.       — Что сделал, Стэн? Ушел? Исчез? — теперь он стоит в двух футах передо мной. — ЧТО ОН СДЕЛАЛ, СТЭН, — кричит он.       Я делаю глубокий вдох, набираясь смелости, чтобы не выбить эти его красивые зубы за то, что он повысил на меня голос. Как он ПОСМЕЛ обвинить в этом меня! Это была ЕГО вина! Я делаю шаг ближе.       — Может, тебе стоит спросить своего приятеля Миллера, — усмехаюсь я. — Тебе не составит труда рассказать ему все.       Он игнорирует мой последний комментарий.       — Какое отношение может иметь МИЛЛЕР к исчезновению Джейсона?       — Продолжай задавать себе этот вопрос, и ты поймешь. Что мог сказать Миллер, чтобы Джейсон понял, какое дерьмо это место? — я оглядываюсь вокруг, притворяясь, что думаю. — Хммм… может быть, он не знает, когда нужно держать рот на замке?       — О чем ты сейчас бредишь, — механически произносит он, почти зевая.       Я бросаю на него взгляд.       — Думай, Кайл.       — Миллер был очень гостеприимен к Джейсону, — отвечает он.       — Неправильный ответ. Подумай лучше, Кайл. О чем вы двое говорили в недавнем разговоре? — он по-прежнему пристально смотрит на меня. — О том, что касается ОСТИНА? — спрашиваю я, видя, как слабо реагируют его глаза.       Это заставляет его замолчать. Он поджимает губы, не в силах ответить. Он знает, что я его раскусил. Он знает, что он не прав. Я просто жду, когда он извинится за то, что так предал меня.       — Ты не можешь знать, — говорит он, решив это для себя.       — Что Миллер намеренно солгал Джейсону, чтобы разлучить его и Остина? Да, я знаю.       Кайл делает шаг назад, и на его лице появляется выражение легкого удивления.       — И почему ты знаешь эту конфиденциальную информацию?       — Джейсон подслушал, — рычу я. — А потом он рассказал мне.       — …Так это все объясняет. Вот почему ты сейчас такой злой?       Он сказал это так, как будто его даже не волнует, что его большой друг Миллер разлучил двух хороших друзей. Он говорит это так, как будто…       — Их разрыв был на благо ОВЧ, — говорит он, когда я не отвечаю на его вопрос. Он правда это сказал? Это бессердечное предложение, произнесенное таким безразличным тоном?       — Джейсон сказал, что подслушал, как ты рассказывал Миллеру, как я пытался вернуть их к дружбе.       — И? — нажимает он, звуча почти раздраженно.       — И? И?! Я сказал ТЕБЕ это по секрету!       — Когда ты вообще это говорил?       — Я не думал, что должен был! Это должно было подразумеваться! Какого хера ты сказал Миллеру, как только у тебя появилась возможность, Кайл?!       Он нахмурился.       — Ты поэтому злишься?       — Да, именно поэтому я злюсь! То, о чем мы говорим, остается с нами, это никого больше не касается.       — Если только это не связано с ОВЧ. Почему мне нельзя рассказать Миллеру? Это касалось Джейсона, а Джейсон — это ОВЧ.       Я хочу закричать от разочарования.       — Дружба Джейсона и Остина не имеет НИКАКОГО отношения к ОВЧ! — кричу я.       Он надменно моргает.       — Я не понимаю, как они могут быть не связаны.       Мои руки сжались в кулаки, но я держу их наготове. Я практически выплевываю яд сквозь зубы, а он сидит здесь слишком спокойно. Как будто мы даже не ссоримся из-за одних и тех же вещей. Или как будто он не понимает, как важно для меня, чтобы мы делились! Делиться друг с другом нашими желаниями, нашими секретами, нашими ЖИЗНЯМИ! Он просто не должен чувствовать то же самое, если он «не понимает», почему я так злюсь.       Почему мы снова здесь? Почему я стою всего в нескольких дюймах от человека, которого называю своим парнем, если он не может исполнить даже одно мое желание — поделиться со мной? Почему ему так трудно поделиться со мной, в то время как он без проблем делится с Миллером моим миром? Неужели это действительно то, на чем я стою?       Я постепенно выдыхаю, снова сжимая пальцы. Они скользкие от пота, выделяющегося из каждой моей железы.       — Кайл, — медленно начинаю я. — Если ты хочешь иметь со мной отношения, мы должны общаться. И есть случаи, когда я скажу тебе что-то, что, независимо от его ценности, ты НЕ должен рассказывать НИКОМУ ДРУГОМУ. Это касается и членов ОВЧ, — я фокусируюсь на его глазах. — Особенно Миллеру.       — Стэн, — начинает он в той же манере, что и я за несколько минут до этого. Он делает один шаг ближе и кладет свои руки на мои дрожащие руки. — Если ТЫ хочешь иметь со мной отношения, ты должен принять, что я член Общества Высокой Чести. И есть некоторые секреты, которыми мы не можем делиться друг с другом из-за этого факта. Ты знал это еще до того, как между нами что-то произошло.       Я отвожу от него глаза, чувствуя, как под веками выступают слезы разочарования.       Он продолжает, его руки теперь потирают мои руки.       — Ты не можешь ожидать, что я буду скрывать что-то настолько важное от своих братьев, — это первый раз, когда я слышу от него слово «брат».       Мои кулаки сжались.       — То есть ты хочешь сказать, что… я не могу тебе доверять.       — Нет, я хочу сказать, что мы с тобой стали «мы» уже после того, как ты узнал, где я храню верность. Ты прекрасно знал, как я предан ОВЧ, Миллеру. Я думал, ты это уже понял?       Я отступаю от него, почти отталкивая его.       — Позволь мне спросить прямо, поскольку я устал от того, что меня это смущает. Если бы тебе пришлось выбирать меня, а не ОВЧ, ты бы выбрал?       Кайл хмурится, но недолго колеблется.       — Что это за вопрос? Это все равно, что спросить, если бы тебе пришлось выбирать мать или отца, кого бы ты выбрал? Конечно, ты бы хотел выбрать обоих, я тоже хочу обоих.       — А если бы ты не мог иметь и то, и другое?!       — Позвольте мне сформулировать это иначе, — начинает он, и то, как он уклоняется от моего вопроса, снова начинает меня злить. — Общество никогда не просило меня выбирать между ним и тобой, потому что они понимают, как много ты для меня значишь. Я не думал, что мне придется просить тебя о том же.       Я киваю в недоумении.       — Понятно… так ты все еще хочешь знать, где Джейсон?       — Многие из нас хотят, я в том числе, — я поворачиваюсь на звук его голоса и пристально смотрю на него.       — Большинство людей стучат, — говорю я Миллеру.       — Я постучал. Никто не ответил, но я слышала голоса.       — И ты решил просто зайти? — фыркнул я.       Он стоит в дверном проеме, и я не могу поверить, что не слышал, как открылась дверь. Похоже, Кайл тоже не слышал. Интересно, как много он услышал, но я скорее умру, чем спрошу, что именно он услышал, прежде чем решил заявить о своем присутствии.       Я хочу спросить, какого хрена он вообще здесь делает, но Кайл, кажется, предчувствует вопрос и отвечает раньше, чем я его задаю.       — Я сказал ему зайти после того, как у нас будет время поговорить.       — Знаешь, — легкомысленно говорю я, хватая бумажник и ключи от общежития. — Как ни странно, мне больше не хочется разговаривать.       Миллер преграждает мне дорогу как раз в тот момент, когда я собираюсь обойти его и уйти. Я не хочу быть здесь сейчас. Ни с ним, ни с Кайлом. Кайл… я просто… если я останусь еще, я могу сказать или сделать что-то, о чем буду сожалеть.       — Мне жаль это слышать, — говорит Миллер. — Но, как ты, возможно, слышал, сплетни распространяются быстро, Джейсон исчез, а Кайл заверил меня, что он был здесь прошлой ночью с тобой. После разговора со многими людьми стало ясно, что ты был последним человеком, с которым он разговаривал.       Я подавил смех и вернулся к своему креслу, опустился в него и позволил своим ключам упасть на пол. Я чувствую, как обе пары глаз смотрят на меня. Как будто они заманивают меня в ловушку. Это слишком похоже на то, что Миллер и Джейсон сделали со мной несколько месяцев назад, только в этом участвует Кайл. Как мог Кайл, МОЙ Кайл быть частью этого?       Я с поражением наблюдаю, как они сходятся передо мной, словно два опасных для жизни монстра, пришедшие полакомиться своей добычей. Метафорически говоря, конечно. Просто отстойно, что один из этих монстров — мой лучший друг.       После короткой беседы с Миллером Кайл поворачивается ко мне с просветлевшим лицом.       — Стэн, — пытается он говорить более бодро, — мы не сердимся на тебя. Мы просто хотим докопаться до сути, — они продвигаются ко мне, увлекая меня дальше. — Ты собирался сказать мне, где Джейсон. Сейчас самое подходящее время.       — Как он мог внезапно встать и уехать? — вклинился Миллер. — Что ты сказал ему, Стэн?       У меня такое ощущение, что меня допрашивают, не зачитав мои права. Мои руки могут быть прикованы наручниками к стулу, потому что я парализован шоком и еще какими-то эмоциями, которые я не могу различить. Предательство — это еще не все. Кайл использует меня, использует НАШУ связь, как Миллер использовал Джейсона для связи с Остином. И на хрена мне это позволять.       Пошевелив пальцами, чтобы сохранить в них чувствительность, я киваю головой.       — По-моему, все довольно понятно, мальчики, — обращаюсь я к ним, на что Миллер усмехается.       — Побалуй меня, — советует он.       Я переключаю свое внимание на белокурую крысу, которая одной рукой перевернула мою жизнь с ног на голову.       — Хорошо, — соглашаюсь я. — Джейсон уехал не из-за того, что я сказал или сделал. Он уехал… из-за тебя.       — Из-за меня, — скептически повторяет он.       — Из-за тебя, — я смотрю на Кайла. — И из-за тебя. И из-за всех в вашем Богом забытом культе, кого он раньше называл друзьями, — удивительно, но к моим конечностям возвращается ловкость, и я хватаюсь за ручки кресла, вжимаясь в них. — Которые на самом деле были лишь частью проклятой лжи, — рычу я, отбрасывая Миллера в сторону и направляясь к двери. Я мотаю головой, когда открываю ее. — Дэнни вернулся к тому, что реально, — провозглашаю я и закрываю дверь.       Оказавшись в коридоре, я делаю несколько глубоких вдохов. Это было слишком напряженно, слишком конфронтационно. Я не знаю, что теперь делать. В нормальных обстоятельствах я бы поискал убежища у другого друга, но у меня нет других друзей. И даже если так, я слишком расстроен, чтобы отвечать на вопросы, которые у них, несомненно, возникнут.       Я думал, что Кайл, по крайней мере, сразу же придет за мной, но наша дверь остается закрытой, и я слышу их с Миллером разговор. Можно подумать, что меня там вообще никогда не было.       — Чувак, Стэн… — я поднимаю глаза и вижу, что привлек много внимания со стороны других парней в моем коридоре. Похоже, большинство из них вышли из своих комнат и теперь смотрят на меня со жгучим любопытством. Я поворачиваю голову к тому, кто назвал мое имя, мы время от времени мимоходом разговариваем, но я даже не знаю его имени… — Итак, что случилось? Мы знаем, где сейчас Джейсон?       Я сглатываю комок в горле, затем встряхиваю головой, чтобы прояснить зрение, которое, как я не осознавал, расплывалось, и прохожу мимо них.       — Все, что вам нужно знать, ребята, это то, что он не вернется, — говорю я, проходя через зрителей. — Кто бы хотел? — бормочу я про себя, открывая дверь на лестничную клетку.       — Ты что-то сделал с ним, да? — я поднимаю взгляд и вижу светловолосого парня, которого я никогда в жизни не видел, смотрящего на меня сверху вниз. Он опирается головой и руками на перила, как будто это то, что он делает каждый день.       — С кем? — спрашиваю я, прекрасно понимая, что он имеет в виду. Я продолжаю спускаться по лестнице. Мне просто необходимо уйти, где бы я ни был. Я не могу представить, как я могу проводить время в своей комнате, зная, что Кайл там. Зная, что ему наплевать, предаст он меня или нет, зная, что я не более чем второй сорт в его книге… что он скорее будет на стороне Миллера, чем моей.       — С Джейсоном, конечно, — он начинает идти за мной, делая легкие шаги, как будто ему наплевать на все на свете.       — Я ни черта ему не сделал, и ты можешь передать это своим дружкам, — рычу я. Я слышу его легкие шаги, и я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на него.       — Я не из ОВЧ, — задумчиво говорит он, прежде чем улыбнуться. — Но спасибо, что думаешь, что я из них, — подняв на парня брови, я смотрю, как он возвращается по лестнице туда, откуда пришел.       — Боже, мне нужно убираться отсюда, — говорю я, потирая лоб. Набирая темп, я пропускаю каждую вторую ступеньку лестницы и трусцой выбегаю из общежития. Я засовываю руки в карман толстовки и иду куда-то в никуда.       Весь колледж против меня. Я здесь такой одиночка — теперь я знаю, что чувствовал Остин. И теперь я знаю, ПОЧЕМУ Остин так себя чувствовал. Это было из-за этого проклятого Миллера! ПОЧЕМУ, Кайл?! Почему ты попался на его уловки? На его пустые обещания и ложное бессмертие? Я не идиот — я знаю, как устроен этот мир. Я знаю, что клубы колледжа ни ХРЕНА не значат в реальной жизни. Правда?       Я вспоминаю слова Джейсона/Дэнни о том, что ОВЧ выполняет действия, о которых правительство США только мечтает. Действительно ли они являются тайной организацией, которая сделает тебя пожизненным преступником? И если да, то действительно ли я веду умную игру, делая их своим врагом?       Думаю, я не могу быть слишком большим врагом, учитывая, что встречаюсь с одним из их самых преданных членов. Я качаю головой при этой мысли. Я никогда не думал, что увижу день, когда Кайл выйдет из благодати и попадет в руки контролирующего культа. Конечно, у него были свои проблемы в школе, он был единственным еврейским парнем и все такое. Но я НИКОГДА не думал, что он поддастся таким… низким стандартам.       Очевидно, я не могу остаться с ним. Для меня было бы безумием оставаться здесь и наблюдать, как все это происходит на моих глазах. Я не могу его контролировать, и как бы ни было грустно это признавать, еще тяжелее признавать, что он предпочтет какой-то клуб мне. Я предпочту его чему угодно, без вопросов. Почему он не может этого понять?       Холодный воздух начинает морозить мою открытую кожу, когда я понимаю, что мне некуда идти. Некуда. В этом забытом колледже нет места, где я мог бы найти убежище. Дело не только в том, что у меня нет друзей, и даже не в том, что мой парень предал меня. Дело в том, что мне больше негде чувствовать себя в безопасности. И даже несмотря на то, что я нахожусь здесь, на улице, бодро шагаю, куда хочу, я чувствую себя в еще большей ловушке, чем в той комнате.       Я должен уйти.       Я должен убраться из этого места. Пойти по стопам двух моих очень умных друзей — единственных людей, достаточно мудрых, чтобы понять, что здесь происходит на самом деле. Неважно, как сильно я хочу Кайла, или как сильно я чувствую, что мы должны быть вместе… я сойду с ума, если останусь здесь еще на минуту.       Мои глаза сканируют кампус, как будто ища выход. Я не могу поступить так, как поступил Джейсон. Я не могу вот так просто запрыгнуть в автобус и уехать домой. Я определенно не могу поступить, как Остин, и планировать несколько дней в тишине, пока буду прокладывать свой путь. Его путь занял слишком много времени; путь Джейсона был слишком быстрым. Мне нужно что-то, что сработает для меня… пока я не передумал.       Я пытаюсь обдумать свои варианты, и меня пугает, насколько их мало. ДжВ заключен в небытие. Я не могу вызвать такси — у меня нет таких готовых денег, чтобы хватило на часовую поездку домой. А мне нужно именно туда. Мне нужно домой. Назад в Южный Парк, к моей семье, к моим друзьям… к Кенни. Я даже не хочу думать о его реакции или вопросах, которые он задаст, когда увидит меня в следующий раз, но…       Конечно… я позвоню Кенни. Сначала я соберу вещи, позвоню ему, а потом спрячусь в каком-нибудь здании, пока он не приедет. Да, звучит неплохо. Возможно, он захочет преследовать меня, но он же Кенни. Он почувствует мою тревогу, он не будет… давить на меня, что пошло не так. Он позволит мне самому рассказать ему, что человеку, о котором я думал, что забочусь больше всего, плевать на меня…       Но сейчас не время для депрессии или излишних эмоций. Я должен вернуться в свою комнату, собрать вещи и уйти.       Кайл и Миллер, вероятно, все еще там, говорят обо мне, о Джейсоне, может быть, об Остине. Они могут смеяться черт знает над чем. Нахер! Я не собираюсь просто рыдать и избегать их. Если они там, ну и что! На самом деле, тем лучше! Так они увидят, как я собираю вещи, и не будут меня потом доставать. Я просто вышвырну Миллера, а Кайл… Кайл может делать все, что захочет. Он в любом случае…       Я уже чувствую себя немного лучше, когда снова возвращаюсь в комнату общежития. На меня смотрят, вероятно, из-за того, что я вышел, как будто не мог находиться в здании больше ни секунды. Теперь я врываюсь обратно, как будто я хозяин этого места, после того как некоторое время смотрел в пространство. Но кого волнует, что думают эти придурки?! Парни, которые даже не могут думать за себя, парни, которые получают удовольствие от того, что отталкивают людей. Такие люди могут просто пойти к черту.       Несколько вопросов прозвучало в мою сторону, пока я поднимался по лестнице, но я проигнорировал их. Меньше чем через два часа я все равно больше не увижу ни одного из них. Не потрудившись постучать, я вхожу в комнату, замечая, что Кайл и Миллер все еще разговаривают, и что мое внезапное возвращение напугало их.       — Стэн… — начинает Кайл, но я просто смотрю на него так строго, как только могу, а затем поворачиваюсь к Миллеру.       — Убирайся, — рявкаю я на него. Он выглядит ошеломленным, и вместо того, чтобы уйти, он смотрит на Кайла. — Это не Кайл с тобой разговаривает, а я, и я сказал уйти! Вы двое можете закончить свой такой важный разговор позже, когда меня уже не будет!       Трудно прочитать выражение лица Кайла, но я заметил, что Миллер не отрывает глаз от моего парня. Мои слова могли бы быть и беззвучными, потому что только когда Кайл кивнул ему и сказал «хорошо», Миллер надулся и ушел, тихо закрыв за собой дверь.       Прервав все свои дела, я подбегаю к двери и громко запираю ее, давая Кайлу понять, что не хочу видеть гостей. Конечно, я не хочу, чтобы и он был здесь, но я не имею права выгонять его из его собственной комнаты.       Я все равно пытаюсь. Отперев дверь, я открываю ее обратно и не очень удивляюсь, когда вижу, что Миллер прислонился к стене, вероятно, подслушивая. Я бросаю на него взгляд и поворачиваюсь к Кайлу.       — Ты тоже, — инструктирую я с самым злобным оскалом, на который только способен.       Кайл дважды моргает, не двигаясь. Мои слова не оказывают на него никакого эффекта, и когда я протягиваю руку, чтобы схватить его за руку, чтобы заставить его выйти, он вырывается из моей хватки и ворчит.       — Черта с два! — огрызается он, отступая все дальше от двери.       Я смотрю на него, делая паузу, чтобы восстановить самообладание, а затем снова поворачиваюсь к Миллеру.       — Если ты сейчас же не уберешься с глаз моих долой, я…       — Он уходит, Стэн, — говорит за него Кайл, подходя к двери и слегка толкая Миллера в спину. — Увидимся позже, Мил, — шепчет он ему. Миллер исчезает, а Кайл облокачивается на дверную раму, складывает руки и смотрит на меня.       Я стиснул зубы и пронзил его взглядом, после чего в отчаянии отвернулся.       — Это было довольно грубо, — слышу я его комментарий сзади себя.       Хотя мне хочется высказать ему все, что я думаю, я закрываю глаза и успокаиваюсь, прежде чем вытащить свой чемодан из шкафа.       — Подожди минутку! — просит Кайл, его голос становится все громче, чем ближе он подбегает ко мне. Как только я берусь за ручку, он отбирает ее и бросает на пол. — Что, по-твоему, ты делаешь?       — А на что это ПОХОЖЕ, что я делаю? — я плюю, тянусь вниз и пытаюсь вернуть свой багаж. У меня нет настроения выигрывать эту битву. Я просто хочу собрать вещи, позвонить Кенни и уехать.       Он пытается выхватить мой чемодан в последний раз, прежде чем я чувствую, что теряю самообладание. В одно мгновение я со всей силы пихаю его назад. Он спотыкается на несколько футов, прежде чем устоять на ногах, но не делает такого шага ко мне.       — Не вставай у меня на пути, Кайл, просто не надо, — тихо говорю я ему. Мы молча смотрим друг на друга, прежде чем я возвращаюсь к своему чемодану. Я медленно расстегиваю молнию, прежде чем подумать о том, что я хочу упаковать в первую очередь. О, блин. Я подхожу к комоду, открываю все ящики и начинаю закидывать вещи в чемодан. Я могу отгладить все позже.       — Куда ты собираешься? — Кайл, кажется, снова обрел голос и, похоже, хочет еще поиграть в дурака. Но я не в настроении.       — Домой. Все, что не поместится в этот чемодан, — я жестом показываю на него, — не стесняйся выбрасывать. Пожертвуй в детский фонд ОВЧ, мне все равно.       Он молчит, пока я продолжаю бросать вещи. Я закрываю один ящик, когда он опустошен, и наклоняюсь ниже, чтобы сделать то же самое со следующим.       — Почему ты едешь домой?       — Зачем мне оставаться? — спрашиваю я в ответ. — Ты дал мне идеальную причину, почему я не могу больше оставаться здесь, почему я должен пойти по стопам Остина и Дэнни.       — …Не называй его Дэнни.       Я перестаю собирать вещи и смотрю на Кайла так, будто он потерял еще больше своего и без того потерянного разума. Я собираю вещи, чтобы никогда не возвращаться в этот дерьмовый колледж, а он поправляет меня на имени другого парня?       — Да, — фыркнул я. — Ладно, — я возвращаюсь к своей задаче и пытаюсь быстрее освободить ящики. Я не уверен, как, по моему мнению, Кайл воспримет мой уход, но задавать мне простые вопросы, на которые он может ответить сам, — это не то, чего я ожидал. Я ожидал скорее истерики, что больше похоже на нового его. Но мне почти хочется посмеяться над собой. Разве он не доказал, что я его совсем не знаю?       — Ты не уедешь, — говорит он.       — Посмотри на меня, — я хватаю еще несколько рубашек и бросаю их в чемодан. — Я уезжаю, — я быстро заканчиваю с оставшимися ящиками и перевожу дыхание, прежде чем повернуться лицом к Кайлу. Он стоит прямо напротив моего ближайшего. — Подвинься, пожалуйста, — говорю я враждебным тоном. Не удивительно, но Кайл не двигается ни на дюйм. Он даже не моргает.       — Отлично, — я поворачиваюсь и наваливаюсь всем весом своего тела на одежду, чтобы она поместилась в сумку. — Сожги эту одежду, если хочешь, чемодан и так переполнен.       — Стэн, ты просто смешон.       Я игнорирую его оскорбления и слегка подпрыгиваю, понимая, что этот прием не только крайне непрактичен… но и просто неаккуратен. Я хочу ту одежду, которую блокирует Кайл. После последнего подпрыгивания моя задница соскальзывает, и я ударяюсь о землю с гулким стуком. Я подтягиваю ноги, упираясь руками в колени. Я опускаю голову на руки и шумно вздыхаю. Мне действительно нужно успокоиться. По крайней мере, мыслить рационально.       Кайл опускается передо мной на колени, протягивая руки.       — Давай я тебе помогу, — предлагает он заботливым тоном.       Я поднимаю голову и хмуро смотрю на него.       — Ты хочешь помочь мне уехать, — скептически спрашиваю я.       Его колено превращается скорее в сидение, его ноги вытягиваются и скрещиваются с моими. Я отказываюсь смотреть на сострадание в его глазах. Я не хочу больше слушать ни одного слова. Все равно все это ложь.       — Конечно, нет, — он тоже вздыхает. Пока мы сидим лицом друг к другу на земле, он ищет ответы на вопросы. Его брови нахмурены, и он пытается понять смысл всей этой ситуации. Мне было бы почти жаль его, если бы я знал, что не он был причиной всего этого.       Я качаю головой, не в силах понять, насколько он легкомыслен.       Его глаза встречаются с моими.       — Стэн, ты не можешь уехать, — его тон смягчился, и он уже не говорит мне, что я должен делать. Это более или менее просьба.       Я перестаю возиться с пальцами и смотрю на него безучастно.       — У меня нет причин оставаться.       — Разве ты не знаешь, что ты значишь для меня? — промурлыкал он, его ноги подкашиваются.       Я поднимаю брови и прикусываю губу.       — Нет, не знаю, — отвечаю я категорично.       Он хмурится.       — Стэн.       — Я значу для тебя примерно столько же, сколько и какой-то клуб психопатов. Ты это ясно дал понять, — я смотрю на свои пальцы и снова начинаю возиться с ногтями. — Ты должен понять, почему я не в восторге.       На этот раз его плечи опускаются, и он придвигается ближе ко мне, кладя руку на мое колено.       — Стэн, если бы не ты, я бы не был частью ОВЧ.       Это привлекает мое внимание. Я отпускаю свои руки и смотрю на него, раздражаясь.       — Что?!       Он смеется.       — Когда я приехал сюда, мне было одиноко. У меня не было тебя, и Миллер был первым человеком, который проявил интерес к тому, чтобы стать моим другом. Он впустил меня в свой мир, и мне стало легче справляться с тем, что я скучаю по тебе. До этого я был разбит. Несколько раз я задавался вопросом, почему я вообще оставил тебя.       — Ты уже говорил мне об этом, — напоминаю я ему, возобновляя свою незаинтересованность.       — И что с того, что я говорю тебе это снова, похоже, это не дошло до тебя в первый раз.       Я сужаю глаза в раздражении.       — Ты хочешь сказать, что это моя вина, что ты вступил в самый худший клуб из всех существующих? Теперь я чувствую себя на порядок лучше.       — Это не… — останавливает он себя, прежде чем начать ругать меня. — Что я должен был делать без тебя?       — Унывать и ждать, как и я.       — Я не такой, как ты, — замечает он, и мне не нужно говорить, что я это знаю. — У тебя не было возможности увидеть хорошую сторону ОВЧ, но они так много сделали для меня, когда ты не мог. Они помогли мне отвлечься от тебя, когда я чувствовал себя слишком одиноким, а затем они помогли разжечь мое обожание к ним, когда мне пообещали, что ты будешь нашим…       Он внезапно останавливается, и я поднимаю глаза в ожидании. Я знаю, что он собирался сказать. Что я буду их следующим новобранцем, но Кайл все еще в неведении на этот счет. Не то чтобы это имело значение сейчас, но это лишь одна меньшая вещь, которую нам нужно обсудить.       — Что? — теперь я просто веду себя как придурок, но он этого не заслуживает.       — Неважно, — бормочет он, глядя вниз.       Я усмехаюсь и отвожу взгляд. Он не может этого сделать. Даже на долю секунды он не может оставить ОВЧ, чтобы сказать мне правду. Неважно, что я знаю об их планах завербовать меня. Неважно, что я знаю все обо всем… суть в том, что он не говорит мне ни черта. Какие отношения, основанные на лжи, могут работать? Я больше не буду их частью.       — Хорошо, Кайл, — начинаю я. — Если ты так хочешь, пусть будет так, — я качаю головой. — С меня хватит.       — В смысле? — спрашивает он.       — В прямом. С меня хватит этого спора, хватит этого места… с меня хватит тебя, — я карабкаюсь, чтобы подняться с земли, но понимаю, что ноги меня не держат. Вместо этого я медленно сажусь обратно на свой чемодан.       Сердечная боль на лице Кайла непреодолима. Я чувствую, как она излучается из его потерянных зеленых глаз. Все его тело замерло, как будто кто-то нажал на кнопку «пауза». Он не моргает и не смотрит на меня. Если бы я не знал ничего лучше, я бы сказал, что он вот-вот заплачет.       Я не могу не смотреть на него, чувствуя мгновенный проблеск боли и паники. Меня разрывает на части мысль о том, чтобы уйти от него, но я действительно не вижу другого выхода. Он не может быть честен со мной, а я не хочу жить с кем-то, кто обманывает меня. Есть только один логичный выбор, и на этот раз я его сделал. Повернувшись к нему спиной, я деловито возвращаюсь к своим вещам.       Вокруг нас тишина, но я знаю, что он не двинулся с места. Я чувствую его присутствие, маячащее позади меня. Неподвижно. Ошеломленно.       Наконец, я успешно укладываю всю одежду в свой маленький чемодан и завершаю упаковку, застегивая молнию. Обнаружив, что у меня теперь достаточно сил в ногах, я встаю и начинаю снимать с кровати покрывало.       — Что… что я должен сделать, чтобы доказать тебе, как сильно ты нужен мне здесь, со мной? — спрашивает он тоненьким, хрупким голоском.       Я срываю свое покрывало и начинаю складывать его, обдумывая то, что он только что сказал. Что ему придется сделать? Он должен был бы уйти из ОВЧ! Но я знаю, что этого никогда не произойдет. Это даже не вариант.       — Ты ничего не можешь сделать, — отвечаю я, все еще стоя к нему спиной.       — Должно быть что-то! — внезапно кричит он, и впервые я рад слышать, что он теряет спокойствие из-за меня, все кончено. Он внезапно вырывает покрывало из моих рук и хватает меня за плечи, заставляя повернуться к нему лицом. — Ты не оставишь меня! Не после всего… просто скажи мне, что я должен делать!       Неужели это отчаяние в его голосе из-за меня?       Я дарю ему легкую забавную ухмылку.       — Ты ведешь себя так, будто я прошу тебя умереть за меня. Я просто хочу… — его глаза судорожно пытаются прочитать мои, расшифровать то, что я скажу, прежде чем я это скажу. — Я просто хочу правды. Вот и все, но ты не можешь дать мне даже этого, так что, пожалуйста, отпусти меня.       Кайл опускает руки, и я обхожу его, чтобы дотянуться до покрывала. Теперь мне придется сложить его заново, хотя я не уверен, как я собираюсь доставить его домой. Я бы просто оставил его, как и все остальное, но, думаю, мама будет в бешенстве, ведь оно новое.       — Один вопрос.       — Хм? — пробормотал я в ответ.       — Один вопрос, — повторяет он. — Ты можешь задать мне один вопрос о чем угодно… и я тебе отвечу.       Я обнаруживаю, что снова сбрасываю покрывало в скомканную кучу, когда медленно поворачиваюсь лицом к Кайлу. Он не может быть серьезным, даже если выглядит иначе.       — Но в обмен ты должен остаться здесь со мной, и не может быть и речи о том, чтобы ты когда-либо уехал.       — Я не твой пленник, — осторожно говорю я ему. — И я не даю никаких обещаний, которые не смогу выполнить. Ты тоже не должен.       Он робко пинает ковер, и я чувствую унцию сочувствия к нему, потому что никогда раньше не видел его таким милым. Как будто он нервничает. Нервничает из-за меня! Наконец, он произносит:       — Я не думаю о тебе как о своем пленнике.       — Ну, это хорошо.       — И я действительно хочу поделиться с тобой, Стэн. Ты думаешь, мне весело хранить секреты от единственного человека, с которым я хочу разделить свою жизнь? — он делает вдох и опускается на мою кровать. Сложив руки между коленями, он смотрит прямо перед собой. — Я обещаю тебе, я не буду лгать.       Я прикусываю губу и тоже решаю присесть. Я закидываю одну ногу на кровать и упираюсь руками в колени. Какой ОДИН вопрос занимает мой разум? О чем я хочу узнать правду? Очевидно, я должен спросить что-то, связанное с ОВЧ. Было бы смешно, если бы я этого не сделал.       — Хорошо, — соглашаюсь я. Я смотрю на него сбоку, когда его плечи опускаются. Я протягиваю руку и легонько поглаживаю его по спине, где лопатки сходятся вместе. — Скажи мне, что это.       Тело Кайла напрягается, когда он чувствует мои пальцы, и я вижу, как закрываются его глаза. Он испускает глубокий вздох, и я опускаю руку, ожидая его объяснений.       Когда объяснения не последовало, я внутренне проклинаю себя за то, что дал ему такой шанс.       — Это наш герб, — шепчет он. — Это вторая высшая награда, которую может получить член Общества Высокой Чести, — он поворачивается ко мне. — Члены получают их только после того, как заработают. Это не для всех, и только по-настоящему преданные достигают этого звания.       — Что нужно сделать, чтобы заслужить его? — с любопытством спрашиваю я.       Он улыбается мне и выдыхает.       — Это не относится к твоему вопросу.       Я тупо смотрю на него, прежде чем отвести взгляд.       — Предположим, что это не так… — я снова смотрю на него. — Но тебе не обязательно должно было понравиться…       — Это НЕ часть твоего вопроса, — мягко повторяет он.       Я понимаю, что это не так, и знаю, что должен выполнить свою часть сделки. Он сказал мне то, что я хотел услышать, даже если я уже немного знал об этом. В то же время… теперь мне стало еще любопытнее, потому что я НЕ ЗНАЮ, как человек достигает его уровня, и не похоже, что через общественные работы.       — Теперь ты удовлетворен? — спрашивает он.       Конечно, нет. Я был бы полностью удовлетворен, если бы мог задать все вопросы, висящие на языке. Но это не значит, что я не тронут тем, что он мне что-то рассказал, тем более что это связано с ОВЧ. Что он доверился мне. Часть меня предполагала, что он попытается выкрутиться или дать мне какой-то двусмысленный ответ.       — Стэн? — его голос звучит так, будто он снова начинает волноваться. Почти как будто он думает, что я могу решить, что того, что он мне сказал, недостаточно, и я все равно уйду.       Я не могу лгать. Часть меня хочет этого. Огромная часть. Даже если он доверился мне, это всего лишь один из скольких секретов? Сотни? Тысячи вещей, которые он не может мне рассказать? Что действительно является одним из всего этого? Но все же… сделка есть сделка, верно? И подумать только, я уже упаковал больше половины своей одежды.       Повернувшись к нему спиной, я думаю, как долго я могу тянуть с распаковкой. Если я продержусь слишком долго, мне действительно придется все гладить… или носить одежду помятой, что гораздо проще.       Расширив глаза, я напрягся, когда почувствовал, как Кайл схватил меня сзади, обхватив руками мой торс и уткнувшись головой в мою лопатку. Он сжимает меня на мгновение, затем ослабляет хватку, но не отпускает.       — Скажи это, — говорит он, что больше похоже на то, как он обычно приказывал мне. Но он сохраняет легкость, стараясь сохранить мягкий тон.       — Сказать, что я не уйду? — я бросаю вопрос в воздух, оставаясь на месте. Не прислоняясь к нему спиной, но и не отстраняясь от него.       — Да, я хочу услышать это из твоих уст.       Я внутренне вздыхаю и закрываю глаза.       — Я не собираюсь уходить, — его хватка вокруг меня снова крепнет, и он резко вдыхает, сильнее вжимаясь головой в мое плечо.       — Скажи это снова.       — Я… не собираюсь уходить.       — И снова.       — Кайл…       — ЕЩЕ РАЗ!       Я протягиваю руку назад и медленно глажу его кудри.       — Я не уйду, хорошо?       — Хорошо, — бормочет он и замолкает.       Я хочу сказать, что слишком много думаю об этом, но, находясь с ним и находясь там, где мы сейчас, я, наверное, не думаю. Но мне кажется, что я… подписал себе какие-то права, повторив это три раза. Я знаю, что веду себя просто нелепо, но если меня чему-то и научил ОВЧ, так это тому, что ничто из того, что ты себе представляешь, не может быть так далеко от реальности.