Реформация Кайла Брофловски

      Я моргаю и напрягаю глаза, чтобы сфокусироваться на странице 758 книги «Вычисления с аналитической геометрией», в пятый или шестой раз читая один и тот же краткий параграф. Не могу сказать, что я не был сильно удивлен, узнав, что я на грани провала в этом курсе… но тот факт, что я на грани провала в большинстве своих курсов, действительно меня достал.       Кайл то и дело предлагал мне свою помощь, но я не слишком этого хочу. Между ним и мной не все гладко, хотя мы оба игнорируем эту проблему и отказываемся поднимать ее. Он знает, что я несчастен. Он знает, что у меня здесь нет друзей. Но он также знает, что я дал ему обещание, и я буду выполнять его, что бы ни случилось. Даже если я получу большую жирную двойку по всему, что я сдал… он будет держать меня здесь, так или иначе.       В тот день, когда он показал мне, как я мог следить за своими оценками через ту штуку под названием «Журнал успеваемости онлайн», я вышел из себя. Я не только разозлился, что никогда этого не знал… но и увидел, насколько низкими были мои оценки. За исключением ораторского искусства, которое я не только сдал, но и на отлично. Получи, Миллер!       — Что ты сейчас учишь? — с любопытством спрашивает Кайл, пробираясь к моему столу. Он знает, что за последнюю неделю я выложился по полной, стараясь изо всех сил, чтобы последняя половина семестра прошла с пользой.       — Математику, — отвечаю я со скукой. Я подпираю голову кулаком и чувствую, что глаза стекленеют. Если бы только кто-то мог сделать учебник, который был бы интересным!       Он наклоняется через мое плечо и опирается рукой на спинку моего стула.       — Нужна помощь? — спрашивает он, зная, что мой ответ будет отрицательным. Мне не нужна его помощь. Я не хочу, чтобы он чувствовал себя обязанным вытаскивать меня из этой колеи.       Я заметно рычу, но он не отступает. Вместо этого он переворачивает страницу.       — Стэн, ты изучал эту страницу вчера. Ты уверен, что не…       — Я в порядке! — защищаюсь я. Я просматриваю новый материал и понимаю, что, вообще-то, я должен был изучать эту страницу. Блин, у меня проблемы.       — Знаешь, — говорит Кайл, отступая от меня, и я испускаю долгий заметный вздох. Каждый раз, когда Кайл начинает предложение с этого слова, это означает, что он собирается дать мне несколько «предложений». — На этой неделе у нас запланирована куча учебных групп, а также несколько частных.       Хорошо, это действительно звучит как предложение, которое стоит принять. Я поворачиваюсь на стуле и вижу, как Кайл собирает книги и тетради.       — О да, на любой мой предмет?       — На большинство, если не все.       Я улыбаюсь.       — Когда и где? В библиотеке?       — Не совсем… обычно они проходят в главном конференц-зале Амброуз Холла.       — Амброуз Холл? — я хмурюсь и задумываюсь на секунду. Я не узнаю это место. — Где это…       — Это зал, который похож на Парфенон.       Мои глаза расширяются, и я поворачиваю голову назад к своему столу, подальше от лица Кайла. Блядь, это то самое здание, где я пробрался на собрание ОВЧ. Погодите-ка… если учебные группы проводятся там, то…       Я снова поворачиваюсь лицом к Кайлу с суженными глазами.       — Разве это не центр ОВЧ?       Похоже, теперь его очередь сузить глаза на меня.       — Откуда ты это знаешь?       Упс.       — Эм… я просто видел много парней, направляющихся в ту сторону. Все они были из ОВЧ, но дело не в этом, я прав? Это центр ОВЧ?       Он вздыхает и собирает свои вещи в сумку.       — Какая разница? Это репетиторские группы, и это все, что должно тебя волновать.       Я фыркаю и с силой переворачиваю страницу в своей книге.       — Я буду считать, что это уклонение от моего вопроса означает «да» и «нет, спасибо». Настанет холодный день в аду, прежде чем я приму помощь от таких, как они.       Он усмехается и снова подходит ко мне, кладет руки мне на плечи. Он коротко напрягает их, как будто собирается сделать мне массаж. Но он снова смеется и похлопывает их.       — Ты слишком гордый.       Я ухмыляюсь.       — Я думаю, это очень привлекательное качество.       — А я думаю, что это идиотское качество, — отвечает он, наклоняясь к моему уху. — И нужно ли мне напоминать тебе, что ты случайно оказался с человеком, «похожим на них»? Нравится тебе это или нет, но ты все время окружен такими людьми. Какой вред может принести учебная сессия?       Делая вид, что не замечаю этого замечания, я фыркаю и смотрю в пол.       — Если только ты не планируешь запереться в одиночной камере и учиться до упаду до момента сдачи экзаменов, чтобы получить тройку… я бы сказал, что у тебя не так уж много вариантов, — замечает он.       Черт бы его побрал. Я знаю, что он прав. Я не могу заставить себя сосредоточиться настолько, чтобы выполнить любое из заданий. Малейший звук, например, щебетание птицы или звонок телефона в другом конце коридора, отвлекает меня на следующие пять-десять минут. В голове проносится тысяча мыслей в минуту. У меня не хватает места в мозгу, чтобы впихнуть дополнительные знания. Мне конец, если только у меня не появится кто-то, кто может подтолкнуть меня. Кто-то, кто, возможно, знает о предметах немного больше, чем я, и внимателен с первого дня.       Он берет меня за плечи и наклоняется, целуя меня в щеку.       — Подумай об этом, — предлагает он. Его руки опускаются, и краем глаза я вижу, как он направляется к двери.       — Куда ты идешь? — с любопытством спрашиваю я.       — На обед, — заявляет он. — Уже 2 часа дня, и мой желудок терпеливо ждал тебя, но если я не дам ему еды в ближайшее время, он съест сам себя.       Я смотрю на него, недоумевая. Он ждал меня? С каких пор? Блин, два часа. Это значит, что я читаю одну и ту же страницу — одну и ту же неправильную страницу, заметьте, — уже два часа. Думаю, пришло время признать свою слабость и попросить подсказки.       — Если ты дашь мне пять минут, я пойду с тобой, — говорю я ему, закрывая книгу и волшебным образом ощущая отсутствие пищи в собственном желудке.       — Я знал, что ты так скажешь, но решил, что принесу тебе что-нибудь, чтобы не отвлекать, — предлагает он.       — Нет, я просто пойду с тобой, — отвечаю я и надеваю свою легкую куртку. — Мне все равно нужен перерыв в учебе.       — Хм, разве ты не должен учиться, чтобы заслужить перерыв в учебе? — Кайл борется с улыбкой, а я просто отмахиваюсь от его менее чем любезного замечания.       — Наверное, мне просто нужно немного пищи для мозгов.       Несколько минут спустя, удобно расположившись на том месте, которое мы всегда занимаем, когда мы вместе, Кайл скептически смотрит на мою еду.       — С каких это пор два гамбургера, ведро картошки фри, большой молочный коктейль и кусок шоколадного торта считаются пищей для мозга?       — Углеводы, белок, овощи и немного сахара, — перечисляю я очевидное. — Я что-то упускаю? — спрашиваю я с любопытством, поворачивая голову, чтобы пройтись по рядам буфета.       — Вообще ничего, — отвечает он с улыбкой.       — Кайл!       Я смотрю на голос, который его окликнул. Мое лицо автоматически возвращается к тарелке. Это ребята из общества высокой чести, ничего такого, что бы меня беспокоило, хотя они обычно стараются не беспокоить Кайла, когда мы вдвоем. Не знаю, для меня это или для него.       Трое парней оказываются в конце нашего стола и улыбаются, как будто они выскочили из пошлых телешоу восьмидесятых.       — Ты все еще готов к ежегодному закрытому барбекю? — спрашивает один из них. Мне нравится, что все их внимание приковано к Кайлу, как будто меня не существует.       Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Кайла, который делает глоток воды, прежде чем ответить.       — Да, с нетерпением жду его. Милл говорит, что там всегда весело.       — Так и есть, и ты будешь на собрании по планированию через час?       Кайл кивает, и ребята продолжают ухмыляться, а затем кивают и идут к своему столу.       — Не знал, что у вас сегодня собрание, — бормочу я, обнаружив, что моя мозговая пища стала менее приятной еще до того, как я получил шанс покопаться в ней.       — Это всего на пару часов, — рассеянно отвечает он. — Стэн, барбекю не является эксклюзивным для ОВЧ… мы все можем пригласить одного гостя.       — Как мило, — бормочу я, жуя несколько картофелин фри.       — Прекрати язвить, — ругает он меня, делая несколько укусов своей собственной еды, которая состоит из куриной грудки на гриле и овощной смеси.       Я хмуро смотрю на его тарелку, в основном на еду. Как кто-то может насытиться этим? Взгляд блуждает по моей тарелке, отмечая размер бургеров и молочного коктейля. Внезапно я понял, почему мои друзья постоянно смеются надо мной. У меня расстройство пищевого поведения. Я объедаюсь, а потом объедаюсь еще. Не то чтобы я когда-либо менял этот факт. Я скорее…       — Стэн, ты слышал, что я сказал? — спрашивает Кайл, его глаза прикованы к моему лицу. Я поднимаю глаза от еды и вижу, что они смотрят на меня в поисках ответа.       Я поднимаю брови в ответ.       Он делает глоток воды и накалывает вилкой стручковую фасоль, его глаза по-прежнему устремлены на меня.       — Я сказал, что мероприятие не эксклюзивное.       — Я тебя слышал, — отвечаю я, приглушенно кусая гамбургер. Как он вообще может считать меня привлекательным? Я уверен, что набиваю лицо и говорю с открытым ртом.       Язык его тела говорит мне, что он начинает раздражаться. Пока он возится со своей вилкой, он устраивается удобнее.       — Это значит, что мне не придется идти туда одному.       — Я это тоже слышал, — говорю я, потягивая свой молочный коктейль. Держа бургер в обеих руках, я добавляю. — Так кого ты берешь?       Он издает щелкающий звук горлом и поджимает губы.       — Не притворяйся, что ты настолько глуп.       — Ну, я проваливаю большинство курсов…       — Да пошел ты, Стэн, — огрызается он, начиная собирать свой поднос и различные предметы. — Я игнорировал твой цинизм всю неделю, но вот я здесь, пытаюсь предложить тебе стать моей парой на барбекю, а ты не можешь пройти мимо того факта, что его устраивают члены ОВЧ. Повзрослей, — заканчивает он, вставая.       Я лениво потягиваю молочный коктейль, глядя вслед уходящему Кайлу. Повзрослеть? ОВЧ — это не художественный клуб. Они не какая-то безобидная группа, которая мне просто не нравится. У меня есть причины не любить этих ребят. Дело не во взрослении, они не были грубы со мной и не смеялись надо мной. Это потому, что они меняют людей, лгут людям, ВЫДВОРЯЮТ людей. Я отказываюсь чувствовать вину за их встречу.       Я решаю не торопиться с обедом. Даю Кайлу достаточно времени, чтобы собрать свои вещи и уйти из общежития, когда он вернется, если захочет. Таким образом, я смогу избегать его до следующего занятия. Бесполезно мириться, когда он злится.       Ничего страшного. Я просто буду сидеть здесь и есть свой обед в комфортной тишине…       — Кто сказал, что ты можешь здесь сидеть? — рычу я.       Мне даже не нужно поднимать глаза от своей тарелки, чтобы увидеть, кто это. Я практически чувствовал его приближение.       — Ты не самый гостеприимный человек, да?       — Не для тех, кто мне не нравится, нет.       Миллер ухмыляется, а я закатываю глаза к потолку, проклиная свое невезение и не вовремя ушедшего Кайла за то, что у него испортилось настроение.       — Что ты делал, наблюдал и ждал, пока Кайл уйдет, прежде чем подойти ко мне?       — Более или менее. Кайл сказал мне, что сам разберется с этим, но я становлюсь все нетерпеливее, поэтому решил, что возьму на себя ответственность спросить тебя.       Я откусываю огромный и, надеюсь, тошнотворно выглядящий кусок своего бургера.       — Спросить о чем?       Он кривится, и я наблюдаю, как его губы сжимаются от отвращения, прежде чем он берет под контроль свое выражение лица и возвращается к своему самому любимому. Бесстрастному.       — …Ты слышал что-нибудь о Джейсоне в последнее время? Он не отвечает ни на один из моих звонков.       Я фыркнул.       — Я в шоке, и не из-за того, что Джейсон не разговаривает с тобой. Очевидно, почему. Я имел в виду скорее тот факт, что ты спрашиваешь меня о чем-то. Я знаю то, о чем ты ничего не знаешь.       — Ты слышал о нем или нет?! — огрызнулся Миллер, на мгновение потеряв самообладание.       — Неужели то, что я сказал, вошло в одно ухо и вышло из другого? Он не хочет иметь с тобой ничего общего. Оставь его в покое. Ему лучше не быть твоей куклой-марионеткой.       Миллер скрежещет зубами от моего замечания.       — Стэн, я не спрашиваю твоего мнения по этому вопросу. Я просто хочу знать, слышал ли ты о нем что-нибудь.       Я усмехаюсь.       — И я не говорю тебе о своем мнении. Я говорю тебе слово в слово то, что Джейсон сказал мне.       Он неловко отодвигается, оглядываясь по сторонам. Я думаю, он смущен тем, что его видят со мной. А может, он просто смущен тем, что я в кои-то веки его опередил. Наклонившись, он практически шепчет:       — Ты скажешь мне то, что я хочу знать. Джейсон — мой друг, он…       — Он просто марионетка, которой ты управляешь, — заканчиваю я за него, удивленный и слегка взбешенный от того, что он все еще называет Джейсона другом. — Они все такие. И он узнал правду, так что он покончил с тобой, — я наклоняюсь над едой, но не понижаю голос. — И я тоже. Пожалуйста, дай мне спокойно доесть.       — Почему ты так груб? — спрашивает он. — Я просто беспокоюсь о нем.       Мои глаза практически вылезают из черепа. Серьезно? Он пытается всучить мне эту фразу? Он, должно быть, шутит. Разозленный тем, что он игнорирует мое явное недовольство его присутствием, я грызу картошку и запиваю молочным коктейлем, не отвечая ему.       — Стэн, ты можешь считать себя особенным для него, но если бы не Кайл или я, тебя бы не познакомили с Джейсоном, — продолжает он.       Я тупо смотрю на него.       — Не придавай себе слишком много значения, Миллер. Если бы не Кайл, и только Кайл, меня бы здесь не было. Так что, будь добр…       — Если бы не я, тебя бы тоже здесь не было, — поправляет он.       Я сужаю глаза, тщательно интересуясь его объяснением.       — Объясни, — призываю я его.       Он закатывает глаза и хмыкает.       — Неважно. Просто скажи мне, Джейсон в порядке?       — Он в порядке, — бормочу я, откусывая еще кусочек. — И он будет в порядке даже после того, как ты о нем забудешь. Так что ты сделал свою благотворительную работу на сегодня, проверив его. Можешь похлопать себя по спине и убраться от меня подальше.       — Каким бы раздражительным и незрелым ты ни был, я не вижу причин уходить, если я не получил ответы на все вопросы, за которыми пришел сюда.       Я стиснул зубы. Я раздражительный и незрелый? Это больше похоже на то, как он описал себя.       — Тогда, если ты не хочешь уходить… — говорю я, вставая с подносом с едой.       — О, сядь, — говорит он так, как будто он раздраженный отец, разговаривающий со своим ребенком. У меня возникает искушение швырнуть поднос ему в лицо, но я контролирую себя, хотя и не сажусь. — Я сказал, садись, — говорит он более низким голосом.       — В отличие от других твоих последователей, я не какая-то покорная сучка, — рычу я и иду к двери. Я соберу все это и поем в другом месте. Я никак не могу справиться с его дерьмом. Мне и так приходится слушать и «уважать» его на уроке ораторского искусства, а вне урока? Я фыркнул. Он не имеет никакого контроля над этим аспектом моей жизни.       Пока я спокойно пытаюсь упаковать свою еду в маленькие пенопластовые контейнеры, я замечаю, что Миллер стоит у единственного выхода, не считая аварийных. Он смотрит прямо на меня с тем же раздраженным видом.       В чем его проблема? Каким бы мудаком он ни был, он относительно умный мудак и знает, когда мне более чем достаточно его лица и его личности. Это нормально. Я просто пройду мимо него, не сказав ни слова.       — Помнишь старую поговорку Стэна: ты можешь убежать, но не можешь спрятаться? Так вот, я получу от тебя нужную мне информацию, даже если мне придется изводить тебя день и ночь. Так что либо мы закончим этот разговор, либо я стану твоим личным преследователем.       Он серьезно? Выражение его лица заставляет меня думать, что да; и это печально, но он прав. Этот парень практически управляет кампусом. В любое время, когда он не может быть рядом со мной, как пиявка, он может легко заставить кого-то другого сделать это.       Я рычу на него и крепче сжимаю свои контейнеры.       — Отлично. Тогда пойдем прогуляемся, и ты сможешь задать свои маленькие вопросы, — но это не значит, что я буду на них отвечать.       Миллер выходит за мной через двойные двери, и я громко выдыхаю, с нетерпением ожидая, пока он догонит меня.       — Помедленнее, — приказывает он.       — Нет, спасибо, здесь я буду командовать. В конце концов, это тебе нужна информация, — огрызаюсь я, уткнувшись носом в верхнюю часть пиджака. Вскоре я понимаю, что это не помогает унять мой озноб. Я думаю, что это не от холодного воздуха.       Он подбегает ко мне с озабоченным выражением лица. Неужели он действительно думает, что я когда-нибудь сделаю то, о чем он меня просит?       — Джейсон, прежде всего, все еще является членом нашего почетного общества. Твой долг — раскрыть любую имеющуюся у тебя информацию о его местонахождении, — продолжает он, глядя прямо на меня. Он не отстает от меня, даже синхронизирует свои шаги с моими.       Я закатываю глаза и прижимаю контейнеры поближе к телу, пытаясь их согреть       — Я предлагаю тебе отказаться от этой темы и перейти к следующей, Миллер. У меня нет целого дня.       — Стэн, притормози, — снова говорит он мне, на этот раз протягивая руку и хватая меня за бицепс. Я останавливаюсь и смотрю на него. Он впивается пальцами в материал моей куртки и начинает идти в своем темпе. У меня нет выбора, кроме как идти рядом. — Ты действуешь мне на нервы, — говорит он мне.       Я качаю головой.       — Тогда отпусти меня и оставь в покое, — это кажется логичным шагом.       Он наклоняется ближе и поворачивает меня так, что я дышу ему в затылок.       — Если ты не расслышал меня достаточно четко, я сказал, что Джейсон все еще является частью ОВЧ. В твоих интересах ответить на мои вопросы, чтобы мы могли разгадать эту тайну.       Я наклоняю голову и смотрю прямо на него, проникая в его пронзительные голубые глаза.       — Ты глухой? Может, ты просто дебил? — он начинает отводить от меня взгляд, но я возвращаю его глаза назад, поднеся пальцы к его подбородку. В его глазах мелькает ненависть, прежде чем я продолжаю. — Нет никакой тайны, Миллер. Джейсон уехал, потому что ты его продал. Потому что ты лгал ему с самого начала. Он услышал это из твоих собственных уст. Ты не можешь отрицать этого, потому что ты был ТАМ. Так что возвращайся к тому, чтобы вести своих дронов по всему колледжу и оставь меня на хрен в покое!       Прежде чем я успеваю убрать руку и уйти, на его лице появляется гнев, больший, чем я видел за последнее время.       — И что именно он услышал? — он делает небольшой шаг вперед, но я отказываюсь отступать. Он пытается запугать меня, вцепившись мне в лицо, но нужно ли мне напоминать, у кого чье лицо в руке? Я не отступлю.       — Хватит строить из себя невинность, — шиплю я. Я устал от его поведения, как будто он не знает, что он сделал и сказал. Никто не может настолько забывать о своих собственных действиях.       Он продолжает тупо смотреть на меня, и у меня возникает мысль плюнуть ему в лицо. Мы находимся достаточно близко, чтобы попасть прямо в него.       — Ладно, — фыркаю я и опускаю руку обратно на бок, но голову оставляю на месте. — У меня больше нет времени на твое дерьмо. Он подслушал твой разговор с Кайлом.       — КАКОЙ разговор?       Я фыркнул и на секунду отвел глаза в сторону, прежде чем снова встретиться с ним взглядом.       — О том, что ты разлучил его и Остина ради своей личной выгоды. Лгал Джейсону о том, что ты сказал Остину, когда Джейсон доверился тебе, чтобы наладить отношения между ними. Тот разговор.       Пока я рассказывал ему то, что он уже знал, я чувствовал, как его хватка на моем бицепсе крепнет. Я был готов игнорировать это, но теперь рука начала пульсировать.       — Ты делаешь мне больно, — рычу я.       Он опускает голову, еще на дюйм или около того, так что наши носы почти соприкасаются. Я вижу, как в его глазах промелькнуло замешательство. Похоже, он искренне не понимает, что Джейсон подслушал. Но, конечно, это бессмысленно. Кайл обязательно рассказал бы ему, ведь Кайл рассказывает ему все.       — Мне плевать, что я причиняю тебе боль, — говорит он несколько рассеянно. — Джейсон слышал, как я рассказал все это Кайлу? — внезапно спрашивает он, пристально глядя на меня.       — Перестань вести себя так, будто ты этого не знаешь! Это выводит меня из себя!       — Я не знал! — рявкает он, крепче сжимая меня и дергая за руку. — Что еще он слышал?       — Как же! И ты, блядь, прекрасно знаешь, что он слышал! А теперь назад. Свали, — угрожающе говорю я. — От него и от меня, пока я реально не разозлился.       Что-то внутри Миллера, кажется, вот-вот сломается, но я остаюсь твердым и жду, пока он освободит меня из своей смертельной хватки. Его глаза начинают блестеть, и кажется, что он вспоминает этот разговор. Хорошо. Я устал напоминать ему об этом.       — Я не знал, что он слышал, — бормочет он больше для себя, и я не могу остановить фырканье, которое вырывается из моего рта.       — Да! — говорю я с сарказмом. — Потому что это не то, что Кайл не сказал тебе. Он же рассказывает тебе все! — пока он смотрит на меня, я чувствую замирание в своем нутре. — Кайл… не сказал тебе?       — Что вы делаете? — спрашивает легкий голос, не принадлежащий Миллеру.       Мы оба поворачиваем головы, которые все еще находятся опасно близко друг к другу, чтобы посмотреть на Кайла. Он стоит с безэмоциональным выражением лица и смотрит на нас обоих.       Я открываю рот и делаю паузу, чтобы сделать вдох, мои глаза шире, чем блюдца. Он напугал меня, и меня охватило откровение. Может ли это быть? Неужели Кайл хоть раз что-то утаил от Миллера? Что это значит? Что это значит для нас…       — Не трогай его, — говорит Кайл тусклым голосом. Его глаза прикованы к руке, обхватившей мою руку.       И тут я чувствую, как хватка Миллера сжимается еще сильнее. Он практически душит мою руку. Я слышу его прерывистое дыхание, как будто он тоже застигнут врасплох. Впервые он буквально лишился дара речи. Мои глаза мелькают по его выражению лица, как у оленя, пойманного в свете фар. Интересно, понял ли он то, что сказал Кайл? Кажется, он тоже больше сосредоточен на том же озарении, что и я. Что Кайл, возможно, не доверился ему.       Кайл переводит взгляд на лицо Миллера, его глаза прожигают дыру в холодных голубых глазах Миллера.       — Отстань от него, — говорит он, сохраняя относительное спокойствие, но в его глазах вспыхивает гнев.       — Кайл, — начинает Миллер, его рука сжимает мою руку, как будто он наказывает ее за присутствие Кайла. Это похоже на то, что к нему только что вернулся голос, как будто он возвращается в настоящее.       — Я сказал, отвали от него! — Кайл внезапно срывается с места, направляясь прямо к нам. Достигнув нас, он практически раздвигает нас с Миллером своими сильными предплечьями, отталкивая Миллера на расстояние вытянутой руки. Он кипит от гнева, недоверчиво глядя на Миллера, а затем делает шаг ко мне.       Миллер останавливается и стоит, ошеломленный.       — Не трогай его, никогда, — говорит ему Кайл почти рассуждающим голосом. Как будто он объясняет Миллеру простой жизненный факт.       Миллер смотрит на него в ответ с удивлением, которого я никогда не видел в чертах его лица, в то время как я смотрю на Кайла. Я в недоумении. Он перешел от спокойствия к гневу и снова к спокойствию менее чем за десять секунд.       — Я… — Миллеру удается сказать что-то, но он зажимает себе рот. Я не знаю, то ли это из-за внезапного предупреждающего рыка Кайла, то ли Миллер действительно теряется в словах. Я уверен в этом. Кайл склонен принимать сторону Миллера, а не мою. Это не так, я все еще пытаюсь понять, что Кайл, похоже, прислушался ко мне, когда я сказал ему, что хочу, чтобы некоторые секреты остались между нами, и только между нами.       Кайл поворачивается ко мне и смотрит на меня так, словно осматривает меня на предмет повреждений. Миллер делает шаг вперед, и Кайл краем глаза замечает это. Он быстро поворачивает голову назад, чтобы встретиться взглядом с Миллером. Он оценивает ситуацию. Он с подозрением смотрит на Миллера. Подождите. Неужели он думает…       — Это не то, что ты думаешь, — отвечает Миллер на мой вопрос за меня, только он обращается к Кайлу.       Кайл наблюдает за своим лидером еще несколько секунд, прежде чем выражение его лица значительно улучшается.       — Я знаю, что вы двое презираете друг друга. Вы не можете находиться вместе в одной комнате, чтобы не поссориться из-за чего-нибудь, — он смотрит на землю. — Лучше бы так и оставалось.       Я слежу за взглядом Кайла, пока он не останавливается на мне. Я смотрю на него, почти извиняясь, и пытаюсь что-то сказать. И снова мой голос застревает в горле. За последнее время произошло столько всего, что это невозможно выразить словами. Сначала Кайл рассказал Миллеру НАШ секрет, потом сказал, что выберет ОВЧ вместо меня, потом доказал, как сильно он хочет видеть меня здесь, а теперь я узнаю, что на этот раз он действительно следовал моим желаниям. Может ли все измениться? Конечно, я понял, что он никогда не будет ненавидеть этот ебаный клуб так, как я. Но и от Миллера мне его никогда не отвадить. С этим я смирился. Но вся эта ревность… он выбирает меня, а не Миллера? Это само по себе огромная победа. Мне хочется праздновать.       — Пойдем со мной, Стэн, — просит Кайл, но больше требовательным тоном. Я не уверен, как сейчас вести себя с Миллером, поэтому подчиняюсь. Что бы ни сказал мне Кайл, это не может быть хуже, чем когда этот урод командует мной, как будто он мой хозяин.       Он не обращает на Миллера ни малейшего внимания, и я должен делать то же самое, но я не могу удержаться, чтобы не оглянуться и не посмотреть на него. Он все еще стоит и выглядит хуже некуда, и мне приходится сдерживаться, чтобы не расхохотаться. Я не должен быть так счастлив, видя кого-то таким несчастным, но раз так, то нет смысла останавливать это чувство.       Кайл ведет меня в сторону общежития, и как только мы проходим мимо одного из зданий главного факультета, я понимаю, что у меня скоро занятия. И раз уж я провалился, то, наверное, мне стоит его посетить.       — Кайл, у меня еще занятия, — говорю я негромко и жду, что он перестанет идти и отпустит меня. Мы всегда можем поговорить позже.       — Пропусти их, — говорит он прямо и продолжает идти, не пропуская ни шагу, хотя я замираю от неожиданности, но быстро догоняю его.       Я пытаюсь придумать, что сказать дальше. Я бы хотел затронуть тему Миллера — по крайней мере, понять, что он воспринимает мои слова всерьез, — но, похоже, он не хочет говорить. К тому времени, как мы достигаем дверей Уиндермира, я немного запыхался, и Кайл не сбавляет темпа, пока мы не взлетаем по лестнице и не оказываемся за закрытой дверью нашего общежития.       Зайдя в комнату последним, я закрываю дверь и настороженно смотрю на него. Он стоит лицом к окну, так что его спина обращена ко мне, но я вижу, что наша быстрая прогулка заставила его легкие работать. Наблюдая за его глубоким дыханием, я вспоминаю, что только что произошло. Как он защищался и защищал меня. На глазах у своего друга-мудака, парня, ради которого он обычно бросает меня. Он встал на мою сторону, вспылил и сорвался из-за того, что Миллер дотронулся до моей руки. Он ревновал, и я никогда не видел его таким раньше.       Возможно, его реакция должна была бы меня немного обеспокоить, но вместо этого, как ни странно, она меня… даже заводит. Представлять его таким, оттаскивающим меня от другого парня и говорящим этому парню не трогать меня…       — Кайл, — медленно пробормотал я.       — Я знаю, прости, — тихо говорит он, все еще глядя в окно. — Ты не предмет, а я обращался с тобой как с предметом.       — Это не…       — Но, — он оборачивается, и я вздрагиваю от его взгляда. Он явно все еще думает о том, что произошло всего несколько минут назад, потому что его глаза пылают. — Дело не в том, что он просто прикасался к тебе, Стэн. Это его хватка на твоей руке, как будто он говорил, что ты его, хотя мы все прекрасно знаем, что ты мой.       — Я? — спросил я, не совсем понимая, почему я прошу его прояснить это. Я и так знаю, что это правда.       Он опускает плечи и бросает на меня короткий взгляд.       — Я думал, мы только что решили, что я не предмет, — начинаю я, пытаясь завязать разговор, хотя я уверен, что Кайл сейчас не хочет этого. Он снова смотрит в глаза, и я не собираюсь его переубеждать. Странно думать, что он имеет такую власть надо мной, но что я могу сказать? Он тоже мой. А я ведь сказал, что хочу отпраздновать…       Что шокирует, так это то, кто делает первый шаг. Я без промедления направляюсь к нему, прежде чем он успевает ответить. Я захватываю его губы, и он сдается, его руки проводят по моей шее.       Он отстраняется.       — Значит, ты пропустишь занятия?       Я подвожу его к кровати, и мы падаем на нее всей массой, его руки уже стягивают кофту с моей спины. Я теснее прижимаюсь к нему и хватаюсь за каркас кровати. Когда его губы приближаются к моему уху, он шепчет.       — Я приму это как «да».       Действительно, нужно ли ему было спрашивать?

***

      Тот, кто сказал, что ссориться полезно, потому что мириться всегда горячо, очевидно, знал, о чем говорил. Пока Кайл обнимает меня, я не могу вспомнить, когда в последний раз я был настолько возбужден или так необъяснимо стремился игнорировать все внешние влияния и просто чувствовать. Просто наслаждаться почти совершенством Кайла Брофловски. Отбросить все другие мысли, проносящиеся в моем мозгу, и сосредоточиться на нем. Только на нем.       — Ты весь потный, — говорит мне Кайл, убирая прядь волос с моего лба.       Я улыбаюсь, не в силах придумать умный ответ.       — Ты молчишь уже больше пяти минут. Ты в порядке? — спрашивает он, подперев лицо рукой.       Я поворачиваюсь к нему с той же глупой ухмылкой.       — Я в порядке, — заверяю я, прежде чем вернуться к разглядыванию потолочных плиток. Раньше я не замечал, какой они формы. Как будто кто-то вырезал их вручную и собрал вместе с завязанными глазами. Края даже не совпадают.       — Стэн, я хочу тебя кое о чем попросить, — продолжает он, его руки вырисовывают узор на моей груди. Кончики его пальцев медленно перемещаются из стороны в сторону и проводят линию по моим редким волосам на груди.       — М-м-м, — рассеянно бормочу я. Я чувствую, как его рука скользит дальше вниз. Он обхватывает мой пресс, массируя кожу пальцами.       — Вообще-то, я хочу кое о чем тебя попросить.       — Мм, — мычу я, чувствуя, как температура снова начинает повышаться.       — Ну, — он делает паузу, и я улыбаюсь шире, чувствуя, как его губы касаются моей шеи. Это просто смешно, как он знает все мои чувствительные места, не то чтобы я возражал. Я удовлетворенно закрываю глаза, когда он проводит носом по моей нижней челюсти. — Насчет барбекю?       — Хм? — отвечаю я и слегка наклоняю голову, чтобы дать ему лучший доступ.       — Я бы очень хотел, чтобы ты пришел, — шепчет он и целует мой висок. Он продолжает линию поцелуев от моей щеки, вниз по шее, к уху и обратно. Они такие нежные и теплые. Его пальцы проникают чуть ниже моего пупка, где он играет со шлейфом грубых волосков, ведущих на юг. — Не хочешь?       — Не хочу что, — ошеломленно отвечаю я. Внезапно мое внимание переключается не куда-нибудь, а туда, куда ведет его рука. Его поцелуи набирают силу, и я облегченно стону, когда он начинает посасывать основание моего горла.       Он поднимает голову и улыбается мне.       — Не хочешь пойти со мной?       Я поднимаю голову, собрав все свои силы, чтобы встретить его взгляд. Его рука опускается вниз и касается внутренней стороны моего бедра.       Моя голова падает обратно на подушку.       — Зачем?       — Нам будет весело вместе, — легкомысленно продолжает он. — Разве нам не всегда весело вместе? — при этом он слегка приподнимает руку, умело обхватывая меня. Я снова закрываю глаза, когда он начинает двигаться вверх-вниз.       — Это правда, — бормочу я, расширяя улыбку. Он двигает рукой немного быстрее.       Я чувствую его дыхание на своем подбородке, и его рука входит в ритм.       — Значит, это значит «да»? — он прижимается своим телом к моему, и я чувствую, как сильно он хочет меня.       Мои щеки болят от долгой ухмылки.       — Хорошо, — я согласен на все, лишь бы он не прекращал свои действия.       — Отлично, — говорит он, и я чувствую его улыбку, когда он наконец целует меня в губы. — И ты обещаешь, да?       — Конечно, — говорю я и даже слегка киваю, чтобы он знал, что я серьезно настроен сдержать свое обещание… Я замираю и резко открываю глаза. — Подожди, на что ты только что заставил меня согласиться?       Я слышу легкое хихиканье Кайла, и он снова целует мои губы, прежде чем приспособиться, чтобы лучше схватить мой прибор. Он закидывает одну ногу на мою, прижимаясь ко мне.       — Конечно, на ежегодное закрытое барбекю ОВЧ, это будет весело.       Я в шоке смотрю на него и пытаюсь сесть. Он тут же отступает и перебирается на свою сторону кровати. Какой грязный трюк!       — Ты не можешь заставлять меня давать обещания во время такого! Это нечестно!       — Это было во время прелюдии, — уточняет Кайл.       Внезапно я больше не в настроении для… игры. Чувствуя, что мое разочарование нарастает, я хмурюсь.       — Моя точка зрения остается прежней. Я был ОТВЛЕЧЕН!       — Может, и так, но ты уже обещал, и если ты откажешься от своего обещания… — он прервался и покачал головой. — Я правда хочу, чтобы ты пошел со мной, пожалуйста, не пытайся отказаться от этого, хорошо? Тебе будет весело.       — Не могу поверить, что ты так поступил со мной… — говорю я больше себе.       — Не похоже, что тебе не понравилось то, чем мы только что занимались.       — Это неважно, Кайл! — я огрызаюсь на него, прежде чем вздохнуть. — Хорошо, я пойду, — говорю я нехотя. — Но! Это значит, что ты должен мне услугу.       — Какую же?       — Я еще не уверен, но если я должен это сделать, ты должен сделать что-то для меня, — я скрещиваю руки, решительно настроенный на то, чтобы он согласился.       Он одаривает меня ленивой улыбкой и качает головой.       — Справедливо, но знай пределы своей благосклонности.       — Да, да, я не могу просить тебя взять меня с собой на собрание ОВЧ, — я машу рукой и вспоминаю, почему он не должен этого делать; учитывая, что я уже сам туда ходил. Это заставляет меня содрогнуться от воспоминаний.       — Что случилось? — спрашивает он, заметив резкое изменение температуры моего тела.       Я заставляю себя снова расслабиться. По мере того, как я это делаю, я начинаю ощущать боль от того, что я бросил прелюдию на произвол судьбы. У меня будут синие яйца весь месяц, клянусь. Тряся головой, я устраиваюсь на подушке.       — Ничего страшного… расскажи мне об этом барбекю…       — Ну, я еще не знаю всех деталей, но у нас встреча в… БЛЯДЬ! — его внезапный крик настораживает меня, и я смотрю на его расширенные глаза и мгновенно взбешенное выражение лица. Он тянется ко мне и хватает часы. Я беспомощно лежу под ним. Я бы солгал, если бы сказал, что не хочу продолжить то, на чем мы остановились. — Блядь, — снова ругается он.       — Что? — лениво отвечаю я. Надеюсь, это не очередной способ избежать ответа на один из моих вопросов. Я ложусь на спину, когда он забирается на меня сверху… но это длится не более миллисекунды, прежде чем он слезает с кровати и мечется по комнате. Я перекладываюсь на бок и с изумлением наблюдаю, как он чуть не доводит себя до сердечного приступа в поисках одежды. Наклонившись над краем кровати, я замечаю его боксеры и подцепляю их одним пальцем, поднимая на расстояние вытянутой руки. — Ищешь это? — спрашиваю я с дьявольской ухмылкой.       Он приостанавливает движение, чтобы выхватить их из моей руки и надеть. Одновременно я слышу стук в дверь. Наше внимание переключается на нее, когда Кайл подходит и поворачивает ручку.       Теперь моя очередь проклинать.       — Блядь! — кричу я, когда он открывает дверь, не обращая внимания на отсутствие на мне одежды. К счастью, все, что я вижу, это размытые лица нескольких парней с другой стороны — ни один из них не смотрел в мою сторону — в течение нескольких секунд, пока Кайл не закрывает за собой дверь. Когда я вижу, что все чисто, я нащупываю свои собственные боксеры и надеваю их, прежде чем подкрасться ближе к двери.       — Я знаю, — слышу я голос Кайла с другой стороны. — Я был занят.       Я хмурюсь в замешательстве и прижимаю ухо к двери, чтобы лучше слышать приглушенный разговор.       — Когда ты не появился, мы начали волноваться, — слышу я голос. Я не узнаю его обладателя, поэтому мне интересно, с кем он говорит. — Миллер сказал, что мы должны тебя проверить, но многие все равно уже решили идти. Это просто на тебя не похоже.       — Я собирался пойти, просто… отвлекся, — слышу я слова Кайла и мне приходится сдерживать фырканье. Он использовал тот же термин, что и я всего несколько минут назад.       В разговоре наступает пауза.       — Мы видим. Милл будет не слишком доволен.       — Мне сейчас абсолютно все равно, что думает Миллер, — отвечает Кайл легкомысленным тоном, и я усмехаюсь про себя. Хотел бы я, чтобы сам Миллер это услышал. — И вообще, он должен знать, что все, что я делаю, идет на благо ОВЧ.       Я слышу усмешку.       — И как именно ты этого добивался?       — Приводил нашего новобранца в покладистое настроение. Можете сказать Миллеру, чтобы он ждал его на барбекю, как мы все и договаривались.       — Правда? — в чужом голосе звучит удивление. Не то чтобы меня это волновало.       Я правильно расслышал Кайла? Лучше бы это был пиздежь. Лучше бы он говорил это только для того, чтобы отпугнуть своих инквизиторов.       — Ты уговорил брата С. согласиться пойти на мероприятие?       — Он пообещал, что пойдет. После этого больше не должно быть никаких проблем.       Я сжимаю кулак и делаю несколько спокойных вдохов. Конечно же, Кайл просто выдумал эту чушь. Он не серьезен; он не затащил меня в постель с единственной целью, связанной с ОВЧ. Может быть, для этого и нужны были последующие действия, но не первые. Нет, это было только для нас и ничего больше. Потому что если бы это было не так… тогда это означало бы, что все, все с самого начала было спланировано. Миллер говорил со мной, Миллер настаивал на том, чтобы идти со мной, Кайл… удобно подловил нас в таком положении. Оттащил нас друг от друга, потащил меня обратно в общежитие…       Нет. Я просто параноик. И я теряю нить разговора за дверью.       — …он не станет, не волнуйтесь, — слышу я, как Кайл уверяет их в том, что я не буду делать, и мысленно ругаю себя за то, что отстал и замечтался. Я делаю это слишком часто, и в результате пропускаю много важной информации. Например, математику и физику… и техническое рисование. Не могу поверить, что я его провалил! Даже с помощью Марка, я все еще на три недели отстаю от любого расписания, которое позволит мне наверстать упущенное…       Черт, я снова это делаю!       — А Миллер? — спрашивает другой голос, который я не узнаю. И тут же я снова думаю о другом. Надо прекратить это делать!       — Ничего. Он знает, что я со Стэном, и в курсе ситуации. Он даже одобрил его вербовку. Сегодня мне больше нечего ему сказать, — сухо отвечает Кайл, а я в недоумении, о чем, блядь, они говорили. Неужели Кайл так разозлился на Миллера, что не стал с ним разговаривать? Конечно, это всего лишь один день, но все же. Это доказывает, что я просто параноик. Если только все это не большая уловка, потому что он знает, что я подслушиваю…       — Мы обсудим детали завтра за обедом, хорошо, Джим? — Кайл скорее диктует, чем спрашивает.       — Хорошо.       — А теперь, если ты не против, — говорит Кайл, и я могу только представить, какой жест он делает. Или какие лица делают эти парни. — Тогда я заглажу свою вину перед Миллером. Пока, — говорит он.       Прежде чем поворачивается ручка двери, я обнаруживаю, что убегаю с этого места в более безопасное, менее заметное пространство комнаты. Когда Кайл входит, я начинаю лихорадочно искать что-то в беспорядке в своих ящиках.       Уголком глаза я поглядываю на него, оценивая свою внутреннюю ярость. Я в ярости — если он использует мои чувства к нему, чтобы заставить меня стать следующим клоном, обещал ли я или нет, я убираюсь отсюда. Но что, если он просто сказал это, чтобы защитить свою задницу? Ведь он только что пропустил встречу со всемогущим Миллером, потому что был занят тем, что возился со мной. Я сужаю взгляд, когда он оглядывает комнату, словно пытаясь найти меня.       — Неприятности? — спрашиваю я, капая невинностью.       Он фыркает и почесывает плечо.       — Я вроде как облажался, — его признание шокирует меня, хотя я не уверен почему.       — О?       — Я должен был пойти на встречу по поводу ежегодного барбекю к ОВЧ. Ты должен помнить, что ты вел себя как задница по этому поводу, — я хмурюсь, но киваю. — Несколько парней зашли напомнить мне, и мне пришлось соврать, что я не пойду.       — Соврать? — мое настроение немного поднимается.       Кайл кивает.       — Не могу вспомнить, когда я в последний раз вводил в заблуждение товарищей, но детали наших отношений должны оставаться между нами двумя, как ты думаешь?       — Согласен, — говорю я, чувствуя, как меня охватывает облегчение. Он просто притворился. Я думаю, я надеюсь. Как бы мне ни было неприятно это признавать, иногда мне трудно ему доверять. Было бы здорово полностью довериться ему, но… я просто никогда не знаю.       — Хотя парни послужили хорошим напоминанием о том, что время игр закончилось, и что мы должны вернуться к тому, чем должны были заниматься раньше.       Я скользнул обратно в его кровать и спрятался под одеялом.       — Чем именно?       Он стягивает его с меня.       — Ты должен учиться, тем более что ты прогулял уроки.       — По твоему приказу.       — И теперь я наверстываю упущенное. Учись, — говорит он, снова надевая джинсы, затем футболку и, к сожалению, куртку.       — И куда ты идешь? — спрашиваю я, не двигаясь с места, несмотря на отсутствие одеяла.       — Куда-нибудь. Ты не можешь учиться, пока я здесь.       — Я не могу учиться, пока ты не здесь, — добавляю я.       — Я просто хочу, чтобы ты по крайней мере три часа хорошо поработал, вот и все. Я знаю, что ты сможешь это сделать.       — Теперь ты говоришь как моя мама, — ворчу я и сжимаю его подушку. Он бросает на меня взгляд, и я стону, прежде чем оторваться от его кровати и встать, схватить свою одежду и надеть ее обратно. — Хорошо, три часа.       — Три часа. Не три минуты, а все остальное время ты смотришь телевизор.       — Я понял, блин! Я хочу исправиться себя. Ты хуже моей мамы.       Невесело приподняв бровь, он хватает свою сумку и бросает туда несколько книг.       — Увидимся, — говорит он и чмокает меня в губы, прежде чем уйти.       Как только он закрывает за собой дверь, я сразу же падаю обратно на кровать и вскакиваю, когда он внезапно снова открывает дверь. Я бросаю на него фальшивый недоуменный взгляд, и он сужает глаза.       — Учись, — говорит он еще раз, прежде чем действительно уйти. На этот раз я жду несколько минут, чтобы убедиться, что он давно ушел, и решаю немного вздремнуть. В конце концов, он меня утомил. Но после этого я засяду за учебники.