***
Урок истории проходил как всегда — утомительно и скучно, и я развлекала себя расчётом степени вероятности упасть моей голове на парту. Выходил впечатляющий процент, а вот возможность захрапеть была чуть меньше приблизительно на два. Загоревшийся телефон на парте привлёк внимание, и я, узнав в адресате Хану, в предвкушении закатила глаза, предполагая, что мне вновь поступит соблазнительное предложение прогулять эту скукоту. Подперев щёку кулаком и надув губы, я открыла чат и застыла, пробегая глазами по строчкам. Вот сучка! Я же ей говорила!.. Глубоко вздохнув и успокоившись, я тут же состроила страдальческий вид и подняла руку, хватаясь за лоб. — Сенсей, простите, — залепетала я, часто-часто моргая. — Могу я выйти?.. Я… Я плохо себя чувствую… — Конечно, Ясу-тян, — растерянно отозвалась учительница. — Сильно болит? Может, тебя кто-нибудь проводит? — О, нет-нет, до медкабинета я точно дойду, правда, — зачастила я, осторожно вставая. — Я провожу, — тут же встал с места Аято, и я еле удержала стон, но из образа не вышла. — Не стоит, Аято-кун, всё правда в порядке и… Невовремя запнувшись о сумку, я чуть не упала, раскрасив себе нос, но Аиши будто бы ждал этого и ловко меня поймал. Особо впечатлительные в классе даже ахнули. — Аято-кун, проведи её до кабинета, — поставил точку учитель, поправляя очки. — Потом вернёшься в класс и передашь, что скажет медик. — Разумеется, — чуть поклонился он, выходя в коридор и держа меня в железной хватке. Шли мы в тишине, и когда стало ясно, что этот остолоп будет в точности исполнять наказ учителя, игнорируя моё волшебное «Мне, кажется, стало лучше!» и виноватое «Не хочу, чтобы ты пропустил урок…», я резко остановилась и, вырвав руку, отрезала: — Я наврала! Не надо меня сопровождать! — потерев запястья и отметив, что на нём обязательно останутся синяки, я недовольно продолжила: — У меня есть кое-какие дела, так что иди в класс, солги там что-нибудь… Да хоть правду скажи, мне всё равно! В общем, бывай… Когда меня вновь ухватили за то же запястье, стоило мне обернуться, как я не сдержала болезненный писк, и мою руку тут же испуганно отпустили. — Понежнее с девушками же надо, — промычала я, потирая запястья. — Ну, что? — Я… Я не могу подвести учителя, — нашёлся он, буравя меня уверенным и тёмным взглядом. — Я иду с тобой. Подняв бровь, я выразительно его осмотрела. Этот примерный мальчик собрался прогулять урок? Его что, Хана покусала? — Хорошо, — подумав, медленно сказала я. — Но потом не жалуйся. Он уверенно кивнул, и я, фыркнув, поспешила на задний двор, надеясь, что этой придурочной хватило ума хоть раз сдержать язык за зубами. Но молитвы были тщетны. Когда я, как заправский шпион, начала передвигаться на карачках, прячась за кустами и таща на хвосте без вопросов следующего за мной Аято, то явно не ожидала, что стоит мне добраться до указанного в телефоне месторасположения, моему взгляду предстанет такая картина маслом. Хана Дайдаяма, общаясь с местной кучкой вооружённых задир на повышенных тонах, едва сдерживала злые слёзы и так сильно сжимала кулаки, что её новёхонький маникюр до крови впивался в нежную кожу ладоней. В воздухе витало что-то опасное и напряжённо потрескивающее, и я возблагодарила свою интуицию за то, что не решила афишировать своё присутствие. — Слышишь что-нибудь? — нагнувшись к вздрогнувшему Аято, шепнула я. Он быстро помотал головой. Я цокнула. — Если что, зови учителей, ладно? Только он собрался что-то сказать, как я поползла ближе, надеясь хоть что-то понять. — …аша вина! Он бы никогда не сунулся туда в одиночку! — кричала громко Хана, явно не соображая, что в такой компании стоило бы децибелы-то поубавить. — Этот малец знал, на что шёл. Последнее предупреждение, Дайдаяма, — нахально произнёс один из задир, покачивая биту в руках. Кажется, он состоял в бейсбольном клубе. Хана, как кошка, вздыбилась, сжимая губы в тонкую белесую полоску. Её взгляд начал лихорадочно гулять и вдруг наткнулся на меня, расширившись. Я изобразила руками крест и одними губами сказала «Не делай глупостей», но, кажется, мы общались на разных языках. Вместо того, чтобы извиниться и пойти в класс, она неожиданно ухмыльнулась и крикнула: — Посмотрим ещё, кто пожалеет, урод! Её кулак впечатался в глаз соседнего остолопа, моя рука впечаталась в моё же лицо. Нет, она же не серьёзно?.. Понаблюдав, как Дайдаяма отбивается так, будто от её победы зависит судьба всего мира, я сказала себе, что вмешиваться в эту провальную драку не буду. Когда ей зарядили в глаз, я уже не была так уверена. А когда какой-то урод пнул её по животу, то рациональная часть меня отключилась. Появилась я, надо признать, эффектно — с гордым рыком львицы, который больше походил на испуганный мявк кота, я спрыгнула с возвышения прямо на спину вооружённого битой верзилы и применила единственный разученный мной приём вцепись-в-волосы-и-ори. Парень подо мной с эффектным лакированным причесоном явно не ожидал такого и заорал тоже, хаотично махнул битой так, что задел стоящего неподалеку приятеля, и рухнул на спину, выбивая из меня весь энтузиазм и дух. — Давай, Ясу, так им! — орала Хана, вырвавшаяся из захвата шокированного моей крутизной верзилы. Когда я, кое-как приняв вертикальное положение, поняла, что пипец котёнку и против шестерых верзил не вытянет даже Джеки Чан, на помощь дамам пришёл прекрасный принц, с одного удара вынесший замахнувшего на меня задиру. Втроём дело пошло лучше, хотя стоило сказать «с Аято», потому что из нас с Ханой валькирии получались никакущие. Пока Аиши умудрялся отражать атаки пятерых, я с предупреждающе сощурившимися глазами, сжав в руках биту, как последнюю соломинку, вздёргивала подбородок так, будто не у меня поджилки тряслись, и настороженно ходила вокруг задиры, который, вероятно, не спешил нападать только из жалости. Когда раздался хруст, и я боковым зрением заметила, что даже идеальный Аиши против пятерых не боец, то уровень адреналина в крови превысил все возможные пределы, и картина, где пятеро бьют уже через раз пропускающего удары Аято, привела в ужас концентрацией моей вины. — Стойте, остановитесь! — закричала я, но кто бы меня слушал. — Я всё расскажу учителям! Да стойте, черт вас дери!.. Разумеется, дело не продвинулось, пока я не достала спрятанный в подкладке пиджака пистолет и не наставила их на кучу дерущихся, сделав тон опасным, низким и предупреждающе опасным, отчётливо слышимым даже в безумной вакханалии. — Ещё хоть один удар, и кто-то здесь умрёт!..***
Прикладывая пакетик со льдом к фингалу, я, устало развалившись на стуле, считала круги, которые наматывал наш классный руководитель у кабинета директора. Все возмущения были высказаны, охи и ахи сказаны, теперь оставалось лишь сидеть в ожидании неизбежного и надеяться, что новый боевой раскрас сойдёт в ближайшие дни. Бросив взгляд на свою отбитую команду, я еле удержала истеричный смешок — крайне довольная происходящим Хана Дайдаяма, по виду которой можно было сказать, что сейчас директор ей вручит медаль за мужество, а не отчитает по первое число, и Аято Аиши, жертва афганской войны, тем не менее сумевший сохранить в себе что-то эдако холодно-аристократичное, влёт слетевшее с него пару минут назад, когда я в приступе острого чувства вины помогала ему придерживать пакетик со льдом, так как ему из-за повреждённой руки делать это было трудновато. Сейчас мы вместе молчали, и чувствовалось в этой гнетущей и одновременно забавляющей тишине солидарность и что-то единящее… Единящий поход в директорский кабинет, например. Аккуратно прикрыв за собой дверь, перед нами выплыл член студсовета и, окинув нас придирчивым взглядом, сообщил, что директор ждёт. Мы дружно переглянулись. — И что вас подтолкнуло устроить драку? — сказал глухим и суховатым голосом директор, поправив очки, когда мы встали под его светлые очи. Дружная тишина была ему ответом. — Не ожидал такого от тебя, Хамада-тян, — обратился ко мне он. — Я думал, ты достаточно взрослая, чтобы понимать последствия. Я с интересом рассматривала узор на ковре. Большая денежная поддержка отца для Академии хоть и спасала от отчисления, всё же имела и свои неприглядные стороны. — Я уже оповестил твоего отца. Он посоветовал мне не сдерживаться, и с этого дня вы втроём будете убирать весь первый этаж. И учитывая твои прогулы, Хамада-тян, а также оценки по истории и родному языку, мы с Хамада-сан пришли к решению, что Маюри-сенсей найдёт тебе задания, дабы… развеять твою скуку. — Я полностью согласна с наказанием, Шуёна-сама, но приступить к выполнению смогу лишь с завтрашнего дня, — оповестила я. — И какова причина? — сузил он глаза, даже в нелепых круглых очках напоминая не сову, а приготовившегося к атаке коршуна. — Важное для меня… мероприятие, — сформулировала я, стараясь не обращать внимание на ухмыльнувшуюся Хану. — Исключено. К наказанию приступите немедленно, — спокойно отрезал он. — Тогда без меня, — упёрлась я. — Добавите лично мне ещё один день. Стоило ему задуматься и открыть рот, как в дверь прошмыгнул староста и, бросив на меня странный взгляд, подошёл к директору, опасливо и тихо ему что-то говоря. — Хамада, вы принесли оружие в школу? — изменившимся тоном поинтересовался он, неуловимо напрягшись. — Так вы отпустите меня сегодня? — снова попытала счастье я. — Ни какой речи! Вы!.. Достав из-под пиджака пистолет, я повертела его на пальце, тут же наблюдая прекрасную картину, как в кресло вжимается директор и вздыбливается, как ёж, один из старост. — Немедленно положите… — Условия тут диктую я! — нахально заявила я, переглянувшись с ещё больше — хотя куда уж — ухмыляющейся Ханой. — Сегодня мы освобождаемся от всех отработок и занятий, после чего спокойно отрабатываем дополнительно поставленный день. — Ясу Хамада, вы отдаёте себе отчёт? — попытался предстать расслабленным директор, но получалось у него это так себе. — Успокойтесь и положите… Когда я расслышала позади шаги, о которых оповестил весьма красноречиво оглянувшийся Аято, в голове дополнился план, став ещё более безумным. Схватив стоящего рядом Аиши за руку и дёрнув на себя, я приставила пистолет к его голове и предупреждающе сказала: — Ни с места! Все замерли и перестали дышать, а чувство веселья и увеличивающегося с каждой секундой нагоняя росло всё быстрей. Улучив момент, я быстро наклонилась к ухо Аято, закрывая лицо волосами, и едва слышно прошептала: — Подыграй… Его тёмные и ненормально расширившиеся глаза на секунду встретились с моими, и я не прочла в них ни испуга, ни настороженности, ни недоверия, и это удивило меня больше, чем его дальнейшее содействие и что-то безумно-восторженное в выражении лица. Хотя я знала теперь, что захоти он, вывернул бы мою руку в два счёта и не дал бы мне даже пикнуть. — Ясу, пожалуйста, отпусти ружьё… — Шаг назад! — скомандовала я, кивая попятившейся ко мне Хане и с Аято отходя назад. — Отпустите Аиши-куна, и эта ситуация не дойдет до полиции, — предпринял последнюю попытку директор, но я показала ему язык. — Выйдете из этой комнаты раньше, чем через тридцать минут, и вы знаете, что будет, — хитро сказала я. Девушка из студсовета сузила глаза. Стоило нам оказаться за дверью и уйти из-под действия камер, я отпустила Аято, бросила пистолет и скомандовала «Бежим!», тут же припустив по короткому выходу. — Ты больная, Хамада! — захохотала Хана. — Кто бы говорил! — весело огрызнулась я, взлетая по лестнице. Зайдя в пустой кабинет на втором этаже, я перекинула ноги и вздохнула. — А другого выхода нет? — скривила нос Хана. — По-любому на главном уже дежурят, спеленают прям там, — хмыкнула я, тоже не особо довольная ситуацией. — Ладно, так даже веселей! Погна!.. — Стой! — вдруг влез Аято, бесцеремонно стаскивая меня с подоконника и не слушая моих возмущений. — Я первый… Фыркнув и проигнорировав хитро блеснувшую глазами Хану, я приглашающе махнула рукой. Приземлился он на мусорные мешки удачно, ногой протестировал жёсткость остальных и только тогда соизволил отойти, махнув рукой. Цокнув, — как бы ты не сгруппировался, что-то обязательно при этом будет ныть — я свесила ноги вниз и, удержав в горле визг, спрыгнула на землю. Разумеется, прогнозы сбылись — я ушибла бедро, о чём дала понять подбежавшему Аято сдавленным стоном. — Болит? — напряжённо спросил он, и я на автомате кивнула. Прежде чем я успела прийти в себя и встать, меня легко подхватили на руки, держа удивительно бережно. — Э… Я… Аято?.. — пыталась сформулировать я, смотря на отходящего в сторону Аиши, которого, казалось, в сложившейся ситуации ничего не напрягало. Я бы даже поверила, если бы у него не было столь красного лица. Раздавшийся грохот и чертыхание показали, что Хана тоже приземлилась, но она на всякий случай дала нам об этом знать, криво ухмыльнувшись и прокомментировав представшую картину: — А лучшего времени найти не могли? — Не завидуй, — отбила я, улучив момент и отправив смс-ку водителю. — Джон будет ждать за школой, нужно поспешить и… Аято, всё хорошо, я вполне могу добежать сама… До машины мы добирались так, что лучшие шпионы страны могли нам позавидовать — мы воровато оглядывались, прятались за деревьями и подозрительно косились на всех, кто имел красную повязку на плече. И конечно, когда мы оказались на финишной прямой, Куроко Каменага, секретарь студсовета, обнаружила пропажу и с требовательным криком оставаться на местах рванула в нашу сторону с добровольцами, и пришлось плюнуть на конспирацию, чтобы хорошенько ускориться. Когда мы втиснулись на заднее сидение, и я потребовала водителя гнать во весь опор, мы некоторое время судорожно дышали, откинувшись на кресло и следя за сменяющимся пейзажем в окне. Потом Хана, эта идиотка, отчего-то звонко засмеялась, а у меня под действием стресса, не иначе, из горла тоже вырвался нервный смех. На удивление к сумасшествию присоединился и Аиши, и какое-то время мы просто хохотали, сбрасывая напряжение и пытаясь прийти в себя. — Не знал, что Вы умеете так ловко травить анекдоты, мисс, — тонко улыбнулся Джон, притормаживая перед светофором. — Я сама не знала, Джон, — просипела я, пытаясь справиться с кружащейся от своей безбашенности головы. — У вас появился новый друг? — вдруг поинтересовался он, бросив взгляд на зеркало заднего вида. — Э-э-э, ну-у, — замялась я, не зная, можно ли назвать нас друзьями после угроз и шантажа. — Аято Аиши, — невозмутимо разрешил подросток мою моральную дилемму. — Приятно познакомиться… сэр. — Надо же, какой воспитанный! — хохотнул Джон, оценив смекалистость собеседника. — Признавайтесь, Вы держите его в заложниках, мисс? — Ты не так уж далёк от правды, Джон, — нервно хмыкнула я.***
— У тебя здесь очень уютно, — скованно отозвался Аято, пока я копалась в шкафу в надежде выудить что-то, что впечатлит всех наповал. — Спасибо, — выдохнула я, скидывая на кровать гору шмотья. — Ты точно не голоден? Если что, не стесняйся, а то через пару минут с Ханы станется опустошить весь холодильник. — А ты… присоединишься? — осторожно поинтересовался он, с таким пристальным вниманием наблюдая, как я подбираю платье, будто от моего выбора зависит судьба вселенной. — Нет, — крякнула я, брезгливо кидая на пол подарённую тёткой аляповатую юбку. — На выставке будет фуршет. — Так ты угрожала директору ружьём из-за… выставки? — со спокойным недоумением спросил он, и я спрятала хитрую улыбку за рукавом. — О-о-о, ты ещё не знаешь, на что я способна, — пропела я, прикладывая у зеркало то зелёное, то синее платье. Нет, не годится. — А что, струсил? — Нет. Я лишь… переживаю. У тебя могут быть проблемы. Звучно уронив вешалку с платьем, я со сложным выражением лица обернулась к Аято. За всю дорогу он не сказал ни слова на счёт моего самовольства, ни взглядом, ни намёком не показал опасений или волнений, тем самым порушив всё то впечатление, что создал у меня за время учёбы. Выглядел Аиши при том столь спокойно, будто каждый день угрожает руководству пушкой, прыгает со вторых этажей и едет незнамо куда. Это пробивное спокойствие напрягало, а его ненавязчивый, но легко читаемый в глазах интерес ко мне заставлял придумывать себе всякие ужасы. — А не думаешь, что проблемы могут быть у тебя? — сменив тон, опасно спросила я, ненавязчиво остановившись у рабочего стола. Некоторое время между нами царила тишина, которую прервал Аято спокойным: — Почему? — Дай-ка подумать, — наигранно задумалась я и пошарилась в столе, кладя в уголок рта сигарету, а другой рукой доставая пистолет. — Пособничество преступнице, бегство от правосудия, угроза руководству и шантаж… Разве так себя ведут правильные мальчики?.. Перехватив пистолет, я, ненавязчиво им помахивая под пристальным взглядом Аято, грациозно и медленно опустилась на диван рядом с ним. — Бедный-бедный Аято, — покачала головой я, покачивая ногой. — Столь легко довериться, чтобы в итоге… Чтобы в итоге понять, как дорого платят за ошибки… Медленно наведя дуло прямо ему в лоб, я наконец увидела, как маска невозмутимости сходит с его лица, обнажая удивление и лёгкий страх. Он ничего не предпринимал — просто смотрел в мои глаза так жадно, будто пытался насмотреться за всю жизнь. — Прощай… — легко сказала я и нажала на курок. Аиши дёрнуло, и я флегматично поднесла появившийся из дула огонёк к сигарете, дождалась появления дыма и тряхнула зажигалкой, чтобы тут же её кинуть ошарашенно застывшему мальчишке. — …моя последняя зажигалка, — патетично закончила я, потянувшись. — Дарю тебе. На память. Держу пари, брат мне ещё привезёт… Стряхнув пепел, я невозмутимо пошла на балкон. Его взгляд чувствовался кожей, пока за спиной не захлопнулась дверь.