***
Выступление прошло будто мимо меня, и очнулась я от дурмана, лишь когда раздались аплодисменты. Моя рука подрагивала в руке Аиши, когда я делала лёгкий реверанс и нервно улыбалась довольной публике. Общий поклон — минута славы — закончился, как и всё приятное, до обидного быстро, и я не заметила, как обнаружила себя сидящей в драмкружке и отшучивающейся на подколки веселящихся актёров. Мы пили сок с тортом, смеялись, вспоминали подготовку и жалели, что это выступление не видела Кизана. Для приличия я кивала тоже, спеша, впрочем, быстрее перевести тему, и через пару мгновений мы вновь хохотали и делали совместные фото, чтобы, конечно, дома ими заполонить всю ленту в сети. На удивление, нас поздравили и другие ученики, зайдя к нам на «огонёк», а многие, получив кружку чая и приглашение к нехитрому столу, присоединились к торжеству, с интересом слушая байки замглавы. После того, как высказать восторг пришло и «руководство» в виде учителей-энтузиастов, получило торт и, довольное, благополучно упорхнуло по делам, не мешая молодёжи, мы стали совершенно счастливыми, чувствуя, что каждому вручили как минимум Грэмми. Откуда и когда на столе возник алкоголь, сказать сложно, но после него отмечать успех стало веселее. Но и веселье, впрочем, длилось недолго — член студсовета, Широми Тораёши, обнаружив красных и прячущих руки за спиной подростков, пришла к логичным выводам и, хитро ухмыляясь, отправила всех по домам, решив на этот «исключительный» раз обойтись без консультанта. Когда я, легко пошатываясь, переодевала вторую обувь, ко мне незаметно подошёл Аиши и, придержав за локоть, медленно опустился на одно колено, не отрывая взгляда от моих глаз. Завязав мою шнурки на кроссовках и сделав это с такой грацией, что мне стало то ли смешно, то ли жутко, он выпрямился и тихо спросил: — Я провожу?.. Почему-то стало неловко, и я замялась, не зная, что сказать. Когда я почти выдавила согласие, рядом раздалось бодрое восклицание: — Ясу, вот ты где!.. К нам подошёл Цурузо. Он ещё раз восхищённо меня осмотрел — я так и не переодела платье — и, бережно взяв мою руку, сказал: — Уже поздно, я провожу тебя до дома… — Ясу? — перебил его Аиши, смотря на странно, пристально и вопрошающе. И я, хмыкнув, легко пожала плечами. — Почему бы и нет, Цуру-кун? — улыбнулась я и, хлопнув по плечу Аято, сказала: — Отличная работа, друг! До встречи завтра!.. Ямазаки бросил на меня облегчённый взгляд и, повторив за мной, легко похлопал Аиши по плечу. — Да-да, Аято, ты был великолепен! Обязательно подумай над вступлением в клуб, думаю, Кизана будет очень рада увидеть тебя в нём по возвращению… Ладно, не будем задерживаться! Сейчас и так довольно поздно… Поддержав Цурузо в наигранном сожалении, я поторопилась на выход, и уже скоро мы неспешно шли по вечерним улицам, держа в руках мороженное и легко смеясь. Разумеется, мы не пошли сразу домой, а долго гуляли в парке, о чём-то неспешно говоря. — Я так рад, что выступление состоялось, — тихо признавался мне Цурузо, не желая разрушать волшебство замершей природы парка, в котором можно было услышать лишь ленивые плески рыбы в озере и щебет старательных цикад. — Не знаю, что бы делал, если бы меня лишили и этого… Моя голова лежала на его плече, и я невесомо гладила его ладонь в молчаливом знаке поддержке и внимания. — У тебя бывало чувство, что весь прежний мир отчего-то рушится? — вдруг начал решительно он, собравшись с духом. — Рушится, а ты, дурак, и не знаешь, что предпринять?.. И вроде бы всё кричало об этом, всё к этому шло, а я… Я и не заметил… Крепче сжав его подрагивающую ладонь, я посмотрела на него и, увидев выдавленную улыбку, мягко прижалась губами к его напряжённому плечу. Он резко выдохнул и позволил себе расслабиться. — Мои родители разводятся, — быстро, как перед прыжком, выдохнул он. — Ты… Ты не думай, что я такой слабый, что… Я знаю, некоторым приходится гораздо хуже! Вот, в Африке, говорят, большинство и вовсе голодают… И им сложнее, конечно, гораздо сложней, а я… — Ты прав, — осторожно сказала я и, увидев тоску и растерянность в глазах, добавила: — Это не глупость… И я не знаю, что бы делала, если бы мои родители решили развестись… И ты не слабый, Цуру. Вовсе нет… Расскажи мне о них… Всё, что захочешь. Он выдавил улыбку и, подумав, вздохнул, начиная рассказ. Он рассказывал о матери, говорил, что у неё мягкие кудрявые волосы, как у меня, что она прекрасно играет на сцене и с детства мечтала выступать в лучших театрах страны, и, возможно, если бы не встретила отца, то у неё бы это получилось… Что отец у него строгий, старой закалки, чтит традиции и благодаря ему Ямазаки в храме узнают все. Говорил ещё о детстве, о ссорах, примирениях, о редких семейных поездках и о том, как весело парадировать с мамой героев мультфильма, пока отец с улыбкой поглядывает на них, отрываясь от газеты. Мы сидели ещё долго на скамейке, отключив телефоны и вглядываясь в лунные блики на воде. Потом он проводил меня до дома и, рассеянно заправив мне за ухо волнистую прядь, трепетно посмотрел на меня. Смотрел на меня, на то, как играет ветер с подолом длинного платье, на то, как загадочно падает на нас лунные свет, всё преображая… Весь вид говорил о том, что он хочет что-то сказать, и я замерла со сладким чувством предвкушения. — Тогда… до завтра? — сказал он, хотя в его глазах читались слова совсем другие. — До завтра… Нежно улыбнувшись, я ушла и потом долго корила себя за то, что не осталась.***
Мечтательно выводя на черновике причудливые узоры на следующий день, я не думала о теме урока вовсе и загадочно улыбалась своим мыслям, когда в класс зашёл полицейский и попросил всех оставаться на своих местах. На обеденный перерыв никто не пошёл, и все школьники встревоженно шептались, пока учитель вышел в коридор, чтобы сделать звонок и всё прояснить. — Похоже, кто-то серьёзно нарвался, раз дело дошло до полиции, — задумчиво говорила Хана, заплетая мне косички. — Скорее ложный вызов, — пожала плечами я, листая ленту в телефоне. — Старшеклассники рассказывали, что в прошлом году копы приезжали дважды, когда кто-то особо одарённый нажимал на кнопку экстренного вызова. — Потому-то её и убрали, дурёха, — фыркнула Дайдайяма, легонько дёрнув меня за косу. — А у тебя какие идеи, Аиши? — Не знаю, — расслабленно отозвался он, тоже возясь в телефоне. — Должно быть, один из правонарушителей всё-таки наступил методистке на больную мозоль. — Не понимаю, почему она вообще их терпит, — фыркнула я, закатывая глаза. — Они же даже не скрывают, что носят в школу оружие. Я, вот, совсем не удивлюсь, если эти чокнутые кого-то укокошат… — Если не уже, — без тени сочувствия хихикнула Хана. — Чёрт, Аято, подержи вот тут. — Методистка считает, что они не способны на подобное, — рассеянно проговорил Аято, перехватывая пряди. — И хоть их лидер не славится благоразумием… — Ты про Кизугучи? — с интересом перебила я, до того особо не влезавшая в хитросплетения недоброжелательных группировок. — Он про Шидесу, — с презрением фыркнула Хана, роясь в сумке, и я бросила на неё задумчивый взгляд. После той стычки с правонарушителями она ничего мне пояснять не стала, и я, хоть и обидевшись, решила не давить. — Интересно… — протянула я. — Девчонка, надо же… Ты с ней знаком? Подняв голову, я взглянула снизу вверх на держащего недоделанную косичку Аиши, и он кивнул прежде, чем задумался — это видно было по его глазам. — Немного, — вздохнул он. — Доводилось встретиться. — Любопытно, кого ты только не знаешь, — хмыкнула я, сползая по спинке стула. — Знакомства в студенческом совете, в клубах, теперь, вот, в компании шпаны… Даже с главным ботаном сдружился, надо же! Впрочем, от тебя этого вполне можно было ожидать… — Не обращай на неё внимания, Аято, — вдруг развеселилась Хана. — Она бесится, что Кага не оценил её блестящую персону и отказал брать в клуб. — Он не понимает, кого потерял… — Да сдался тебе он! Ты же вообще в технических науках не соображаешь. — И чё? — скрестила руки я. — Я, может, тоже хочу двигать прогресс, собирать роботов и на диване лежать, пока машина за меня работает. — Зачем посредники? Просто выйди замуж! — хмыкнула она и, кинув косой взгляд на Аиши, буркнула: — А дураки, знаешь ли, найдутся… — Ясу, если хочешь, я поговорю с Кагой, — вдруг влез Аято, и я удивлённо обернулась. — Думаю, он согласится… А по техническим наукам я могу тебя подтянуть. — Головой не верти! — цыкнула Хана, ткнув меня в бок и отобрав у Аиши косу. — Не знаю, — повернувшись обратно, пожала плечами я. — Даже если всё и получится, не думаю, что смогу пробыть в обществе Куши больше часа. Знаю я такой тип людей. Он уже причислил меня в группу глупых куриц и менять своё мнение не будет. Только если я вдруг не изобрету бластер, которым превращу его в мелкого червя… — Готово! — провозгласила Хана, поправив завитки на причёске, и я восторженно ей улыбнулась, включая на телефоне фронтальную камеру и любуясь собой со всех сторон. — Ты права, Кага несколько… категоричен, — не отрывая от меня взгляда, на пробу сказал он. — Но пара хитростей легко изменят даже его. Моргнув, я хитро посмотрела на невозмутимого Аиши, протянув: — Да-а… Теперь я, кажется, понимаю, как тебе удаётся найти ко всем подход… Жучара-Аиши-кун! Вместо того, чтобы смутиться или отвернуться, он открыто посмотрел на меня и лукаво улыбнулся. Это меня развеселило, и я тихо захихикала, прикрыв ладонью рот. Веселье прервал вошедший в класс учитель. У него было столь белое и растерянное лицо, что стало понятно о характере новостей. Все затихли, почувствовав атмосферу, и не надо было даже говорить что-то вслух, чтобы класс оставил все дела, замирая. — Все должны оставаться в школе до конца расследования, — нашлась с нужными словами она, рассеянно поправляя очки. — Полиция будет по очереди вызывать тех, кого сочтёт нужным. Будьте спокойны, это стандартная процедура. Говорите всё честно, любая мелочь может быть важна. Скоро придёт сотрудник и расскажет обо всём подробней… — Простите, сенсей! — подняла руку Такамине. — Так что всё же случилось? — Ученик класса три-два, Цурузо Ямазаки, прыгнул с крыши…