Неведение - благо?

      Выдув и лопнув пузырь из жвачки, я невозмутимо продолжила работать челюстями, листая ленту в телефоне, пока меня не тронули за плечо. Вынув наушники, я подняла бровь, смотря на то, как брат возится с радио, пытаясь найти наитупейшую станцию с соответствующим названием «Hard Rock Stars».       Вздохнув, я бросила взгляд на прикорнувшую на заднем сиденье Хану и посетовала, что решила ехать спереди, не воспользовавшись положением именинника и не захватив лучшие места. — Мы че, приехали? — лениво осведомилась я, зевая. — Ты чем слушаешь, Конфетка? — хмыкнул он, всё пытаясь поймать волну. — Хоть бы вынула бананы из ушей, мне поболтать даже не с кем. — Ты полдороги трещал со своей Са-а-арой, — дразнясь, закатила глаза я. — Мог бы и вспомнить про стыд, я ещё маленькая для подобных подробностей… — Мы обсуждали последний альбом Хьюстана, — притворно возмутился он, наблюдая, как я выбираюсь из машины. — Хотя ты и правда мелковата для подобной музыки. Правда, не физически, а ментально… — Ой-ой-ой, какие мы остроумные! — зафыркала я, хлопнув дверью.       Приезд брата, улетевшего заграницу в командировку от неусыпного контроля папочки, был и глотком воздуха, и щепотью соли на рану. Я и правда была безумно рада его видеть, но, как и бывало с самыми близкими, меня порой разрывало от противоречивой, говорящих мне то нежно обнять идиота и умолять забрать с собой, не оставляя в этой дыре, то глубоко закатить глаза и многозначительно вздохнуть, поражаясь, как этот человек мог считаться моим ближайшим родственником.       Но что у Иоши было не отнять — с ним всегда было весело. Несмотря на разницу в возрасте, нас сближали наши совместные детские каверзы, ночёвки на крыше дома, просмотр запрещённых страшных фильмов и многочисленные секреты от родителей. Как бы не говорил этот балбес, но я видела, что и он по мне соскучился, и признаться, мне тоже не хватало его, что я, разумеется, ему не скажу.       Одёрнув сарафан и поправив укладку, я оценивающе оглянула домик семейства Аиши и подошла ближе. Аято в отличие от меня не платил за обучение и попал в Академи за счёт программы по особо одарённым, по которой нужно сдать столько экзаменов и тестов, что проще было заработать лям другой. Потому от его окружения я не ожидала чего-то особенного и в целом была права — по сравнению с нашим особняком его дом смотрелся непритязательно, однако он так и светился уютом, будто сойдя с шаблонного плаката об идеальной семье, и невольно вызывал симпатию.       Разумеется, Аиши были далеко не средним классом — купить целый дом уже было неплохим достижением, однако, как сказал бы отец, они «не чета нам, Кнопка». Еле слышно хмыкнув, я постучала в дверь, и очень скоро мне открыла дверь высокая статная женщина. Типичные японские черты лица, в которых проскальзывало что-то лисье, лучились добротой и приятным удивлением. Она показалась мне смутно знакомой, будто я её где-то видела, и я недоумённо моргнула, пытаясь зацепиться за ускользающую мысль. — О, ты, должно быть, Ясу Хамада, дорогая? — нежно улыбнулась она, с намёком открывая пошире дверь. — А вы мама Аято? — отзеркалила её улыбку я. — Да-да, совершенно верно, — пропела она. Когда она улыбалась, в уголках её глаз появлялись морщинки, и у меня почему-то возникло чувство, что их быть не должно. — Проходи, милая, не стоит стоять на пороге… — Даже не знаю, мы спешим, — замялась я, чувствуя иррациональное нежелание оставаться с ней наедине. — И в машине ждёт брат… — Ничего, ничего, пусть заходит тоже! — легко отмахнулась она. — Подождёте, пока Аято соберётся. Вчера он так долго советовался с отцом, какой надеть костюм, что я уж начала переживать, как бы они не собрались на ночь глядя объезжать магазины. — Это похоже на Аято, — хихикнула я, ловя на себе любопытный взгляд его матери. — Он так стремится к совершенству, что в Академи его когда-нибудь добровольно коронуют. — Правда? — наклонила голову она, внимательно наблюдая, как я машу брату. — Не расскажешь о нём ещё? Аято порой бывает таким скрытным…       Снимая туфли, я задумчиво огляделась и, хитро прищурившись, воскликнула: — Конечно! Я знаю о нём очень-очень много. Мы же с ним лучшие друзья! — довольно покивала я, мысленно потирая ручки. — В Академи Аято очень популярен! Все девчонки от него в восторге, бегают за ним, бегают, а он на них даже взгляда не бросит. Пройдёт мимо так важно, уткнувшись в книгу, и даже внимания не обратит, как грустно они ему вздыхают в след… Вы уж с ним поговорите, а то я за него волнуюсь. Представляете, ему староста признавалась, — первая красавица класса! — а он и в ус не подул. И общение его с Кагой Куши беспокоит, уж больно много времени он с ним проводит… Не хочу вас понапрасну тревожить, но если он начнёт носить голубые рубашки, вы с ним как-нибудь поговорите, а то… — Ох, и повезёт же с тобой кому-то, Конфетка! — неожиданно навалился на меня сзади Иоши, одно рукой придерживая плечо, а другой растрёпывая причёску. — Дурак, пусти! — праведно возмутилась я, пытаясь вырваться. — Вы уж её, глупую, простите, она совершенно не понимает, когда стоит попридержать свои приколы, — не обращая внимания на мои тычки, что были ему как слону дробина, с любезной улыбочкой пояснял брат. — Ничего, дети в этом возрасте любят повеселиться, — прощебетала мать Аято, легкомысленно махая рукой, с виду ничуть не обидевшись. — Мне делали её два часа! — недовольно буркнула я, вырвавшись и оценив урон в карманном зеркале. — Да-да, они такие! — весело подтвердил брат, не обратив внимания ни на мои возмущения, ни на то, что ко мне очень сложно подобрать термин «ребёнок». — Это Ясу у нас ещё повзрослела, в начальной школе от неё у родителей волосы седели! — Да не было такого! — Ох, Аято в детстве тоже был шебутным. Порой я за него так волновалась!..       Поняв, что Иоши взял женщину в оборот, я закатила глаза и прошла чуть глубже в гостиную, садясь на диван. Стоило мне надуться, разблокировать телефон и открыть ленту, как я почувствовала на себе чужой взгляд и подняла голову, посмотрев на замершего на лестнице Аято.       Ко мне, не привычной к нежным и глупым сравнениям, вдруг пришла в голову мысль, что в эти секунды между нами будто искрил ток. Казалось, будто ко мне медленно подбирается хищник, осторожно перебирая лапами, лишь по какому-то недоразумению спрятанными в строгие лакированные туфли, и меня вот-вот растерзает полная острых клыков пасть. Но страшно не было, будто тигр лишь подойдёт, положит тяжёлую голову на колени и тихо замурчит, и это было таким странным, чем-то по древнему диким и животным, что я лишь замерла, не стараясь прервать эти мгновения.       Стоило Аято спуститься, а мне, наконец, прервать пробирающий до мурашек зрительный контакт, я вдруг моргнула и хрюкнула, через мгновенье начиная громко хохотать.       У Аиши вмиг пропало странное и внимательно-хищное выражение лица, сменяясь растерянностью, а я всё не могла прийти в себя, косясь на его рубашку. На его голубую рубашку!..

***

      Мои кудри подпрыгивали вместе со мной от нетерпения, когда я стояла в очереди на самый лучший аттракцион. Пока родители подготавливали сюрприз в ресторане, чтобы не мешать молодёжи, я, Аято, Хана и Иоши кружили в парке аттракционов, решив перекататься на каждой любопытно выглядящей карусели. Но стоило нам прокатиться на вращающихся тарелках и съесть мороженное, как Хане стало плохо, и когда стало ясно, что лучше ей не становится, Иоши вызвался отвести её в медпункт.       Судя по времени их отсутствию и всё не звонившей мне со словами «Эй, я порядок, не-идите-на-американские-горки-без-меня!» Хане можно было сказать, что дело — дрянь, и ждать их не стоит. Впрочем, стоило мне загрустить, как Аято быстро забирал моё внимание на себя, веселил и шёл на любую ерунду, на которую я только не захочу.       На американских горках мне до этого кататься не приходилось. Родители были категорически против, чтобы в их присутствии я садилась на что-то более опасное, чем карусель с лошадками, потому я, жаждущая хлеба, зрелищ и адреналина, ждала этого мгновения с нетерпением. — Мы следующие, мы следующие! — радостно треща, хлопала в ладоши я. — Хочешь прокатиться на первом ряду? — вдруг спросил он, и я бросила на него заинтригованный взгляд и кивнула. — Тогда возьми меня за руку.       Хмыкнув, я из интереса послушалась и, когда прозвучал звуковой сигнал, и бордюр поднялся, пуская посетителей занять места, мы чинно прошли со всеми. Когда я уж подумала, что он решил меня разыграть, меня осторожно дёрнули, и мы быстро спрятались под столом, за которым сидел контролёр, сейчас проверяющий крепление на местах.       И-за малого пространства мы были вынуждены близко прижаться. Аято тихо и глубоко дышал, и от него пахло недавно разделенной сладкой ватой. Вся ситуация мне напомнила глупые подростковые комедии с парочками, и это меня так развеселило, что я тихо хихикнула, уткнувшись куда-то Аято в шею. Он посмотрел на меня и замер, пока я загадочно улыбалась.       В его глазах будто переливались звёзды. Это была такая тихая и наивная детская надежда и радость, что было удивительно, как он смог пронести такую яркую и чистую эмоцию через жизнь. Его зрачки стали больше, а взгляд быстро перешёл на губы, и я игриво подалась ближе.       Когда вагончики отъехали, и тяжело кашляющий контролёр, грузно переступая с ноги на ногу, двинулся к своему месту, я перевела взгляд на ушедшую далеко обувь мужчины и, шепнув «Пойдём!», дёрнула всё ещё подающегося вперёд и осоловевшего от моих действий Аиши ближе к входу.       Завернув с ним за угол, я тихо хихикнула и, бросив любопытный взгляд на Аято и решив его ещё немного подразнить, прижалась к нему вплотную, шепнув на ухо: — Здесь так мало места… — Д-да… — невразумительно пробормотал он и положил руки на мою спину так, будто его в любой момент могла укусить змея.       Чтобы не стоять всё это время в тишине, я шептала ему на ухо всякие глупости, получая в ответ нечто похожее на «Аг-га…», «П-правда?» и «З-здор-рово…». Когда прозвучал звуковой сигнал, и я отстранилась от Аиши, тот больше походил на варёного рака, чем на человека — так покраснело его лицо.       Быстро заняв первые места, мы дождались, когда проверят наши ремни и замерли в возбуждённом ожидании. — Это будет потрясающе! — заявила я. — Конечно, ведь рядом будешь ты, — немного отойдя от близости, слабо улыбнулся он. — Опять ты всё портишь, — несерьёзно закатила глаза я. — Но ладно, должно быть, с тобой и правда чуть веселей, чем без.       Только он открыл рот, чтобы что-то сказать, как мы тронулись, и я взвизгнула, тут же стушевавшись, потому что пока мы ехали не быстрее черепахи. — Можешь взять меня за руку, — вдруг предложил Аято, и я снисходительно на него посмотрела. — Это ты, — сделала я акцент, — можешь брать мою руку, если боишься. Считаешь, меня может напрячь эта каруселька? Ха! Меня не возьмёшь какой-то жалкой…

***

— …Ясу, ты в порядке? Я принёс ещё салфеток…       Встав на дрожащие ноги, я нажала на смыв и, открыв дверь уличного туалета, чуть не упала на землю — меня успел подхватить Аиши. Доведя меня под ручку до ближайшей скамейки, он дал мне бутылку воды и взял мою правую руку, так невозмутимо начиная её вытирать, что, будь у меня силы, он непременно бы получил поток возмущений. — Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно поинтересовался он. — Можешь идти? — Ага… — пробормотала я, всё ещё не отойдя от чудес вестибулярного аппарата. — Давай… Немного… Погуляем…       До конца назначенного времени мы медленно бродили по парку. Я слушала истории Аято, рассказывала что-то своё, манерничая, когда копировала общих знакомых, ела сладкую вату, несмотря на дурноту, и с открытым ртом смотрела на Аиши, когда тот умудрился выбить главный приз в тире, ни разу не промазав.       В ресторан мы пришли, таща огромного зайца, и родители поражённо пристроили мутанта у стола. Разумеется, когда я вошла, всё уже было украшено — был выкуплен весь зал, который сиял так, что можно было только поразиться. Мне на голову надели картонную корону, на Аято нацепили колпачок, и на мой вопрос о Хане, неловко улыбаясь, объяснили, что она съела какую-то гадость, и врач рекомендовал ей задержаться.       Без Ханы было не то, но и она через час сама мне позвонила, хрипло поздравив и наказав без неё сильно не напиваться. Назвав её идиоткой и пообещав закормить брокколи до посинения, я услышала её сиплый смех и немного успокоилась.       Отметили неплохо — всё было по стандарту: и любимый клубничный торт, и свечи, и глупые песенки, и пожелания всех благ. Разумеется, прошло не без эксцессов, учитывая, что к тесному семейному кругу прибавился Аято. Как я и подозревала, впервые обаяние Аиши дало сбой, и отец, о чём-то пообщавшись с ним лично, смотрел на него так, будто он навозный жук под его ногами. Мать наоборот пришла от него в восторг, а Иоши попросту было сложно не понравиться.       Когда пришла пора уезжать, и родители паковали вещи, я посмотрела на большое колесо и бросила многозначительный жалостливый взгляд на родителей. — Уже поздно, Кнопка, — поднял бровь отец. — Тебе не хватило горок? — Но колесо совсем не опасное, — возразила я. — Тем более со мной будет Иоши! — У него важный звонок, и он не будет прерывать его ради подобных глупостей, — отрезал он, и видя, как я погрустнела, вздохнул. — Ладно, подожди немного. Я тебя провожу… — Хамада-сан, — вдруг влез Аято. — Позвольте мне. Я проведу.       Отец медленно развернулся, посмотрел на Аиши, сузил глаза и только открыл рот, как оказался прерванным моим умоляющим «Папа!». — Идите, — со вздохом махнул рукой он. — Аиши, отвечаешь за неё головой. Надеюсь, мне не стоит напоминать о дистанции и правилах приличии… — Не волнуйтесь, Хамада-сан, Ясу в надёжный руках, — тонко улыбнулся он с такой странной интонацией, что, если бы я быстро его не увела, он бы непременно нарвался.       Когда наша кабинка поднималась, я прилипла к окну, краем глаза отметив, как странно, что Аято вместо того, чтобы любоваться видом, печатает в своём телефоне. Ночной город с высоты казался безмерно прекрасным, и когда мы поднялись на максимальную высоту, раздался тревожный скрип. Нашу кабинку тряхнуло, подсветка тревожно мигнула, и я взвизгнула, обнаружив себя в следующее мгновение на полу в руках Аиши. — Что… Что произошло? — шёпотом спросила я, когда нас перестало качать. — Не знаю, — медленно ответил он, прижимая мою голову к груди. — Не двигайся и сиди спокойно. Если это техническая неполадка, её скоро устранят. — А если?.. — Нет, — уверенно ответил он. — Всё будет хорошо.       Вопреки здравому смыслу уняв волнение, я попыталась встать, и меня тут же дёрнули обратно, не обратив внимания на мой возмущённый вскрик. — Не стоит совершать лишних движений, — пояснил свои действия Аято. — Глупости, — буркнула я, но послушно затихла.       Какое-то время мы молчали, и погасшая подсветка, оставившая нас в полной темноте, крайне к этому располагала. — Ясу. — Д-да?.. — Я… Я давно хотел тебе кое-что сказать. — Сейчас?! — Мне это важно. — Л-ладно, валяй… — Что… Что ты думаешь о… — замялся он и, поймав мой прямой раздражённый взгляд, закончил: — Студенческом совете? — Че? — недоумённо воскликнула я, нахмурившись. — При чём тут он? — Мне… предлагают в него вступить, — растерянно пояснил он, отводя взгляд. — Мне-то какое дело? — от нервов становясь более раздражённой, чем обычно, риторически спросила я. — Хочешь — вступай, не хочешь — ну, и чёрт с ним… Не понимаю, правда, зачем тебе нужна эта морока. Работы много, свободного времени мало. Но если тебе там кто-то приглянулся, то это имеет здравое зерно, и… — Она не из студенческого совета, — вдруг перебил меня он, крепче сжимая, и я недовольно поморщилась. — Хорошо… Тогда это тем более теряет смысл, — заключила я, пытаясь сделать вид, что не уловила намёка. — Ты ведь всё понимаешь, да? — вдруг тихо спросил меня на ухо он, и было в его голосе что-то такое, что заставило меня поёжиться. — Ты про авторитет студ-совета? — невозмутимо уточнила я. — Конечно, понимаю! Он даст тебе разные преимущества и… Ты же о нём говорил?       Через пару мгновений звенящей тишины, когда я уже открыла рот, он хихикнул и вдруг тихо и жутко захохотал, вызывая у меня мурашки и ощущение сжавшейся пружины в груди. Когда я попыталась отстраниться и поднять голову, он крепче прижал её к своему плечу, и я, тревожно замерев, не осмелилась вырываться. — Разумеется, — последний раз хихикнув, наконец ответил он, прижимая меня ближе в стальные объятия. — О чём же ещё, Я-су… О чём же ещё?..       Я промолчала. Через минуту колесо пришло в движение.