***
— Библиотека закроется через полчаса. Потерев глаза, в которые не просто песка насыпали, а от всей щедроты души выгрузили на них объём, равный средней песочнице, я осоловела приподняла голову, с недоумением смотря на скрестившую руки на груди женщину, и растерянно кивнула. В её глазах мелькнула жалость, — видимо, мой видок иного и не вызывал — и она, подумав, спросила: — Вам нужна моя помощь? Только открыв рот, чтобы отказаться, я замерла и ответила: — Может, только чуть-чуть… Присев рядом со мной за стул, она закинула ногу на ногу, всем видом выражая сосредоточенную готовность слушать проблему. — Я тут покопалась… — сказала я, пытаясь вычленить что-то в листах, хаотично валяющих на краю стола. — И у меня возникла пара вопросов. Но сначала… Вы не знаете, что случилось с изданиями за июнь, июль и август тысяча девятьсот восьмидесятого? — А что с ними не так? — не поняла она. — Ну… Их нет, — пожала плечами я, потирая нос. — «Данные отсутствуют», и всё. Что бы я не писала. — Такого не может быть, — категорично ответила она, нахмурив брови. — В нашем архиве собрано всё. — Посмотрите сами, — не стала спорить я, уступая ей место. Когда через пару минут моя правота стала очевидной, и мигающая надпись «Данные отсутствуют» вновь появилась на экране, в строгом лице женщины проявилось лёгкое удивление. — Странно… — растерянно протянула она. — Каждый год проходит опись. Ни разу не было выявлено отсутствие отдельных изданий. — Значит, некачественно проверяли, — хмыкнула я и, получив строгий взгляд, стушевалась. — У нас проходят серьёзные, — выделила она, — проверки. Это исключено. Не став спорить, я вздохнула и, прикинув сроки, закусила губу, всматриваясь в мигающую надпись. — Может… Может, вы подскажите, кто может эти издания иметь на руках? — Откуда мне знать? — риторически ответила она, стуча наманикюренными ноготками по клавиатуре. — А зачем это вам? — Понимаете… — замялась я. — Я пишу доклад по истории нашего города, и мне крайне важно учесть все издания, иначе исследование будет неточным. Научная работа — это очень серьёзно, и мне важно сделать её качественно… Понимаете? Какое-то время она молчала, нахмурив брови и думая о своём, пока не встала и куда-то пошла под моим удивлённым взглядом. — Вы идёте? — А?.. Да! — воскликнула я, поспешив следом. Пройдя через многочисленные стеллажи и зайдя в маленькую комнату через неприметную дверь, я с интересом оглядывалась, пока женщина что-то упорно искала в формулярах, перебирая карточки. — Нашла, — констатировала она, всматриваясь в карту, пока я пыталась сдержать кашель от стоящей в каморке пыли. — Что это? — спросила я, беря в руки карту. — Данные читателя, — спокойно ответила она, и на мой удивлённый взгляд закатила глаза. — Я не имею права выдавать их вам… Но вы можете их сфотографировать. — Х-хорошо, — удивлённо кивнула я и спешно достала телефон. — Этот мужчина приходил к нам три года назад с тем же запросом, — медленно поясняла она, внимательно следя за тем, как я искала камеру в телефоне. — Весьма скандальный тип. Тоже утверждал, что архив неполон и едва ли не кричал, требуя привести руководителей. Тогда разразился скандал, уж подробностей не знаю, но вопрос всё же удалось решить миром. Не знаю, живёт ли он ещё в Буразе и пригодятся ли вам его контакты, но я всё же прошу, чтобы в любом случае имя нашей библиотеки ни разу прозвучало. — Большое спасибо! — возбуждённо воскликнула я и, перевернув карту, прочитала выведенное резким косым почерком «Хакиро Накада».***
Недовольно поджимая губы, я наматывала спагетти на вилку и с ненавистью смотрела на шницель, что никак не хотел ровно нарезаться. Мать с грацией лебедя намазывала масло на тост, а отец, щура глаза и упорно не желая надевать очки, пробегал глазами по свежей газете. В чинную идиллию не вписывался лишь брат, что катал туда-сюда по тарелке нелюбимые брокколи и вздыхая так явно, что даже отец успел послать ему строгий предупреждающий взгляд. — Как поживает Хана, солнышко? — поинтересовалась мама, с интересом поглядывая на мои гримасы. — Замечательно, — буркнула я, с наслаждением вонзив в шницель нож. — Да, они весело провели время, — с едва слышной ироний заметил брат, и я послала ему только-попробуй-разболтать взгляд. — Поссорились? — поднял бровь отец. — Да! — буркнула я. — Не поделили тряпку или парня? — Иоши! — Молчу-молчу… Несмотря на все усилия, найти таинственного скандалиста мне не удалось — дом был заброшен, номер недоступен, а при попытке поинтересоваться у соседей местонахождением незнакомца я получала неопределённый ответ: одни говорили, что уехал куда-то на юг, другие — на север, и никаких контактов, разумеется, он не оставлял. И потеря этой единственной ниточки, на которую я столько возложила, неприятно жглась по самолюбию. После обеда вместо того, чтобы подняться к себе, я забралась в комнату к Иоши и, презрительно фыркнув на постеры с моделями, плюхнулась на кровать, скрещивая руки, закидывая ногу на ногу и начиная ждать. Этот болван пришёл довольно скоро и, увидев моё насупленное лицо, всплеснул руками и поприветствовал сейчас неимоверно раздражающим «Конфетка!». — Не называй меня так! — Так что тебя привело в мою скромную обитель? — проигнорировав, поинтересовался он, приземляясь на компьютерное кресло. — Тебе нужен взрослый разумный совет? — Я уже взрослая, — закатила глаза я. — Разумеется. Взрослые люди ведь всегда спят с плюшевыми собачками. Как там поживает Зубастик? — Лучше спать с собачками, чем со всякими… Ну, знаешь, — хитро накрутила я на палец прядь. — Клариссами… — Признаю контрольный, — весело хмыкнул он, тут же подмигнув. — Надеюсь, Кларисса не дойдёт до ушей родителей… — Если ты мне поможешь, — важно заявила я, и он удивлённо моргнул, тут же усмехаясь. — И чем может подсобить этот никчёмный слуга? — Хватит придуриваться, — одёрнула его я, фыркнув. — Мне… Помнишь, ты говорил, что твой друг работает в службе государственной статистики? Он поднял брови, не ожидав подобного поворота, но всё же кивнул, поощряя продолжать. — И… Разумеется, он не откажет тебе в просьбе поискать данные на одного человека… Исключительно в научных целях! — Во что ты опять влезла? — перестал улыбаться он, буравя меня своими зелёными глазами. — Ни во что, — фыркнула я. — Мне нужно это… Ну, нужно. — Ясу, — процедил сквозь зубы он, как никогда напоминая отца, и я сдалась. — Ладно! Ладно! Просто… Я веду расследование, — воровато оглянувшись, будто нас могли увидеть, наклонилась к нему я. — Независимое. Он скептично поднял бровь, но всё же наклонился ближе и подыграл: — И что же ты расследуешь? — Совершённые много лет назад преступления, — важно кивнула я. — Хочу набраться опыта перед тем, как стать детективом. — Детективом? — весело изогнул он брови. — Ты? — А что, не похожа? Это и хорошо! — покивала я. — Разве кто подумает, что я такая умная и скрытная? Вместо ответа он захохотал, и я напомнила себе, что он мне ещё нужен, и что ударить его я всегда могу… — Возможно, я смогу тебе немного помочь, — наконец кивнул он, тут же хитро улыбнулся. — Если ты будешь держать меня в курсе расследования. — Хорошо, — обречённо кивнула я. — И ты не будешь рассказывать родителям и смеяться! — Родителям я точно не расскажу, а вот второй пункт… — Просто не раздражай меня слишком сильно! — недовольно проворчала я. — Как скажешь, детектив! — отсалютовал он мне, и я в предвкушении закатила глаза, чувствуя, что ещё пожалею о решении приобщить к делу Иоши.