Неведение - благо?

      Признаться, я была отвратительным другом. Это не было для меня открытием — в конце концов весь мой мир всегда был больше всего зациклен на мне, и я крайне неохотно расширяла его для посторонних, с трудом смирившись, что родственники имеют на него абонемент. Но всё же звонок Ханы в три часа дня с язвительным оповещением о том, что кое-кто весь день не отрывает взгляда от смартфона, и этот кое-кто ждёт, привёл меня в чувства (к стыду, не сразу), и я в шоке уставилась на подмигивающую мне с телека волшебницу Миюки. — Чёрт побери! Аиши!..       День Рождение Аято было мне известно — по крайней мере, первые секунды две, когда информация вошла в мой мозг, обогнула его и также ненавязчива вышла. Однако, это было далеко не разовым оповещением, ведь Аято заранее официально пригласил меня на празднество, вручил пригласительную открытку, будто мы жили в прошлом веке, и сказал, что будет меня ждать.       Покивав на приглашение, в котором были выведены каллиграфические буквы старательной рукой я вернулась домой, пнула в угол портфель и, закинув открытку к остальным бесполезным бумажкам, ненароком повернула в голове рубильник, стирающий весь прожитый день. Иного объяснения своей забывчивости я не знала и судорожно натягивая первые попавшиеся штаны, орала дурниной в коридор, что меня нужно отвезти. — …Да?.. Что? Конечно, не забыла! Я просто не хотела портить сюрприз!.. Да-да, уже еду. Ты уже там? — тараторила волнительно я в трубку, поглядывая на проносящиеся за окнами дома. — О, круто. Передай Аято, что мы стоим в пробке, поэтому можем задержаться. Но пусть он не волнуется и если что, начинает без меня. Мы, ха-ха, присоединимся!..       Пощебетав ещё немного и попрощавшись, я отключила звонок, бросила телефон на соседнее сидение и обессиленно застонала, зарываясь пальцами во впопыхах расчёсанные волосы. — Опоздали? — нейтрально поинтересовался отец, включая поворотник. — Безбожно, — буркнула я, покачивая ногой. — Чёртов Аиши, родился именно в этот унылый день! — Надеюсь, ты не включишь это в поздравительный тост? — хмыкнул он, и я фыркнула, невольно улыбнувшись. — Я подумаю, — важно ответила я, от души потянувшись. — Пап… А он сильно обидится? — Пусть попробует, — в своём духе фыркнул отец, вальяжно приподняв бровь. — Раз уж решил дружить с семьёй Хамада, то должен был осознавать, что наше время ценно. — Очень, — скептично подтвердила я, припоминая, что всё утро смотрела сериалы. — Но это всё же День Рождения… — Ясу, если хочешь узнать моё мнение… — Начал вдруг отец, предисловием обозначая, что сейчас кого-то начнёт ненавязчиво принижать. — Ты и так представляешь, что к Аиши я симпатии не питаю. В отличие от твоей матери, что любит предаваться фантазиям, я смотрю на мир трезво и вижу, что мальчишка этот к тебе неровно дышит. Пусть носит тебе цветы, стихи посвящает или что сейчас у вас там модно… Но постарайся к нему не привязываться, ты достойна куда более выгодной партии, и какой бы ум не демонстрировал Аиши, у его семьи нет и половины того, что есть у нас… Понимаешь? — Понимаю, — вздохнула я, закатывая глаза, решая мудро промолчать и не напоминать сотый раз, что ни в кого не собираюсь влюбляться.       Буркнув отцу прощание, я, балансируя на каблуках, подбежала к дому, вытаскивая из салона воздушные шарики, которые два дня назад подарили брату в честь повышения на корпоративе. Те, что были с логотипом компании, я предусмотрительно лопнула.       Открыли мне практически сразу, будто ждали за дверью, когда я явлюсь. Моя нервная улыбка, как и приветствие, видимо, были достаточно красноречивы, но мать Аиши любезно не подала вида, что считает меня бессердечной твариной. — О, Ясу! Проходи, проходи, Аято тебя уже ждёт…       У неё было слишком доброе выражение лица для той, кто материт меня за спиной, поэтому я вымученно улыбнулась, несколько приободрившись.       Опоздала я значительно — практически на четыре часа, поэтому, здраво рассудив, что на месте Аиши послала бы себя глубоко и надолго, была готова принять по ситуации как и радостно-восторженный, так и виноватый вид.       Дверь в комнату Аято была приоткрыта, и не сказать, что оттуда раздавались звуки невероятного веселья, но я попыталась быть оптимистичной и, распахнув дверь, довольно объявила: — А вот и я!       На мне сразу остановился осуждающий ну-ты-и-задница-хамада взгляд Ханы, расшифровать же эмоции Аиши я не сумела. Первоначальная идея объявиться и объявить «Лучший твой подарочек это я!» была явно не лучшей, поэтому я с радостным «С Днём Рожденья!» повисла на шее у Аиши, утыкаясь ему куда-то в плечо и прижимаясь покрепче.       Он вздохнул как-то судорожно, но всё же приобнял меня через пару мгновений, сжимая в кулаке ткань моей блузы. — Как хорошо, что Ясу удалось вырваться из той пробки, — ровно, но несколько ядовито прокомментировала Хана. — Должно быть, то была ужасная авария! — Ага, очень, — кивнула я, пообещав себе расцеловалась Дайдайяму после. — Но не будем о плохом, ведь сейчас я тут!       Она закатила глаза, но промолчала — и к счастью. Вскоре непринуждённая весёлая атмосфера медленно, но верно вернулась, и мы начали играть в настольные игры, то обсуждая академию, то давая друг другу щелбаны.       Впрочем, вскоре нас позвали к столу, на котором было наставлено столько блюд, что разбегались глаза. Мать Аиши умудрилась в одиночку приготовить столько, что при взгляде на её труды я с трудом сглотнула слюну.       За столом именинника посадили на почётное место, и я, ждавшая, что меня отсадят подальше, была приятно удивлена, когда оказалась по правую руку от Аиши. Он осторожно наклонялся ко мне, говоря, что лучше взять, и улыбался обычно и непринуждённо, что я поверила, что он уже всё позабыл. — А сейчас время подарков! — объявила Риоба, и все зашуршали праздничной обёрткой.       Родители подарили Аято новенький ноутбук, что вызвало у Аиши сухой кивок и формальную благодарность, что, впрочем, ничуть не уменьшило улыбки Риобы, Хана расщедрилась на коллекционное издание комиксов, которое мы часто обсуждали на переменах с Аиши, чем вызвала весьма похожую реакцию. На фоне мой подарок смотрелся непритязательно и сиротливо, и я нервно улыбалась, покрываясь потом, пока Риоба не спросила ласково, но пробирающе: — А что приготовила ты, Ясу-чан?       Я кашлянула на выжидающий взгляд Аято, встала, поправляя лямку платья, и взяв завёрнутый наспех свёрток, неуверенно сказала: — Аято, я долго думала, что тебе подарить… Ведь это первый твой День Рожденье, которое мы отмечаем вместе. Пока я не знаю тебя так хорошо, как хотелось бы, но мы, ха-ха, активно исправляем это упущение. На самом деле, у меня было много идей, но все они казались мне какими-то… несущественными? Тц! Не знаю, просто мне хотелось, чтобы мой подарок стал для тебя особенным.       Неловко улыбнувшись, я нашла его гипнотические чёрные глаза и чуть более уверенно продолжила: — Ты ведь тоже весь какой-то внеземной, особенный, думаю, ты знаешь это. Будто прекрасный принц, что прилетел к нам с другой планеты. Я редко людям такое говорю, но, знаешь, я тобой восхищаюсь. У тебя будто бы не существует преград, ты упорно идёшь вперёд, не оборачиваясь, и это так… Раздражающе круто! И то, как ты едва заметно улыбаешься, и бубнишь что-то под нос едва слышно, и даже это твоё выражение лица, будто ты убить кого-то готов, выглядит безумно очаровательно. Особенно, когда ты смотришь так на Кизану!..       Хихикнув, я вспомнила, что на меня вообще-то смотрит не только Аято, но и ухмыляющаяся Хана, и его удивлённые родители, и несколько стушевалась, впрочем, не переставая улыбаться. — Ну… — неловко продолжила я, ненадолго отводя взгляд. — Я просто хочу сказать, что ты очень красивый, Аято. Не только внешне, конечно, хотя и того у тебя не отнять, но и… когда ты — это ты. Понимаешь? Я не очень хорошо говорю, но, надеюсь, ты смог меня понять. Именно поэтому я решила выбрать такой подарок и… Это тебе, в общем. Вот…       Он взял в руки свёрток, не отрывая от меня горящих глаз, и провёл осторожно по моим пальцам, заставляя меня сглотнуть. Когда он разворачивал свёрток, то я нервно мялась. Всё-таки я потратила на него четыре дня, и хотя я и не планировала поначалу делать его подарком, всё же мне показалось, что он был не худшим вариантом…       Когда Аято развернул лист, то замер, смотря на подарок удивлённо. Едва сдержав рвущееся «Ну как?!», я едва усидела на месте. — Что там, милый? — с любопытством поинтересовалась Риоба, и даже улыбающийся весь день через силу Джокичи с интересом вытянул шею.       На лице Аиши вдруг появилась улыбка, и у него вырвался смешок, второй, и вдруг он рассмеялся таким мягким тёплым смехом, какой я слышала от него впервые. Все удивлённо застыли, включая меня, пока он продолжал смеяться. — Это… Прекрасный подарок, Ясу, — сказал он тепло, поднимая на меня искрящийся взгляд. — Спасибо.       Я расцвела улыбкой в ответ, довольная такой искренней тёплой реакцией.       На рисунке был изображён сидящий на фонтане Аято, в волосах которого игрались лепестки сакуры. В его руках лежало полотенце с выпавшим птенцом, который пока не успел даже открыть глаз. На лице Аято была нарисована сосредоточенная серьёзность, пока он кормил из пипетки пташку, и выглядел он под светом солнечных лучей так красиво, что, помнится, тогда я, не удержавшись, щёлкнула его на телефон.       В тот день я была поражена его поступком. Впрочем, не я одна — вся женская половина класса норовила заглянуть в полотенце, либо взволнованно задать вопрос Аиши. Это было так трогательно и мило с его стороны, и я, чувствуя особый трепет к птицам, не могла этого не оценить.       Под конец небольшой вечеринки, когда Хана, многозначительно покосившись на Аиши и на меня, спешно удалилась, мудро проигнорировав то, как я закатила глаза, мы с Аято жевали попкорн и смотрели тупую мелодраму по ящику в гостиной, пока у четы Аиши удивительным образом возникли срочные дела. — Они такие тупые, — прокомментировала действие я, забрасывая в рот новую горсть попкорна. Поднятая бровь Аиши заставила меня пояснить: — Бегают друг за другом уже час, сто раз можно было бы всё прояснить. — Хочешь сказать, что в жизни всё столь просто? — поинтересовался он, внимательно на меня смотря.       Проигнорировав то, как он который раз коснулся моей руки, пока тянулся к попкорну, я повторив про себя, что сегодня нужно терпеть, заявила: — Конечно! Уж лучше сразу обозначить отношения, чем страдать столько лет.       Небольшая тишина и опустевший взгляд Аято подсказали, как прозвучала эта фраза в контексте наших взаимоотношений, и я едва не хлопнула себя по лбу, тут же попытавшись оправдаться: — В смысле!.. В смысле, я не то хотела… То есть в жизни, конечно, не так!.. И вообще, кому нужны эти слова? Они всё усложняют!.. — Значит, действия? — с ухмылкой сузил глаза он, неуловимо напрягаясь. — Да!.. — облегчённо выдохнула я, тут же вскрикнув: — Нет!.. Эт-то нужно хорошо обдумать, подождать и прежде чем…       Его губы, накрывшие мои, были тёплыми, и я почему-то удивилась именно этому, будто Аиши был из холоднокровных. Так уверенно прижавший меня к спинке дивана и положивший мне руку на плечо Аято вместо того, чтобы что-то сделать, так и замер в странном напряжённом поцелуе.       Положив ему руки на щёки я не без труда оторвала его от своего лица и, поймав на себе испуганный, наполняющийся священным ужасом взгляд, будто я вот-вот в него брызну ядом, не удержала смешка. — Целуй, раз уж решился, — подумав, дала добро я и, прикрыв глаза, поторопила: — Ну?       Раздался судорожный вздох, и он, замерев напротив, неуверенно положил мне руку на щеку. Горячее дыхание на губах, миг — и он снова прижался в невинном поцелуи. Когда на третьем прикосновении стало ясно, что целоваться Аиши не умеет, было решено брать всё в свои руки.       Удержав недовольный цык, я запустила пальцы в чернильные волосы и, сочтя, что вздрогнул он не из-за моих длинных ногтей, а от удовольствия, крепче его прижала, углубляя поцелуй.       В какой-то момент, когда стало жарковато, я поймала себя на том, что смотрю в расширенные зрачки судорожно дышащего Аиши, одной рукой перебирая мягкие пряди, а второй — комкая ему рубашку где-то на спине. С лихорадочно блестящими глазами, напрочь уничтоженной причёской и красными губами Аято выглядел до того красиво, отличаясь от своего обычного повседневного отстранённого вида, что стоило тому найти в себе силы разомкнуть губы, чтобы что-то сказать, как я бесцеремонно притянула его обратно для нового поцелуя.       Не знаю, сколько мы так целовались, но стоило раздаться дверному звонку, как мы испуганно вздрогнули. — Иду, иду!..       Возглас Риобы, подсказавший, что за мной приехал отец и пора бы привести себя в приличный вид, взбодрил до того, что именинник оказался на полу, обескураженно наблюдая за тем, как я поправляю причёску и платье.       Щебетавшая с моим отцом Риоба давала время, чтобы прийти в себя, но стоило мне посмотреть на Аято, как запоздалое смущение и мысль "идиотка-что-ты-творишь" возобладали в полной мере, и я, прежде чем быстро убежать, нашла в себе силы выдавить улыбку и тупое: — Круто я на помидорах натренировалась, да?..       Посмотревший на меня волком отец, быстро свернувший прощание с семейством Аиши, вызвал недоумение, тут же, впрочем, рассеявшееся, когда я в машине посмотрела в зеркало. — Чёрт возьми…       Дома меня ждал разъяснительный разговор. Кто же знал, что Аято так любил кусаться?..