Последний четверг месяца

Конечно, можно было бы с этим всем справиться намного лучше, но что сделано, то сделано. Машину времени всё равно в такие краткие сроки не раздобыть, поэтому придётся действовать, аккуратно переступая через кучки уже наломанных дров. А дров Антон наломал о-го-го. — Вот тут можете присесть, — охранник указал на низенькую табуреточку в углу гримёрки, и Антон послушно на неё опустился, чувствуя, как колени чуть ли не касаются ушей. Чёрт знает, как его сюда пустили, но пока что его план сказать, что он парень Айседоры, который хочет сделать ей сюрприз, работал. Он же и не то чтобы сильно соврал. Мимо сновали мужчины в цветастых платьях, которые, кажется, так привыкли к хаосу заведения, что уже не обращали внимания на какого-то левого чувака, торчащего в углу с букетом. Сквозь шорох ткани и гул голосов было немного глухо, но чётко слышно голос Арсения, доносящийся из колонок. Сегодня у Айседоры был разговорный номер. — Пока мальчишки готовятся, я вас займу немного стендапом. Сейчас модно его везде пихать. Мы вот решили тоже сделать свой сегмент со стендапом. Про что там принято шутить, про злободневные штуки? — зал одобрительно загудел. — Давайте так, поднимите руки те, кто хоть раз влюблялся в натуралов. О-о-о… Ничего себе, сколько нас таких бакланов. Меня вот тоже эта участь не избежала, хотя вот знаете, по сути, зачем они нужны? Если бы я хотела, чтобы по моему дому слонялся кто-то, кто не любит меня в ответ, не знает, чего хочет и не моет жопу, я бы завела кота, — обязательная пауза, чтобы дать залу просмеяться. — Но я вместо этого запала на гетеро мальчика… Ну как, мальчика. Ну как, гетеро. Ну знаете, есть такие гетеро мальчики, которые сегодня самозабвенно давятся твоими яйцами, а завтра вспоминают, что у них жена и двое детей? — судя по реакции зала, в такой ситуации оказывалась внушительная порция зрителей. — Ну и вот, он предсказуемо украл моё сердечко, и мне нужно было украсть что-то в ответ. А что можно украсть у гетеро мужика? Я украла у него эту идею стендапа. У них больше ничего и нет, такое вот приданое — идея стендапа да подкаст. А подкаст мой ждите на следующей неде… Хах, да шучу я, шучу. Так, всё, мне говорят, я потянула время достаточно, так что я с вами прощаюсь, а вы встречайте бурными аплодисментами наших королей! На сцене Эдгар Варнава! Антон приосанился, глядя как длинные ноги Айседоры спускаются по ступенькам в гримёрку. Нужно было заранее придумать, что сказать. Что-то искреннее, что-то важное, что-то, что заставит выслушать. Может быть, не признаваться в любви с порога, но хотя бы объяснить, что произошло, и что он чувствует… Но вместо этого, как только он встретился с усталым взглядом голубых глаз, Антон сказал: — Я не давился самозабвенно твоими яйцами. Арсений замер, стаскивая с головы голубой парик. В гримёрке повисла тишина — артисты явно переключились с обсуждения своих сплетен на подслушивание чужих. — Уж тебе, как человеку, который собирается работать в сфере юмора, должно быть известно, что такое художественное преувеличение, — в голосе Арсения не звучало ни нежности, ни агрессии — сухая констатация факта. Он скинул с ног свои невероятные каблуки, превращаясь из сексуальной великанши обратно в обычного человека. Это Антону было на руку — с Арсением он поговорить был готов, а вот перед Айседорой бы, наверное, не смог и слова вымолвить. Шастун поднялся с места, протягивая Арсению примирительный букет, но тот лишь холодно кивнул в угол, где на диване были свалены горой букеты, видимо, полученные остальными дивами от поклонников. Похоже было, что Арсений не собирался устраивать скандал и выгонять Антона из гримёрки, но и обращать на него внимания тоже не хотел, занимаясь своими делами, как если бы Шастуна тут не было. — Мне нужно, чтобы ты меня выслушал, — наконец-то набрался смелости Антон. — Нихуя себе инициатива, — усмехнулся Арсений, выскальзывая из усыпанного синими пайетками платья. — Иди на хуй. Где-то за спиной Антона дверь гримерки приоткрылась, и оттуда же донёсся мужской голос: — Арс, ты сразу пое… Обана. Антон растерянно обернулся, встречаясь взглядом с невысоким бородатым мужчиной у входа. Точно, это тот же тип, которого он как-то видел в библиотеке и потом в сторис из караоке! — Ща, Серёж, я пока умываюсь, — Арсений показательно стянул с головы шапочку для парика, проводя рукой по зализанным волосам. — Всё в порядке? — уточнил бородач, с недоверием оглядывая Антона. — Выкинуть этого козла? Антон невольно усмехнулся, представляя, как это полутораметровое недоразумение собралось выкидывать его из гримёрки. Но до проверки на практике не дошло — Арсений примирительно махнул рукой: — Да не, пусть этот козёл скажет что хотел, пока я переодеваюсь. Ща, Серёг, десять минут и поедем. Мужчина ещё раз с недоверием окинул взглядом Шастуна, прежде чем кивнуть и покинуть гримёрку. — Десять минут, — холодно повторил Арсений, усаживаясь перед своим зеркалом. Атмосфера тут, конечно, царила сумасшедшая, и артисты бегали в полуразобранном состоянии. Наверное, для них это было самим собой разумеющимся, но Антон вот завис, уговаривая себя хотя бы не пялиться на Арсения, который по кирпичику разбирал образ Айседоры обратно, сидя перед зеркалом в одном белье. — Я мудак, что тебя игнорил, — наконец нашёл в себе силы сказать хоть что-то Шастун, опускаясь на придвинутую ногой табуретку рядом с зеркалом. — С этим не поспоришь, — кивнул Арсений и отлепил одну из полосок накладных ресниц с века. Со стороны выглядело жутковато, но Антон помнил, что вообще-то это не так уж больно, и родные ресницы при этом не вырываются. Почти. — Просто там всё пошло по пизде, и я сначала сам не знал, что делать и что думать, и нужно ли в это… ну, тебя втягивать. — Меньше воды, больше сути, — дёрнул плечом Арсений, которого объяснения Антона пока явно не впечатляли. — Больше сути… — озадаченно протянул Антон. — Больше сути, да? Окей, суть такая — я понял, что ты мне нравишься; мне показалось, что ты как минимум… эм… можешь рассмотреть такой вариант; я пытался пригласить тебя на свидание — ты меня отшил; я пытался проводить тебя домой — ты меня отшил. Я тогда решил, что это всё суперхуёвая идея, и мне нужно перестать вообще обо всём этом думать. Но что-то как-то… м-м, пошло не так, и получилось ровно наоборот. Я в какой-то момент понял, что вообще не могу перестать о тебе думать, и решил, ну, была ни была, попробую сказать прямо. На крайняк хоть отказ получу, да? Но там вышла небольшая накладка, и я почему-то вместо того, чтобы сказать словами, немножко тебя поцеловал. — «Немножко поцеловал»?! — Арсений отвернулся от зеркала, и даже под толстым слоем грима было видно, как его замазанные брови взлетели вверх. — Называй вещи своими именами, ты меня чуть на столе заведующего не трахнул! Непонятно, предназначалась эта ремарка для того, чтобы напомнить Антону о произошедшем, или всё же для того, чтобы дать экспозицию невольным слушателям этого диалога, притихшим у своих зеркал. — Да. Я увлёкся, — признал Антон. — Потом вернулся домой и сам не мог понять, что на меня нашло. Типа… Не то чтобы я жалел, просто ну я это совсем не планировал. И у меня девушка же. — Ага, и у вас с ней всё хорошо, — саркастично напомнил Арсений. Шастун вздохнул: — Ну теперь, наверное, да. Я понял, что совсем как-то нечестно себя с ней веду и рассказал всё. Прям с самого начала: про то, что меня уволили; про то, что я торчал в библиотеке вместо того, чтобы на работу ходить; и про то, что в библиотеке кого-то ещё встретил и поцеловал. Вот. В голосе Арсения, монотонно трущего лицо ватным диском, начали прорезаться нотки любопытства: — А она? — Блин, ну а ты бы что сделал? — фыркнул Антон. Арсений ответил как будто слишком быстро и уверенно: — Бросил бы тебя. С другой стороны, а много ли тут есть вариантов? — Ну вот… да, — пожал плечами Антон. — Мы расстались, я собрал вещи и съехал. Как-то это всё так быстро произошло, я даже сам понять не успел. Арсений прыснул от смеха: — То есть, ты теперь не только безработный, но и бездомный? Класс. Вот это я алмаз себе отхватил. — Нет, ну технически я живу сейчас у Димки и работаю у него няней за еду, так что не такой уже безработный и не такой уж бездомный, — возразил Шастун. Арсений, который к этому моменту успел оттереть с лица макияж и перешёл к отдиранию клея с бровей, кажется впечатлён таким положением дел не был. — Всё ещё не объясняет, почему ты отмалчивался всю неделю, — холодно заметил он, стараясь не смотреть на Антона. — Да блин! Я сам не знал, что говорить. И сейчас не знаю, если честно, — признался Антон, опуская голову на руки. Арсений вздохнул: — Попробуй «Арсений, прости», или там «извини меня». Говорят, помогает. — Арсений, прости-извини меня, — послушно повторил это волшебное заклинание Антон, но оно почему-то с первого раза не сработало. — За что? — по-лисьи прищурился Арсений. — За поцелуй или за игнор? Это уточнение возмутило Антона так, что он поднял лицо с ладоней, отбрасывая волосы с лица: — За игнор. С чего мне за поцелуй просить прощения? Я что, плохо целуюсь? Ты же сам сказал, что тебе понра… Дверь снова приоткрылась, и в ней показалась знакомая бородатая голова с гулькой: — Ну чего? Арсений устало вздохнул, переводя взгляд с сидящего рядом Антона на мужчину у двери: — Поезжай без меня, Серёж. *** Тёплая июльская ночь буквально заставляла идти от клуба до дома пешком, и Антон слишком боялся спугнуть наконец-то, кажется, данное ему разрешение проводить Арсения до дома, чтобы спросить, будут ли они брать такси. В конце концов, не так уж тут далеко идти, вполне можно добраться за час с копейками. И если после всего, что произошло, Антону готовы дать этот час, тут уже стоит радоваться. Арсений окончательно перевоплотился, переодевшись в джинсы с драными коленками и чёрную футболку, и теперь об Айседоре в нём напоминала только тёмная каёмка нижних ресниц, с которых не до конца смылась тушь. — А эта твоя Ира, она сильно расстроилась? — заинтересованно протянул Арсений, когда крыльцо клуба осталось позади. Антон в ответ грустно улыбнулся: — Спрашиваешь. Кто тут не расстроится? Если бы что-то одно ещё, а я тут по всем фронтам её подвёл, и работа, и измена… Это она ещё главную изюминку не знает. — Это которую? — уточнил Арсений, предвидя ответ. — Ну вот про эту всю гейскую тему, про дрэг. — А, она думает, что ты с библиотекаршей замутил? — Ага. Повисла тишина, и нарушил её только звук хлопка, когда Арсений звонко ударил себя ладонью по лбу. — Она светленькая такая, невысокая, стройная? Ира твоя. — Не моя уже, — хмуро поправил Антон. — Но да. А что, она приходила к вам, что ли? Спрашивать было лишним — по лицу Арсения, которое он поражённо прикрыл ладонью было видно, что приходила. — В понедельник пришла, наорала на Оксану, что ей нужны книжки про любовниц, которые спят с женатыми. Мы ещё понять не могли, чего она такая агрессивная, и на что она всё намекает. Я как-то даже не связал, а теперь… теперь выходит, что Оксанке из-за меня досталось, — Арсений смущённо хихикнул в ладонь. Антон нахмурился. Ему даже в голову не приходило, что Ира может попытаться устроить разборки в библиотеке. С одной стороны, хорошо, что Арсению не попало, а с другой стороны, Оксана здесь же совсем ни при чем. И пришлось это всё выслушивать ей только за то, что она единственная девушка в этом коллективе. В голове всплыли сторис с корпоратива, и Антон закусил губы, проклиная собственную недальновидность. Аккаунт-то был Оксаны, и именно на её имя Ира обратила внимание, когда он показывал ей экран. Молодец, отвёл подозрения так отвёл! — Слушай, ну хорошо, что обошлось без мордобоя, — успокоил его Арсений, разводя руки в стороны. — Она просто повозникала немного и свалила, никаких проблем особых не создала. — Надо, что ли, Оксане конфет принести в качестве извинения, — задумчиво почесал голову Антон, но тут же получил толчок локтем в бок. — Ага, и как ты ей это объяснять собрался? «Извините, что вас посчитали моей любовницей, на самом деле моя любовница — это Арсений»? — А что, так нельзя? — усмехнулся Антон, приготовившись уклоняться от следующего удара, но его не последовало. — Так нельзя, — неожиданно серьёзно вздохнул Арсений. — На работе знает только Серёжа, и давай, так оно и останется? Антон кивнул. Создавать лишние проблемы ему и самому не хотелось. Уже у самого подъезда, до которого Антону на этот раз было позволено довести Арсения, они остановились, неловко переминаясь с ноги на ногу. Антон наклонился вперёд, и его тень наехала на лицо Арсения так, что в темноте были видны только блики в голубых глазах. — Эм… Можно тебя поцеловать? — на этот раз Антон всё-таки решил уточнить, хоть и был уверен в том, что получит утвердительный ответ. Но Арсений почему-то только прыснул, отталкивая его свободной рукой: — Посмотрите на него! Наконец-то решил спросить разрешения! Нет, Антон, нельзя. Во-первых, в целом на улице на виду у всех соседей сосаться так себе идея. Во-вторых, я всё ещё злюсь, что ты меня игнорил всю неделю, а тут нарисовался с веником своим и думаешь, я тебе на шею брошусь. Антон потупил взгляд: — Оленина тебе не нравится, цветы тебе не нравятся… — Оленина мне понравилась вообще-то в результате, — поправил Арсений. — Но одними подарками ты ничего не добьёшься. — А как мы тогда дойдём до момента, где я «самозабвенно давлюсь твоими яйцами»? — усмехнулся Антон, повинуясь внезапному порыву припомнить стендап. Арсений поджал губы, на его лице явно отразилось противоборство неловкости и желания засмеяться. — Спокойной ночи, Антон, — смущённо пробурчал он, скрываясь за железной дверью подъезда.