Кто мы среди теней

      Малфой продолжает играть старого Уолтера Грина, пока они не аппарируют обратно к машине. Он забирается внутрь, рассказывая Гарри об одном случае из своей юности, когда он встретил прекрасную молодую девушку по имени Салли, с которой, как он думал, мог бы состариться. Когда дверца машины закрывается, он на мгновение откидывается на спинку сидения, закрывает глаза и прерывисто выдыхает. Открыв их снова, он посылает Гарри теплую, хотя и немного рассеянную улыбку.       — Куда теперь, мистер Поттер? О, неважно, я знаю одно место.       Малфой продолжает болтать, а Гарри просто наблюдает за ним, раздумывая о том, что происходит у него в голове и насколько глубоко он погружается в личности, которые создает. Они едут полчаса за город, а потом останавливаются перед невзрачным маленьким домиком с террасой.       — Полагаю, на сегодня хватит? — говорит он, поворачиваясь к Гарри. — Что думаете, молодой человек?       — Все хорошо, спасибо, Уолтер, — отвечает Гарри, стараясь не смотреть на Малфоя тем странным взглядом, который тем усиленнее пытается подавить, чем дольше это продолжается. Он открывает дверь машины и забирает свои вещи.       Малфой подходит к нему на тротуаре и слегка касается руки, чтобы позволить пройти через защиту. Закончив, он шагает к двери так быстро, как только позволяет тело Уолтера, открывает ее и заходит внутрь. Гарри следует за ним, оглядываясь по сторонам, глубоко вдыхая и пытаясь уловить намек на что-нибудь необычное.       Внутри дом такой же простой и безобидный, как и снаружи. Кажется, будто пожилая пара уехала несколько лет назад, оставив все аккуратно разложенным и ожидающим их возвращения. Он чувствует только запах пыли и слабую затхлость воздуха, который слишком долго стоял в непроветриваемом помещении. Он морщит нос и следует за Малфоем на кухню.       Тот сидит за столом, обхватив голову руками.       — Это пройдет минут через пять или около того, — говорит он тонким приглушенным голосом Уолтера. — Иди поделай что-нибудь полезное.       Гарри подумывает спросить, не нужна ли какая-нибудь помощь, может, он хочет, чтобы Гарри просто посидел с ним, пока он возвращается к своему облику. Но в конце выходит из комнаты. Он не знает, чего Малфой хочет от него, и это превратится в пиздец, если он будет иметь хоть какое-то представление о том, чего сам хочет от Малфоя.       Он быстро проходит по дому, открывая окна ровно настолько, чтобы впустить свежий прохладный воздух. Проверяет, включено ли электричество и течет ли вода, и заглядывает в две спальни, чтобы увидеть, что они обе аккуратно убраны. Он кладет свои вещи на одну кровать, а вещи Малфоя на другую и пытается игнорировать воспоминание о пробуждении в его объятиях.       Когда он возвращается на кухню, Малфой снова выглядит собой и стоит у раковины, наполняя чайник. Гарри чувствует запах свежего кофе и сладость чайных листьев и предполагает, что у Малфоя есть кладовая и в этом доме. Он на мгновение замирает в дверях кухни, просто наблюдая за Малфоем, пока тот движется по пространству — эта фамильярность дает понять, что он был здесь раньше, жил здесь раньше.       Гарри обнаруживает, что глаза блуждают по телу Малфоя, наблюдая за движением его ягодиц под облегающими брюками. Он снова вспоминает ощущение прижатого к нему тела Малфоя, его тепло и запах, проникающий под кожу. Гарри думает, что этот запах въелся в него, в его разум уж точно, если не в тело. Волк беспокойно ворочается под кожей, желая зарыться носом в запах, кажущийся таким правильным. Взгляд Гарри непроизвольно перемещается на затылок Малфоя и бледную обнаженную кожу там. Он может представить — может вспомнить, — как она ощущается у него между зубами, ее вкус под языком.       В этот момент Малфой оборачивается. Он, кажется, ни капли не удивлен, увидев, что Гарри наблюдает за ним, просто прислоняется к раковине и скрещивает руки. Гарри остается там, где стоял, прислонившись к дверному проему и пытаясь не думать о том, как от света из кухонного окна волосы Малфоя сияют.       — Ты сдержал свое слово, — говорит Малфой.       — Ты думал, что не сдержу? — спрашивает Гарри, с удивлением чувствуя, что его не обидел этот комментарий. В тоне Малфоя что-то есть, что-то, что заставляет думать, что они уже некоторое время шаг за шагом приближались к этому разговору.       — Ты аврор, Поттер, — указывает Малфой. — Уволили тебя или нет. Я не был уверен, что ты сможешь устоять и не подсобить себе.       Гарри пропускает мимо ушей комментарий Малфоя о его увольнении. Он понятия не имеет, как Малфой это понял, но это наименее важная часть разговора.       — Может, я думаю, что есть более важные вещи, чем задержание человека, который нарушил условно-досрочное освобождение, чтобы спастись от жестокого обращения, — парирует Гарри спокойным тоном. Произнося это, он понимает, что это не хитрость и не уловка. Он абсолютно в это верит. Малфой всего лишь выживал, и он не может винить его за это. Не после всего, что наблюдал последние несколько недель.       — Что может быть важнее, чем посадить Малфоя в тюрьму? — спрашивает Малфой, разводя руки и кладя их на столешницу позади себя, откидывается назад так, что его тело выстраивается сплошь стройными линиями и привлекательными углами.       Гарри пытается сосредоточиться. Он думает обо всем, что мог бы сказать в ответ, и решает, что все сводится к одному.       — Веритас, — говорит он и видит, как глаза Малфоя расширяются, совсем чуть-чуть. — Правда важнее.       Малфой долго смотрит на него напряженным и непроницаемым взглядом. Гарри молчит, встречаясь с ним глазами и чувствуя, как между ними растет странное напряжение.       — Ты можешь снять его, — говорит Малфой, и его голос звучит слишком громко в тишине комнаты.       — Что? — спрашивает Гарри, совершенно не понимая слов Малфоя.       — Браслет, — уточняет Малфой, глядя на его запястье. — Я доверяю тебе. Ты можешь снять его.       Гарри изумленно смотрит секунду, услышав такое из его уст. Я доверяю тебе. Затем смотрит на свое запястье, на тонкую цепочку с узором в виде чешуи дракона, которая обернута вокруг него весь последний месяц. Он смотрит на предмет, с которым боролся все это время, который направлял его мысли, побуждая медленно открываться Малфою. Что произойдет, когда он снимет его? Не передумает ли он насчет своих чувств сейчас и не захочет ли вызвать авроров?       Гарри принимает решение и выпрямляется, заходя дальше в кухню. Он достает из кармана палочку и кладет ее на стол. Малфой смотрит с вопросом в глазах, когда Гарри возвращается к двери. Он в любом случае, вероятно, быстрее управится со своей палочкой, чем Малфой, но, по крайней мере, так у Малфоя появится шанс на победу, если разрушение заклинания означает, что Гарри подвергнет его опасности.       Гарри смотрит на свое запястье и слегка проводит пальцем по цепочке. Затем снова бросает взгляд на Малфоя с ясно читаемым вопросом в глазах. Малфой не колеблется. Кивает. Гарри делает глубокий вдох и просовывает ноготь под защелку. Он расстегивает ее с громким щелчком в снова нарастающем напряжении в комнате. Браслет раскрывается и соскальзывает с запястья. Гарри ловит его и бросает через всю комнату Малфою. Малфой слегка вздрагивает, когда браслет покидает кожу Гарри, и тот понимает, что чары разрушены. Гарри наблюдает, как рука Малфоя взлетает, чтобы поймать брошенную вещицу. Он ловит сияющую цепь, не отрывая взгляда от зеленых глаз.       Гарри делает глубокий вдох и закрывает глаза. Он пытается проанализировать свои ощущения без контроля браслета, наложенного на его мысли.       — Драко Малфой — Веритас, — говорит он со все еще закрытыми глазами. Слова срываются с губ легко. Он не чувствует никакого желания бежать к аврорам, никакой всепоглощающей ярости, которую вызвало в нем присутствие Малфоя, когда они впервые встретились лицом к лицу.       Он чувствует себя… точно так же.       Вместе с этим приходит нахлынувшее осознание того, что каждая мысль, каждая фантазия, каждое проявление чувств к Малфою за последний месяц была реальной — исходила изнутри него самого. Ему нравится Драко Малфой. Он думает, что Драко Малфой — хороший человек, которого нужно защищать.       Волк в нем хочет спариться с Малфоем.       — Блять, — говорит Гарри, открывает глаза и видит, что Малфой с любопытством наблюдает за ним. Он даже не может начать объясняться, поэтому пробирается к столу и тяжело садится за него. — У тебя есть что-нибудь выпить? — спрашивает он, глядя на цветочный принт скатерти у себя под руками и задаваясь вопросом, когда это стало его жизнью.       Он слышит тихий смех, и Малфой выключает чайник, вместо этого открывая холодильник позади. Достает две бутылки Stellas и передает одну Гарри, когда садится напротив него. Гарри открывает бутылку и подносит пиво ко рту, позволяя прохладному вкусу омыть язык, пока сам пытается свыкнуться с этим новым постижением.       — И что теперь? — спрашивает Малфой, осторожно проводя пальцем по краю этикетки на бутылке и слегка наклонив голову, наблюдая за Гарри.       Гарри чувствует, как разум лихорадочно соображает, пытаясь понять, что Малфой имеет в виду. Он знает, что Гарри в него влюблен? Он знал это все время и ждал, когда Гарри очнется и тоже это поймет? Узы верности передавали его мысли и чувства Малфою все это время? Он смотрит на Малфоя, отчаянно пытаясь придумать, что сказать — что Малфой хочет, чтобы он сказал? Что Малфой чувствует к нему?       Малфой щелкает пальцами, и Гарри снова обращает на него внимание.       — Что бы ты ни понапридумывал себе, Поттер, тебе нужно успокоиться, черт возьми, — говорит Малфой, делая глоток пива. Гарри наблюдает за длинными линиями его горла и изгибом кадыка, когда Малфой сглатывает. Он хочет перегнуться через стол и лизнуть его. Это полный пиздец. — Дело, — говорит Малфой, ставя бутылку обратно на стол и доставая из кармана свои вездесущие бумаги. Он увеличивает их одним касанием палочки и раскладывает на столе. — Что ты уяснил для себя из воспоминаний нападавшего?       Гарри смотрит на заметки и заставляет себя сосредоточиться. Он выше этого. Конечно, Малфой не влюблен в него. В любом случае, ничто из этого не важно по сравнению с тем, для чего они здесь: найти детей и вернуть их. Он заставляет себя вернуться к тому, что видел в воспоминаниях.       — Он был хорошим окклюментом, — начинает Гарри. — Даже без сознания из него удалось вытащить лишь фрагменты. Я не смог найти среди них ни одного полного воспоминания.       Малфой кивает в знак согласия.       — Я увидел несколько знакомых лиц. Он связан с Дэвисом. Должно быть, от него нам и прилетела весточка. — Он ничего не говорит напрямую, но Гарри слышит осуждение в голосе и знает, что Дэвис заподозрил неладное из-за него. Но не может представить сценарий, в котором отреагировал бы по-другому, увидев те фотографии.       — Я узнал образ склада, на котором мы некоторое время назад поймали торговца существами, — говорит Гарри, вспоминая увиденное. Он снова прокручивает в голове воспоминания, выдвигая важную информацию на передний план, а все остальное отодвигая на задний, чтобы можно было обдумать позже. Он всегда умел отделять важное. — Он поставлял единорогов в Россию, — продолжает Гарри. — Однако это место закрыли, так что, должно быть, это было старое воспоминание. — Он думает дальше. — Тот человек с рыжей бородой. Его зовут Джонни Росс. Я ловил его дюжину раз, брал по сомнительным делам, но он никогда не задерживался надолго. Мы могли бы прикинуться парой авроров и нанести ему визит?       Малфой смотрит на него и поднимает брови.       — Выдавать себя за аврора — это преступление, бывший старший аврор Поттер.       — Как и кража детей, — невозмутимо говорит Гарри.       Ответная усмешка Малфоя острая и содержит нечто мрачное, что проникает в грудь Гарри и устраивается там. Это полный пиздец.       — Ночной клуб тоже был, — говорит Малфой, глядя вниз, чтобы сделать пометку в бумагах. — Тот, который мы посетили несколько недель назад. Насколько хороша твоя память? Можешь записать каждую деталь, которую помнишь из каждого воспоминания, которое у нас есть, и мы сравним заметки?       Гарри кивает и тянется за листком бумаги. Малфой дублирует свою ручку, и они приступают к работе. Пустые пивные бутылки составляются в стороне по мере того, как растет стопка заметок перед ними. Через несколько часов у них есть шесть возможных мест, три подтвержденных заговорщика из списка Малфоя и еще шесть лиц. Ни один из них не помнит ничего, что, по их мнению, могло бы быть Матерью. Но у них есть дата. 13 сентября. Это день следующего полнолуния, и он достаточно близок, чтобы они оба решили, что это самое вероятное время для похищения. Воспоминания мужчины были пронизаны предвкушением, когда он думал об этой дате. Очевидно, ему нравится за этим наблюдать.       — Нам нужно разведать эти места, — говорит Малфой, составляя аккуратный список и проводя рукой по своим растрепанным волосам.       Его лицо слегка раскраснелось от выпитого, но в действиях нет ни намека на неуверенность. Он двигается, будто его оживили, воодушевили запахом погони, развернувшейся перед ними. В этот момент в Малфое есть что-то невероятно волчье, и зверь в Гарри жаждет этого — стаи — кого-то, с кем можно разделить охоту. Он для разнообразия позволяет этому чувству овладеть собой, вместо того, чтобы пытаться оттолкнуть. Это кажется таким правильным, что причиняет сладкую боль.       — Может, нам снова попытаться связаться с Дэвисом? — спрашивает Гарри, когда они все упаковывают. Он не хочет этого. Мысль о том, чтобы снова оказаться где-нибудь рядом с Дэвисом, вызывает собственнический гнев глубоко в груди, но он все еще может быть полезен в качестве зацепки.       Малфой приготовил тосты с ветчиной и сыром и состраивает гримасу, когда Гарри говорит с набитым ртом. Он задумчиво мычит, прежде чем ответить.       — Я думал об этом. Полагаю, они знают, что я пережил нападение, хотя тебе лучше выбрать другую личину, чтобы у них не было слишком много вопросов о том, как ты пережил Дурман. — На мгновение Малфой выглядит так, будто сам хочет задать несколько вопросов о том, как Гарри пережил Дурман, но ничего не говорит. — Думаю, мы должны позволить Дэвису предположить, что меня спугнули, — продолжает Малфой. — Нам обоим будет лучше находиться под разными личинами, поскольку мы собираемся исследовать эти места следующие несколько дней, чтобы никого не предупредить, если нас увидят.       Гарри кивает. Это имеет смысл.       — Пойдем спать? — спрашивает Малфой, левитируя посуду в раковину. Взгляд Гарри останавливается на нем, и что-то оживает в груди. Малфой имеет в виду… ну конечно, нет?       Но Малфой никак не подтверждает то, что только что сказанное им было приглашением, и Гарри заставляет себя вздохнуть, доедая тост и отряхивая руки. Он ведет себя нелепо. Ему нужно собрать свои яйца в кулак.       — Спокойной ночи, — желает Малфой, выходя из кухни, и Гарри пытается не обращать внимания на легкое разочарование, которое вызывают у него эти слова. Но затем Малфой останавливается, и что-то в его лице становится открытым и уязвимым, что Гарри редко видит. — Спасибо, — говорит Малфой. — За сегодня.       Но Гарри слышит больше. Слышит, насколько тоскливо ему было делать все это в одиночку год за годом. Он слышит замешательство от непонимания того, кем ты являешься сейчас, и потерю от того, что никто не может связать тебя с тем, кем ты был раньше. Гарри слышит в голосе Малфоя что-то, от чего в груди снова разгорается жар.       — В любое время, — говорит он в ответ и надеется, что Малфой может услышать то, о чем он не говорит. Надеется, что он услышит готовность Гарри быть с ним до конца — по крайней мере, до конца дела. Он снова задумывается, а что же может произойти после.       Малфой слегка улыбается, и Гарри думает, что, возможно, Малфой слышит слова, которые он не произносит.

~

      По негласному соглашению они просматривают каждое из мест вместе. Гарри твердит себе, что Малфою будет неудобно, если он исчезнет так скоро после снятия браслета. То, что он полночи лежал без сна, думая о том, что Малфой может снова столкнуться с Дэвисом и ему будет больно или еще хуже, указывает на то, что в его голове все происходящее значит гораздо больше.       Сначала они вычеркивают склад из списка. Как Гарри и думал, тот был давно закрыт, а теперь еще и наполовину разрушен. Это место было не настолько безопасным, чтобы через него можно было переправлять украденных детей. Кабинет Дэвиса также легко вычеркивается. Малфой некоторое время щелкает что-то на своем телефоне и находит список других арендующих. Он каким-то образом обнаруживает схему здания, которая, хотя ее и трудно рассмотреть на маленьком экране, подтверждает, что это место тоже отнюдь не идеально для перемещения детей. Слишком открыто и участвует много других сторон.       — Слишком похоже на то, чтобы гадить в собственную постель, — говорит Малфой, и Гарри вынужден согласиться. Соглашаться с Малфоем уже не так больно, как раньше. Это кажется правильным.       Третье место — магловская начальная школа. Они выглядят как пара, которая хочет зачислить туда свою дочь. Гарри игнорирует нотку тоски, которую вызывает у него эта легенда. Он давно отказался от детей. После Тедди было слишком больно. А теперь, особенно сейчас, когда он… он не может так поступить с ребенком. Он игнорирует внутренний шепот о том, что Малфой защитит их семью. Это говорит волк, нуждающийся в паре, а волчата притягивают его. Но это не то, чего хочет Гарри.       Он посещает школу, наполовину погруженный в свои мысли. А после находит связь с исчезновением Джозефины Бромли. Она была девочкой-сквибом и ходила в эту школу. Они видели воспоминание не о месте высадки, а о месте похищения. Гарри от этого тошнит.       На следующий день они обходят еще два места. Первое — магазин зелий в Лютном, который Малфой считает возможным, но маловероятным вариантом из-за регулярных патрулей авроров в этом районе. Второе — эллинги Ричмонд-Бридж, которые Малфой узнает только по памяти, потому что, видимо, некоторое время жил на воде. Они проводят день, сидя вместе в кафе, наблюдая за приходящими и уходящими людьми. Малфой ведет светскую беседу, рассказывая ему истории о людях и местах, которые принадлежат другим временам, другим жизням. Истории одинаковые независимо от того, чью жизнь он разделяет, — Малфой каждый раз движется дальше в одиночку.       В ту ночь Малфой снимает им комнату в Риверсайде и проводит ночь, разочарованно выглядывая в окно, пока Гарри дремлет на диване и чувствует, как лунный свет гоняет тени по его лицу.       Они не ночевали в одном и том же месте дважды с тех пор, как покинули хижину Малфоя. Теперь оба начинают нервничать. Гарри может видеть напряжение в линиях тела Малфоя, в его ответах, которые становятся более резкими, в истощающемся терпении. Волк хочет обнять Малфоя, утешить его и позволить черпать силу и уверенность от своего присутствия. Гарри думает, что Малфой может проклясть его, если он хотя бы попытается.       Остается один день до потенциального времени высадки, а им все еще не удалось идентифицировать шестое место. Возможно, и правда эллинг. Это был бы простой способ доставить кого-нибудь на борт лодки под покровом темноты и уехать по реке. Многие лодки не зарегистрированы, и, насколько Гарри может судить, нет никакого реального контроля за их прибытием и отправлением.       Они снова и снова повторяют то, что знают о последнем месте, но этого удручающе мало. Темные пространства. Стальные балки. Ощущение, что спускаешься под землю.       — Мы должны спросить кого-нибудь, — говорит Гарри, кажется, в пятидесятый раз.       — Мы никого не будем спрашивать, Поттер, — огрызается Малфой.       Гарри пристально смотрит на него. Завтра полнолуние, и он может чувствовать притяжение луны. От этого кровь бушует, а гнев вырывается на поверхность. Теперь он колеблется между желанием утешить Малфоя и впечатать его в стену.       Он обнаруживает, что его разум снова и снова возвращается к детям — к мыслям о том, что они могут что-то сделать, чтобы помочь хотя бы одному из них. От самой идеи того, что все усилия могут пойти прахом, потому что ебаный Малфой слишком горд, чтобы попросить о помощи, он так сильно сжимает зубы, чтобы не схватить Малфоя и не встряхнуть его, что челюсти болят.       Они в гостиничном номере с видом на сады Букингемского дворца, и Гарри подходит к окну. Он чувствует себя в ловушке в собственной шкуре, как будто вот-вот лопнет, если не выберется наружу. Бедро постоянно болит, напоминая ему, что полнолуние близко. Он думает о зелье, спрятанном в сумке, и размышляет, когда его нужно будет принять. Волк ощущается намного ближе в эту луну.       — Ебаный в рот, — бормочет Гарри себе под нос, возвращаясь к столу и беря палочку. Он становится под чарами Гламура молодым, худым, слегка занудным студентом колледжа, а затем меняет и одежду.       — Что ты делаешь? — спрашивает Малфой жестким голосом.       — Получаю ответы, — говорит Гарри, модулируя свой голос, чтобы сделать его выше, придавая себе больше резких тонов акцента Малфоя.       — Поттер, — предупреждает Малфой, но Гарри уже выходит из комнаты, пробираясь сквозь чары.       Он слышит приглушенные проклятия позади себя, затем несколько быстрых заклинаний, и мгновение спустя Малфой уже оказывается рядом. Он бросает взгляд на Гарри, выглядя довольно очаровательно под личиной прыщавого двадцатилетнего парня с неоднородной бородкой.       — Ник, — говорит Гарри, протягивая руку, пока они идут. — Приятно познакомиться.       Малфой игнорирует его руку, бормоча:       — А больше похож на придурка, — и они спускаются по лестнице на улицу.       Они немного бродят вокруг да около, и Гарри находит пункт туристической информации. Он листает карты, как будто не определился с тем, что ему нужно, и Малфой присоединяется к нему, хотя Гарри может чувствовать кипящее негодование под видимой уступчивостью. Наконец Гарри вздыхает, как будто ему не удалось найти то, что он искал, и подходит к седовласому мужчине за столом.       — Извините, извините, — начинает он. — У моего друга ужасная память, — говорит он, кивком головы указывая на Малфоя. Малфой прищуривает глаза, но ничего не говорит. — Его друг рассказал ему о месте, которое открыто для посещения. Но все, что он помнит, это то, что оно вроде бы под землей и повсюду торчат стальные балки? Может быть, туннель?       Мужчина, на бейджике которого написано Дэвид, смотрит на него мгновение, по-видимому, обдумывая сказанное.       — Интересно, — говорит он. — Конечно, по всей Британии множество туннелей. Давай-ка проверю. — Он поворачивается к полкам позади, которые заставлены всевозможными брошюрами. — Итак, есть сады Абергласни в округе Ллангатена. Хотя в этих туннелях растут тисы, так что, вероятно, это не та сталь, которую помнит ваш друг, — говорит он, кладя перед ними брошюру. — А еще есть Меловая дорожка в Гринвичском старом королевском военно-морском колледже, — говорит он, хлопая другой брошюрой. — Или грот Маргейт Шелл, он особенно красив, хотя, опять же, не очень похож на сталь.       Малфой тихо усмехается позади, и Гарри отступает на полшага назад, чтобы наступить прямо ему на ногу. Он слышит шипение и возвращается в прежнее положение, как будто только что просто перенес вес.       — Мы обычно проводим экскурсии по лондонской канализации, но не так часто теперь, когда все так пекутся о здоровье, — говорит Дэвид, нахмурившись, что дает понять, что туризм должен быть важнее общественной безопасности. — Давайте посмотрим, — говорит он, возвращаясь к брошюрам. Он издает торжествующий звук, и Гарри поднимает глаза. — Конечно, — говорит Дэвид. — Почему я не подумал об этом сразу?       Он протягивает Гарри брошюру, и тот читает слова «Дуврский замок: туннели военного времени». Он смотрит на картинку на обложке и чувствует, как его охватывает волнение. Рядом Малфой слегка напрягается, и Гарри знает. Это оно.       — Очаровательное место, — продолжает Дэвид. — Целая сеть туннелей, вырезанных в скалах сотни лет назад. Они были обнаружены недавно. Укрытие войск во время наполеоновских войн, а затем — Второй мировой, они были местом проведения операции «Динамо» — эвакуации Дюнкерка. Увлекательное место!       Гарри едва слышит слова, когда открывает брошюру и смотрит на другие фотографии.       — Пять уровней туннелей открыты для экскурсий, — все еще говорит Дэвид. — Вы можете приобрести билеты на экскурсию здесь, если хотите. Остальные туннели простираются на многие мили вниз, хотя они закрыты для посещений. Выходы из них есть во всевозможных местах вдоль скал. Увлекательное место, — повторяет Дэвид.       — Да, абсолютно увлекательное, — соглашается Гарри. — Это прекрасно, спасибо. Мы обязательно все проверим. — Он протягивает руку и сметает все брошюры в стопку, широко улыбается Дэвиду, а потом поворачивается к Малфою. — Видишь, — говорит он, нацепляя на лицо ослепительную улыбку. — Я же сказал, нам просто нужно было спросить.       Гарри видит раздражение Малфоя, скрытое под пятнистым лицом его чар, и это только делает улыбку шире.       Они сразу возвращаются в гостиничный номер и как только оказываются внутри, Малфой начинает складывать вещи в сумку.       — Нам нужно будет ехать на машине, — говорит он. — Аппарировать все еще слишком рискованно, если у них есть след нашей магии из Марриотта и чар вокруг квартиры. — Малфой достает телефон и мгновение возится в нем. — Сейчас чуть больше трех часов, — говорит он. — Мы должны добраться туда до темноты. — Он берет брошюру, которую Гарри положил на маленькую кухонную скамейку, и, нахмурившись, открывает ее. — Мы пропустим последний тур, — говорит он. — Так что придется проникнуть туда незаконно. Высадка и последующее перемещение в другое место произойдут завтра. Нам нужно знать, то ли это место.       Гарри быстро обдумывает их варианты и кивает. Малфой прав. У них заканчивается время. Он призывает несколько предметов, которые еще не упакованы в сумку, и засовывает их туда. Гарри позволяет Малфою взять инициативу в свои руки, и тот за считанные минуты сажает их в такси и везет к другому своему автомобильному тайнику.       Они выглядят как любители военной истории среднего возраста. Билл и Стив. Гарри не может не вспомнить театральные выходки Малфоя в школе и не задаться вопросом, не было ли неизбежным то, кем обернулся Малфой. Очевидно, «Стив» знает все о магловских войнах и не испытывает угрызений совести, перечисляя их Гарри, пока они едут. Гарри разрывается между желанием спросить его, откуда он знает все это дерьмо, и нежеланием задавать еще один вопрос, который может натолкнуть его на другую тему.       Малфой паркуется у воды в полумиле от замка и ведет их к стене, которая окружает территорию Дуврского замка. Приближаются сумерки, и вокруг не так уж много людей, которые спокойно прогуливаются по направлению к обширному имению, будто просто осматривают достопримечательности.       Ворота закрыты, и Гарри следует за Малфоем, идущим в тень дуба, ветви которого простираются над тропинкой. Через забор легко перелезть, плотная выпирающая каменная кладка служит хорошей опорой для рук. Гарри снова опускает взгляд и видит максимально нереальное: Малфой, зачарованный как полный магл средних лет в твидовом костюме, ловко взбирается по стене, как будто специально тренировался для этого.       Гарри спрыгивает на землю с другой стороны, легко приземляясь и оглядываясь по сторонам. Вокруг них густые заросли деревьев. Территория загородного имения ухожена далеко не идеально. Все вокруг одичало, и Гарри чувствует что-то в воздухе — смесь соленого с чем-то более глубоким… старым. Это взывает к чему-то первобытному в нем, как будто под землей есть что-то шепчущее ему.       — Ты умеешь использовать Дезиллюминационные чары так же хорошо, как чары Гламура? — спрашивает Малфой, приземляясь рядом с Гарри и выпрямляясь, оглядывается вокруг.       — С тех пор, как был на первом курсе, — говорит Гарри и воздерживается от закатывания глаз.       Малфой смотрит на него с намеком на усмешку, и Гарри понимает, что он дразнится. От этого что-то внутри него скручивается, что-то легкое и совершенно не соответствующее ситуации, в которой они находятся. Взгляд падает на рот Малфоя, и внезапно возникает непреодолимое желание притянуть его ближе и поцеловать.       Малфой отрывает взгляд, вытаскивает телефон и что-то проверяет. Его щеки слегка темнеют, и Гарри слышит, как бьется его сердце. Немного быстрее, чем обычно. Гарри приписал бы это короткому подъему, но Малфой был в порядке, когда спрыгивал.       — Хочешь, чтобы я наколдовал и тебе? — спрашивает Гарри, вкладывая невинное любопытство в голос. Он хочет, чтобы Малфой снова посмотрел на него.       — Ага, только через мой труп, Поттер, — говорит Малфой, произнося заклинание, и его сразу получается разглядеть намного труднее в тусклом свете.       Они идут вместе, Малфой быстро проверяет телефон, чтобы найти вход в туннель. По мере приближения территория становится немного более ухоженной, редкие деревья уступают место аккуратно подстриженным газонам и холмам. Общественный вход освещен прожекторами, а двойные двери утоплены в кирпичной площадке, врезанной в склон. Гарри сразу понимает, что ничего не получится. Слишком открыто и слишком хорошо освещено.       — Должны быть другие входы, — тихо говорит он Малфою, пока они наблюдают за пространством из-под прикрытия деревьев.       Малфой ничего не говорит, просто щелкает по телефону, прежде чем показать экран Гарри. В угасающем солнечном свете его свечение кажется ярким, и Гарри подходит ближе, чтобы прикрыть его своим телом. Малфой делает небольшой вдох, и Гарри хочет наклониться еще дальше на эти последние несколько сантиметров. Вместо этого он заставляет себя посмотреть на телефон. На изображении сеть туннелей под поверхностью. На территории есть несколько входов, хотя, похоже, только тот, на который они смотрят сейчас, используется для экскурсий.       Гарри немедленно следует сквозь деревья, зрение обостряется, чтобы уловить детали вокруг, поскольку сумерки продолжают сгущаться. Облачно, но он чувствует, как поднимается луна. Она тянет его, взывает к нему. Он чувствует, как внутри шевелится волк, поднимает голову и принюхивается к ночи. Скоро, шепчет он. Гарри велит ему отвалить. У него еще есть день. Он контролирует ситуацию еще один день.       Позади Малфой спотыкается и ругается себе под нос. Гарри отвлекается от луны и поворачивается, потянувшись к его руке. Тот напрягается от прикосновения, и Гарри наклоняется, чтобы прошептать:       — Нельзя рисковать Люмосом.       Через секунду Малфой расслабляется, и Гарри видит, как тот кивает в темноте, хотя его глаза сосредоточены не совсем на Гарри. Малфой убирает руку, а затем его пальцы соприкасаются с пальцами Гарри. Тот рефлекторно ловит их. Малфой издает тихий звук в темноте, когда Гарри переплетает их пальцы. Гарри не перестает думать об ощущении тонких прохладных пальцев Малфоя в своих. Не может. Это необходимо, чтобы они могли двигаться быстрее. Вот и все. Для любого из них. Если он подумает об этом, то притянет Малфоя к себе и уткнется лицом в шею. Он заставляет себя не думать, пока волк одобрительно урчит.       Он ведет Малфоя в ночь. Через несколько минут они находят первый туннель, но он оказывается обрушенным. Гарри чувствует запах старой земли и привкус металла далеко внизу. Он ведет их, а Малфой не жалуется. Его хватка тверда, и Гарри на мгновение поражается доверию, которое проявляет Малфой, позволяя ему вести его в ночь.       За следующие двадцать минут они проходят еще два туннеля, и ни один из них не кажется Гарри нужным. Он не знает, что ищет, пока они не углубляются в самую лесистую часть территории. Он чувствует запах богатого суглинка почвы, резкий запах сосновых иголок и дуновение воздуха из глубины земли. А затем улавливает запах, которого тут быть не должно. Он чует волка.       Его пальцы конвульсивно сжимаются на пальцах Малфоя, заставляя того зашипеть в темноте.       — В чем дело?       Гарри наклоняется ближе, так что оказывается прижатым к боку Малфоя со все еще переплетенными пальцами.       — Дэвис здесь, — выдыхает он на ухо Малфою едва слышно.       Малфой слегка вздрагивает, одна рука подрывается, чтобы схватить Гарри за бицепс, и Гарри чувствует легкий мускусный аромат его возбуждения. Он хочет прижаться к нему, зарыться в этот запах. Он вдыхает, чувствуя, как волк внутри довольно шевелится. Животная реакция вырывает его из мыслей о том, как Малфой относится к нему.       — Блять, — бормочет Гарри, осознавая. — Он учует нас. Ты знаешь заклинание Подавления?       Малфой поворачивает голову так, что его щека прижимается к щеке Гарри, но возбуждение исчезает из его запаха, и на смену ему приходит острота гнева, когда он низко рычит Гарри на ухо:       — Знаю ли я заклинание, которые авроры используют для спортивной охоты на волков? Я дам тебе одну гребаную подсказку.       — Хватит разговоров, — обрывает Гарри.       Он слегка отступает назад и накладывает на них обоих Заглушающие запах заклинания. Мгновение раздумывает, а затем бросает Муффлиато, которое будет двигаться вместе с ними. Дэвис был тут недавно, так что сейчас может быть где угодно. Так близко к полнолунию все его чувства работают на пике, как и у Гарри. Он всегда чувствует себя острее и быстрее перед луной. Он всегда чувствует себя намного ближе к зверю, запертому внутри. Волк шевелится, давит на него, жаждет освобождения. Гарри подавляет. Он разведает территорию сегодня, а затем примет Подавляющее зелье, чтобы ночью противостоять луне. Все будет хорошо. Всегда было хорошо.       Он пытается не думать о том, что произойдет, если он понадобится Малфою, когда зелье сделает его вареным овощем, когда он будет способен только корчиться и плакать от боли из-за прерванной трансформации.       Малфой тянет его за пальцы, и Гарри понимает, что слишком долго стоял неподвижно. Он ведет их вперед, ко входу в туннель. Теперь он чувствует другие запахи, по крайней мере, еще три. Единственный знакомый принадлежит Дэвису, но после он вспомнит и остальные, раз уж сейчас унюхал их.       Почти сразу же появляются грубо высеченные ступени, вырезанные в меловом материале скал, на которых построен замок. Они слабо светятся белым в крошечном количестве света, проникающего через вход в туннель. Гарри чует, что мужчины задевали скалы, спускаясь вниз. Они были здесь недавно.       Он задается вопросом, кто они — команда по высадке или перевозу, и мысль об обоих вариантах вызывает в нем гнев. Они спускаются в скалу примерно на сорок ступеней, прежде чем земля выравнивается. Теперь свет полностью исчез. Здесь кромешная тьма, но Гарри не решается зажечь палочку. Кроме того, это ему не нужно. Он может слышать слабые звуки их движений, отражающиеся от стен вокруг, и чувствует запах, который оставили Дэвис и другие. Гарри пытается сосредоточиться на этом, а не на том, что он глубоко под землей в туннеле, обеих стен которого можно коснуться, если просто вытянуть руки. Это не то же самое, что туннели военного времени в брошюрах, широкие из стали и жести, в которых могли укрыться солдаты-маглы.       Гарри понимает, что эти туннели ведут к чему-то гораздо более древнему. Они были здесь задолго до тех, что сделаны людьми. Гарри дрожит от тесноты и мысли о том, что еще может быть там, внизу, с ними.       Малфой слегка сжимает его пальцы, и это пожатие — надежное напоминание, что Гарри не один. Он сосредотачивается на этом, на тепле кожи Малфоя и звуке его дыхания в темноте. Он не один. Малфой здесь, с ним.       Тревога немного ослабевает, и он продолжает идти.       Примерно через тридцать шагов туннель расходится, и Гарри следует за запахами налево. Он подумывает о том, чтобы сказать Малфою оставить какой-нибудь магический след на стенах, чтобы тот смог найти дорогу обратно, если с самим Гарри что-то случится, но сразу же отбрасывает эту мысль. Их единственное оружие здесь — внезапность. Они не могут рисковать, оставляя что-то, что может так очевидно привести кого-то к ним. Он старается не думать о том, что сделает Малфой, если с ним что-то случится.       Запах Дэвиса становится тем интенсивнее, чем дальше они заходят. Он висит в воздухе, густой и неприятный, как будто тот уже стал волком. Гарри знает, что это безумие. Трансформация наступит не раньше завтрашнего вечера. Это невозможно. Но это облегчает слежку.       Туннели разветвляются еще два раза, и каждый раз Гарри ведет их все глубже в лабиринт под холмом. За ним беспрекословно следует Малфой, рука которого твердо сжимает руку Гарри. Они приближаются, Гарри чувствует это. Они двигались на юго-восток, как будто возвращались к океану. Гарри останавливается от этой мысли и подталкивает Малфоя на шаг вперед, пока они не оказываются грудь к груди. Малфой слегка напрягается, но наклоняется к Гарри, когда тот прикладывает губы к его уху.       — Думаю, они перевозят детей морем, — выдыхает он, губами слегка касаясь раковины уха Малфоя. — Эти туннели, видимо, ведут в те части побережья, которые не патрулируются.       — Блять, — бормочет Малфой, и Гарри знает, что это согласие.       Он остается на месте еще мгновение, вдыхая тепло кожи Малфоя, так отличающееся от прохладного мускусного запаха земли вокруг них. Малфой все еще в его власти, но его сердцебиение снова учащается, а дыхание начинает сбиваться. Гарри снова вдыхает его запах, его хватка немного усиливается, когда он пытается остановить себя и не притянуть Малфоя к себе еще ближе.       Он слышит слабый шорох, когда Малфой слегка шевелится, затем тепло его кожи исчезает, но запах возбуждения снова поднимается в воздух. Гарри опускает голову, не в силах сдержаться, когда понимает, что Малфой только что наклонил голову и обнажил шею. Гарри проводит носом по голой шее, вдыхая аромат, и у Малфоя перехватывает дыхание — слабый звук в темноте. Гарри чувствует, что его бросает в жар, и прижимается к шее Малфоя. Он хочет укусить его. Ебать, он хочет прижать его к стене туннеля и пометить, потереться о него, чтобы Малфой кончил, а затем нагнуть и жестко взять.       Он закрывает глаза, пытаясь остановить мысли, кружащиеся в голове. Малфой прижимается к нему достаточно сильно, чтобы было ясно, что он хочет, чтобы Гарри укусил его. Гарри чувствует, как жар, желание и потребность в нем устремляются прямо к члену, а хватка на руках Малфоя усиливается, когда он открывает рот, слегка касаясь зубами подставленной шеи. Малфой вздрагивает в его объятиях, и Гарри чувствует резкий аромат его предвкушения. Он рычит низко и собственнически. В ответ Малфой притягивает его ближе, и Гарри снова рычит. Он ничего не может с этим поделать. Ему нужен Малфой. Именно так. И к черту все причины, по которым это плохая идея.       Но тут Гарри слышит впереди звук и напрягается, застывая. Малфой замирает в его объятиях, и Гарри понимает, что он тоже это слышал. Его щека касается щеки Гарри, когда он выпрямляется и поворачивает голову, чтобы прислушаться. Там шаги, невнятные слова.       Гарри немедленно поворачивается в том направлении, позволяя инстинкту охоты перекрыть инстинкт спаривания. Он понимает, что прямо сейчас нет даже надежды контролировать то, что происходит внутри него. Он может только направлять это. Он тянет Малфоя за собой, их пальцы каким-то образом все еще переплетены. Им нужно увидеть, кто там. Им нужны доказательства происходящего. Он знает, что высадка произойдет только завтра, но, черт возьми, если у них есть шанс остановить это сейчас…       Малфой молча следует за ним, несмотря на то, что ничего не видит. Гарри быстро ведет его за угол и останавливается, прислушиваясь в темноте. Звук доносился впереди и слева. Он снова чувствует запах Дэвиса, его тяжелый и резкий аромат, вызывающий волка в Гарри на бой. Он хочет обнажить зубы и принять вызов, зарычать на Дэвиса, чтобы тот пришел. Он ничего не делает. Он человек, а не животное. Даже так близко к луне он человек. Должен быть.       Он движется вперед. Там комната. Он слышит, как воздух по-разному реагирует на их тихие движения. Он задумывается, содержится ли тут что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве доказательств. Здесь должны храниться вещи, особенно если они спускаются заранее, чтобы подготовиться к высадке. Гарри останавливается за дверью, напрягая слух, но внутри — ни звука. Что бы это ни было, оно, должно быть, пошло дальше по туннелям. Он спорит сам с собой, последовать ли за ними немедленно или остановиться здесь и проверить комнату. Он чувствует запах ткани, еды, масла, и это решает за него. Кто-то использовал это пространство.       Он входит внутрь, таща Малфоя за собой. В тот момент, когда ноги Малфоя переступают порог, Гарри понимает, что совершил огромную ошибку. Он чувствует, как вокруг них защелкиваются защитные барьеры, которым вторит звук захлопывающейся двери.       Он отпускает руку Малфоя и разворачивается, рыча в темноту, когда поднимает руки, готовый к атаке. Ничего не происходит, и секунду спустя он слышит голос Малфоя, шепчущий «Люмос» в темноте. Гарри щурится от яркого света, но быстро оглядывает комнату, пока глаза привыкают к мягкому голубому сиянию. Здесь никого нет, и никаких признаков магической атаки тоже. Они просто застряли в комнате площадью менее пяти квадратных метров. Как Гарри и думал, в одном углу куча ящиков, но кроме этого в комнате ничего, кроме запаха Дэвиса, как будто тот терся о стены. Наверное, так и было, вот же уебок.       Малфой уже у двери с Алохоморой, которая ничего не дает. Он ругается, смотрит на Гарри и тянется к его руке.       — Разведывательная миссия окончена, — сообщает Малфой. — Пошли.       Гарри закрывает глаза, ожидая, что его затянет в совместную аппарацию, но ничего не происходит. Когда он открывает их снова, выражение лица Малфоя мрачное.       — Защита от аппараций, — говорит он. — По крайней мере, на этой комнате, но, вероятно, по всей проклятой сети туннелей, нам повезло. — Отпускает руку Гарри. — Блядский, блядский! — кричит Малфой, пиная один из ящиков. Останавливается и делает глубокий вдох, глядя на Гарри. — Точно, — говорит он. — Что за детский сад. Очевидно, это ловушка. Дэвис, я полагаю?       Гарри кивает, и Малфой оглядывается.       — Как думаешь, он вернется или просто хотел удержать нас здесь?       Гарри думает о том, что будет происходить за этой дверью в следующие двадцать четыре часа, о том, как близко сейчас полнолуние.       — Думаю, он будет держать нас здесь, пока не закончит, а потом появится, — говорит Гарри, уверенный, что волк в Дэвисе не сможет удержаться и бросит ему вызов, когда взойдет луна. — Высадка произойдет прямо перед восходом луны, когда он будет в самой своей сильной форме, но еще не сможет трансформироваться. В этот момент его будет почти невозможно остановить. Если он и принимает подавляющие средства, то, вероятно, сразу после высадки.       Мысль о том, чтобы насколько близко подойти к черте и вот так управлять луной, поднимает в нем волну холодного ужаса. Гарри делает шаг назад, осознав всю серьезность ситуации, в которой они оказались. Дэвис больше не угроза. Луна взойдет менее чем через двадцать четыре часа. Даже под землей он почувствует ее воздействие. И у него нет ебаного зелья. Гарри — угроза.       — Мы должны убираться отсюда, — говорит он, его охватывает ужас от перспективы трансформироваться в этой клетке, выпустить зверя внутри себя, пока Малфой заперт здесь с ним. Блять, блять, блять. — Мы должны убираться сейчас же.       Малфой смотрит на него всего мгновение. Он все еще под чарами гребаного Стива, и Гарри внезапно иррационально хочет велеть ему вернуть собственную внешность. Резким жестом он снимает свои чары. Чувствует напряжение под кожей, как будто не может вспомнить, кто он. Чужое лицо никак не поможет.       Малфой наблюдает за его движением, но не задает вопросов, вместо этого подходит к двери и начинает изучать ее. На ней вырезаны символы и руны, сложные детали, которые Гарри не заметил, когда впервые зажегся свет. А теперь он слишком взволнован, чтобы смотреть на них.       Он чувствует, как волк давит изнутри, чувствует его беспокойство и страх. Всегда намного труднее сдерживаться, когда он не контролирует себя. Охота и близость Малфоя — пьянящий насыщенный запах его желания в туннелях только приблизили волка к поверхности. Гарри делает глубокий вдох и заставляет себя попытаться расслабиться. Это не работает. Малфой стоит на коленях у двери, рассматривает ее, вглядываясь в детали. Гарри хочет рявкнуть на него, чтобы тот просто, блять, открыл ее, но кусает себя за щеку так сильно, что чувствует горячий привкус крови. Слишком поздно он осознает свою ошибку, поскольку волк тоже чувствует вкус крови и перемещается внутри, продвигаясь ближе в сознании Гарри. Он требует выход. Он хочет драться и трахаться. Он хочет охотиться и спариваться.       Гарри начинает ходить. Он ненавидит маленькие пространства. Он пиздец как ненавидит их. Теперь он в ловушке в одном из таких мест, а в нем пойман волк, и чертов Драко Малфой в ловушке с ними обоими, и Гарри думает, что может просто сойти с ума от этого.       Прежде чем Гарри осознает, что пошевелился, Малфой появляется перед ним, хватает за плечи и заглядывает в глаза.       — Хэй, дыши, ладно? — говорит Малфой, мутные голубые глаза Стива смотрят в зеленые, освещенные светом палочки, которую Малфой прижимает к руке Гарри.       Гарри смотрит на него и делает глубокий вдох.       — Вот так. Еще раз? — голос и лицо Малфоя спокойны. В нем нет ни намека на насмешку или осуждение.       Он сосредоточен на лице Гарри. А Гарри смотрит в ответ, желая увидеть его настоящего. Малфой, кажется, чувствует это и сбрасывает чары, Люмос тускнеет на мгновение, когда он это делает. Резкие черты лица возвращаются, а глаза сияют серебром в свете палочки.       — Ты в порядке? — спрашивает он, и Гарри не может солгать, не может сделать ничего, только попытаться справиться с непреодолимым, царапающим, паническим желанием выбраться отсюда.       Он качает головой и закрывает глаза.       — Застревал в комнате? — спрашивает Малфой, и Гарри цепляется за это — что угодно, лишь бы не рассказывать ему настоящую причину.       Он кивает.       — Был вынужден, — говорит он, переводя дыхание. — Чулан. — Он держит глаза закрытыми, ненавидя свой дрожащий голос. Только произнеся, он понимает, что это правда. Часть паники, которая течет через него, исходит оттуда.       Пальцы Малфоя на мгновение сжимаются на бицепсах Гарри.       — Я вытащу нас отсюда, — говорит он, и его голос звучит твердо и уверенно. — Тебе просто нужно побыть со мной, пока я это делаю. — Малфой наклоняет голову, и Гарри открывает глаза, чтобы увидеть, что тот смотрит на него с взволнованным лицом. — Ты сможешь, Гарри? — спрашивает Малфой.       Гарри делает еще один глубокий вдох, вдыхая запах Малфоя — знакомый аромат успокаивает. Ему нужно быть спокойным. Если он потеряет самообладание так близко к полнолунию, то может навредить Малфою, перекинувшийся или нет.       Он кивает.       — Хорошо, — говорит Малфой, и его голос звучит мягко, как будто он успокаивает испуганное животное. — Я собираюсь вернуться к двери, и ты можешь сесть со мной, ладно? Просто смотри, как я дышу, и дыши со мной.       Гарри снова кивает и позволяет Малфою оттащить его к двери. Он хочет чувствовать себя неловко из-за своей слабости, но может думать только о спокойствии Малфоя — он знает, что делает, Малфою можно доверять. Гарри чувствует, как волк внутри него согласно урчит, удовлетворенный возможностью быть рядом с тем, кто правильно пахнет. Волк хочет лечь рядом и обнять Малфоя. Хочет защитить его от любого, кто осмелится прикоснуться.       Гарри довольствуется тем, что слегка прислонился к боку Малфоя. Малфой бросает в него слегка удивленный взгляд, но не отодвигается, и Гарри снова закрывает глаза. Он сосредотачивается на ощущении движения груди Малфоя под своей ладонью и дышит в такт дыханию Малфоя.       Они долгое время не двигаются, если не считать практически незаметных движений палочки Малфоя и шепота слов. Гарри чувствует, что с течением времени уверенность Малфоя ослабевает, а беспокойство растет. Это снова выводит волка из равновесия, и Гарри трудно расслабиться. Он не хочет снова мерить эту комнатку шагами, но ему становится все труднее просто сидеть рядом с Малфоем, пока время течет мимо них. Он хотел бы что-нибудь сделать, но Малфой объяснил ему кое-что о магии на двери. Фейри, очевидно — большая часть магии в туннелях их. Многослойные заклинания, сплетенные с ловушками.       — Слишком продвинутый уровень для твоих лап, Поттер, — подводит итог Малфой, произнося заклинание, которое освещает изображения на двери жидкими линиями синего, красного и золотого, похожими на нити, сияющие на солнце.       Гарри наблюдает за его работой и восхищается владением магией, словно скальпелем или иглой — рассекая нитку там, где нужно, чтобы повредить сильнее. Магия Гарри по сравнению с этим — дубинка. Он предложил просто взломать дверь, но Малфой указал на Силовые чары, заложенные в поперечную скобу, которая укрепляет середину, затем указал на дополнительное заклинание Ножниц, вплетенное в них. После этого Гарри перестал предлагать прикоснуться к двери.       — Мне нужно поспать, — наконец говорит Малфой, в его запахе чувствуется усталость. — Я распутал примерно половину, но работа слишком щепетильна, чтобы делать что-то подобное в таком состоянии. Я все испорчу и обрушу гору на наши головы.       Гарри кивает, прислушиваясь к нему и чувствуя, как минуты утекают, а луна становится все больше. Уже утро. Он это чувствует. До наступления темноты осталось всего около двенадцати часов. Он хочет накричать на Малфоя, сказать, что он не может остановиться, что это слишком опасно. Он хочет сам закончить заклинание, разорвать его. Но не может. Он не может сделать ни того, ни другого. Он должен дать Малфою поспать.       И вот он сидит там в темноте, пока Малфой спит. Огни на двери гаснут, палочка Малфоя тухнет, когда он теряет концентрацию, но Гарри не зажигает свою. Он просто сидит там, открыв глаза, в кромешной тьме, прислушиваясь к медленному дыханию Малфоя. Вдох и выдох. Вдох и выдох. Он подстраивается под его дыхание и пытается думать только о Малфое.       Проходит четыре часа, когда Малфой шевелится и просыпается. Гарри с каждой минутой становится все более напряженным. Он не находился так близко к полнолунию без зелья с того ужасного времени, когда решил, что ненавидит его больше, чем мысль о трансформации. Он разнес свой дом на куски в безумии, чтобы не сбежать охотиться. Только защита, которую он заставил Рона встроить в Гриммо, удержала его от убийства той ночью.       Он может себе представить, как плохо будет Малфою с его мягким, бесконечно повреждаемым телом.       Малфой стонет, потягиваясь, а когда зажигает палочку, выглядит более усталым, чем до того, как заснул.       Гарри протягивает ему флягу с водой, которую нашел в ящиках, пока Малфой спал. Там нет никакой еды.       — Ты отдохнул? — спрашивает Малфой, сделав глоток.       Гарри качает головой.       — Нет.       Малфой хмурится, но не спорит. Вместо этого он встает и направляется в дальний угол комнаты. Мгновение колеблется, и Гарри задумывается почему, а потом слышит отчетливый звук расстегиваемой молнии, а секунду спустя — звук бьющейся о каменный пол струи. Гарри отводит взгляд, чувствуя, как что-то сжимается в его груди от этого непрошенного разделения пространства.       Запах Малфоя теперь намного сильнее. Для обычного человеческого носа это был бы слабый запах, который вскоре впитался бы в камень. Для волка — Малфой только что пометил территорию. Единственное, что может быть более привлекательным, — это запах его спермы. От этой мысли волк бросается вперед, и Гарри задушено мычит, плотно стискивая челюсти и сжимая кулаки.       Ему нужно чертово зелье. Он бросает Темпус. Два часа дня. Сука.       — Сколько времени до восхода луны? — спрашивает Малфой, возвращаясь к двери и садясь рядом с Гарри.       Его щеки слегка красные, и Гарри уверен, что он смущен тем, что ему только что пришлось сделать. Но затем суть вопроса настигает его, и Гарри резко поднимает голову.       — Что?       — Полнолуние, — говорит Малфой. — Оно сегодня. Сколько времени у нас есть?       — Пока Дэвис не обратится? — спрашивает Гарри, ломая голову над причиной, по которой Малфой поднял этот вопрос.       Малфой серьезно смотрит на него.       — Пока ты не обратишься, Гарри.       Гарри вскакивает на ноги, отходя назад, подальше от Малфоя и его слов. Он не знает. Он не может знать.       — Что… о чем ты? — спрашивает он, но Малфой просто смотрит в ответ.       — Ты обычно принимаешь подавляющие? — уточняет Малфой, и в его тоне нет осуждения. Никакого страха или отвращения или чего-то такого, что Гарри ожидал. Только любопытство и беспокойство. Беспокойство, кажется, за него. Не из-за него. — Предполагаю, ты еще не выпил их в этом цикле?       Малфой просто констатирует факт, и Гарри знает, что ему ничего не скрыть. Малфой явно знает, знает о…       — Как давно? — спрашивает Гарри грубым голосом. У него голова идет кругом. Он никак не может успокоиться — даже осознать реальность, в которой Малфой знает, что он оборотень.       Малфой пожимает плечами. Он все еще сидит на земле и выглядит совершенно комфортно.       — Я знаю уже несколько недель.       Гарри удивленно смотрит на него. Конечно, нет. Конечно, Малфой сказал бы что-нибудь. Сделал что-то, что бы выдало его.       — Как?       Малфой склоняет голову набок.       — По тысяче моментов. Ты хорошо скрываешься, но я наблюдал за тобой полжизни, Поттер. — Малфой улыбается, и есть в этом что-то самоуничижительное. — Кроме того, это буквально моя работа — наблюдать за людьми и узнавать о них что-то новое. Теперь ты быстрее, сильнее и, конечно, не был таким мускулистым, пока не уволился с работы. Тебя выгнали, да?       Гарри чувствует, что у него подкашиваются колени, и сползает по стене, садясь лицом к Малфою на другом конце комнаты. Он смотрит на него долгое, долгое мгновение. Тысячи мыслей проносятся в голове, но он возвращается к одной. Малфой доверял Гарри свои секреты с первого дня, может быть, неохотно, но Гарри все это время знал о нем больше.       — Меня укусили, — рассказывает Гарри и чувствует, что слова что-то сдвигают внутри него, открывая ту часть, что он держал закрытой и спрятанной, кажется, всю жизнь. — На работе.       Малфой кивает.       — Это объясняет твое бедро.       — Что? — удивляется Гарри, не в силах уследить за тем, каким образом Малфою удается идти в нескольких шагах впереди этого разговора.       — Твое бедро. Оно болит. Я думал, у тебя была травма, которая стала одной из причин, по которой ты ушел из Аврората, но это вся причина, не так ли? Там тебя укусил волк.       Гарри опускает руку на бедро, слегка надавливая на мешанину рубцовой ткани и боли, которая осталась от укуса.       — Она была молодой, — тихо говорит он, воспоминания возвращаются в его сознание. Он так старался это забыть. — Она превратилась обратно после того, как я убил ее. Выглядела полуголодной. Не думаю, что она вообще хотела обратить меня. Ее волк был просто голоден.       Малфой сидит, спокойно наблюдая за ним, а темнота между ними сияет светом его палочки.       — Она задела шейку бедра, — продолжает Гарри. — Я бы истек кровью, если бы Рон не поместил меня в стазис и не отвез в Мунго. — Его рот кривится от горького воспоминания.       — Целители отказались лечить тебя? — спрашивает Малфой, и его тон настолько прозаичен, что Гарри понимает, что он заранее знает ответ.       Гарри пожимает плечами.       — Они были в ужасе. Робардсу пришлось появиться и заставить их спасти меня, а потом он изменил их воспоминания Обливиэйтом. Только они с министром знают настоящую причину, по которой я уволился. И Рон, — говорит Гарри и слышит горечь в собственном голосе.       — Они так обращались даже с тобой? Их драгоценным Избранным? — спрашивает Малфой, и в его голосе слышится что-то недоверчивое. Гарри это раздражает.       — Думаешь, я бы ушел, если бы у меня был другой выбор? Думаешь, я бы так жил, — он указывает на себя, имея в виду все, что касается того, кем он сейчас является и что делает, — если бы у меня был выбор?       Малфой оценивает его, и Гарри чувствует, как гнев утихает.       — Думаю, сейчас ты прекрасно справляешься с собой, — решает он. Лицо Малфоя наполнено сложными эмоциями, которые Гарри не может понять. Воздух между ними кажется заряженным чем-то недосказанным. После долгой паузы Малфой отрывает взгляд от Гарри и снова смотрит на дверь. — Я, наверное, должен вытащить нас отсюда.       Гарри, вздрогнув, приходит в себя и снова бросает Темпус. До восхода луны шесть часов. Они потратили не менее часа, спускаясь сюда накануне.       — Нужно поторопиться, — говорит он.       Малфой поворачивается к двери и снова начинает колдовать. Гарри не может продолжать следить за ним. Все продвигается слишком медленно. Он может чувствовать зов луны в своей крови. Скоро это превратится в пение, перед которым он не сможет устоять.       Он знает, как выглядит, когда превращается, знает, каким монстром становится. Они рассказали ему — два санкционированных Министерством целителя, которые вели его дело после инцидента — после укуса. Когда была вероятность, что с ним все будет в порядке. В тот первый раз им пришлось позволить ему обратиться — нужно было проверить, настоящий он волк или только пострадавший, как Билл. Если бы только он мог быть таким, как Билл.       Гарри оглядывается на Малфоя, волосы которого блестят в свете палочки. Прядка падает ему на лоб, когда он работает, а движения палочки грациозны и уверенны.       Малфой никогда не сможет увидеть волка. Это было бы его смертью. Смертью в виде лохматого черного монстра, чья шерсть — извращенная пародия на спутанные волосы Гарри. Тело — отвратительная смесь человека и зверя, самые чудовищные части обоих. Он размышляет, будут ли его глаза последним, что увидит Малфой. Глаза те же самые, ярко-зеленые, когда остальная часть человечности исчезает.       Малфой удовлетворено урчит, и золотые ленты, бегущие вверх и поперек двери, исчезают. Гарри делает шаг вперед, но Малфой протягивает руку.       — Это была только первая часть, Поттер, — говорит он. — Я бы очень не советовал прикасаться.       Гарри подавляет рычание и начинает ходить. Он ничего не может с этим поделать. Волку нужно бежать, размять ноги. Он хочет охотиться в пещерах и лесу наверху.       Малфой смотрит на него.       — Держись, Гарри, — говорит он. — Я вытащу нас вовремя. Обещаю.       Гарри отводит взгляд. Он ненавидит, что Малфой знает это о нем. Ненавидит, что он — то, чего им нужно бояться сейчас.       — Мы пропустим высадку, — сообщает он вместо этого, заставляя себя сосредоточиться на скрытом беспокойстве. Он думает, что бедного ребенка, вероятно, прямо сейчас несут через пещеры, направляясь к кораблю, который унесет его далеко от дома.       Малфой смотрит на него и скрипит зубами, а потом снова переключается на дверь. Гарри читает его разочарование, но он продолжает работать медленно и методично.       Проходит еще два часа, прежде чем синие линии исчезают с двери, а затем остаются только сияющие красные, похожие на кровь, стекающие по дереву.       Гарри больше не использует Темпус. Ему это и не нужно. Он и так чувствует луну в небе. Меньше чем в часе от полного восхождения.       — Когда ты в последний раз выпускал волка? — спрашивает Малфой, не оборачиваясь и продолжая возиться с дверью.       Гарри напрягается и смотрит на него.       — Только дважды. В первый раз, когда нужно было проверить, обернулся ли я, и потом еще раз случайно. Я не понимал, что это значит — быть таким.       — Так ты понятия не имеешь, что произойдет на этот раз? — спрашивает Малфой, и его тон обманчиво небрежный.       Гарри хмурится.       — Я точно знаю, что произойдет. Я превращусь в монстра и разорву тебя на части.       Малфой поворачивается к нему лицом, все еще сидя, одна рука свисает с колена.       — Не думаю, что ты это сделаешь, — говорит он абсолютно ровно.       Гарри издает смешок и делает шаг вперед. В его голосе нет ничего веселого.       — Ты сумасшедший. Во мне живет зверь. Это не я. Я не могу это контролировать. Это вырвется наружу и убьет тебя.       Малфой поджимает губы и качает головой.       — Ты ошибаешься. Волк — это ты, просто животная часть тебя, которую большинство из нас надежно прячет. Я неделями наблюдал за тобой и твоим волком. — Малфой делает паузу, и его лицо становится проницательным. — Твой волк хочет меня больше, чем ты, Гарри. Не думаю, что смерть — это то, чего я должен бояться от этой стороны тебя.       Гарри скалит зубы, когда внутри него волк воет в знак согласия, подталкивая его к Малфою. Гарри прогоняет его, но это становится все труднее и труднее. Луна сейчас так высоко. Он не может смириться с только что сказанным Малфоем — с тем, что он знает о Гарри.       — Просто открой эту чертову дверь. И привяжи меня чем-нибудь.       Малфой снова обращает свое внимание на дверь, но игнорирует предложение Гарри о веревках.       — Я серьезно, Малфой, — говорит Гарри. — Уже слишком близко. Тебе нужно связать меня, или оглушить, или еще что-нибудь.       — Ты не причинишь мне вреда, Гарри, — говорит Малфой, оглядываясь через плечо с острой улыбкой.       — Я много раз делал тебе больно, — говорит Гарри, сжимая кулаки и чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Ощущения острее, а боль только усиливает эмоции.       — И я делал тебе больно, — говорит Малфой, пожимая плечами и снова поворачиваясь к Гарри спиной.       Гарри не может понять, он хочет пойти и вбить в него немного здравого смысла или втереть в него свой запах, прижавшись членом. Он тверд. Малфой, луна и метания волка смешиваются в нем так, что он больше не может сказать, что ему нужно. Он разочарованно рычит, но Малфой игнорирует это, продолжая работать.       Гарри впадает в отчаяние, размышляя, сможет ли он сам себя оглушить, когда Малфой издает последний победный крик, и красные линии исчезают, а дверь распахивается. Он напряженно встает и тянется назад, чтобы схватить Гарри за руку. Он вытаскивает их обоих в коридор, захлопывая дверь. Она тут же светится, а затем тускнеет.       Гарри смотрит на него, когда понимает, что только что произошло.       — Тебе следовало оставить меня там.       Малфой качает головой.       — Я не убью тебя, Поттер. Ты ни за что не сможешь выбраться оттуда.       — Тогда аппарируй, — говорит Гарри. — Сейчас же. — Он уже чувствует перемены, происходящие под кожей. Теперь это стало еще интенсивнее, как будто комната, в которой они находились, частично подавляла зов луны.       Малфой смотрит на него мгновение, а затем крутится на месте, пытаясь уйти в аппарацию. Ничего не происходит, и Гарри матерится. Ебаные ублюдки фейри. Неужели ничто тут не может быть просто? Малфой просто пожимает плечами, на него, похоже, никак не влияет тот факт, что он в ловушке под землей с оборотнем, который вот-вот обратится. Гарри нужно заставить его понять. Нужно, чтобы он выслушал. Чтобы оказался в безопасности.       — Драко, — говорит он, и глаза Малфоя слегка расширяются от использования его имени. Гарри игнорирует то, как имя ощущается на языке.       «Драко, — урчит волк, — мой».       — Тебе нужно уйти сейчас же, — говорит Гарри, сжимая ладони в кулаки, чтобы не протянуть руки. — Выйди как можно ближе к поверхности. Найди другую комнату, чтобы спрятаться. Наложи на себя Дезиллюминационные чары. И, ради Мерлина, спрячь свой ебаный запах снова.       Малфой просто стоит, скрестив руки на груди и наблюдая за ним, от света палочки его глаза сияют дьявольским светом.       — Ты не навредишь мне, Гарри, — говорит он, и в его голосе слышится намек на что-то мрачное и взволнованное.       — Я ничего не смогу с собой поделать, — говорит Гарри, его голос повышается, когда он чувствует, как зубы начинают затачиваться во рту.       — Нет, сможешь, — говорит Малфой, глядя ему прямо в глаза. Затем делает шаг вперед, наклоняясь к Гарри и потирая их щеки, когда говорит на ухо низким и хриплым голосом: — Потому что, если убьешь меня, никогда не сможешь трахнуть.       Гарри поднимает руки, почти против своей воли, чтобы притянуть Малфоя к себе. Он стонет, когда мысль о том, чтобы трахнуть Малфоя — схватить его и наполнить до отказа, — вспыхивает в голове. Волк внутри воет от удовольствия от этого образа, а одна мысль толкает ближе к потере контроля. Он отталкивает Малфоя, и тот отступает на шаг с улыбкой на лице, от которой Гарри хочет избавиться.       — Тебе нужно убираться отсюда прямо сейчас, Малфой, — говорит Гарри, и в его голосе слышны отчаяние и неуклонно растущий голод. Луна поднимается, и Гарри чувствует точный момент, когда сопротивляться становится невозможно. — И ради всего святого, — он на секунду закрывает глаза и делает глубокий вдох. Смотрит на Малфоя, проклиная себя, его и все остальное, что привело их сюда. — Не беги.       Малфой смотрит ему прямо в глаза и подмигивает.       А потом разворачивается и бежит.