2
5 июля 2022 г. в 14:21
Но дальше картины смазывались, а где-то покрывались трещинами, оставившими от них лишь осколки. Приходилось складывать мозаику. Сохранились какие-то общие обрисовки, базовые наброски, а подробности начисто стёрлись.
Скилар точно помнил, что у него были брат и две сестры. Всего через несколько дней после его рождения, когда он по прыткости не уступал ящерицам, за которыми то и дело гонялся, явила себя миру его сестра – Кэти. Скилар, оставивший забавы ради столь прекрасного зрелища, недоумённо оглядывал странное белое пушистое существо, вывалившееся из скорлупы и тотчас скрючившееся, и ему было невдомёк, что сам он недавно выглядел точно так же. Кэти явно торопилась вырасти: она вела себя спокойно, но довольно заносчиво, движения её сквозили грацией и эпатажем, то и дело она напрашивалась на охоту с родителями. Скилар помнил, что однажды она построила себе собственное гнездо, старательно копируя его с семейного, но в первую же ночь вернулась назад – спать одной было слишком холодно. Когда птенцы оставили позади свой первый год жизни, она стала активно принимать участие в детских играх: её характер стал мягче, пропала заносчивость, и угроза раннего взросления на какое-то время отступила.
Задиристый Хэйз родился на неделю позже первенца и всю жизнь катастрофически отставал от брата в размерах. Но узкие даже по меркам дромеозавра плечи, низкий рост и худощавое телосложение с лихвой компенсировались характером. Надо признать, довольно скверным. Хэйз где-то два года не отлипал от Скилара – то кусал его за хвост, то прыгал ему на спину, то развязывал натуральные бои непонятно за что. Но Скилар всегда выходил победителем, и младший брат рос с комплексом неполноценности, отчётливо выражавшемся в его страстном желании «засветиться». Во всём ему хотелось уделать везучего старшего. Скилар помнил, как однажды этот полудохлый птенец притащил в гнездо какое-то млекопитающее – но, разумеется, после того, как то же самое сделал Скилар, только у старшего добыча была чуть скромнее. Постепенно подрастая, Хэйз проникался к брату любовью, и укусы стали чем-то вроде дружеского тычка в плечо. Теперь они действительно были братьями, и постоянные драки заменились шуточными потасовками, совместными вылазками в лес… Словом, мальчики повзрослели.
Последней родилась Молли, отстававшая от Хэйза на три дня, а от Скилара – на десять. Первое время она своей гиперактивностью компенсировала братьям заносчивую Кэти. Мечущаяся из стороны в сторону сестра ещё и успевала распределять своё внимание на братьев. Потом она переключилась на сестру – братья перестали грызться и организовали свою первую стаю. Даже когда взросление высунулось из-за горизонта, она всё ещё оставалась ребёнком, который мог скакать без остановки и неимоверным трудом загонялся в гнездо. Мама говорила, что такая дарованная природой ловкость – прекрасное качество, которое в жизни никогда не помешает, отец пророчил дочери невероятные успехи в охоте.
Но больше всего надежд Курт возлагал на старшего птенца, в котором видел своё отражение. Он одобрительно смотрел на сына, приносившего домой добычу – сначала мелкую, а потом уже покрупнее, подстёгивал его интерес к изучению приёмов охоты и часами рассказывал о мире, от которого они изолировались, чтобы вырастить потомство. Сын же старательно копировал отца, как попугай, подражая каждому его действию. Мама то и дело упрекала отца в том, что он выращивает свою копию, но Скилар не понимал, что же в этом плохого…
Однажды Кортни легла рядом послушать и не сводила взгляда с мужа и сына, которых безмерно любила. Курт увлечённо рассказывал Скилару о бескрайних просторах родной Кантеры, населённых племенем дромеозавров, называл каждое озеро, реку или гору, которые запомнил, и Скилар с неподдельным интересом всё это запоминал.
Одним из наиболее ярких воспоминаний была первая семейная прогулка. Двухмесячные дети уже учились разговаривать, а на ногах держались не хуже родителей. Курт решил прогулять их по окрестностям – мол, пусть осматривают свои будущие владения. Он постоянно осматривался, даже если не было поводов для беспокойства, и эта вроде бы безобидная маниакальная придирчивость порой пугала Кортни. Однажды эта черта характера проснётся и в Скиларе.
Семейство шагало между могучих араукарий, тени которых сменялись редкими проблесками света. Им попалось небольшое болото, испугавшее птенцов зеленоватой водой и ощерившимися зарослями рогоза. И здесь Скилар оказался самым смелым – он решительно двинулся к кромке воды, а любопытство взяло верх над страхом и осторожностью. Дотронувшись серповидным когтём до поверхности, посмотрел на расходившуюся кругами рябь, заключил, что это вода, и сделал глоток. Невкусная.
– Он не только любопытный, как остальные, но еще и смелый, – подметила Кортни. – Весь в тебя.
Курт в ответ только усмехнулся — не имело смысла лишний раз повторять о характерных чертах некоторых кланов - Хокинсы действительно были быстрейшими («В плане бега, Курт, хватит уже декламировать свои пошлые шутки!»), Расселы, к которым принадлежала Кортни, самыми тихими – в прямом смысле (пусть она и не подходила под такое описание, Курт это исправлял – «В тихом омуте Кортни водится»), Тревисы – самыми интеллектуальными и заумными, а Фротоны водоплавающими… Некоторые кланы чем-то выделялась, а смешения между ними порождали новых особей – перенявших от родителей всё самое лучшее, крепких, сильных и живучих.
Скилар помнил рассказы матери о кланах, и в конце каждого она обязательно вставляла свой прогноз: деление дромеозавров на кланы по ярко выраженным чертам было явлением первоначальным, и скоро от них останутся только гордые фамилии, носить которые будут дромеозавры будущего, вобравшие в себя все эти прекрасные качества.
Семья дромеозавров быстрым шагом ушла от болота – они направлялись к равнине. Шли неторопливым шагом несколько минут – и вскоре закончился лес. Скилар, как и другие птенцы, застыл в изумлении – они привыкли к лесам, к деревьям, а тут – на тебе, необъятная равнина! Тем не менее, всех их охватило любопытство, желание изучить это Нечто Новое взяло верх над инстинктами, и птенцы понеслись по траве, радостно визжа, а родители быстрым шагом следовали за ними.
Именно здесь Хэйз впервые напал на Скилара. Тот опешил от неожиданной атаки, но быстро сориентировался, зарычал и принялся полосовать брата когтями. Пух «врага» взметнулся в воздух, а Хэйз ничего не мог противопоставить быстрым и яростным замахам Скилара. Родители вовремя растащили их в стороны, но первая драка была далеко не последней.
Он помнил, как впереди показались горы – глядящие на него свысока и величественно загадочные, а потому пугающие. Но страх этот завораживал, гипнотизировал, заставив Скилара сделать несколько шагов в сторону гор. Мать тут же схватила его и начала новый урок: о горах Террен-Топ, чья цепь тянется отсюда, от реки Челиз, до озера Кан-Ган; о горных духах, которые обитают в этом месте, и пропавших в горах динозаврах – кто бы туда ни поднимался, хищник или травоядный, ещё никто оттуда не спустился. Семья ни за что бы не поселилась рядом с этим местом, если бы не удалённость и спокойствие на краю леса. Своих мало, враги наведываются редко, добычи много – что ещё нужно для счастья?
Затем солнце нависло над зенитом, и тогда семья достигла одной из мелких речушек, что питают огромную Челиз, рождённую в смертоносных горах. Птенцов захватило любопытство, и они с час изучали гигантский родник с прохладной вкусной водой.
Внезапно начало темнеть, и дело явно было не в солнце. Дромеозавры взглянули вверх и увидели причину глобального потемнения – небо закрывали тучи. Повеял ветер, стало прохладно.
– Так, – тихо сказал Курт птенцам. – Сейчас будет бум-бум. Все домой в лес!
Птенцы тут же сообразили, что к чему, и начали набирать скорость. Родители сначала шли рядом с ними, а потом взяли по паре птенцов в лапы и побежали. Начал лить дождь, огромные капли больно хлестали по морде, спине и бокам, попадали в глаза, а далее 30 метров пропадала вся видимость, но для дромеозавров это было не впервые. За несколько минут они пересекли равнину и оказались под гигантским щитом из крон деревьев. Там они отпустили детёнышей, и семья дружно отряхнулась, брызги полетели в стороны, а перья взъерошились, что вызвало улыбку у Хэйза.
В темноте грозы они вернулись домой, и взбудораженные птенцы не сразу уснули, восхищённые первым выходом в окружающий мир.
Этот эпизод он помнил достаточно отчетливо. Ко всем птенцам рано или поздно приходит осознание того, что вокруг них необъятный мир. Но первое впечатление всегда самое яркое.
Вскоре пришла осень, но это было не так уж заметно. Разве что стало намного прохладнее, да травоядные начали потихоньку мигрировать. Курт постоянно метался туда-сюда, а Кортни следила за детьми.
Скилар вёл себя не так, как остальные птенцы. Пока они просто бегали, покусывая друг друга, он пригибался к земле и медленно, зловеще надвигался на «жертву». Мать едва успевала останавливать его – птенцы получали глубокие порезы и укусы. Курт, которого сотрясала мелкая дрожь, молча наблюдал за происходящим, но никогда не вмешивался, за что получал укоризненные взгляды жены.
Повзрослевший Скилар никогда его не обвинял.