5
5 июля 2022 г. в 14:35
Над Альфредским лесом повисла ночь – тёмная, холодная, дождливая и тоскливая. Закат прошёл незаметно, а сейчас не было видно ни звёзд, ни луны – их закрыла пелена чёрных туч. Пошёл жуткий ливень, и под завывания ветра огромные капли воды хлестали по всему, что было доступно – по земле, листьям и спинам шести дромеозавров, лежавших в гнезде кучей. Они сопели и вздрагивали, грудь каждого хищника равномерно поднималась и опускалась, из ноздрей шёл пар.
У семьи Хокинсов всё складывалось благополучно – совсем недавно, в самом начале осени, последний птенец прошёл условный экзамен на зрелость (Скилару уже исполнилось четыре года), и теперь можно было понемногу выпускать их в мир. Теперь супруги Хокинсы, как говорил Курт, могли спокойно помирать. Всё могло бы пойти идеально, все могли бы зажить спокойно, но всё вдруг изменил одинокий тираннозавр, шатавшийся по лесной зоне.
Он уже не первый месяц одиноко скитался по Кантере.
На его родине – зоне разломов Тьерра-Робада – наступило голодное время. Такое случалось и раньше, но в этот раз масштабы катастрофы были столь велики, что существование вида встало под вопрос. Некоторые тираннозавры остались в надежде выжить, другие решили отправиться в северные области Америки и попытать счастья
там. Их появление было сродни эпидемии – вся Кантера в ужасе содрогнулась, и наиболее молодые самцы понеслись со всех ног с сообщением о тревоге. Некоторых из пришельцев даже пытались ликвидировать, но на такое решались крайне редко – даже очень крупная стая несла внушительные потери, пытаясь убить лишь одного тираннозавра, а в Кантеру пришли по приблизительным подсчётам шесть десятков, и их могло быть намного больше. Один из гигантов каким-то образом шёл незамеченным так долго, что заметили его только на краю Альфредского леса. Двое разведчиков сейчас шли неподалёку от тираннозавра, стараясь обогнать его.
Сверкнула молния, отчего шкура громадного хищника на миг засеребрилась, придав ему более грозный вид и заставив дромеозавров поёжиться. В его голове прочно засела одна лишь строчка из программы инстинктов – еда. Он шатался, порядочно отощал, почти два месяца не ел нормальной пищи и находил только редкую падаль. В глаза ему попадала вода, но он не замечал этого и продолжал идти, как не замечал и того, что капли воды хлещут по его спине, бёдрам и голове. От десятков бессонных ночей его сознание порядочно поплыло, но пятитонная туша всё ещё была наполнена жизнью.
– Там живёт кто-нибудь? – спросил товарища дромеозавр.
– Родители говорили, что на краю леса живут Хокинсы, – ответил другой хищник. – но что за ними? Самая узкая часть Антонианской равнины и речная система Челиз. По-моему, там никто не живёт. Да и Хокинсов мы пока не нашли, а виноват проклятый дождь. Я думал, что знаю эти места.
Дромеозавры смотрели вслед уходящему тираннозавру.
– Может, обгоним? – предложил первый. – Мы должны оповестить ВСЕХ!
Второй взвешивал «за» и «против». С одной стороны хищник может учуять их или увидеть, с другой – он не в лучшем состоянии, и дождь может забить их запах. А даже если и заметит, всё равно не нагонит. Тяжело вздохнув, второй дромеозавр произнёс:
– Попробуем обогнать.
Дромеозавры ускорили шаг, уходя влево от тираннозавра и держась за зарослями. Тот действительно не заметил их и продолжил свой неспешный марш.
В какой-то момент деревья перед ним расступились, и он увидел гнездо, в котором собрались кучей дромеозавры. Недолго думая, он тихо подошёл к ним, аккуратно взял одного зубами, резко поднял и в тот же миг с чудовищной силой сдавил челюсти, заставив хрупкие и лёгкие кости мгновенно треснуть, после чего положил свою добычу на землю. Это был результат победы ума над голодом – хищник решил сначала как можно тише убить всех, а уже потом приступить к трапезе.
Кортни даже не успела проснуться, когда её резко подняло, и разом хрустнул весь её скелет, она успела лишь тихо взвизгнуть, но слабый крик растворился в шуме ливня. Несчастная изувеченная мёртвая самка упала на землю, и капли воды начали смешиваться с кровью из её ран, обволакивая тело в алую ауру.
Тираннозавр снова склонился над гнездом.
Следующим ему попался Хэйз. Когда хищник поднял его, самый чуткий птенец мигом открыл глаза, но попросту ничего не успел осознать, и вдруг мгновенно наступила тьма.
Оставшиеся проснулись, но тут же смешались в испуганную пернатую кучу, из которой тираннозавр выцепил Молли. Курт отлетел назад от удара хвостом, а Скилар врезался в дерево, но оба тут же вскочили и отвлекли монстра на себя, спасая Кэти от смерти. В неконтролируемой ярости они кусали и кромсали огромного хищника, кипели злостью и жаждой мести. Тираннозавр выл и кружился на месте, пытаясь дотянуться до ловких и быстрых хищников, но тут он понял, что это ничего не даст, и ударился спиной в ближайшее дерево. Курт увернулся, а вот Скилару зажало лапу, и он рухнул на землю. Тираннозавр повернул к нему голову и приготовился к смертоносному броску. Курт вцепился в его шею и принялся раздирать её, пытаясь отвлечь противника, но тот, недолго думая, врезался в дерево, и Курт, тихо заскулив, упал на землю. Этот удар сломал ему несколько рёбер, самец с трудом дышал и поднимался.
– Не стойте! – закричал он детям. – Бегите! Река! Пещера!
Скилар стоял не в силах пошевелиться, но вот рядом раздался крик тираннозавра, и ноги сами понесли его прочь от гнезда. Кэти тоже не медлила. Оба они мчали, не оборачиваясь, но Скилар слегка прихрамывая. Удар об дерево вызвал лишь лёгкий ушиб. Его лапы стучали по земле, сердце бешено колотилось, слёзы горя и скорби застилали глаза, а капли воды стучали по спине и голове. Сейчас ему больше всего хотелось вернуться назад и продолжить рвать тираннозавра зубами, но ноги сами несли его вперёд, к безопасности, и в памяти всплыли наставления родителей. Неподалёку от холмов, за которыми находился один из множества притоков реки Челиз, находилась небольшая пещерка. Достаточного размера для нескольких дромеозавров, но маленькая для тираннозавра. Спасение.
Однако обезумевший от свежей крови хищник откуда-то нашёл силы погнаться за ними. Молодые дромеозавры ещё не достигли своей максимальной скорости, но всё-таки бегали достаточно быстро. И всё равно голодный монстр дышал им в спину. Скилар крикнул «Налево! Направо!», и Кэти послушно последовала его примеру. Однако манёвр оказался лишним — послышался раздосадованный вой гиганта и треск древесины.
Хоть отец и учил его обратному, Скилар остановился. Тираннозавр что-то выискивал в дождливом мраке леса, и вдруг найдя, грозно зарычал. Скилар и Кэти присмотрелись и содрогнулись от страха. Из леса медленно вышел кто-то, похожий на дромеозавра, только чуть больше, с тёмным окрасом и словно светящимися глазами. Существо шло к тираннозавру, грозно рыча, от чего у молодых дромеозавров стыла кровь, и в какой-то момент накинулось на гиганта, превратившись в смертоносную тень. И тираннозавр явно не мог дать отпор. Скилар и Кэти, воспользовавшись моментом, побежали дальше.
Расступились деревья, и впереди появилась равнина. Здесь они как на ладони, так что медлить было нельзя. Под ногами у дромеозавров шелестела трава, а слезившиеся глаза плохо видели, но довели-таки до холмов. У их подножия они разглядели тёмное пятно и, недолго думая, направились к нему. В пещере шум ливня чуть приглушился. Скилар повалился на каменный пол пещеры и задрожал, а Кэти легла рядом, заливаясь слезами. Они до сих пор отказывались верить, что семьи больше нет, но разум твердил – они мертвы. Скилар взглянул на стену капель и издал долгий, протяжный крик, наполненный болью, скорбью и яростью.
Убитая горем Кэти кое-как смогла уснуть, а Скилар до утра вглядывался в проблеск пейзажа во входе пещеры, и ему постоянно мерещился зловещий силуэт огромного плотоядного монстра. Изредка он отвлекался на кричащую сестру, которую остаток ночи мучили кошмары.
Здесь обрывались мрачные, тоскливые и депрессивные воспоминания о детстве, и начинались самые обычные.