Cretaceous Runner: Полёт Сокола

      На протяжении всего пути Феникс и Скилар постоянно общались, благодаря чему очень близко познакомились, и непрерывно оглядывались по сторонам – враг мог прийти откуда угодно. Кэти редко говорила и практически полностью ушла в себя, зато на Скилара общение с Фениксом действовало на удивление положительно – многочисленные истории и интереснейшие лекции об огромном окружающем мире смогли перебить зарождавшуюся скорбь и апатию.       Первый день пути дромеозавры прошли спокойно и без тревог, а на следующий снова зарядил ливень, продолжавшийся до темноты, и Феникс дежурил всю ночь. Третий день прошел без дождей, и на четвертый вдалеке показалась цепь араукарий и изгиб горного хребта. Обрадованные странники прибавили шагу и, когда солнце уже стало прятаться за хребтом, дошли до леса. По подлеску ползли длинные тени араукарий и кустарников, золотистые солнечные лучи били в глаза и заставляли пылать алым пламенем далёкий край леса, а облака стали розоватыми. Скилар не раз видел такую картину.       – Что это за место? – спросил он.       – Это краешек Моневортского леса, – ответил Феникс. – Не такого большого, как Альфредский – практически ниточка.       В чаще показалось гнездо, чем-то похожее на гнездо Хокинсов. В нём резвились уже довольно крупные и пернатые птенцы, рядом лежала самка, а неподалёку нёс вахту отец Фротон – крупный мускулистый дромеозавр.       – Бен! Сью! – уверенно позвал их Феникс.       Вся семья синхронно повернула головы к гостям, и супруги Фротоны с радостным видом направились в их сторону, а птенцы поскакали за родителями.       – Здравствуй, Феникс! – сказала Сьюзен. – ты по каким делам к нам?       – Вы же слышали о бродячем тираннозавре? – спросил уже серьёзным тоном Феникс, и супруги кивнули. Феникс указал головой на Скилара. – Разведчики предупредили не всех. Эти отпрыски – из погибшей семьи Хокинсов.       Фротоны взглянули на Скилара и Кэти, и в этом взгляде было столько сочувствия и жалости, что Скилар почувствовал себя только что вылупившимся птенцом.       – Я так понимаю, – обратился Фротон к Фениксу. – ты привёл их к нам, потому что им требуется временный дом?       Феникс кивнул:       – Да, они уже практически взрослые, но сейчас середина осени. Пусть перезимуют у тебя, а летом я отведу их на Кан-Ган.       – О! – воскликнула Сью. – Точно, Кан-Ган. Бен, похоже, я знаю, куда нам надо идти.       – Не торопись, нам сначала надо птенцов вырастить или хотя бы пережить зиму. Что значит «ещё не наступила»? Да не успеем мы! Опомнись, скоро осень закончится, сегодня-завтра первые снега! В такую пору только самые отчаянные прутся подальше от насиженных мест. Да ты сама бешеная!       Скилар поймал себя на мысли, что где-то это уже слышал. Когда перепалка закончилась, супруги обратились к молодым гостям:       – Ладно, детишки, посоветовались мы тут с Беном, поживёте у нас. Будет кому следить за птенцами, пока мы охотимся… Сам охоться, дурак старый, ещё детей вздумал погнать! Они-то уже не дети, а вот ты, похоже, ещё да!       – Господа, спокойней, пожалуйста, – вмешался в перепалку Скилар. – Я могу охотиться, меня учили. И Кэти учили. Кэти может следить за гнездом вместе с мисс Фротон.       – Мисс Фротон я для незнакомцев. – В голосе Сью смешались лёгкая обида на то, что её фактически обозвали старой, и почти материнская нежность. – Мамой я для вас всё равно не стану, так что просто Сьюзен. Или Сью.       – И меня не надо величать мистером Фротоном. Я мир спас, что ли? Просто Бенджамин… Ай! Зачем так сильно пинаться, пошутить нельзя? Ладно, просто Бен.       Феникс, до этого наблюдавший за происходящим, оживился:       – Ладно, растите отпрысков. Надеюсь, успею увидеть их взрослыми. А я, пожалуй, пойду. Как раз присмотрел себе островок на одной из ваших рек. Буду навещать.       – Феникс! – окликнул его Скилар. – Спасибо.       Феникс ответил кивком и удалился.       – И вам спасибо за приют, – обратилась к Фротонам Кэти. – Этот жест доброты для нас очень много значит.       – Это мы ещё увидим, – усмехнулся Бен. – Может, вы через неделю будете нас ненавидеть всей душой? Ну да не будем о негативном. Располагайтесь.       Так в жизни Скилара начался новый период, призванный сменить трагически окончившееся детство и залечить оставленные им раны.         Вечером Бен подошёл к мирно отдыхавшим «подкидышам»:       – Мы поведём птенцов на озеро, можете пойти с нами, если хотите. Годри, Марти, Люси, Энн, Эд, Мелисса, ну-ка марш за мамочкой!       Скилар почувствовал в его голосе характер прирождённого командира – рассудительного и голосистого. Птенцы тут же сбились в кучу и послушно заняли позицию рядом со Сьюзен. Фротоны и Хокинсы быстрым шагом направились по поляне, и Годри, гордо задрав вверх голову, поравнялась со Скиларом. Она была старшей среди птенцов и заметно превосходила их ростом. Это обстоятельство позволяло ей без последствий пинать тех, кто вёл себя слишком шумно или смел посягать на её целостность. Скилар уже заметил, что больше всех отхватывали постоянно бесящиеся Эд и Марти.       Вскоре впереди показалась сияющая в последних солнечных лучах гладь озера — намного больше того, которое ему однажды показывали родители. Детёныши, радостно завизжав, кинулись в воду и начали плескаться, их родители зашли дальше, а Скилар и Кэти застыли на берегу. Годри, заметив это, обернулась и крикнула:       – Ну что вы стоите? Давайте к нам!       Кэти деликатно покачала головой, мол, спасибо-не-надо, а Скилар нерешительно зашёл в прохладную воду и попытался нырнуть, и пусть плавал он хуже земноводной семьи, но мог не бояться утонуть. Птенцы тем временем превосходно демонстрировали, что в воде они как на суше. «Видимо, любовь к воде тянулась в их поколении из о-о-очень давних времён» – подумал Скилар. Его размышления перебил крик Бена «Аламозавры!».       Действительно, к берегу приближалось стадо вегетарианцев длиной до двадцати трёх метров каждый. Они издавали низкое мычание и глухое рокотание, а один из молодых самцов даже привстал на задние лапы и тут же вернулся в прежнее положение, заставив землю ощутимо дрогнуть. Аламозавры смотрели на дромеозавров, но не проявляли беспокойства, словно были с ними близкими друзьями.       – Не видят в нас опасности, – ответил на немой вопрос Скилара Бен. – Мы их не трогаем, они нас не трогают.       Словно в подтверждение его слов птенцы бросились играть в охоту с месячным малышом. Стадо расступилось перед дромеозаврами, и теперь по обе стороны от стаи огромные станции по перегону растительности искали водоросли на дне озера, а некоторые пытались повалить араукарии – наиболее молодые не выдерживали натиска тридцатитонных туш и с треском ломались и падали.       Эту гудящую гармонию нарушил тревожный крик одного из крайних самцов. Практически все замерли и повернули головы в ту сторону: из леса выбежал тираннозавр – и не какой-нибудь, а тот самый, что дождливой ночью… Скилар сжал челюсти, а его хвост стукнул по воде. Кэти задрожала и, казалось, вот-вот зальётся слезами.       – Это он, – прошипел Скилар.       Супруги Фротоны непроизвольно сжались, увидев в его глазах огонь ненависти. Аламозавры тем временем начали группироваться, и Бен решил:       – Нам пора сматываться.       Группа дромеозавров начала аккуратно выходить из стада, а мимо них проходили детёныши и их матери. Все самцы собрались по краям, угрожающе гудя, размахивая хвостами и топча землю. Почти все. Один из них затесался в стороне, и тираннозавр, недолго думая, кинулся вперёд и сомкнул челюсти на плече молодого самца. Тот завыл и начал оседать на землю под натиском врага… Вдруг раздался оглушительный хлопок, и хвост вожака врезался тираннозавру в спину, заставив того отпустить жертву, осесть на землю и бешено заорать. Удар едва не переломал ему хребет, но не успел хищник оправиться от первой атаки, как другой аламозавр нанёс ему удар огромным шипом на передней лапе…       Дромеозавры убегали в лес и уже ничего не замечали. Но Скилар в какой-то момент остановился, обернулся и увидел, что тираннозавр начал отступать, грозно рыча, а стена аламозавров продолжала надвигаться на него.       Через несколько минут дромеозавры остановились у гнезда, и, пока все пытались отдышаться, Бен отошёл и начал всматриваться в стену деревьев, через которую кое-где просвечивало небо.       Но опасения оказались напрасными, и уже в темноте все начали укладываться спать. Детёныши собрались в центе гнезда, а Скилар, Кэти и родители окружили их. В конце концов все уснули, сопение дромеозавров не распространялось дальше гнезда, а над лесом сгустилась тьма, сквозь которую проглядывали яркие точки звёзд и ослепительный, но неполный диск луны.       И это новое небо в новом гнезде было Скилару чуждым – как бы он ни старался не проявлять своей внутренней бури, тоска обгладывала его изнутри и не останавливалась. Он смотрел на мирно спящую Кэти, то и дело вздрагивающую от кошмаров, и понимал, что сейчас они нужны друг другу, что теперь он несёт за неё ответственность и обязан сберечь любой ценой.