(un)learning

К тому времени, когда Артём вышел из своей временной комнаты, Полис уже кишел людьми. Выйдя за дверь, он потирает глаза, болевшие от света, и кажущиеся липкими от сонливости. Когда он проснулся, Ульмана уже не было рядом, впрочем, неудивительно для него. В тот день, когда он пропустил завтрак, Артём лично потащил его к ближайшему доктору.       Он оставался с Павлом у костра дольше, чем следовало, учитывая, когда они должны были вернуться, для выполнения поручений совета, в качестве замены полковника Мельника.       Он сомневался, что они относились к полковнику также неуважительно, как и к ним, но старался не показывать этого. Всё это только до конца недели, или около того, а потом он может вернуться обратно в Д6 и заняться реальной работой.       А потом, когда ему ничего не хотелось, кроме как рухнуть на жалкое подобие кровати — хотя всё же лучше, чем большинство других, и закрыть глаза, у его товарища по комнате были совсем другие планы. Он не давал ему заснуть, расспрашивая обо всех подробностях, да ещё и подкалывал.       Он мог бы сказать: «Мы подрались, и он попытался всадить нож в меня», но Ульман всё равно нашёл бы способ намекнуть, что между ними что-то есть.       Артём даже не стал бы возражать. Но Павел — это совсем о другом. ВДНХ, Полис и Д6 — это очень открытые места, где такие вещи, как гомосексуальность не осуждались, можно даже сказать, это было в порядке вещей, но он знал, что на Красной Линии всё было иначе.       До него доходили слухи о том, что людей арестовывали, некоторых больше никогда не видели, и всё из-за того, кого они любят.       Всё, что произошло в Театре и на Красной Площади, это всё потому, что Павел поддерживал убеждения своей фракции. В любом случае, что они считали это таковым.       Никто не застрахован от пропаганды, кажется, даже солдаты высшего ранга. Павел предпринял те действия, которые он совершил, потому что верил, Красная Линия — хорошая, люди счастливы, сыты и здоровы, что всё плохое — это просто пропаганда извне. Хорошо…он полагал, что нет лучшего способа заставить кого-то выполнять приказы, чем заставить их поверить, что они поступают правильно.       У него есть опыт в таких вопросах. Думая, что ты поступаешь правильно, но на самом деле делаешь что-то ужасное.       Возненавидел бы он Артёма, если бы узнал, что у него были подобные мысли? Ему не даёт покоя, представление о том, что он потеряет своего Атоса совсем скоро после того, как встретил его снова. Всё было непросто, но Артём надеялся, что однажды их дружба станет прежней. Даже если, возможно, он никогда не сможет доверять ему полностью.       Насколько ему известно, Павел вырос на Красной Линии. Воспитанный с подобными взглядами. Неужели всего, что произошло в последнее время, будет достаточно, чтобы заставить его изменить мнение?       Ну а сейчас ему лучше пойти к Ульману. Хватит размышлений.       -       На другом конце станции, Павел и его новый начальник стояли у палатки, расставляя фигурки.       Павел всё ещё ненавидел тот факт, что ему приходится связываться с капитализмом, чтобы заработать себе на пропитание, но это лучше, чем голодать. По крайней мере, старик справедлив. Он не приветствовал торг, но и цены его не так уж высоки.       Как оказалось, его природная харизма подходила для такой работы. Несколько человек подошли и лениво взглянули на прилавок, в первые несколько часов его смены, и Павлу даже удалось уговорить, по крайней мере половину людей, если не больше, купить что-нибудь.       — В наше время трудно найти игрушки, представьте, как дети будут счастливы! — убеждает их купить что-то для детей.       Позже, заведя приятельскую беседу, он узнал, что мужчина совсем забыл о годовщине свадьбы, спросив его: «Если бы вам пришлось выбирать, какое животное напомнило вам вашу жену?», ответ мужчины был удивительно милым. Он сказал, что она напоминает ему птицу, ласковую и элегантную. Павел был готов услышать худшее, но убедил мужчину, что статуэтка птицы действительно будет лучшим подарком, который он может ей сделать! Он не упомянул, что тот взял самую дорогую из тех, что у них были, но мужчина был так увлечен этим, что без вопросов купил.       Павел был хорош в капитализме, но ненавидел его.       Самым запоминающимся событием утра, стало появление Артёма, проходящего через несколько рядов от него, отвечающего на его неудачное приветствие взмахом руки и улыбкой.       -       Артём и Ульман часто обедали с охраной, когда бывали здесь. Раньше, когда Полис был основной базой Рейнджеров, эти группы часто общались друг с другом.       — Слушайте, а вы видели красного здесь у нас? Некоторые говорят, что он был каким-то высокопоставленным офицером… — пробормотал один из них.       — Серьёзно? Ты считаешь, что он шпион? Учитывая количество беженцев, которых мы приняли оттуда, я не удивлюсь, если он не рады этому, — обращается другой.       Шпион? Они явно говорили о Павле, но он не шпион. Он бы не сделал ничего подобного.       Ведь так?       Стал бы? Артёму казалось, что он когда-то уже знал Павла таким и вот к чему это привело. Может быть, всё это просто ещё одна очередная ложь, чтобы получить от него что-то?       Ульман, кажется, замечает задумчивость Артёма. — Нет, я его знаю. Он хороший парень.       Артём удивлённо смотрит на него, и Ульман заговорщически подмигивает ему в ответ. Он не ожидал, что тот вступиться за Павла, даже соврёт, ведь они никогда не встречались.       Артём ощутил сожаление о произошедшем. Ему не следует так быстро сомневаться в Павле, когда тот, кажется, искренне пытается исправить ошибки прошлого, и ему становиться стыдно, что он сам не защитил его.       Двое охранников просто пожимают плечами и меняют тему, оставляя Артёма доедать рагу, в то время как Ульман продолжает болтать с ним.       -       Их работа немного затянулась, и после вчерашней ночи Артём был немного раздражён этим.       Конечно, они занимаются важными вещами, чтобы убедиться, что Полис и Д6 всегда на связи друг с другом, и выполняют работу, которую полковник не в состояние делать сам, но от этого не становится лучше. Это всё просто бумажная волокита, собрания, и ни то, ни другое не собираются прекращать в ближайшее время.       Ему, действительно, нужно вздремнуть, но он специально пошёл длинным обходным путём, чтобы пройти мимо прилавка Павла. Мужчина, о котором шла речь, к счастью, был там, загружал те же деревянные фигурки, одну из которых он подарил Артёму, в большую картонную коробку.       — Ах, привет, чувак! Что привело тебя в мой скромный уголок Полиса? — Павел шутит.       — Мне бы не помешало вздремнуть немного, не хочешь ли позже снова выпить вместе чаю? — Артём зевает, прикрывая рукой рот.       Должно быть, он действительно устал, потому что мог поклясться, что при заданном вопросе, лицо Павла покраснело ещё больше.       — Конечно! А теперь иди отдохни, Тёма. Мне всё равно нужно навести здесь порядок, а потом встретимся у костра, хорошо?       Младший кивает и машет рукой, направляясь в комнату, к столь необходимому сну.       -       «…а ты, мушкетёр, не по ту сторону баррикады».       Его лицо болело, глаз распух от удара, нос, кажется, заложенный и мокрый, и всё, что он чувствовал на вкус — это кровь.       Всё это — ничто, по сравнению с липким чувством предательства, пронизывающее сердце, а перед ним мечется лицо, так называемого друга, пытающегося добиться информации любым способом.       Он снова бьёт его. И ещё раз. И ещё раз.       — Расскажи мне всё, что ты знаешь о Д6!       — Пароли, кодовые имена, протоколы операций.       — Один за всех…и все за…       — Артём?       — Артёёём?       Артём открывает глаза, и свет масляной лампы, стоящей рядом с кроватью, ярко освещает его лицо.       Ему потребовалось мгновение, чтобы собраться с мыслями, но первое, на что он обращает внимание, это то, что он не чувствует никакой боли и причмокивает губами, замечая, что вкус крови исчез. Он поворачивает голову и видит рядом стоящего Ульмана.       — Вот ты где. Ты ворочался, плохой сон? Ну, в любом случае, разве ты не должен был встретиться с тем красным?       Дерьмо. Как долго он спал? Молниеносный взгляд на часы подсказывает, что прошло не так уж много времени, И Павел, скорее всего, всё еще ждал его.       Он благодарит Ульмана, за то, что тот разбудил его, и выходит из комнаты.       Дурной сон немного выводит его из себя, и он напоминает себе, что это не Павел мучил его. Это были Корбут и Москвин. По сути, Павел только и делал, что защищал его. Он сказал охране прекратить избивать его, и «представил» Артёма Корбуту как Рейнджера, который спас ему жизнь.       Павел никогда не причинял ему физического вреда. Даже при аресте, он накачал его наркотиками, что, если быть честным, лучше, чем избивать и вырубать его при оказываемом сопротивление.       Его беспокойство утихает, когда он замечает Павла, весело машущего ему рукой. Он улыбается и присоединяется к нему, садясь на пол, скрестив ноги.       — А вот и ты! Я волновался, что ты не придёшь, — нервно хихикает он. — Значит, ты выспался?       — Ещё раз, Паша, это я просил тебя о встрече, не так ли? — говорит он с улыбкой. — И да, я хорошо поспал, — что ж, это была ложь, но он не собирался рассказывать другу о своём сне.       — Да, — Павел хихикает и потирает шею.       Как и в прошлый раз, Артём достаёт свой маленький, самодельный чайный сервиз, отмечая, что не забыл захватить дополнительную кружку, но, честно говоря, ему больше нравилось пить с одной чашки. Так что он может забыть об этом на время, если Павел сам не вспомнит.       Они оба, кажется, довольны безмятежной тишиной, поэтому Артём достаёт свой дневник.       Он записывает свои мысли о сне, а также о разговоре ранее, и приходит к выводу, что вероятно это и стало причиной. На душе становится легче от осознания, когда он перелистывает страницы, чтобы найти раздел рисунков, и начинает рисовать сцену перед ним. Павел расслаблено сидит на полу, подперев одно колено рукой, и смотрит на огонь.       — Что ты вечно пишешь там? — спрашивает Павел через несколько минут, заставляя собеседника поднять глаза.       — Это мой дневник. Он помогает мне разобраться с мыслями. Иногда, я делаю небольшие наброски, — пожимает он плечами.       О, нет. Судя по выражению его глаз, этим он только что привлёк внимание Павла.       — Ты рисуешь?       — Да, бывает.       — Ага, теперь ты должен дать мне взглянуть, — ухмыльнулся Павел.       — Ничего особенного, на самом деле, — Артём не может сдержать собственной улыбки, расползающейся по его лицу.       — Ах, ах, ах! Давайте, Д’Артаньян! Вы не откажете мне в чести увидеть ваш талант?       Это смешит его. Павел действительно настроен на это, да? Он передаёт свой блокнот с улыбкой и качает головой. — Хорошо, когда ты так выразился…       Непривычно показывать это кому-то. Рисунки — это одно, он гордится своим навыком, который приобрел за годы практики, но это также его дневник, где хранятся самые сокровенные мысли и секреты.       Яркий пример проявления доверия. Он верит, что Павел не будет копаться в его мозгах, используя этот дневник, как оружие.       Но Павел замолкает, глядя на строчки на бумаге.       — Павел? Да ладно, всё не может быть настолько плохо, — он шутит, чтобы поднять настроение.       — Плохо? Ё-моё, чувак, это потрясающе! — Павел смотрит на него, его глаза расширились от удивления. — У тебя есть что-нибудь ещё?       Павел вздрагивает от свиста чайника. Он тянется за ним и наполняет их общую чашку, пока Артём с покрасневшим лицом от комплимента, просматривает свои рисунки, чтобы найти что-то другое. Он был готов к тому, что старший будет шутить об этом, а не хвалить его. Павлу понравилось его творчество, это многое значило для Артёма.       Хотя его отчим всегда поощрял его за хобби, но парень также привык к резким комментариям, о том, что ему лучше проводить время, тренируясь с оружием, чем сидеть и рисовать детские картинки.       Артём возвращает ему книгу, на странице с рисунком, который нравился ему больше всего; группа Рейнджеров, его друзей, на кухне, будто Д6 что-то празднует. Он не совсем помнит, что это было, но он чувствует теплоту этого момента. Они весело смеются и поднимают бокалы в тостах за светлое будущее. Павел в ответ протягивает ему чашку и с благоговением смотрит на рисунок.       -       Время пролетает незаметно, Артём показывает своему другу ещё несколько набросков, каждый из которых получает высокую оценку. Страницы его дневника сменяются рассказами до самой ночи. Мушкетеры передают друг другу чашку чая.       Они расстаются, крепко обнявшись и похлопав друг друга по спине, и расходятся.       Павел пошёл туда, где остановился, Артём не знал точно. Сам он возвращается в свою с Ульманом комнату.       В отличие от мрачной прогулки туда, на обратном пути Артем думает, что никогда еще не чувствовал себя так легко.