Царство Смертных/
Континент Лу/
Императорский дворец
Яркие огненные бутоны салютов и фейерверков окрашивали небо, освещая величественные крыши. Радостные возгласы разносились со всех сторон; с крыш слуги осыпали площадь лепестками благоуханных цветов, а гости в восторге всматривались в яркие цветы на ночном небе. Дети и юные барышни играючи ловили лепестки в свои ладошки, задорно смеясь. Момент пика праздника — дня рождения царственного отпрыска — выдался на славу: столы ломились от многообразия неслыханных деликатесов, одно блюдо изысканнее и шикарнее другого, не говоря уже о впечатляющей коллекции вин Императорского дворца, что непрерывно разливали всем гостям. В центре восседала Императорская чета Сунь, с великой радостью и гордостью приветствуя гостей и принимая поздравления. Рядом с отцом и матерью восседали их дети, ближе всех — наследный принц Сунь Зи Хао, а рядом с ним — его принцесса Хуан Чжи Лан, нежная и прелестная жена. Чуть ниже восседал Сунь Тао Хэй — второй принц, в спутниках у которого были лишь его верные стражи. Ну, и наконец, третий принц — Сунь Хва Линь, чьи именины с почестями празднует вся Империя. Сунь Хва Линь отмечает свой шестнадцатый год жизни! Третьего принца с большой честью приветствуют в мире взрослых, а после он сможет внести свой вклад в развитие Империи Сунь. Может, и вовсе прекратит войну, ведущуюся с северным государством Лян на протяжении вот уже пятнадцати лет. Пухлые пальчики ухватились за очередную баранью ножку, глаза третьего принца от счастья и блаженства сужались и были похожи на полумесяцы. Именинник не думал ни о чём, кроме пищи и задорного веселья. Он с искорками в глазах ожидал прибытия прекрасных танцовщиц, одной знаменитой труппы — «Чжиао». Ему очень нравилась их ведущая танцовщица, третий принц даже не постеснялся заявить отцу о том, что хочет её в наложницы. Но некие слуги доложили, якобы третий принц сбегал с уроков для свидания с ней. О гневе отца лучше вообще промолчать: юного принца выпороли так, что он потом около месяца не мог встать с постели. А вот и выход долгожданных красавиц Империи — жаль, что их лица скрыты вуалью. Ах, как красивы эти наряды на той барышне! Хва Линь опустил баранью ножку и, перестав жевать, замер в изумлении. Медленно пережёвывая остатки мяса во рту, он не отводил взгляда от выступления. Ах, какая досада, что оно так быстро закончилось, хотя казалось: вот только они явились — и сразу же уходят! Как же так? Хва Линь не успел проморгаться, как сцена уже была пуста… Третий принц так расстроился, что готов был расплакаться. Императрица обратила внимание на своего сына и нахмурилась: — Отчего же Наш третий принц грустит в такой день? Юноша вздрогнул и тут же проглотил мясо, что оставалось во рту, натянуто улыбаясь: — Ох, Ваше Величество Императорская матушка, ваш сын залюбовался великолепием пиршества. — О, вот как! Император обратил внимание на слова супруги и тут же перевёл взгляд на третьего принца: — Сын мой, счастье лишь в мгновениях. Это правильно — любоваться им. Один лишь миг может согреть твою душу на перепутье жизни. Наследный принц Зи Хао мимолётно бросил сочувствующий взгляд на третьего брата. В таком-то возрасте, а уже мысли непристойные — он-то знал, о чём третий брат думал всё это время. Но недолго Зи Хао хмурился — его прекрасная, как лунный свет, Хуан Чжи Лан поднесла к его губам чашу с вином. Мужчина сразу же тепло улыбнулся ей и принял чашу, нежно касаясь ладонью её пальцев. Она смущённо отвела взгляд, не отдёргивая руки. Тао Хэй потемнел лицом, он выпил залпом уже пятую чашку вина. Что наследный принц, что третий — все они купались в любви Императорской матушки и Императорского отца. Наследному принцу вообще «Кролик Удачи» оставил свою лапку в подарок, принеся любовь в политическом браке. Но что бы Тао Хэй ни делал, сколько победных битв ни принёс, его заслуги воспринимались как должное. А юные барышни бежали в страхе из-за сурового лица. Стоило лишь Тао Хэю улыбнуться им, как все девушки падали в обморок от ужаса. Тао Хэй внешне был крайне суров и похож на убийцу, но он ни одного безвинного не убил, не мучил девушек и не посещал бордели, прогуливая свои занятия, как и третий царственный брат. Не был любвеобилен, как наследный принц, имевший помимо жены гарем в тридцать душ и абсолютно не смыслящий ничего в военной стратегии. Тао Хэй вообще считал, что он больше подходит на роль наследного принца. Защищал и расширял границы второй принц, а не наследный либо же третий. Праздник подходил к своему окончанию. Именинник покинул место пиршества — императорскую террасу — направляясь покачивающейся походкой к своим покоям в сопровождении евнухов и пары служанок. Хва Линь очень грустил: его ненаглядная выступила вместе со своей труппой и покинула место празднования, не пожелав остаться на банкете. Служанки с евнухами помогли третьему принцу переодеться и умыться перед сном. После слуги удалились, а на пост вступила ночная стража. В просторных покоях на роскошном ложе сидела Императрица, расчёсывая волосы нефритовым гребешком. Со вздохом она обратилась к Императору: — Ваше Величество, сердце матери переживает о третьем принце… Император подошёл к Императрице и сел рядом с ней, с нежностью во взгляде взял из рук жены гребешок и провёл им по шелковистым чёрным волосам. Некоторые пряди были слегка светлыми… Его Императрица столько лет с ним. — Императрице не стоит переживать! Третий принц давно осознал свой проступок, — он приблизился к уху жены. — Сегодня был тяжёлый день, пойдёмте отдыхать. Она схватила его руку и нежно погладила: — Да, Ваше Величество. В полумраке зазвучала медленная мелодия Эрху. Человек в чёрных свободных одеждах, с распущенными волосами сидел около небольшого водоёма с карпами кои; его накачанное тело и нежная мелодия двухструнного инструмента изумительным образом гармонировали. Тао Хэй сильно опьянел. Стараясь заглушить мысли в голове, которые с каждой чаркой вина становились всё навязчивей, он непрерывно водил смычком по струнам, усиливая громкость своей мелодии. Ему мерещилось, что цветки лотосов покачивались в такт с его мелодией, на красивом лице промелькнул след улыбки, и он продолжал нажимать на смычок, изливая плач своего сердца, и даже не заметил, как луна оказалась высоко в небе, освещая этот водоём. Вода волшебно мерцала в тусклом свете — это не могло не заворожить второго принца. Рано утром, с первыми лучами солнца пробуждались служанки, затягивая свои одежды и готовясь к работе нового дня. Скоро они будут прислуживать при утреннем умывании царской семьи. — Ньян-Ньян, сегодня твоя очередь прислуживать третьему принцу, — заявила старая бабка, бывшая главной по рангу среди женской прислуги. — Посмеешь сделать ошибку — и тебя тут же казнят! — Да, Госпожа. Ньян-Ньян поняла. Робкая девушка поклонилась и ушла подогревать воду. Рядом с покоями всю ночь и по сей час стояла ночная стража. Заметив служанку с чашей для умывания без сопровождения евнуха принца, стражники были слегка удивлены. Один из стражей загородил проход Ньян-Ньян, с угрозой поглядывая на неё: — Где евнух Чан? Он должен будить Его Высочество. — Эта рабыня не видела его. Стражники посмотрели друг на друга и решили пропустить служанку. Она прошла внутрь. Ньян-Ньян подняла взгляд на ложе, но никого не увидела. Подойдя поближе, она поняла, что постель даже и не разложена. Девушка не смела в упор осматривать императорские покои, поэтому держала голову и взгляд слегка опущенными. Она шла вперёд, пока её лба что-то не коснулось… Подняв голову, служанка выронила тазик, а сама упала на мокрый персидский ковёр. — А-а… Тут вбежали стражники: — Служанка, быстрее зови лекаря. — Д-да… Через полчаса в покоях третьего принца собралась внушительная толпа. Наследный принц со своей женой, Император с Императрицей и второй принц — Тао Хэй, а также пять императорских лекарей и свора евнухов со служанками. — Мой сынок! Мой бедный сынок… Ааых, кто же с тобой сотворил такое? — Императрица со слезами на глазах обнимала обугленное тело, покачиваясь из стороны в строну, будто бы баюкая свое дитя. Что удивило всех присутствующих, так это его нетронутая одежда. Тело опознать было совсем невозможно, если бы не украшения, которые третий принц постоянно носил, — наручный браслет из золота и неснимаемые серьги — только по ним смогли определить, что это тело третьего принца. Около окна лежало ещё одно тело, облачённое в одежды евнуха. Присутствующие определили: смерть была одинаковой. Но над третьим принцем поиздевались, подвесив его тело к потолочной балке верёвками, что вызвало у отца и матери безутешную ярость. Наследный принц обнимал свою супругу, Хуан Чжи Лан была сильно напугана увиденным. Император сжимал кулаки до белых костяшек и, посмотрев красными глазами на Тао Хэя, процедил сквозь зубы, сдерживая слёзы: — Немедленно найди этого ублюдка, и я сам его казню! А вы… — Император перевёл взгляд на стражников, тут же рухнувших на колени в низком поклоне. — Сегодня же обезглавьте их! Так великая радость сменилась великим горем во всей Империи Сунь. Сразу же после убийства Сунь Хва Линя начался хаос — бесчисленное количество стражи и армейских солдат патрулировало огромную территорию Империи. Об этом даже прознало Царство Бессмертных. Армейский патруль задерживал всех новоприбывших, будь то в столице или в отдалённом поселении. Заклинатели стали ходить туда с меньшей регулярностью, чтобы сильнее не спровоцировать смертных. Маленькая чёрная тень пряталась за пустым заброшенным прилавком, наблюдая, как солдаты избивают прибывших торговцев. Его алые глаза зловеще блеснули. Развернувшись, он исчез в чёрной дымке, будто его никогда и не было за тем ветхим прилавком.***
Царство Бессмертных/
Континент Гао
Скоро будет почти пять лет, как Нин Бай был принят в ученики. Подросток ведёт отсчёт своего дня рождения с того самого дня, когда увидел Ли Шэнь Юя и был выбран им. Сейчас он прохаживался мимо торговых лавочек, решившись просто прогуляться в свой день рождения, возможно, даже выбрать некую безделушку — как подарок. Жаль, что Учитель Ли этого не помнит. Нин Бай и мечтать боялся, чтобы Ли Шэнь Юй ему что-то подарил на день рождения. Хотя, если бы и подарил что-то, то подросток, наверное, умер бы от счастья. После вручения техники минуло пару месяцев, но так и не получалось изучить её полностью. Нин Бай не мог предположить, что техники настолько трудные, хотя он спокойно усваивал всё с первого раза, стоило ему лишь единожды увидеть тот или иной приём. Совсем немного — и придёт момент, когда подросток сформирует своё Золотое Ядро. Может, тогда ему поддастся эта сложнейшая техника? Нин Бай шёл бы так и дальше, если бы не словил солнечного зайчика, мелькнувшего прямо в глаза и заставившего его остановиться. Повернувшись, он встретился с собственным отражением в огромном зеркале в полный рост. Очередная поделка с третьего пика — «Павильона Трудолюбия»?! Но это зеркало было очень чистым, в отличие от тех бронзовых овальных зеркал с мутными изображениями. Нин Бай заинтересовался, вглядываясь в своё отражение. — Хм, и впрямь зеркало хорошее. Позади подростка раздался мужской голос: рядом с отображением Нин Бая стояло ещё одно в красных одеждах — мастер четвёртого пика Сию Ван Ши. Подросток узнал мастера и поприветствовал: — Этот ученик приветствует мастера Сию. — О, а ты… — Этого ученика зовут Нин Бай. Мужчина потёр свой подбородок и с лукавой улыбкой спросил: — Твой учитель — Ли Шэнь Юй? — Да, так и есть. Он отвёл взгляд и взглянул на зеркало, а после на Нин Бая. Тут подбежал продавец, худой загорелый мальчишка: — Уважаемые господа, вам приглянулось зеркало? — Да, вот это, — мастер Сию указал пальцем на зеркало, которым заинтересовался Нин Бай. Подросток учтиво отступил и собирался уже уйти, как Сию Ван Ши окликнул его: — Владелец товара уходит без него, как же так? Нин Бай замер и обернулся, увидев, как мастер Сию расплатился с продавцом и пристально смотрит на подростка. Он купил ему зеркало? Обаятельный мужчина улыбнулся подростку, вручая пространственное колечко с зеркалом внутри, тем самым заставив Нин Бая сильно озадачиться, но отказываться от милости мастеров не стоит, поэтому он вежливо поблагодарил мужчину. Сию Ван Ши ухмыльнулся и, развернувшись, покинул подростка. Белоснежные пальцы потирали неровности кольца, и только после того, как Сию Ван Ши ушёл очень далеко, Нин Бай посмотрел на предмет. Чёрное колечко с резными рисунками листьев, быстро признавшее Нин Бая как хозяина артефакта, издавая приятное гудение, которое слышал лишь он. Теперь, кроме хозяина, никто не сможет заглянуть внутрь. Простояв в оцепенении какое-то время, Нин Бай засунул кольцо в свой мешочек на поясе. И вроде бы мир вокруг обрёл новые краски. Лёгкая улыбка появилась на его лице. Нин Бай не заметил маленького крошечного муравьишку, проползшего в его длинные рукава, прячась в складках одежды. Маленький муравьишка всё-таки выбрался из одежд подростка, когда тот бросил их на пол. В самом домике царил полный беспорядок. Книги, позволенные читать учителем, были разбросаны повсюду и устилали собой весь пол. С улыбкой он распускал длинный тугой хвост, вынимая серебряную корону и шпильку: те были совершенно лишены украшений или резных фигур. Нин Бай выбирал примерно то же, что носил и сам Ли Шэнь Юй, — конечно, неосознанно, но так он хотел быть ближе к нему. И то зеркало — он всматривался в отражение потому, что был немного похож на Ли Шэнь Юя, кроме, разумеется, роста. Поставив зеркало за ширмой, Нин Бай с покрасневшими щеками посмотрел на своё отражение. С распущенными волосами подросток казался более женственным и совсем не походил на Учителя Ли. Нин Бай вновь собрал хвост, удерживая его высоко. Взглянув в зеркало, подросток смутился, резко опустив руки, и волосы вновь рассыпались каскадом по плечам, почти касаясь деревянного пола. Нин Бай прикрыл горящие пунцовые щёки. И о чём он вообще думает? Выбежав из-за ширмы, подросток схватил верхние одежды и накрыл зеркало. Опустившись на корточки, он спиной опёрся о бочку, зарываясь пальцами в собственные волосы… Он сошёл с ума? Почему он представляет себя Учителем Ли? Из тёмного угла комнаты за подростком наблюдала ещё одна пара глаз… — Мастер…? Сию Ван Ши обернулся к ученикам, сидевшим на террасе за низенькими партами с кисточками в руках. Вокруг висели зачарованные портреты, и сейчас дети проходили урок зачаровывания с помощью кисти — создание темницы времени из рисунка. С террасы открывался изумительный пейзаж гор и облаков, течение водопадов, струящихся вниз, — это место использовалось, чтобы вдохновить юных учеников: те могут срисовать пейзаж либо вообразить что-то своё. Но главной задачей оставалось зачаровывание картин — это первый урок, и вряд ли у кого-то получится с первого раза… Сию Ван Ши поднялся к своему креслу, подальше от учеников. Удобно разместившись, он продолжил наставлять своих адептов, попутно наблюдая ещё за одной, очень интересной личностью. Сидевший на полу подросток, успокоившись, освободил от захвата пряди волос. Потянувшись за свёрнутым свитком техники, он пробежался по надписям ещё раз, пытаясь в точности повторить движения, как в книге. Но меч так и не шелохнулся: как летательный артефакт он хорош, но вот в бою совсем ему не подчинялся. Либо он что-то делает не так? Меч оставался стоять около полок с книгами. Правая рука чуть ниже левой, оборот вокруг оси, рисуя пальцами невидимый круг, — на этом моменте меч должен быть рядом и подчиняться… Подросток не отчаивался и продолжил: следующая серия — разделение меча на пять копий, используя собственную ци, — и снова тишина. Следующий этап — «танец» с пятью парящими клинками, разделяя собственное сознание на каждое отдельное остриё. В руке должен быть сам меч-оригинал, проводник сознания хозяина. Но он стоит неподвижно в ножнах. Что же, чёрт возьми, не так? «Чёрт… Чёрт-чёрт-чёрт…» Нин Бай от ярости начал разбрасываться книгами во все стороны. Ему оставалось только одно: как можно быстрее сформировать Золотое Ядро и попробовать снова! Есть рядом пещеры для уединённой медитации, куда ходят старшие для практики. Он определённо должен посетить эти пещеры. Выстроив планы своих будущих практик, Нин Бай убрал деревянные дощечки обратно на стол. Разместившись рядом, он решил начать свою духовную практику, погружаясь всё глубже в себя, пропуская энергию в своё море ци и наполняя Духовные вены… Время за медитацией прошло незаметно: подросток практиковался несколько часов кряду, оставаясь в глубоком трансе и непрерывно поглощая ци; его тело само по себе открыло серые глаза и посмотрело в сторону маленького муравьишки. Холодно улыбнувшись, он направил ци в этого муравья. Не выдержав такого напора ци, крохотное насекомое взорвалось. Ухмылка не сходила с лица, серые глаза, словно лёд, становились всё прозрачнее. Осматривая комнату, он видел лишь бардак. Двумя пальцами подняв трактат «Небес и Облаков» и, словно это что-то вонючее, откинув его в сторону шкафа с нестиранной одеждой, он встал и направился на улицу. Времени оставалось очень мало… Лежавший на мягких перинах мужчина подавился виноградом и сильно закашлялся, когда его муравей взорвался, в то время как он наблюдал сквозь него. Таких перемен с учеником Шэнь Юя он не ожидал. Его насекомых-шпионов не так просто обнаружить и не так просто уничтожить, а уровень того мальца был очень низок. Он даже не сформировал свое Золотое Ядро, и как он умудрился заметить его? Сию Ван Ши сел, свесив ноги на мягкий пушистый коврик, и поставил чашу с виноградом на столик около кровати. Но недолго он был один. Подросток стоял в дверном проёме покоев Сию Ван Ши. Мужчина почувствовал странную ауру от гостя, что заставило его ощутить… Страх? Посмеявшись над собой, мужчина решился оборвать молчание, повисшее в воздухе: — И что же второй ученик Ли Шэнь Юя забыл в покоях этого мастера? Серые глаза словно пронзали плоть мужчины, глядя прямиком в душу. Незваный гость улыбнулся и задорно ответил: — О! Прошу прощения. Мы ненадолго. Всё, что видел Сию Ван Ши перед забвением, — это милая улыбка, но если присмотреться, там не было ничего милого… Подойдя к перекореженному скрученному телу в неестественной позе: ноги были вывернуты по пять раз в разные стороны, а кости превратились в труху; лицо оставалось почти прежним, только с вытекшими глазными яблоками, оголяя мерзкие ямы на лице, — незваный гость пальцем дотронулся до лба Сию Ван Ши. Там, где он касался, осталась красная точка, которая разрасталась ажурными узорами по кругу, пока не достигла размера монетки. Мужчина с криком задышал и, ещё не отойдя от момента воскрешения, почувствовал, как его кости снова восстанавливаются, возвращаясь в исходное положение и принося с собой муку сильнее смерти и взрыва его глаз. Сию Ван Ши с визгом прокричал: — Аргх… Хватит-хватит, умоляю… — Увы, ты умоляешь не того. Белоснежная рука вонзилась в живот мужчины, доставая золотой шарик. Мужчина затрясся, лёжа в луже собственной крови. Два пальца сжались сильнее, и золотой шарик покрылся трещинами. После добавления чуть больших усилий от золотого светящегося шарика ничего не осталось, даже пыли. Из пустых глазниц Сию Ван Ши потекла кровь, похожая на слёзы, а по всей комнате слышались всхлипы и тяжёлые болезненные вздохи: — З…за ч-что? Мужчина ничего не видел, но ощущал, что этот ученик находится рядом с ним. Хрупкая на вид рука схватила прекрасные волосы Сию Ван Ши, поднимая его лицо. Гость вновь, с весёлыми издевательскими нотками в голосе, произнёс: — Когда что-то спрашиваешь, нужно всегда смотреть в глаза. — П… почему? Улыбнувшись мужчине, подросток ничего не ответил, лишь отпустил его голову. Вставая перед четвёртым мастером, осматривая того сверху вниз, он щёлкнул пальцами — и мужчина исчез из покоев. — Хех… Смертным нет места в Царстве Бессмертных. Сказав это в пустых покоях мастера четвёртого пика, точнее, уже бывшего мастера… Вряд ли он сможет что-то большее, нежели торговать своим телом, чтобы заработать на жизнь. Посмотрев в окно, он понял, что через пару минут начнёт всходить солнце. Он провёл всю ночь с этим Сию Ван Ши?! Он грустно вздохнул, жалея потраченное время на такие мелочи, как этот отброс. Но если бы он не следил за ним, то всё было бы иначе. Взрослый мужчина, а занимается детскими забавами… Как нелепо! Ещё нелепей было вот так провести свои часы… Вернувшись в домик до первых лучей солнца и сев в ту же позу, в которой сидел Нин Бай, он закрыл глаза…