***
—Я не думаю что это правда.—невинно поделилась Селена, встревая в спор между своими кузенами и Друсильдой. Суть была конечно же в политике. Что же ещё? Братья думали что следующим министром магии после Гектора Фоули будет Клетис Нотт, на что Харш выразила бурное недовольство. Она видела в кресле министра вовсе не Нотта, а Маверика Малфоя. На обе кандидатуры Селена скривила лицо, представляя хаос который они могут устроить. —Видите! —истолковав слова подруги в свою пользу, использовала как аргумент Друсильда.—Селена тоже считает ваши доводы глупыми! Ну и что, что Ноттов стали чаще печатать в газетах? Это нельзя даже рассматривать как аргумент. Нотт даже не политик. —Он часто бывает на партийных собраниях.—возразил Оллин, на что получил злое шипение девочки. Смотря на неё с такой стороны, может она всё-таки Слизеринка? —Как и большинство известных чистокровных семей! Кстати, спасибо что напомнили, этими же собраниями руководит Малфой! —на лице Харш появилась триумфальная улыбка, а золотые глаза заблестели, точно два галиона. —Всё равно, общественность подготавливают к кандидатуре Нотта. О нём стали чаще говорить, он участвовал во всех благотворительных вечерах в прошлом месяце.—защитился Реид, его тон был более чем раздражённым, но снисходительным. Что ж, это была его ошибка. Не стоит злить Друсильду, этот урок Селена усвоила ещё давно. —Кто на первых полосах газет уже как год? Кто спонсирует большинство общественных мероприятий? Кто стоит не на последней должности в министерстве? Хм? —Вообще я имела в виду, что каждый из вас неправ.—данное заявление, исходящее из уст младшей Ашлинг, прервало всех троих дискутантов. Изо рта Друси вышел оскорблённый полувздох полухрип. Кузены просто непонимающе моргали, смотря на сестру.—Кандидатура Нотта абсурдна просто если подковырнуть чуть глубже. Он не является любимцем общественности, особо много союзников не имеет, после смерти прошлого Лорда все союзные семья перешли в статус нейтралитета. Клетис был самым младшим из четырёх сыновей, поэтому подготовлен хуже чем многие другие наследники знатных семей. У него дурной нрав, да и к тому же в последние годы его обвиняли в интимной связи с магглами и в хранении тёмных магических артефакт особого класса. —Б-быть не может.—несвойственным для себя голосом, прошептал в неверии Реид. Селена наклонилась вперёд, заговорщицки шепча. Все наклонились ближе, заинтересованные тем что Ашлинг скажет дальше. —Папа ведь в отделе тайн работает.—как бы громко это не звучало, Барри в одно время просто следил за целостностью шаров с пророчествами, а в другое составлял отчёты в офисе, этажом выше.—От авроров которые иногда посещают офис, дошли слухи о назревающем скандале. Говорят нашли женщину, маглу, которая была беременна от Нотта. Вот он пытается как-то смягчить последствия будущего конфликта. —Мерлиновы панталоны.—шокировано чертыхнулся Оллин.—А папа всё заладил: «Нотт министр! Нотт новый министр!». Тьфу! Только дураками себя выставили. —А тебе не опасно об этом говорить? —с плохо скрываемым беспокойством спросила Друсильда, кладя руку на коленку подруге. Та лишь весело заулыбалась. —По словам мамы, это скоро будет на заголовках всех газет. Но вы всё равно молчите! Вам я это как родным рассказываю.—строго настояла Селена. Не то чтобы её вид можно было бы воспринять серьезно, учитывая спящую в гнезде из её волос птицу. Но кузены с готовностью закивали и в унисон проговорили «клянёмся». Друсильда же не унималась. —С Ноттом то понятно. А что с Малфоем? —А то, что Малфои испокон веков не действуют напрямую. Думаешь если бы он действительно хотел быть министром, он бы им не был до сих пор? Он такой же как и его отец. Малфои манипуляторы, предпочитают обзавестись кругом друзей-марионеток которыми бы они и достигли власти в тени. Быть министром— хорошо. Быть близким «другом» министра, тем кого он слушает беспрекословно— намного лучше. Никакой ответственности или угроз для репутации. —Имеет смысл.—наконец потушив свой пыл, согласилась Харш, вернувшись к своей брошенной книге. Селена не то чтобы была особо разборчива в литературе, но прочтя пару строк через плечо подруги и придя к выводу что книга так себе, уткнулась в свою собственную. Но не прошло и пяти минут, как Друсильда задала ещё один вопрос. —Вот если ты так разбираешься в политике… —Я даже названий партий не знаю.—между делом сообщила девочка, мило улыбаясь на недоумённый взгляд со стороны Друси. —У них есть названия? —искренне удивлённо спросили братья в унисон, из-за чего сразу же запихали друг друга локтями. Друсильда же тупо переводила взгляд то с одного члена семейства, то на другого. —Вы сейчас серьёзно? А как по вашему их различают? —Ну…—задумался Оллин, почёсывая подбородок—В одной партии чистокровные аристократы против маглов, в другой чистокровные волшебники за маглов, потом… —Мерлин и Моргана, дайте мне сил.—уставившись в небо, тяжело вздохнула Харш.—Это мы обсудим позже. Так вот, не буду тянуть время, маховика у нас нет. —Давай уже! —поторопил Реид. —Кого ты видишь в качестве нового министра? И тут Селена задумалась. Она действительно не очень смыслила в политике, просто иногда к ней приходило будто бы озарение. Пазлы вставали на свои места, так сказать. Но сейчас она просто не знала подходящего имени, перебирая каждую политическую личность, про которую только слышала. И вот, на языке вертится какое-то имя, которая она не удосужилась даже запомнить. Поэтому выдаёт первое что пришло на ум, дабы донести до слушающих свою мысль. —Черчилль. —Что, прости? —Слишком медленно моргая спросила Друсильда, а на фоне раздаётся громкий смех Реида. Тот чуть ли не на полу кувыркался от накатившего веселья. —Ну! —недовольно надувшись, чувствуя как к щекам подступает жар, топнула ножкой Селена, окончательно отложив книгу в сторону.—Тот родственник Черчилля! —Откуда нам знать кто у Черчилля в родственниках? —сильнее хмурясь, спрашивает Друси. —Ну ты и сказанула Селли.—вытирая слёзы хохотнул Реид, на что получил обиженное выражение Селены. —Хотите поспорим? —Селена! —готовая уже возразить вскрикнула Друсильда. —На что? —Реид! —На галеон. —Эй-эй-эй! —тут же встрял Оллин, успокаивающе подняв руки, как бы говоря умерить пыл.—Мне кажется вы слишком малы для споров на деньги. Лучше иди и найди даму с тележкой, Селена. Я голоден. —Ты съел весь обед, который положила тётя Анита! Тебе не хватило? —Я растущий лев! Мужчина! Мне нужно больше еды! —Сладкое не еда.—вставила свой кнат Друсильда, вновь стараясь погрузиться в чтение. —Ну давай! Что тебе с этого будет? Сдачу себе оставишь, так уж и быть. На тебе галеон, купи мне бум-шоколадку, мармеладку там, а Реиду… —Шоколадных рыбок. —Ага. Не забудь про них, а то наш мальчик расстроится. —Тебе что-нибудь взять, Друси? —поинтересовалась Селена, играя с золотой монетой, что переливалась от лучей заходящего солнца. —Жевачку. —И всё? —Да. Коридор был тих. Все ранее буянящие студенты наверняка дремали под размеренный стук колёс. От долгой поездки болела спина и голова, удивительно знакомое для Селены чувство. Она любила подолгу засиживаться за письменным столом в окружении книг и пергаментов. Ноющая боль распространялась от шеи до самого копчика. В висках чувствовалось напряжение, а живот издавал вибрирующее урчание. С самого утра она пребывала в сонном, можно даже сказать пьяном, состоянии. Интересно, что было причиной для такого состояния? Однажды, когда она и её мать в очередной раз посетили Косой переулок, бабки, столпившийся около лавки старьёвщика, жаловались на свои недуги. Вот одна и выдаст в пылу разговора: «У меня-то поясницу ломит пред грозой. Вот встану с утра. Почувствую как ноет там. Так и понимаю, что скоро гроза грянет! Было б удобно, не будь так больно». Может у неё тоже самое? Кто ж знает, что у них, у этих провидцев, как работает. Мог ли дедушка Биллиус пред грозой на поясницу жаловался? Один раз сильно прикусив губу, Селена пошла дальше искать даму с тележкой. У неё есть ещё подозрения, что всё дело в недостатке сахара. Да, определённо, дело было в этом.***
Реид восседал на своём месте, рядом с другими учениками третьего курса. Оллин сидел чуть дальше, окружённый шумными мальчишками, всем по четырнадцать лет, как может видеть Селена. Оба мальчика казалось на совсем забыли про стоящих около трибуны первокурсников. Они что-то громко выкрикивали со своих мест, активно махая тонкими руками облачёнными в широкие рукава мантий. Что именно они там такого остроумного напридумывали, Селена знать не могла, просто не слышала со своего места. Но видимо толпе гриффиндорцев это было очень по душе, так как они все хлопали в ладоши и подбадривали мальчиков. Стоящая рядом Друсильда, со всей присущей ей ядовитостью, закатила глаза и презрительно фыркнула. Настоящая дочь своего отца. На самом деле, Селена была бы не прочь попасть к своим кузенам, в Гриффиндор. Однако, она прекрасно понимала, что нужными для этого факультета чертами, она не владела. Храбростью юная Ашлинг не то чтобы славилась, скорее наоборот. Она была крайне осторожна, когда дело доходило до возможной опасности. Да и страхов у неё было навалом. Селена страшилась глубоких вод и того что могло ждать её в них. Боялась замкнутых пространств. Боялась червей, жуков и гусениц. Терпеть не могла громкие звуки или крики. А самое главное, и самое новообразованное, она до дрожи боялась змей. Что же там с благородством? Если честно, Селена понятия не имеет что они подразумевают под благородством. Она бы не стала смотреть как хулиганы измываются над другими. Но стала бы она рисковать чем-то существенным ради благородной цели? Это был слишком сложный вопрос морали и ценностей для её уставших мозговых клеток. Ей был бы близок Хаффлпафф, ну или же Рэйвенкло. Ей бы польстило, попади она на факультет любознательных умников. Это было бы сродни какому-то признанию свыше. Хотя это была бы довольно наивная мысль. Одно это, не сделает из неё великого мага, сведущего во всех существующих областях. Но зато потешит её, хоть и скромное, эго. Хаффлпафф был неплох, несмотря на абсурдные стереотипы про тугодумие тамошних учеников. Милые и столь добродушные хаффлпаффцы, казались Селене просто очаровательными. К тому же, уверенность в предстоящем факультете Друсильды, была крепка как камень. Многим знакомо, это желание во всём быть вместе с близким другом. Будь то, один курс, клуб или совместный проект. Это предавало какое-то чувство нерушимой связи. Что ж, если кому-то придёт в голову спросить на какой факультет желает попасть Селена. Она бы без раздумий сказала: «Гриффиндор и Хаффлпафф». Про Слизерин даже речи не шло. Если в Гриффиндор как-то попасть ещё можно, то Слизерин был совсем другой историей. Селена не была подвластна разного рода предубеждениям. Она была бы рада поступить на Слизерин, это как никак бывший факультет её брата. Джьюд был скверен характером, но назвать его безнравственным ублюдком язык не повернётся. Но всё же, на том факультете у неё никого не было, как и на Рэйвенкло. Именно поэтому ей были больше по вкусу остальные два. Хотя, не ей же решать. —Харш, Друсильда! —стоящая рядом девочка подпрыгнула от собственного имени. Её руки тут же начали дрожать, как при сильном холоде. Эту же реакцию она видела у большинства прошлых первогодок. Ну, кроме тех, что носили знаменитые фамилии, состоящие в священных двадцати восьми. Селена легонько надавила кончиками пальцев на середину спины подруги, подталкивая ближе к не элегантно стоящему табурету. Как только шляпа закрыла глаза Друсильды, сразу же раздался громкий возглас: —Хаффлпафф! И от этого крика всё внутри Селены запылало триумфом. А ведь никто ей не верил! Края шляпы поднялись, открывая вид на ошеломлённое выражение лица Друсильды. Её тонкие губы были приоткрыты в немом удивлении. Она открывала и закрывала рот, как рабы кинутая на сушу. Впрочем и лицо сейчас у неё было такое же. Аплодисменты со стола с жёлтыми и чёрными тканями, видимо привели Харш в чувство. Уткнув подбородок в грудь, смотря в пол, девочка тут же удалилась. Как было и до этого, Селена пропускала мимо ушей имена первокурсников, не видя в них ничего интересного. Зато с большим удовольствием принялась рассматривать педагогический состав, сидящий прямо перед её взором. Вот одна, крайне неприятного вида, ведьма, с виду лет так семидесяти. Обладательница толстого слоя жира, обрамляющего её шею, подобно зимнему шарфу. Одета она была безвкусно. Точнее, одень нечто подобное молодая дама лет двадцати, была бы крайне приятна глазу. Но для почтенного возраста женщины, красное платье, обшитое блестящими камнями глубокое декольте, лишь больше подчёркивало непривлекательную полноту присущую женщине. Женщина потягивала подозрительного вида напиток, что-то увлечённо рассказывая профессору рядом. Тот же выглядел скучающе, но видимо не находил в себе наглости прервать престарелую коллегу. Он чем-то напоминал Барри, со своими завитыми усами, аккуратными волосами и деловой мантией с ярко красным галстуком. Горчичный цвет мантии хорошо сочетался с общим видом мужчины. На его висках уже была видна седина, а одна прядь, аккуратным локоном спадавшая на лицо, была полностью седой. Он был странной смесью Барри и дяди Эклипса. Почему-то, Селене показалось что он любитель карамели. И вот, дошла она до суровой мадам с остроконечной шляпой на которую были прикреплены сушёные гипсофилы, как тут раздаётся уже её собственная фамилия. —Ашлинг, Селена! Не заставляйте всех ждать.—по тому как ученики начали переглядываться и хихикать, стало понятно, что имя её назвали не первый и даже не второй раз. Селена чувствовала гневный взгляд Друси, прожигающий дыру в её профиле. Кузены сейчас украдкой кинув взгляд на стол Гриффиндора, она увидела лишь макушку Реида, который еле сдерживал смех. Оллин же подло ухмылялся, что-то нашёптывая мальчику рядом. Как ни в чём не бывало, совершенно не обеспокоенная данной заминкой. Не в первой, так сказать. Мужчина, предположительно, заместитель директора, не подал явных признаков недовольства, а наоборот. Он дружелюбно улыбнулся, чуть наклонился вперёд и понимающе произнёс: —Волнение.—и хоть это даже отчасти не было правдой, Селена заторможенно кивнула, садясь на табурет. Всего на несколько секунд ей открылся полный вид всех четырёх столов, их развивающихся знамений и величественных дверей, через которые недавно вели первогодок. И вот темнота. Слишком густая, на скромный взгляд Ашлинг. —Так-так.—подобно призрачному эху, в голове Селены раздался голос. Непонятный, не то мужской, не то женский, скрипучий, как несмазанная дверца шкафа. Да и слова эти, доходили до неё с великим трудом. Ей приходилось напрячься, не физически, а ментально, дабы разобрать бессмысленный набор белого шума.—Провидец. Последнего я пол десятка лет тому назад видывала. Вижу верность, поистине достойную похвалы. Но тяга к неизвестному, любопытство. Любопытство сгубило кошку, не так ли? Казалось голова Селены вот-вот взорвется от гудящей боли в висках и затылке. —Что ж. Дом Ровены будет тебе рад. РЭЙВЕНКЛО! —сморщившись от ненужной громкости и помпезности. Что ж, это было ожидаемо. В мире не всегда всё идёт так как этого хотим мы. И с этим иногда легче смириться. Когда тьма отступила, яркие лучи, исходящие от сотни свечей, магически витающих в воздухе, ослепили Селену на короткое мгновение. Автоматически встав и направившись к хлопающему столу с синей скатертью. Только когда она села у самого края, ей на глаза попался собственный галстук. Да и не только он, запонки и застёжка мантии окрасились в розовато-медный цвет, а серая окантовка на воротнике приобрела приятный синий оттенок. —Добро пожаловать в Рэйвенкло, дом остроумия и мудрости.—чопорно, с напущенной гордостью и величественностью, торжественно приветствует долговязая девушка с высоким пучком на голове. На её мантии блестел медный значок с расправляющим крылья орлом.—Я одна из старост факультета, Клаудия Дезире. Если появятся какие-либо вопросы или трудности, смело подходи ко мне или к Таддеусу Хэйвуду. —Можно просто Тэдд.—кивнул другой подросток, безучастно наблюдая за сортировкой оставшихся детей. Оба старосты стояли на ногах, по обе стороны от стола. Так было и на остальных факультетах. Те всегда начинали хлопать громче всех и заставляли других следовать их примеру. —В этом году много слизеринцев.—сказал один второкурсник другому—Интересно, ждать ли нам чего-то плохого? —Нам-то что с этого? —махнул рукой другой, украдкой кивая на гриффиндорский стол— Львов в этом году тоже не мало. Нам стоит ждать не беды, а хорошего представления. —У львов одни маглы в этом году. Вот вижу Поттера, там рыжий Прюэтт, Лонгботтом… —Это там не Браун? —Вроде, да. Ну и всё. У Слизерина каст по опасней будет. Тут и Блэк младший, и Лестрейндж, и Эйвери, и Нотт. Мерлин, да тут больше половины священных двадцати восьми. —Чувствую, нам точно не скучно будет.—смеётся парень, а за ним хохочет и его друг. Оба получили по жалящему заклятию в бок от Таддеуса. Сразу же проглотили языки, видимо не чувствуя удовольствия от хихиканья рядом сидящих первогодок. Но Ашлинг уже перевела своё внимание на что-то гораздо более интересное. Над её головой медленно проплыла дама. С первого взгляда можно было понять её истинную природу. Полупрозрачная, выцветшая, как старая фотопленка. Её лицо было исхудавшим, лишённым эмоций, безучастно наблюдающим за весельем младших учеников Райвенкло. Дама была такой красивой, словно принцесса сошедшая со старых страниц сказок. Хотя её красота была не штампованной, нетипичной и слащавой. Она обладала величественной, таинственной красотой. Какую Селена никогда прежде не видела. Её одежды, такие сдержанно-роскошные, развивались будто на ветру и оголяли израненную грудь. Её тёмные локоны спадали с изящной причёски на призрачную кожу. Селена чувствовала какую-то глубокую грусть, укоренившуюся в самом существе дамы. Она выглядела такой бесконечно одинокой, что младшей Ашлинг самой становилось тягостно на душе. Её звали Серой дамой. От этого прозвища, Селене хотелось оскорблено сморщиться. Каким надо быть твердолобым слепцом, без всякого умения видеть прекрасное, дабы дать насколько безвкусное имечко? Неужели никто кроме неё не мог разглядеть столь очевидную истину? Эта леди была достойна большего, нежели звание «серой». Широко распахнув глаза, в благоговейной манере, Селена принялась любоваться. Видимо призрак женщины почувствовала чей-то взгляд и перевела взгляд прямо на белокурую одиннадцатилетку. —Моё имя— Селена Дженелл Ашлинг. И мне хотелось сказать вам, что вы очень красивы, леди.— без капли застенчивости в голосе, проговорила Ашлинг. Да и чего ей стесняться? Как говорит дядя Айзек: «Не стоит стесняться лишний раз напомнить красивой женщине, о том насколько она прекрасна». Во взгляде дамы промелькнул огонёк подозрений, что тут же потух под натиском осознания, от кого именно она услышала такой неожиданный комплимент. —Что ж, Ашлинг.—женщина выдержала паузу, будто бы пробуя фамилию на вкус—Ты крайне прямолинейна. —Лишь с теми людьми, которые мне нравятся.—широко заулыбалась Селена, чувствуя как уже начинают болеть щёки. —И что же, я тебе нравлюсь? —Вы? Конечно, я нахожу вас самой привлекательной из видимых мною женщин. —Ты ещё совсем юна, чтобы разбрасываться такими выражениями.—отворачиваясь сказала женщина. —В этом есть правда.—задумчиво пробормотала Селена, хмуря брови, и не замечая подёргиваний уголков губ леди.—Но, вы самая красивая из находящихся в зале дам. —Признаюсь, могу назвать тебя довольно очаровательной особой.—с какой-то задумчивостью проводя взглядом по лицу юной Селены, сказала Елена, прежде чем кивнуть собственным мыслям. —Почту за честь.—вновь растянув шубы в широкой улыбке, практически пропела Ашлинг вдогонку уплывающему привидению. Достав палочку из внутреннего кармана мантии, Селена принялась рассматривать уже её. Такая незамысловатая штуковина помогает творить по истине потрясающие чары. Она помнит как в первый раз Оллин воспользовался своей палочкой ей на потеху и превратил грушу на столе в пушистую крыску. Серая, с коротким розовым хвостом, больше похожая на крупную мышь, с приплюснутой мордочкой. А может это и была мышь? Селена уже и не помнит толком. Помнит только очень отчётливо визг тётушки Аниты, её обещания выпороть сына, просьбы и мольбы убрать грызуна. Ещё и громоподобный смех дяди Ленарда, что подхватил мышь-крысу за хвост и принялся гнаться за сестрой, под её не дамские ругательства и угрозы. Тогда они были совсем как дети, отчего-то обычно вынужденные притворяться важными взрослыми. Позже, насколько помнит Селена, тётя всё же выпорола Оллина, к великому несчастью последнего. Дядю Ленарда она потом вообще видеть не хотела, как бы он не вымаливал у неё прощения. Этот инцидент стал переломным моментом, ведь после него, тётя вовсе перестала есть груши. Воспылав искренней неприязнью к ничему не повинному фрукту. И стоило немного Селене уже полностью вынырнуть из своего странного, столь не комфортного, состояния, что было у неё с самого утра. Как тут её взгляд впился в первокурсника, одного из немногих кто остался ожидать своей очереди на распределение. Она не знает почему, но она старалась как можно лучше рассмотреть лицо мальчика, выискивая что-то знакомое. И ведь вправду, что-то знакомое было в его чертах. Что-то такое, что она видела сотни раз, но просто не могла вспомнить. Он был высок, достаточно чтобы сойти за третьекурсника. Его форма была потрёпанная, видно что подержанная, но аккуратная. На нём она так же смотрелась нелепо, но не по той же причине, на которую сетовала Селена. Она была слишком ему мала, оголяя тонкие запястья и щиколотки мальчика. Его лицо было исхудавшим, но определённо привлекательным. У него виднелся аристократический профиль, тонкие губы, сжатые в нервной манере, и бледная кожа, матово блестящая при свете свеч. От его вида внутри Селены зародилось тонкое чувство подвоха. Вот-вот казалось потолок с искусственным звездным небом рухнет, раздавив всех находящихся в комнате. Или же свечи упадут прямо на головы студентов, охватив их пламенем. Что-то должно было пойти не так. —Реддл, Том! Что-то должно было пойти под откос. Развалиться, разбиться вдребезги, исчезнуть с лица Земли. Вот какое ощущение внушал в неё этот Том. Чувство катастрофы, надвигающегося бедствия. Такого же необратимого и неизбежного, как алое пламя, что снилось ей далёким летом.***
«Дорогая моя Селена, не прошло и суток, а материнское сердце уже тоскует по тебе. Дети растут слишком быстро. Так и моргнуть не успею, как и ты, и Джьюд уже обзавелись собственной семьёй. Хотя мне бы хотелось, чтобы Джьюд всё же сначала закончил свою учёбу на рунолога. Не знаю, стоит ли спрашивать какой у тебя факультет, ведь к тому времени как ты начнёшь писать письмо, мне всё разболтает Анита. Спрошу лучше, подружилась ли ты с кем-то там? Соседки по комнате приятные девочки? Знаешь, тебе с ними придётся ещё семь лет мириться. Мне в своё время не особо повезло, меня поселили с заносчивой Амандой Боунс. Одна мысль о ней приводила меня в бешенство, да и приводит до сих пор. Не хочу писать очень длинное письмо. Просто скажу, что желаю тебе удачи. Во всём.Искренне, с любовью, твоя стареющая матушка. P.s: Не откладывай написание письма на потом. Всё равно забудешь.»