Всё, что ты заслужил

В местном госпитале Эмис ничего путного не узнала. Пыль на полках с картами больных, грязь под лавками в коридорах — про остальное и говорить нечего. Неудивительно, что эти мясники не смогли восстановить ногу Леви Аккермана, у них даже хирургические иглы такой же толщины, как швейные! Их устаревшие опиоидные обезболивающие вызывают привыкание, так что некоторые пациенты невольно ищут возможности ранить себя, чтоб возвращаться в больницу за новой дозой наркотика. Примечая такие детали, Эмис лишь сильнее уверялась в необходимости как можно скорее опубликовать свой справочник Медицинских изысканий и открытий. Чем больше больных она встречала, тем больше проблем ей хотелось охватить в книге, и тем сильнее затягивался процесс публикации. К тому же любая теория, по мнению девушки, должна быть подтверждена не единожды, чтобы в итоге стать правилом, а практики ей недоставало, ведь помимо научного интереса существовала общепринятая медицинская этика: часто разрешение пациентов или родственников на экспериментальное лечение Кор получала только в случаях крайней опасности для их жизни, когда других средств уже не оставалось. Оттого Эмис так надеялась на согласие Аккермана — опытный воин наверняка не испугается, но, вот незадача, тот отказался. Даже после посещения госпиталя и нескольких местных аптек, до парома оставалось еще полно времени — он отплывал лишь следующим утром. Так что закончив дела, Кор встречала закат на лавке набережной. Она распустила косу и подставила лицо солёному ветру и краснеющему солнцу. Слишком много времени она проводит в четырёх стенах, штудируя книги, практикуясь на пациентах или собирая протезы. А ведь за пределами стен даже время течёт иначе. Наступила очередная весна, а Эмис и не заметила, когда зима закончилась. «Все-таки марлейский климат намного приятнее норфолдского. Нужно будет как-нибудь задержаться здесь подольше», — подумала девушка и прикрыла веки. С закрытыми глазами было интересно слушать, что происходило вокруг. Эмис ясно представляла, как вдалеке уличный торгаш зазывал прохожих попробовать солёную кукурузу, где-то справа играли в догонялки трое или четверо ребят, на соседней лавке увлечённо целовалась парочка подростков, а вот кто-то позади катил тележку с поскрипывающим колесом. Девушка облокотилась на спинку лавки, откинула голову назад и вздохнула. Она устала. Устала от бесконечного желания спасать всех и каждого. От этой внутренней необъяснимой тяги помочь кому угодно в любой ситуации, где бы она ни была. Иногда ей казалось, что перестань она помогать — и мир разрушится. Оттого она постоянно бежала вперед, но никак не могла уловить, за чем же она гонится? Вот и сейчас, заслышав скрип, она хотела было предложить незнакомцу починить колесо — ведь в её тяжёлом саквояже есть даже бутылочка масла для смазки. Но вдруг вспомнила слова Аккермана: «Я спас достаточно жизней». А что она, Эмис? Она ведь тоже помогла тысячам душ. Будет ли этого когда-то достаточно? Наступит ли время, когда и она сможет сказать, что уже сделала всё, что могла, и просто остановиться и пожить для себя? А если та другая жизнь будет для себя, то для кого же Кор живёт сейчас, для кого и чего она спасает всех этих людей? Ответа у неё не было. Сколько бы психологических книг ни прочла она за свою практику — к пониманию своей сути так и не приблизилась. Она считала лечение смыслом своей жизни. Каждый спасённый человек вызывал у Эмис моральное упоение, приятным бонусом лечение толстосумов позволило девушке купить большой дом рядом с центром города, оборудовать в нём приемный кабинет и операционную-лабораторию. Её уважали и ценили в Норфолке, у неё был страстный любовник и преданные друзья. Время от времени у Кор даже получалось созывать научные экспедиции на необитаемые острова за редкими лечебными растениями. Словом, жизнь била ключом. И всё же чего-то ей постоянно не хватало. Быть может, давил груз смертей тех, кого она не смогла спасти. Или ограниченность технического развития мира, не позволявшая ей в полной мере развернуть поиск возможностей лечения всех существующих болезней и недугов. Возможно, она просто устала от неопределённости, ведь войны титанов настолько изменили мир, что, даже спустя годы, привыкнуть к другой реальности было сложно. — Мы не помешаем? — тихий вопрос отвлёк Эмис от размышлений. Она с трудом разлепила глаза и, к своему удивлению, увидела справа от себя Леви Аккермана на инвалидном кресле. Позади него стоял милый светловолосый парень, должно быть Фалько Грайс. Он сильно изменился по сравнению с фото в газете, вырос и возмужал. — Присаживайтесь, — ответила девушка, хотя Леви и так сидел в своём кресле, а удивленный встречей Грайс садиться не собирался. — Мы с вами не знакомы, я Эмис Кор, а вы, наверное, Фалько? — Да, мисс, — они пожали руки, и наступило молчание. Несколько минут троица, неловко молча, наблюдала за закатом. Небо алело, чайки кричали, прибой шумно бился о камни набережной. Грайс переминался с ноги на ногу, чувствуя себя не в своей тарелке. Леви попросил его принести чего-нибудь выпить, и парнишка с облегчением убежал. — Ваше предложение ещё в силе? — прямо спросил Аккерман, как только его спутник отошёл. — Не произошло ничего, что могло бы его отменить. Как я и говорила ранее сегодня, я буду рада видеть вас в Норфолке в любое время для участия в моем эксперименте. Леви задумался. — Скажу честно, я вам не доверяю и сомневаюсь, что из вашей затеи что-то выйдет, однако понимаю, если есть хоть какой-то шанс на исцеление, то глупо им не воспользоваться. — Понимаю ваши опасения. Вы человек военный и наверняка привыкли мыслить стратегически, однако заверяю вас, что не причиню вам вреда, по крайней мере сознательно. В любой операции есть вероятность негативного исхода, но хуже, чем сейчас, уверяю, не станет. Погодя, Эмис добавила: — Я ведь тоже рискую, приехав сюда. Возможно прямо сейчас кто-то из пациентов стучится в дверь моего дома там в Норфолке, быть может, даже умирает без моей помощи… А я приехала лично с вами переговорить и сопроводить, если бы вы согласились на поездку. Могла бы обойтись письмом, но, думаю, вы бы просто проигнорировали его. Ведь даже видя меня перед собой, вам сложно поверить в искренность моего предложения, а уж довериться написанному незнакомкой на клочке бумаги и отправится невесть куда — сущее безумие, так ведь? Поэтому я приняла на себя риск потерь и потратилась на дорогу — всё из-за наивной веры, что получу намного больше, чем потрачу. И нет, я не о деньгах. Если я ошибаюсь, то что ж, так бывает, я просто продолжу поиски сговорчивых пациентов того же профиля или займусь чем-то другим. Передо мной пространство возможностей, ведь люди, к сожалению, ранятся и болеют постоянно… — взглянув на мужчину, Кор спохватилась. — Ох, похоже, у вас уже голова от моей болтовни разболелась. Вот, возьмите пилюлю. Девушка достала из саквояжа бутылочку с серыми таблетками и протянула её Леви. Тот помедлил, прежде чем взять её, и несколько секунд вглядывался в лицо Эмис. — Они не отравлены, правда. А вам незачем терпеть боль. Кстати, вон и Фалько возвращается с водой. Запейте обязательно. — Как вы узнали? — Что у вас голова болит? У вас брови и переносица напряжены. И вы несколько раз потёрли лоб и виски. Обычно это верный признак мигрени. Вы хорошо спите? Хотя вижу, что нет, — констатировала Эмис. — Капитан, держите, — Фалько протянул Леви бутылку воды. Аккерман запил таблетку и вернул Кор склянку. Довольно быстро ему полегчало. Пока они неловко молчали, закатное солнце стремительно нырнуло в море, и сразу стало прохладно. Понимая, что разговор не клеится, Эмис собрала волосы в косу и засобиралась. — Я так понимаю, мистер Аккерман, дать мне ответ прямо сейчас вы не готовы, но ничего страшного. Если всё-таки вам станет интересно, напишите мне письмо, и я проясню все детали, адрес у вас есть. А если вдруг захотите пообщаться по поводу операции сегодня — я остановилась в отеле Рино, можете спросить консьержа позвать меня. Отбываю завтра рано утром: паром до Сент-Роу отходит с западной пристани в 5-40 утра. Было приятно познакомиться, но мне пора отдохнуть. Всего доброго, господа! — Стойте, Эмис, — задержал её Леви, — Один вопрос. Зачем вам всё это? — Я и сама не знаю, мистер Аккерман. Наитие, мораль, воспитание или что-то еще. Я просто не могу иначе и делаю, что в моих силах, чтобы помочь тем, кому могу. Думаю, Вы меня понимаете. Девушка подхватила сумку и отправилась в отель, надеясь, что все-таки её доводы были услышаны, а опасения Аккермана развеяны. Выбор за ним, пусть думает и решает, а она сказала всё, что хотела. Фалько и Леви проводили её глазами, и, как только темная фигура свернула с набережной за угол, они заговорили. — Вы так ни о чем не договорились, капитан? — Скажем так, я услышал её доводы. — А чего это за таблетку вы выпили? — От головной боли. Идем домой, Фалько. — Капитан, я все-таки не понял, вы поедете с ней или нет? Леви не спешил с ответом. — Не в этот раз, — сказал он.