Всё, что ты заслужил

В первые часы и даже дни после осознания своего выздоровления, дурацкая улыбка то и дело захватывала губы Леви, стоило ему отвлечься хоть на минуту. Он мыл посуду, протирал полы, разводил микстуры и даже чистил зубы с блаженным выражением лица, сдерживать которое получалось редко. Хотя Эмис запретила ему долго расхаживать без наколенника, только этим капитан и занимался каждую свободную минуту. Он стал тренироваться в два раза активнее. Видя его рвение, а точнее слыша громкую одышку за дверью его комнаты, Эмис посоветовала ему использовать для занятий тихую комнату по своему разумению: там было много свободного места, при необходимости можно было бегать, прыгать и издавать любые звуки, не пугая тем самым пациентов. Туда Аккерман и наведывался несколько раз в день, но пока что у него получалось только некрепко стоять, пошатываясь, ходить без помощи наколенника и трости и громко материться, если дрожь в ноге усиливалась настолько, что он не мог продолжать и падал на пол. Выругавшись, он продолжал упражняться до тех пор, пока не чувствовал, что с него достаточно, а после — снова с улыбкой на лице спускался вниз помогать по дому, принимать пациентов или читать — а Кор даже не заглядывала в тихую, зная, что её присутствие теперь будет только мешать. Она сосредоточилась на приёме пациентов, а ещё — на внезапно свалившейся необходимости снова делать Конне реабилитационный массаж. Пусть грыжа его не возвращалась, высокий рост мужчины и постоянное сидение с гитарой сказывались на здоровье его спины. Приёмы девушка проводила молча, зато Эстас, казалось, старался быть настолько громким, насколько это было возможно. Конечно, он и раньше не сдерживался в эпитетах по поводу умений Эмис, но теперь каждая его фраза звучала настолько неоднозначно, что после второго приёма Кор не выдержала и прямо попросила не открывать рта. Конне к просьбе прислушался, вместо слов выдавая лишь вполне честные болезненные стоны, но это было немногим лучше его двусмысленных фразочек. После отъезда Вонга на двери девятого дома по Рэд Лайон появилась новая табличка:

«Приём вт, чт, пт с 8 до 16, ср, сб с 10 до 16».

Конечно, это не мешало пациентам являться и в другое время, однако теперь во внеурочные часы те приходили лишь по безотлагательным поводам, потому у Кор появилось больше свободного времени, которое она могла проводить с большей пользой для своих исследований. Девушка всё-таки попыталась провести несколько опытов с кровью Аккермана, но в полученных результатах не прослеживалось никакой логики, так что девушка временно сфокусировалась на его шрамах, перейдя от руки к отметинам на других частях тела. Они снова ходили на рынок, временами заглядывали в приют, убирались, ездили в Западный и вели приём вместе, а вечерами после прогулок Эмис разрабатывала свою сломанную руку, редактировала статьи для справочника, отвечала на письма, делясь опытом с хирургами с самых разных концов планеты и размышляла, размышляла, размышляла… Аккерман тоже проводил много времени в раздумьях, его беспокоили вести из Марлии, а точнее — их странное отсутствие, но эйфория от почти случившегося выздоровления перехватывала его внимание, заставляла сосредотачиваться на упражнениях и разработке колена, так что он справедливо полагал, что разберётся с возникшими проблемами как только окончательно встанет на обе ноги. А пока он всё чаще помогал забывчивой Кор справляться с делами по хозяйству. За почётной дотацией было решено пойти в день открытия университета. Днём ранее на Норфолк обрушился долгожданный ливень, но облегчения пришедшая влага не принесла — в первый день лета солнце парило с самого утра, то и дело осушая редкие лужи, так что к моменту, как парочка добралась до здания Совета, они взмокли и устали от духоты. Предъявив документы и официальное письмо в нужном кабинете, Леви получил чековую книжку с номиналом в девять тысяч фунтов на первой странице. Он снова прикинул, что мог бы сделать с таким состоянием, но в голову как назло ничего не лезло, разве что… — Посидишь здесь, чтоб не таскаться наверх? — вкрадчиво отвлекла его Эмис, теребя прилипшую блузу, — а я дойду до Джона, и отправимся на открытие? — Хорошо, не торопись, — кивнул Аккерман. Он проводил девушку взглядом, а сам подорвался и вышел на улицу, огляделся по сторонам и быстрым шагом направился к заведению на углу. Его недолгого отсутствия Эмис даже не заметила. К тому моменту, как они с Бруствером спустились из кабинета, Леви уже несколько минут сидел, привалившись к спинке диванчика и изучал потолок просторного холла Капитолия. Джон пожал ему руку, не переставая обсуждать грядущую церемонию, они вышли на улицу и на новеньком авто Бруствера отправились в соседний квартал, где с нового здания уже были убраны строительные леса, а рядом собиралась небольшая толпа. Водить у мужчины получалось хорошо, но просьбе девушки, он ехал небыстро, то и дело радостно улыбаясь во весь рот. —… а Хелена решила остаться дома, у неё голова от изменчивой погоды разболелась, но она передавала вам привет. Очень жаль, конечно, что она не сможет присутствовать при этом знаменательном событии, однако жёнушка уже изъявляла желание прослушать некоторые из будущих курсов, кажется, по экономике домашнего хозяйства. — Прекрасно, Джон. У вас уже есть список дисциплин и направлений обучения? — Да, конечно. Хотя ещё не хватает некоторых преподавателей, в целом Совет подошёл к делу ответственно, твои былые советы мы записали, соотнесли с нашими возможностями и постарались применить на практике. Ну вот, приехали. Я, кажется, уже вижу рыжие макушки твоих дорогих Нортонов… До полудня оставалось еще около двадцати минут. Прибывающие члены Совета и почётные граждане города рассаживались на лавки, специально установленные слева от главной лестницы. Праздная толпа простолюдинов собиралась на площадке перед зданием, а предприимчивые лоточники сновали между людьми и предлагали за несколько пенни напиться яблочным сидром или похрустеть солёным сушёным бататом. Усаживаться на выделенные места Кор отказалась, пообещав Брустверу подойти в нужный момент, и с молчаливым Аккерманом, чеканящим тростью по брусчатке, они направились поприветствовать Энни, Билла и орду их детишек, отпрошенных по такому поводу из школы. Прохожие на их коротком пути расступались и тепло приветствовали Эмис, многие узнавали и воина, почтительно кивая или робко пряча глаза. — Мне кажется, или будто бы при свете солнца ты выглядишь иначе, а Леви? — недоумённо спрашивал Нортон, оглядывая товарища, — стал выше что ли? Или не такой хмурной, как обычно? — Милый, — Билл снова получил локтем в ребро от заботливой супруги, — ты опять несёшь чепуху. Мистер Аккерман всегда чудесно выглядит! Простите его глупость, Леви. Никакой вы не хмурной. Просто Уильям у меня умом не блещет, даже не знаю, под каким опьянением я вообще за него вышла. — А что я такого… Поджатые губы и пристальный взгляд Энни красноречиво попросили Нортона замолкнуть, на что Аккерман лишь усмехнулся, а Эмис поспешила сообщить друзьям, что её пациент наконец сделал свои первые самостоятельные шаги — ещё совсем немного, и даже трость Леви не понадобится. Те восприняли новость с такой неподдельной радостью, что принялись обниматься и несдержанно галдеть, привлекая внимание толпы, но вскоре раздался гул часового колокола, и все замолкли, глядя, как Бруствер поднимается вверх по главной лестнице и берёт слово. — Уважаемые жители Норфолка! Приветствую вас и благодарю, что поощрили нас вниманием в столь жаркий день! Я рад сообщить вам, что основные строительные работы над Первым Норфолкским Университетом для девиц наконец завершены! — мужчина сделал паузу на непродолжительные аплодисменты и жестом руки призвал толпу ещё немного подождать, — он будет открыт для учащихся, как полагается, с первого сентября, а до тех пор все желающие дамы могут записаться на стандартное четырёхлетнее обучение, а также круглогодичные дополнительные курсы. К сожалению, наш доблестный председатель Совета на открытие прибыть не смог, зато сегодня здесь с нами всем вам хорошо знакомая почётная жительница графства мисс Эмис Грейс Кор, благодаря трудам которой этот амбициозный проект и увидел свет. Я рад и поистине горд заявить, что именно моя верная подруга положит начало благой истории сего здания. Прошу, дорогая, твой выход. Выдохнув, чтобы прогнать волнение, по тёмным, нагретым солнцем ступеням Кор поднялась к Брустверу и встала рядом, скромно улыбаясь. Под внимательные взгляды замолкшей толпы огромными ножницами девушка перерезала натянутую багряную ленту, и как только концы её коснулись гранита лестницы, небольшая площадь перед зданием университета наконец огласилась восторженными выкриками и гулом аплодисментов. — Прошу ещё минуточку внимания, это далеко не самая радостная весть за сегодня, — Бруствер вытянул одну ладонь, призывая толпу стихнуть, а второй придержал собравшуюся уходить девушку. — Вы все давно знаете о талантах нашей дорогой Эмис. Отмеченная многими наградами за свои изыскания в области науки и медицины, обласканная вашими добрыми словами, мисс Кор давно зарекомендовала себя как поборница альтруизма и искренней заботы о ближнем своём… — Джон, что ты несёшь? — шептала крайне смущенная Эмис, совершенно не понимая, к чему ведёт эта тирада. — …и посему Совет, после долгих и жарких дебатов за закрытыми дверями, решил учинить для столь выдающейся жительницы Норфолка почётную должность Независимого учёного советника с ежемесячной дотацией на научные и медицинские изыскания. — Что?! — челюсть девушки опустилась, а глаза округлились так искренне, что толпа снова радостно загоготала и захлопала в ладоши. Кажется, Билл присвистнул и начал скандировать её имя, а Кор отвернулась от подхватившей крик толпы, закрыв горящее лицо руками. Несмотря на радостную весть, она была смущена и… Чертовски зла. Такие сюрпризы девушка не любила совершенно. Новая должность, новые обязанности, новые дотации — всё это означало не только признание её талантов, но и вероятные дополнительные сложности. — Тише-тише, дорогие, это всё ещё не все вести, — продолжал Бруствер. — Этот уникальный пост учреждён нами не только ради Эмис, но и ради всех талантливых девушек Норфолка. Срок пребывания на службе составит семь лет. За это время первые потоки учениц уже закончат Университет, а значит, смогут рассчитывать на почётную должность и причитающуюся справедливую дотацию. Наше графство наконец вступает в светлую пору, когда таланты каждого могут быть оценены по достоинству. Мы стремимся к стандартам Империи, при этом не забывая о наших корнях, культуре и традициях! Для всех желающих — повторюсь, абсолютно для всех — в Университете будут проходить лекции по истории и языку Норфолка. Грамотность населения — вот наш первый приоритет на ближайшие годы! Благодаря ему, наш остров постигнет процветание и… Хотя в словах Джона был верный смысл, и сквозила явная продуманность, Кор никак не могла прийти в себя от такой внезапной новости. Повернувшись к толпе, она бегающим взглядом искала друзей, найдя — уставилась в стальные зрачки Леви, будто говорившие ей: «Ты действительно достойна этого», — и это немое подбадривание позволило ей немного расслабиться. Из-за обилия мыслей в голове, остаток речи Бруствера Эмис пропустила мимо ушей. Слова благодарности произнесла на автомате и заспешила спуститься в ободряющую её толпу. Но слушать поздравления не было никакого настроя, так что девушка лишь шепнула Нортонам: «Мы домой», — подхватила Леви под руку и заспешила на Рэд Лайон. Пробравшись сквозь сборище зрителей к дороге, ладонь капитана она отпустила и, скрестив руки на груди, спешно направилась к дому, обуреваемая раздражением и досадой. Теперь она понимала, что имел в виду Джон, говоря за ужином: «У Эмис скоро появятся более важные дела». Она злилась на друга как никогда раньше, а Аккерман еле поспевал за её быстрым ходом. Устав, наконец, тащиться за ней болванчиком, Леви обогнал девушку и остановил. — Эмис, да что с тобой? — А? — она сфокусировалась на его серьёзном лице. — Мне просто нужно домой. Подумать. — Ты же в курсе, что можно идти, а не лететь? И почему ты расстроена? Ты заслуживаешь этой должности, как никто другой. — Да, но… — она возвела глаза к небу и вдохнула полной грудью, успокаиваясь. — Ах, Леви, это сложно. Я не люблю такие внезапные новости. К тому же Совет — то ещё болото, в которое я влезла однажды, а теперь уже который год пытаюсь выбраться. На словах должность отличная, но что мне нужно будет делать, я вообще не представляю. Слишком много подводных камней я вижу во всей этой затее. А я просто хочу лечить людей и проводить исследования, не учитывая мнение Совета и не завися от их подачек, за которые мне теперь наверняка придётся упахиваться. — Так, может, стоило сразу уточнить у Джона, что входит в новые обязанности, и отказаться, если ответ тебя не устроил бы? А ты так быстро сбежала, что… — Мне нужно подумать! В шумной толпе, где каждый норовит подойти и поздравить, это невозможно. Мне нужно в кабинет. Сесть за стол. Набросать на листе бумаги свои мысли… «И выпить джина». — Ладно, я понял тебя. Идём. Но помедленнее, ладно? Я хоть и с тростью, но бегать пока не готов. — Да. Конечно. Прости, пожалуйста. И они пошли к дому прогулочным шагом, хотя Эмис нестерпимо хотелось скорее оказаться под защитой родных зелёных стен. Но отсидеться в них не получилось, перед дверью её уже ожидали несколько пациентов, и до самого заката девушка провозилась в приёмной. Несмотря на дождь накануне, в тот вечер жара разыгралась еще сильней, даже с открытыми окнами по всему дому нормально существовать можно было лишь в операционной, где вентилятор под потолком мог разгонять холодный воздух. Даже ужинали они сэндвичами — лишь бы не зажигать в кухне огонь. Было так необычно душно, будто погода олицетворяла собой ощущения самой Кор: вроде приятно и комфортно, но липко и как-то чрезмерно, до удушья тепло. Стоило Леви выйти из душа и лечь в постель, через десять минут хотелось залезть обратно под прохладные струи. В душном коконе постели он вертелся до тех пор, пока Эмис не постучалась в дверь. В темноте комнаты она молча протянула ему ледяные простыни и, оставаясь в своих думах о новой должности, засобиралась уходить, но Аккерман остановил её в дверях. — Спасибо, ты снова спасла меня. Как только у тебя мозгов хватает выдумывать такое? — удивлялся он, разглядывая её профиль в зыбком мраке спальни. — Ничего особенного. Просто положила на время влажные простыни в холодный шкаф. Они очень быстро согреются, но, мне показалось, что за это время у тебя получится уснуть. — Надеюсь. И теперь совсем не сомневаюсь, что твоя новая должность не вызовет у тебя проблем. — Ладно, я пойду. Добрых снов, — молча кивнув, Эмис почти закрыла за собой дверь, но Аккерман вновь остановил её. — Постой, — он приподнялся на локтях. — Может, выпьем чего-нибудь прохладного? — Хм. Давай. Но тогда простыни надо снова вернуть в холод. И девушка снова прошла в комнату и забрала с собой принесённое бельё. Раздетый до белья Леви быстро нацепил штаны и, опираясь на трость, пошёл на кухню, где девушка уже возилась с заварником и какими-то бутылками. — Ты чего без рубашки? — мельком глянув на него, Эмис сразу отвернулась. — Ну, так жара адская. К тому же… Чего ты там не видела. — Это обычные правила приличия, мистер Аккерман… Ты тоже видел меня в купальном костюме, но я не хожу по дому в одном белье! Он хотел бы сказать, что в своём доме она может ходить хоть голышом, но эти неоднозначные слова так и остались в его голове. Он всё-таки сходил в комнату, порылся в вещах в поисках чего-то лёгкого и накинул на плечи просторную рубаху. За это время Эмис налила в стаканы заварку, добавила крошку льда и дополнила до краёв персиковым соком. Леви такие эксперименты не оценил и лишь скептично поднял бровь, глядя на получившуюся мутную жижу. — Какого чёрта ты испортила отличный чай? — Хватит бухтеть, просто попробуй, — на миг закатив глаза, она подвинула к нему бокал, и Аккерман с опаской сделал глоток. «Ну почему всё, к чему она прикасается, выходит так хорошо?» — Уже берёшь свои слова обратно или ещё подумаешь? — хохотнула Эмис впервые за вечер, и Леви невольно отзеркалил её эмоции. — Беру. Ты чудесная, — ляпнув это, он вдруг закашлялся и поспешил исправиться, — кхм, то есть, я имел в виду чай, чай чудесный, спасибо. Эмис лишь смущенно улыбнулась и подхватила свой стакан. — Я тут кое-что вспомнила, так что побегу в кабинет, пока мысль не ушла. Не забудь простыни в холодном шкафу. Добрых снов! И она унеслась наверх, оставив Леви сгорать от стыда за столь глупую оговорку. В кабинете Кор снова забралась в потайной архив, прошерстила заметки обо всех членах Совета и попыталась проанализировать, кто и почему мог поддержать её кандидатуру на посту научного советника. Даже разложив записи по стопкам и отложив кандидатов, которые могли содействовать её назначению, она недоумевала — перевес всё равно был на стороне представителей, радеющих за патриархальное норфолкское общество. Скорее всего, нет, определённо здесь не обошлось без влияния Бруствера, оттого именно к нему Эмис и собралась наведаться первым делом. Но, конечно же, на следующий день — как только её раздражение немного поутихнет. Встав спозаранку, от мрачных дум Кор отвлекла себя готовкой, а как только сонный Аккерман присоединился к ней за утренней трапезой, убежала к Капитолию с надеждой поговорить с другом до начала приёма пациентов. Удача ей благоволила, и уже через десять минут ожидания, Джон прикатил к зданию на своём представительном чёрном авто. — О, Эмис, как вовремя! Ты вчера как испарилась, я даже не успел тебя поздравить! Надеюсь, ты рада, что мы наконец оценили твои таланты по достоинству? — Нет, Джон, я ни хрена этому не рада, — шипела девушка. Раздражение всё-таки вылилось в ругательства. Насильно успокаиваясь, девушка поспешила отдышаться и кивнула за спину, — давай поговорим за стенами? — Ого, не такой реакции я ожидал… — мужчина задумчиво почесал ус и махнул рукой на двери. — Конечно, идём. И они потащились в его шикарный кабинет, где Эмис вылила на Бруствера поток раздражения и волнующих вопросов. — Дорогая, прошу, успокойся. Твоя новая должность сугубо номинальная. Памятуя, что тебе нужны были средства на научные труды я — лишь из благих побуждений — долго выбивал для тебя этот почётный, но непыльный пост. Меня жарко поддерживали наши меценаты и даже парочка ректоров. Что касается самой работы, поверь, тут никаких подводных камней: в твои обязанности входит разве что являться раз в месяц за положенной дотацией и продолжать делать то, что ты делаешь. Патенты, лечебные статьи, разработки, экспедиции и всё то, о чем я имею лишь очень скромное представление. — То есть вы просто дадите мне денег, не требуя ничего взамен? — Именно так. — Вообще ничего? Ни отчетов, ни махинаций с бухгалтерией, ни советов по распределению бюджета для Костена? — Ничего. Уверяю и обещаю. Эмис, мы же друзья, разве мог я подложить тебе такую свинью? — Что же ты имел в виду, говоря, что у меня прибавится дел в ближайшее время? — Да, э-э, лишь то, что когда Вунг уедет, тебе снова придётся принимать пациентов одной. — Вонг… — Ну да, он. Ещё и этот Аккерман, кажется, слишком надолго завис у тебя, а ведь я прекрасно знаю, как много у тебя других дел и пациентов. — С Леви как раз никаких проблем, — парировала Кор. — Он уже почти восстановился и скоро… «Уедет домой» осталось несказанным. Девушка вдруг погрузилась в свои мысли и ясно представила, как утренний поезд увозит капитана из Норфолка в Линдон, а сама она одиноко стоит на перроне, провожая его взглядом. — Эмис? — тихо отвлек Бруствер. — М? Ах, прости, Джон! Мне нужно бежать домой, приём уже начался. Спасибо за пояснения… За всё спасибо. Но, пожалуйста, запомни, я ненавижу сюрпризы. Даже приятные. Поэтому в следующий раз предупреждай обо всех задумках заранее. — Да, непременно! Прости за неудобство, дорогая. Они крепко обнялись, и, распрощавшись, девушка заспешила обратно. Весь день Кор принимала пациентов, иногда звала Леви помочь развести микстуры или принести забытые инструменты из операционной, а к вечеру унеслась проверять состояние Фила Коллинза. После продолжительных реабилитационных занятий, она вернулась домой поздно и совсем без сил. Хотела предложить Аккерману выпить чего-нибудь, но в его комнате свет уже не горел. Продолжающаяся жара доканывала, оттого Эмис поднялась наверх и набрала себе расслабляющую ванную. Погрузив тело в прохладную воду, Кор откинула голову и вдохнула полной грудью аромат смеси солей, горных трав и бергамота. Она снова думала о Леви. Реабилитация шла хорошо. То, что у обычного пациента могло занять три месяца, у Аккермана заняло всего полтора. Мысли о его успехах поддерживали Эмис, даже если в конце дня совсем не оставалось сил, но как бы близки они ни стали за этот срок, сколько бы часов ни провели за разговорами, как бы ни сдружились, Леви всё еще оставался для неё закрытой книгой. В конце концов они так и не обговорили, что он намеревается делать после своего выздоровления. Хотя вновь предлагать ему остаться Кор было до глупого стеснительно, всё чаще она ловила себя на мысли, что ей требуется постоянное присутствие Леви, ведь сотрясение её не прошло бесследно. Бесспорно, лечила она всё так же хорошо, но порой забывала простейшие вещи, стала рассеянной, анализировала новую информацию дольше, а это значило, что помощник в ежедневной рутине становился ей жизненно необходим. Намереваясь прямо обсудить этот волнующий вопрос утром, девушка вылезла из ванны. Расчесав волосы и увлажнив кожу ароматным миндальным маслом, она потянулась за халатом, но ухватив пальцами лишь пустоту, вспомнила, что забыла принести его вместе с отглаженными полотенцами с первого этажа. Недовольно качая головой, Эмис порылась в стопке оставшегося белья и выудила оттуда полупрозрачную комбинацию, что сшила для неё Энни. «И зачем только заказала? Я ведь уже рассталась с Эстасом к тому моменту, а показывать эти кружева мне явно больше некому. Н-да, похоже, умом я тронулась задолго до сотрясения…» — недоумевала Эмис, облачаясь в сорочку. В полудрёме она вышла из ванной, взбивая мокрые кудри и тут же застыла, увидев Леви, спускающегося по лестнице с третьего этажа. Он скользнул по ней взглядом, но почти сразу сообразил отвернуться, а она, густо покраснев, юркнула в кабинет, громко захлопнув за собой дверь. «Вот идиотка. Даже не подумала, что он может быть наверху… Чёрт, как же неудобно, надеюсь, он не успел ничего разглядеть», — думала Эмис, от стыда кусая губы и нервно бродя по комнате. Но он успел. «Думай о титанах. Думай о чёртовых титанах, жрущих людей!» — мысленно повторял себе Аккерман, запершись в комнате, однако не мог вспомнить ни одной уродливой титаньей рожи. Мысли его то и дело возвращались к полупрозрачной сорочке Эмис и её телу под ней. Годы воздержания давали о себе знать, хотя он и не думал, что ещё способен испытывать что-либо подобное. Там на лестнице он мгновенно возбудился, и теперь, когда кровь волнами приливала к его коже, стало до головокружения жарко. Леви открыл окно и расстегнул ворот рубашки, но летний зной даже ночью не ослабевал, так что его сорочка смятым комом полетела в стену. На спине и лбу выступил пот. Несколько секунд он стоял, опираясь руками на стол, часто дышал и смотрел на свою вздувшуюся ширинку. Напряжение в низу его живота становилось только сильнее и болезненней, отчего Аккерман бессильно поднял голову к потолку. «Чёрт, да что это такое! Всегда мог совладать с собой, а теперь…» А теперь он начал представлять её. Прокручивать в голове то, о чём раньше старался не думать. Вспоминал каждое касание её теплых рук и мягкие объятия. Мокрую блузу, прилипшую к груди. Её поднятые ветром волосы на его лице. Сладкие пальцы на языке. Приглушенные стоны за столом. Но ярче всего он помнил миг, когда обвил её талию в тёплой солёной воде, а Эмис, дрожащая и беззащитная, льнула к нему, и руки его вздымалась вместе с её ребрами, повторяя рваный ритм дыхания. Тесный купальник облегал её фигуру и просвечивался сквозь облепившую тело рубашку, подчеркивая всё, что только можно было подчеркнуть… Отчего он не позволял себе думать о близости с ней в тот момент? Зачем отпустил её тогда? Нужно было развернуть и поцеловать. Сжать в объятиях, провести губами по шее, груди. И ниже… Теперь он невольно жалел, что из вежливости отвел взгляд так быстро. За краткое мгновение он уловил лишь следы загара на коже под кружевом комбинации, темные ореолы пышной груди и аккуратный треугольник волос внизу живота. А смотреть, кажется, нужно было совсем не туда. Может, если бы он чуть дольше вглядывался в её глаза, то смог бы понять, о чем она думает? Может, различил бы в их глубине, взаимно его желание или нет? «Подняться к ней или… Нет. Отношения с калекой в её планы точно не входят. Я всего лишь её пациент. Всего лишь… Друг». Мимолётно Леви посетила идея наведаться в бордель — так велико было желание близости — но он сразу же прогнал её. От мыслей о прикосновениях чужих рук ему стало мерзко. Ему не нужен был секс. Он хотел только её в своих объятиях: гладить волосы, смотреть в глаза, защитить от всех невзгод, сделать так, чтобы она всегда улыбалась. Ему хотелось только Эмис. Её заботу, её ласку. Её всю. Близко-близко и очень глубоко. Складывая воедино обрывки пережитых воспоминаний и былых развратных фантазий, Леви вмиг представил, что Эмис сидит на нём сверху. Ясно вообразил, как он запускает руки под её длинную сорочку, медленно проводит пальцами по бархатистой коже и наконец сжимает пышную грудь, прикрытую волнистыми волосами, гладит изогнутую спину и спускает ладони к горячим бёдрам, которые медленно и ритмично качают её тело вверх и вниз. Её руки на его груди и плечах, её дыхание томное и страстное, она вся его, а он — её. Тряхнув головой, Аккерман до боли сжал кулаки, ощущая, что ещё немного таких фантазий — и он взорвётся, схватил полотенце и направился в ванную… Кор долго не могла обуздать накативший стыд. Накрутив двадцать кругов по кабинету, она наконец выключила свет и легла на диван, но уснуть никак не получалось. Мысли её то и дело возвращались к Леви. Там на лестнице она даже не сообразила прикрыться, зато ясно уловила вожделение в его взгляде. Всего на миг в глубине его стальных глаз вспыхнула искра первобытного желания, которую невозможно было спутать с чем-либо ещё — слишком долго на неё не смотрели вот так. Оттого даже краткой секунды контакта хватило, чтобы дыхание сбилось, а изголодавшееся по страсти тело налилось напряжением. Стыд её вдруг сменился неуместным возбуждением. Эмис стало обидно, что Леви отвернулся так быстро. Может, если взгляды их прикасались чуть дольше, она смогла бы понять его мысли? Может, смогла бы разглядеть за вожделением тела жажду её души? «Спуститься к нему или… Нет. Вряд ли отношения с сумасшедшей, что чуть его не прикончила, входят в его планы. К тому же он совсем не в моём вкусе, а я, должно быть, не в его… Это всего лишь животные инстинкты. Он мой пациент. Но более того — друг». Мимолётно она подумала об Эстасе, но тут же прогнала эту мысль и невольно тряхнула браслетом на запястье. Только Леви понимал её, как никто. Пусть внешне он и близко не соответствовал её идеалу мужчины, девушка поймала себя на мысли, что ей плевать на внешность — его внутренняя сила и холодный разум привлекали сильнее горы мышц, а ненавязчивая молчаливая забота тепло грела её израненное сердце. Эмис ещё сильнее захотелось утолить все его печали, залечить раны и дать ему всё, что он заслужил, хотя самой ей так нужна была его забота, его ласка. Ей нестерпимо захотелось ощутить его горячие объятья и поцелуи. Его всего. Глубоко в себе и очень близко. Теперь она представляла его. Вспоминала, как он каждый раз собирал ее душу воедино, как ненавязчиво заставлял улыбаться и краснеть. Девушка прокручивала в голове его мимолётные тёплые взгляды, его руки на своих плечах, молчаливую готовность быть рядом всегда и везде. Его губы и дыхание на коже, хриплый и глубокий голос, его язык под фалангами пальцев… А теплее всего был миг, когда он крепко держал её в своих объятиях, вытаскивая из воды, сильный, но невероятно нежный. Ей хотелось снова оказаться с ним так близко. Не уйти в сторону, а развернуться и поцеловать. Пройтись губами по его шее, груди, животу и опуститься ниже. Эмис отчетливо помнила каждый сантиметр его тела под своими ладонями, кроме того, что скрывало его бельё. «Интересно, какой он там? — вдруг задумалась она, от разыгравшейся фантазии у неё мгновенно свело низ живота, и девушка непроизвольно свела колени. — М-м, чёртовы первобытные инстинкты… Да и ладно, я просто сниму напряжение, это ведь совсем ничего не значит. Совсем ничего. Наверняка он тоже этим занимается. Все занимаются…» В паху гудело, а сердце билось неприлично часто. Эмис задрала подол злосчастной сорочки и опустила одну ладонь между ног, а вторую прикусила, чтобы не издавать звуков. В своих фантазиях она представила страстные поцелуи и жаркие объятия. Вообразила, что Леви нависает над ней, придерживая и оглаживая бёдра руками, двигается медленно и с каждым новым толчком вбивается всё глубже, становится всё ближе. Его руки на её груди, его дыхание сбитое, но уверенное, он весь её, а она — его. И от этих мыслей её влажные и поначалу медленные пальцы двигались всё быстрей и быстрей. Они кончили в разных комнатах, но почти в один и тот же миг. Освободившись от груза возбуждения, каждый старательно гнал из головы мысли друг о друге, выстроил в голове преграду и придумал тысячу причин, почему они ни в коем случае не могут быть вместе. Однако с той ночи что-то в них поменялось. Бесповоротно и навсегда.