glued

Огрубевшая подушечка большого пальца заскользила по расцарапанному ключами и бесконечными падениями экрану телефона, проматывая сайт от начала и до самого конца, и, почти не колеблясь, свернула вкладку. Будучи человеком старой, слишком старой закалки, Хэнк посчитал наилучшим из решений лично взглянуть на представленный в КиберЛайф ассортимент и выбрать из наличия оффлайн-магазина. Всë-таки, пластиковая кукла являлась довольно дорогостоящим вложением, а прилагаемая гарантия распространялась на долгие годы вперёд. Вдруг его, опытного полицейского, подстрелят на очередном задании, и куда на время восстановления или, не дай боже, на постоянную основу определят Коула? При условии, что Конни будет трудиться не покладая рук в другом штате и строить по стеночке самых недисциплинированных сотрудников, его отдадут в другую семью или в детский дом? Хэнку не хотелось об этом думать — на душе в один миг становилось слишком горько. В таком случае, похожую на человека железку, пластмасску, или, кто его, чëрт побери, поймëт, что это — стоило проверить хотя бы из соображений безопасности, например, на предмет качественно обработанных швов, отсутствия заусенцев, равномерности покраски, и далее по списку. Хэнк бы не постеснялся попросить в магазине все до единого сертификаты соответствия и сопровождающие товар документы, чтобы полностью убедиться в том, что андроид идеально подойдëт для занятий с ребëнком. Для себя бы он, однозначно, так не старался: «сортировать по цене, по возрастанию», и если бы модель имела в рейтинге четыре звезды, стоило бы брать, не раздумывая, ведь три из пяти — слишком плохо даже для модели из низкой ценовой категории, и кто знает, чего можно ожидать от этой адской машины, а пять из пяти явно подразумевает какой-то подвох, порой, скрытый, и даже хуже, чем у модели с более низким рейтингом, но с той же ценой, всë же, начинка у них примерно одна. «Скоро они нас всех заменят», — как только Хэнк занял рабочее место, и стул жалобно скрипнул под весом его тела, в голове всплыли слова, сказанные когда-то Гэвином за кружкой пива после тяжëлого рабочего дня, и совершенно не хотели оттуда уходить. Они засели в чудовищном беспорядке, примостившись где-то между мыслями о сыне — его пластиковой пожарной машинке с потерянным задним колесом, сомнительных попытках сдружиться с шебутными сверстниками, и скорым разводом. Экран старенького компьютера пару раз плюнул в Андерсона чëрным мерцанием и загорелся отвратительно-синим при открытии базы данных. Взгляд Хэнка упал на левую руку, туда, где на безымянном пальце привычно сидело серебряное кольцо. Его объëмные грани уже порядком затëрлись от времени, а инициалы и проба покрылись чернильным налëтом, уходящим по краям в графитовую серость. Серебро следует чистить, даже если ты слишком устал. Со вздохом — очень тяжëлым, как показалось Хэнку, он стащил кольцо с пальца и, недолго покрутив его в руках, спрятал в карман под заедающую молнию. Затем он пару-тройку раз сжал руки в кулаки и отметил, что безымянный палец чуть отходит в сторону, будто сталкиваясь с невидимым препятствием. Кроме того, на месте кольца остался заметный след — полоска на тон или два светлее цвета кожи оказалась чуть подсморщенной и покрытой вуалью мутноватого мыльного налëта. Хэнк задумчиво покачал головой, а затем незаметно для сидящих рядом коллег плюнул на бумажную салфетку и протëр руку. «Уже, чëрт возьми, завтра», — веки сомкнулись на несколько секунд, давая глазам отдохнуть. Возвращаться в реальность особого желания не было, но пронзительный тяжëлый взгляд Фаулера из-за стекла его кабинета-аквариума возымел отрезвляющий эффект, и Хэнк резко выпрямился на стуле, ощущая хруст каждого позвонка. Рабочий день казался Андерсону нестерпимо длинным и однообразным — он тянулся и лип к телу, как и хорошо разжëванная мягкая жвачка липла к тëплым пальцам и приставала ко всем поверхностям, в один миг растекаясь по ним сероватой лужицей. Хэнка не воодушевил даже выезд в город — в одном из клубов произошло убийство. Тело было найдено в мусорном контейнере на заднем дворе здания. Жертва — Джереми Хилл, двадцать семь лет, частый посетитель «Красного Шакала» — его без труда опознал бармен, и заядлый игрок в карты. Смерть, предположительно, наступила в результате передозировки наркотиками. — Старик, тебя больше не возбуждают такие вкусные дела, м? — Рид несильно пихнул Хэнка в плечо, но тот лишь смахнул руку Гэвина и выдохнул в морозный воздух, — Хотя, ты прав, — он саркастически качнул головой, — накачали, обчистили, выкинули на помойку — ничего интересного, с тобой такое каждые выходные. По виду уж точно, — зачем-то добавил он и, понимая, что разговорить коллегу сейчас не представляется возможным, махнул рукой и торопливо зашагал в сторону трупа. В участок они ехали почти в полной тишине — Хэнк даже выкрутил надоедливое радио на минимум и устремил всë внимание на дорогу. Посигналил пару раз какому-то идиоту, внезапно вывернувшему на дорогу, выругался, высовываясь в приоткрытое окно и едва ли сдержался, чтобы не продемонстрировать своë отношение жестом со средним пальцем. «Сделай лицо попроще и держи имидж сраного департамента полиции», — читалось в уставшем взгляде Гэвина, обращëнном к Хэнку. Зная наперëд, что ни слова, ни осуждающие взгляды не возымеют должного эффекта — разве что, за замечание без излишнего наглежа Фаулер мог бы погладить по головке — Рид отвернулся к окну и, чуть присползая с пассажирского сидения, вытянул худые ноги, лениво обстукивая пятки ботинок о резиновый коврик где-то в глубине проёма. Не произнеся ни слова, Хэнк легонько ударил его по руке, и Гэвин в одно мгновение уселся прямо. — …странным? — А? — переспросил Хэнк, останавливаясь на светофоре. До участка оставалось около пяти минут езды. — Тебе не кажется странным, что «Шакал» — ночной клуб, а жертва найдена днëм? — повторил Рид, и в этот раз Андерсон чëтко услышал его слова. — Молодëжи много, в две смены пашут, — гаркнул Хэнк, а затем добавил, — Маргиналов тоже достаточно, но деньги, вроде, не пахнут. Гэвин не мог не согласиться, но что-то ещё смущало. По приезде в участок он хотел сопоставить все факты — рассортировать данные по окнам, составить таблички и наклеить глупые жëлтые стикеры куда угодно, хоть даже на лысину Фаулера, чтобы только докопаться до сути. — И, Гэв? — после долгого молчания произнëс Хэнк, плавно ведя тарахтящую машину в сторону парковочного места. — Что, старик? — он потëр переносицу, сбитую с полгода назад, и уставился на Хэнка, ожидая услышать что-то вроде «сам будешь коврик вылизывать», или «в следующий раз на твоей тачке поедем, а то заманался я на водительском сидеть», но Андерсон почему-то отмахнулся и вышел из машины, несильно хлопая дверью. Перед уходом с работы Хэнк проверил карманы одежды: телефон в заднем левом кармане джинсов, карта — в переднем правом, кольцо — под молнией куртки слева, помятая пачка сигарет, которую он никак не выкинет — справа. «Мальчишка решил засидеться до победного», — Хэнк бросил мимолётный взгляд на сгорбившегося перед монитором Рида в совершенно пустом помещении и, застегнув молнию куртки до ямки над ключицами, вышел из участка. Ветер обдал колкостью щëки, и Хэнк поспешил укрыться от нарастающей непогоды в машине. Когда он захлопнул за собой дверь, лобовое от желтоватого света уличного фонаря заискрилось мелкими ломаными снежинками, похожими на жëсткие ворсинки или на бесконечное множество знаков «минус». Ветер поднимался, пригоняя новые и новые полчища тонких льдинок на стëкла. Автомобиль тронулся с места, и дворники заработали в режиме нон-стоп. Выбирать нового члена семьи, если андроида, конечно, можно было так обозвать, в промозглую погоду было особым видом наслаждения. Огромный магазин с панорамными стëклами без единого развода лишь одним своим видом морозил нутро изнутри. Как и во всех магазинах техники, в нём было слишком неуютно, чтобы хоть на мгновение расслабиться и спокойно рассмотреть ассортимент. Консультанты в боевой готовности пожирали его взглядом, стараясь, конечно, не выдавать своих намерений накинуться первыми, не уступить место другому и выцепить наконец свою премию за выполнение месячного рабочего плана. Хэнк потерянно потоптался на месте в ожидании не особо навязчивого консультанта, который действительно захочет помочь ему в выборе, а не втюхает модель похуже и втридорога, чтобы только продать, но, как назло, к нему никто не подходил. Действуя как можно более уверенно, он шагнул в сторону одной из моделей — девушка в тёмной униформе будто не замечала его и смотрела своими стеклянными серыми глазами строго вперёд. Ещё один шаг — широкоплечий парень в белой рубашке-поло, и ещё один — девочка лет десяти в сероватой футболке. И у каждого из них статичный голубой диод на виске. Чëрт бы их, андроидов, побрал. Вместо четвëртого андроида Хэнк встретился взглядом с консультантом — тот будто бы специально выжидал момент, чтобы появиться. — Добрый вечер, — он чуть качнул головой в знак приветствия и вышел из-за стойки, — Данная серия представлена эксклюзивно в Центральном магазине КиберЛайф и является прототипом нового поколения андроидов. Характеристики, за исключением версии обновления, содержатся на экране, — консультант смахнул по экрану планшета, возвращаясь в самое начало списка, — Если вас заинтересовала какая-то из моделей, можно оформить предзаказ, и в подарок вы получите одно из трёх обновлений на выбор. Завидев цену самым уголком глаза, Хэнк мысленно присвистнул — пятнадцать тысяч. Он, конечно, не хотел экономить на сыне и его безопасности, но и за эксклюзивными вещами не гнался. Он смотрел на то, как течëт река жизни, как резвятся мелкие волны, и совершенно не хотел нарушать личную идиллию навороченным мотором для лодки, который разогнал бы обыкновенные красоты на пути скоростью и безумным рëвом. — Что? Нет, спасибо, — отмахнувшись, Хэнк спрятал одну руку в карман, — Мне не нужны копии известных личностей у себя на кухне. — Вас интересует конкретная модель из каталога? Чуть подавшись вперёд, Хэнк прочитал имя на бейдже. — Лиам, меня интересует надëжная робонянька. Голос отчего-то дрогнул на последнем слове, и Андерсон единожды кашлянул, отворачиваясь в сторону. Названный Лиамом парень кивнул и поджал губы — видимо, выполнение рабочего плана по предзаказу на сегодня провалено. — Давайте пройдëм в тот зал, — ладонью левой руки он указал направление, — Каким внешним характеристикам вы отдадите предпочтение? Вы рассматриваете приобретение андроида-парня или андроида-девушки? Хэнк колебался с ответом: — Если начинка одна, какая, к чëрту, разница? Андерсон не слушал того, о чëм говорил консультант, и на несколько секунд подумал даже, что уши заложило, как в салоне самолёта. Он слышал только эхо своих шагов, но странное, приглушëнное, будто топтался ногами по собственным внутренним органам, а не по начищенному до блеска полу. Наверняка, Лиам рассказывал о характеристиках андроидов-сиделок и домашнего персонала, а также различиях между разными выпусками одной и той же модели. Андроиды стояли на возвышениях по периметру всех четырёх стен зала — и даже у входа, по две модели с каждой стороны дверного проëма — небольшими группами. Хэнк остановился и огляделся: машины, как ему показалось, выглядели на фоне эксклюзивных моделей более живыми — некоторые из них будто бы заинтересованно поворачивали головы в сторону человека, моргали без затормаживания, да и стояли в более естественных позах, не таких зажатых, как у прототипов возле главного входа. — Внешность и голос андроидов экспериментально подбираются для наиболее успешных интеграции в общество и социального взаимодействия, — пояснил Лиам, останавливаясь возле одной из моделей, — «Голосовой тест». Не прошло и пары секунд, как выбранный андроид мигнул голубым диодом: — Здравствуйте. Моë имя — Коннор. На искусственном лице засияла лëгкая улыбка, и Хэнк отчего-то смутился. — У многих моделей существует дефолтное имя, но хозяин в любой момент может изменить его в настройках или перезаписать в сервисном центре после устранения поломок, — ответил на немой вопрос Лиам. Хэнку потребовалось время на размышление, и он задумчиво прошëлся по периметру зала, не обращая внимания даже на приглянувшиеся модели. Он не смог успокоить тараканов в собственной голове и в очередной раз поддался их уговорам — проверил документы, сертификаты соответствия, безопасности и лицензии, но даже после взвешивания всех «за» и «против» чëртова смазливая мордашка не желала покидать его мыслей. Карие глаза, то ли родинки, то ли веснушки, рассыпанные по всему лицу, каштановые волосы, чуть волнистые, и непослушная прядь чëлки. На кассе Хэнк отдал пятьдесят процентов от стоимости андроида в качестве предоплаты и даже видел, как того сняли с подставки и заперли в узкой камере с мутным белым стеклом. Внести вторую половину суммы, как и забрать андроида самовывозом, он планировал завтра — после всех процедур бракоразводного процесса. Забрав сына из садика перед самым его закрытием, Хэнк извинился перед Коулом и крепко обнял малыша, а затем усадил его в детское кресло, и автомобиль тронулся в сторону дома. — Я люблю тебя, Коул. Очень сильно, — шепнул Хэнк, поглядывая в окно заднего вида — Андерсон-младший, склонив голову влево, задремал в кресле. Утром Хэнка поднял телефонный звонок — как знал, не ставил на беззвучный. Он подскочил спросонок, не понимая, откуда доносится звук, и, вспомнив, что оставил телефон на столе в кухне, прошлëпал до него, а затем уселся на диван и, вытянув ноги, сделал несколько круговых движений, разминая ступни. — Надеюсь, ты встал, потому что я уже еду, — донеслось из трубки еле различимо из-за фонового шума. — Ну, я же с тобой как-то говорю. Хэнк смачно зевнул. — Андерсон, я серьёзно, — Конни, зажавшая телефон правым плечом, перехватила его освободившейся рукой и подставила к другому уху, — У тебя развод через полтора часа, так что поторопись, — она хотела уже повесить трубку, но добавила, — Сегодня прохладно, не забудь шапку Коулу. Хэнк бросил телефон в диванные подушки, со скрипом встал и потянулся. Завтрак будет быстрый — хлопья. Дойдя до комнаты сына, он постучался и осторожно приоткрыл дверь: — Вставай, совëнок, — ступив на мохнатый коврик и наклонившись к кровати, он потрепал сына по волосам, — Скоро мама приедет, нужно ещё собраться, — он кивнул в сторону кухни, — Хлопья. Коул вылез из-под одеяла — уголок забавно свесился с кровати — и проскользнул в кухню, опережая отца. Хэнк немного взбодрился после пары глотков чёрного кофе, доел оставленные Коулом размякшие хлопья с молоком и осушил всю кружку — на самом дне остались неразмешанные крупинки сахара и тëмный осадок — та самая кофейная гуща молотого в растворимом напитке. Вычистил зубы вслед за сыном и, отвлекши того мультиками, успел принять душ и переодеться в чистое, может быть, даже, парадное — светлую однотонную рубашку и штаны, ни на классические брюки, ни на джинсы не походящие — Хэнк ласково называл их «пограничниками». Высушил голову полотенцем и смазал ладони укладочным гелем, каким пользовался всегда, когда хватало времени, растëр руки до потепления в пальцах и осторожно нанëс средство на скручивающиеся в лëгкие волны влажноватые волосы, прошëлся по ним гребнем с частыми зубцами, причëсывая и приглаживая. — Пап! — позвал Коул, подпрыгнув к окну, — Там мамина машина! Хэнк поставил обувь сына у порога и приоткрыл дверь. Сумо, протиснувшись между стеной и ногами хозяина, высунул морду на улицу и чихнул. — Ох, Сумо… — Хэнк почесал пса за ухом, — Прости, малыш, сейчас нет времени. Когда Конни припарковалась и вышла из машины, чтобы установить детское кресло на заднее сидение, Хэнк вывел на улицу уже одетого Коула, а сам, накинув куртку, быстро выгулял Сумо возле дома и оставил в собачьей миске немного корма на перекус — на случай, если они задержатся. Когда дверь захлопнулась, Сумо запрыгнул на диван и, растянувшись на нём, задремал. — Почему не на моей? — беззлобно поинтересовался Хэнк, присаживаясь в салон. — Потому что моя на ходу, а твою прогревать и чистить надо, — парировала Конни, и автомобиль тронулся с места. Пробки сводили с ума, и Конни проклинала себя за то, что они не выехали раньше. Вряд ли, конечно, пришлось бы платить штраф за опоздание на процедуру развода, но полностью исключать данный вариант было нельзя. — Так ты… меняешь фамилию? — попытался нарушить неловкую паузу Хэнк, но от этого жеста словно стало ещё хуже. — Да, — кивнула Конни, не отпуская руля, — Конни Купер, если помнишь спустя столько лет, — она устало улыбнулась, наконец въезжая на парковочную площадку. В офис они вошли, держа Коула за руки, и выглядели, на первый взгляд, как пример для подражания. Конни вбила номер заявки в стоящий у входа аппарат, и тот выплюнул талон с номером кабинета. В зале ожидания Хэнк усадил сына на колени, взял его руку в свою и ткнул пальчиком в номер на бумажке: — Вот туда мы пойдём, — он кивнул на дверь парой-тройкой метров правее ряда кресел, — Мы с мамой подпишем всякие бумажки, обновим документы, а потом поедем домой. Коул в ответ поëрзал и отвернулся. — Да, мне тоже не нравится вся эта бюрократия, — Хэнк улыбнулся, — но что поделать? Ожидание было недолгим — всего одна пара перед ними, и когда на табло загорелись краткий номер заявки — заветное «А-28», и номер кабинета, Андерсоны поспешили войти. Кабинет был хорошо проветрен, и дышалось, на удивление, гораздо лучше, чем в коридоре. Конни положила удостоверение личности на стол, и Хэнк, держащий Коула на руках, проделал то же самое. Затем они подписали пару бумаг, пробежавшись по общему тексту документа взглядами, но тщательно сверив личную информацию, и работница вышла из-за стола, удаляясь в соседнюю комнату на пару минут для обновления удостоверений личности. — Информация в электронных документах обновится автоматически в течение суток, — пояснила она, передавая новые документы в руки владельцев, — Сверьте информацию, и если обнаружите ошибку, обязательно сообщите. Но ошибок в карточках не оказалось, и Хэнк со спокойной душой спрятал свою в карман. — До дома докинуть? — при выходе на улицу поинтересовалась Конни, всë ещё пребывая в состоянии приятного удивления от того, насколько быстро прошли все формальности. Хэнк поблагодарил еë и сказал, что ему нужно в центр, и дело срочное, так что будет лучше, если та немного изменит предложенный маршрут. Купер согласилась, к тому же, Хэнк сказал, что обратно они доберутся пешком — хотелось размять ноги и подышать. Снова панорамные окна и снующие консультанты, но теперь потенциальных покупателей в магазине было гораздо больше, и Коул вцепился в руку отца, чтобы не потеряться в толпе. Он не понимал, для чего они сюда приехали, и в детской голове не было ни единой догадки, хотя огромные роботы, слишком похожие на людей, увлекли его воображение. И вдруг отец потянул его в сторону кассы с выдачей заказов — Коул последовал за ним. Малыш заинтересованно глядел по сторонам, смотрел на одних андроидов, а затем на других, вертел головой и всеми силами пытался устоять на месте, но детское любопытство побеждало. Он чуть было не сорвался, но отец крепко сжал его руку. Коул запрокинул голову, и они с отцом встретились взглядами. Отстояв очередь — отчего-то в такой суматохе работала лишь одна зона выдачи заказов — Хэнк назвал код из сообщения и, получив от кассира утвердительный кивок, коснулся картой терминала, после чего стекло одной из камер бесшумно отодвинулось, и андроид, пробуждаясь, мигнул диодом. Хэнк подошëл ближе и, вытерев влажноватую от пота ладонь о брюки, нелепо протянул еë роботу. Андроид плавно склонил голову и моргнул, затем снова выпрямился и произнëс: — Здравствуйте! Коул выглянул из-за отца — ему было и интересно, и страшновато. Андроид улыбнулся и повторил — на этот раз приветствие было адресовано ребëнку: — Здравствуйте! Коул, не спуская взгляда с андроида, нащупал отцовскую руку, но шагнул навстречу. — Мне необходимо записать имя, — пояснил андроид. Хэнк пожал плечами, будто не зная, что и сказать, а затем вытащил из памяти вчерашний день. — Коннор, — чуть громче, чем нужно, ответил мужчина. Диод на мгновение мигнул жëлтым, но почти сразу исправился на голубой, так, что никто, как казалось самому андроиду — если железка, конечно, могла мыслить, как положено человеку, а не программе — не заметил оплошности. — Моё имя — Коннор, — подтвердил он и, наконец, сошёл с площадки камеры. Хэнку показалось, что робот внимательно его изучает, и махнул рукой, сбивая процесс какого-никакого, но сканирования. — Идëм, говорю, — он хохотнул, — Чего застыл, обновления не прогрузились? Коннор зашагал следом и смог поровняться с новыми хозяевами уже на улице. Всю дорогу до места, которое записалось бы в памяти как «Дом», он вëл себя настолько тихо, будто его совсем и не было. Снег. Он смотрел на снег. Коннор ни разу не видел его вживую — в памяти были только заложенные программой данные, и он не знал, насколько красивы эти крупные тяжëлые хлопья на самом деле. Смотрел. И продолжал идти рядом, не сбавляя темпа.